Валерий синельников биография личная жизнь

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Синельников.

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Вале́рий Влади́мирович Сине́льников (род. 21 ноября 1966) — писатель, гомеопат, автор книг по улучшению качества жизни. Создатель «Школы Здоровья и Радости доктора Синельникова», общеобразовательной начальной школы для детей «Азъ Буки Веди».

Биография

Родился 21 ноября 1966 года на Дальнем Востоке в семье офицера ракетных войск и учительницы. Учился в физико-математической школе в г. Симферополе, окончил Крымский государственный медицинский университет. По окончании университета прошёл обучение в России по гомеопатии и психотерапии.

Первая книга В. В. Синельникова «Возлюби болезнь свою» (1999).

Женат, четверо детей. Проживает в Симферополе.

Идеи

Исходным положением теории Синельникова является необходимость для здорового человеческого организма находиться в состоянии динамического равновесия с окружающей средой (гомеостаза). Особенность в том, что Синельников наделяет окружающую среду свойством сознания, то есть одушевляет её. Согласно В. Синельникову, это сознание тождественно понятию физического вакуума[1] и функционирует в соответствии с «законами Вселенной». Иначе говоря, равновесие человека с природой должно существовать не только на физиологическом, но и на психическом уровне. При этом доктор Синельников отдаёт приоритет сознанию над материей.

Со вселенским сознанием[неизвестный термин] тесно связано человеческое подсознание, как часть с целым. Благодаря этому подсознание человека обладает полной информацией о Вселенной. А вот сознание человека получает уже неточную картину окружающей среды, потому что сознательное восприятие искажается подсознательными фильтрами. В ситуации, когда под влиянием неправильного восприятия мира человек своими мыслями или поведением нарушает «законы Вселенной», подсознание сигнализирует об этом сознательному разуму[неизвестный термин], вызывая болезнь.

Таким образом, главным средством в предупреждении болезней Синельников видит приведение мировоззрения человека в соответствие с «законами Вселенной», важнейшим из которых называет «закон чистоты помыслов». Наиболее часто как нарушение «законов Вселенной» автор указывает наличие у человека модели сознания «Тиран — Жертва», порождаемой агрессией по отношению к окружающему миру, которая в свою очередь вызывается ощущением ограниченности ресурсов Вселенной. Сам же Синельников пропагандирует идею изобилия окружающего мира. На основе этой идеи он разработал предлагаемую им желательную модель мировоззрения «Хозяин (Волшебник)». А для выявления причин конкретной болезни и её излечения Синельников предлагает метод погружения и подсознательного программирования.

Дальнейшее развитие доктрины В. Синельникова пошло по пути изучения этики, а также вопросов социальной философии, где он симпатизирует концепции Владимира Мегре.

В книге «Таинственная сила слова. Формула любви. Как слова воздействуют на нашу жизнь» Синельников обращается к лингвистическим идеям адмирала А. С. Шишкова, Платона Лукашевича, Александра Драгункина, Николая Вашкевича.

В последних книгах автор пропагандирует идеи родноверия.

Деятельность

В. Синельников создал организацию «Школа здоровья », существующую в форме благотворительного фонда и имеющую филиалы в нескольких городах России, Украины и других стран.
Также во многих городах открыты Клубы друзей доктора Синельникова, не имеющие прямого подчинения автору, но построенные в соответствии с его рекомендациями.
Развивается детская общественно-образовательная[неизвестный термин] школа «Аз Буки Веди» в г. Симферополе , занятия в которой ведутся в соответствии с мировоззрением автора[обтекаемые выражения].

Отзывы

Курпатов, как и Синельников, не верят в Бога. У них чисто языческая концепция мира. Но это не значит, что каждая фраза у них неверная. Они часто говорят вещи, которые можно встретить в Евангелии, в Библии, в житии святых, но их учение смешано с ложностью их представлений на религию, в частности, на христианство. Им бы воцерковиться, стать христианами, представьте себе, какую они бы принесли миру пользу, при своих-то талантах.

— Священник Иаков Амбарцумов, Домовая церковь Святого Апостола Павла при Мариинской больнице[2]

«Учение Синельникова» — это уж очень сильно сказано. Имеет смысл говорить о компиляции взглядов, о достаточно неуклюжей системе идей, наворованных у настоящих мыслителей современности, таких, как С. Н. Лазарев, Д. Гриндер, Р. Бэндлер и др. <…> Поскольку Синельников и ему подобные отрицают нравственность — нет добра и зла, есть лишь полезное, то есть выгодное — они тем самым заявляют о своей безнравственности и сами себя подводят под словарное определение: «подлый — низкий в нравственном отношении, лакейский, рабский, холопский».

— Е. Г. Батраков, психоаналитик, член координационного совета Общероссийского объединения «Оптималист»[3]

Библиография

• Гомеопатия доктора Синельникова
• Синельников В. В. Возлюби болезнь свою. — 14-е издание. — М.: Центрполиграф, 2009. — 415 с. — 7000 экз. — ISBN 978-5-9524-4300-6.
• Сила Намерения
• Прививка от стресса, или Психоэнергетическое Айкидо
• Путь к богатству, или Где зарыты сокровища
• Практический курс доктора Синельникова, или Как научиться любить себя
• Таинственная сила слова. Формула любви
• Учебник Хозяина жизни. 160 уроков Валерия Синельникова
• Исцеляющие мысли (с иллюстрациями автора)
• Формула Жизни. Как обрести Личную Силу
• Синельников В. В. Тайны подсознания. — М.: Центрполиграф, 2007, 2008. — 528 с. — 8 000  8 000 экз. — ISBN 978-5-9524-3436-3.
• Синельников В. В., Слободчиков С. О. Практический курс доктора Синельникова. Как научиться любить себя. — М.: Центрполиграф, 2007.
• Синельников В. В. Таинственная сила слова. Формула любви. Как слова воздействуют на нашу жизнь. — М.: Центрполиграф, 2007.

Помимо книг, В. Синельников записал 27 дисков с психотренингами и медитациями.

Напишите отзыв о статье “Синельников, Валерий Владимирович”

Примечания

Ссылки

• Павлова П. [www.aif.ru/society/article/23332 Феномен Валерия Синельникова.] Аргументы и факты. 11 декабря 2008.
• [www.v-sinelnikov.com Школа Здоровья и Радости доктора Синельникова]

Отрывок, характеризующий Синельников, Валерий Владимирович

– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c’est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s’en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!

В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.