Сергей безродный биография личная жизнь дети

Несмотря на то, что Светлана Безродная отметила свой 85-летний юбилей, она до сих пор энергична и занимается любимым делом. Вместе со своим коллективом дирижер побывала на лучших концертных площадках мира, но часто она отказывалась от зарубежных гастролей и посвящала свое творчество соотечественникам. Своим долгом Светлана Борисовна считает поддержать людей, проживающих в горячих точках; музыканты «Вивальди-оркестра» дают не только концерты, но и привозят нуждающимся гуманитарную помощь.

Любовь и внимание широкой публики она получила благодаря своему детищу, которое появилось в ее творческой биографии 30 лет назад. За это время коллектив стал работать в нескольких направлениях; музыканты включили в свой репертуар отечественные песни, танцевальную музыку 50-х годов прошлого века, джаз и даже рок-н-ролл.

Безродная не сразу обрела свое женское счастье; пройдя через унижения и боль, она стала сильной и мудрой и только тогда начала доказывать, что она тоже человек и к тому же талантливый. Лишь после 50-ти лет Народная артистка России наладила свою личную жизнь и встретила настоящую любовь. Между ней и мужем существует абсолютная гармония, и даже мыслят они в одном направлении.

Детство, проведенное в «золотой клетке»

Будущая скрипачка (ее фамилия при рождении – Левина) родилась в 1934 году в поселке Барвиха, Московская область. Ее ранние детские годы прошли в санатории «Барвиха», так как ее отец, Борис Соломонович Левин, выполнял обязанности личного врача Иосифа Сталина, а также следил за здоровьем всего партийного аппарата. Ее мама, Ирина Михайловна Шепшелевич-Лобовская, занималась певческой карьерой. В санаторий часто приезжали известные люди, среди которых был Корней Чуковский. Писатель любил общаться с малышкой и умудрялся при этом помочь ее маме, которая не могла ее накормить. Чуковский читал ей свои знаменитые стихи, а Света, открыв рот, слушала.

Вскоре вся семья поселилась в доме, находящемся в двух шагах от Кремля. Будущая дирижер не могла сама выбирать друзей, ей можно было дружить только с детьми высокопоставленных чиновников. Ее родители тесно общались с семьей Хрущева, Конева, Чуйкова, из-за чего девочка часто бывала у них дома и дружила с их детьми. Несмотря на свое привилегированное положение, отец все же не избежал лагерей; за ним пришли осенью 1952 года, а весной следующего года не стало Сталина.

В школьные годы Светлана посещала уроки музыки и играла на скрипке. Также она занималась художественной гимнастикой, выделяя особенно такие снаряды, как бревно и кольца. К 13 годам юная скрипачка смогла добиться хороших результатов на этом поприще, завоевав звание мастера спорта. Но вскоре ей пришлось сделать выбор между музыкой и спортом, потому что однажды во время тренировки ее увидел преподаватель музыки, который сообщил об этом родителям. После окончания школы девушка стала студенткой Московской консерватории.

Создание женского оркестра

Получив образование, Безродная пополнила творческий коллектив «Москонцерта», где выступала его солисткой. Затем она устроилась в Центральную музыкальную школу и стала обучать детей игре на скрипке, посвятив этому делу более двадцати лет. Ученики скрипачки смогли добиться немалых побед и часто становились лауреатами престижных международных конкурсов. Однако, вскоре в жизни Светланы Борисовны наступил тяжелый период; она чувствовала себя одинокой и никому не нужной. К тому времени артистка много лет не играла на скрипке, но несмотря на это, она решила создать оркестр, состоящий только из женщин. В Министерстве культуры СССР ей не отказали и даже похвалили за эту идею.

Вскоре коллектив «Вивальди-оркестра» был собран; его первый состав был из студенток и аспиранток консерватории из разных республик. Сначала репетировать приходилось на территории депо Белорусского вокзала, а затем на помощь к ним пришел Владимир Васильев, который помог в развитии карьеры и стал их первым стилистом. Вскоре Министерство отправило «Вивальди-оркестр» на концерт в Германию; затем они объездили весь Советский Союз, побывали в европейских странах, а вскоре добрались и до Америки. Первый год Безродная почти не бывала дома и все время проводила на гастролях, но, несмотря на усталость, она впервые за много лет была счастлива.

Первый спектакль под названием «Песни непокоренной Державы» оркестр поставил в Зале Чайковского, приурочив его к 60-летию Победы. В нем удачно сплелись различные музыкальные стили и виды искусства. За время своего существования коллектив принял участие в создании музыкальных программ и спектаклей, таких как:

• «Три истории любви и одиночества»;
• «Маскарад без масок»;
• «Брызги шампанского»;
• «Одиночество Дон Жуана»;
• «Бал после сражения» и других.

Долгая дорога к счастью

Первая семья артистки появилась в то время, когда она еще училась в музыкальной школе. Ее будущий муж, скрипач Игорь Безродный, был ее преподавателем. Между ними возник бурный роман, и вскоре 16-летняя девушка узнала, что беременна. В один из вечеров музыкант увез ученицу к себе домой, а потом позвонил ее маме и сказал, что она домой не придет, так как скоро выйдет замуж. Будучи десятиклассницей, Светлана сначала родила сына Сергея, а затем сдавала школьные экзамены. Влюбленные отправились в ЗАГС лишь после того, как состоялась сдача ее первого экзамена.

По признанию скрипачки, она занималась воспитанием сына, а мальчик воспитывал ее. Проведя детские годы в «золотой клетке», она вновь попала в такую среду, где ее опекали и принимали за нее решения. Семья жила вместе с мамой мужа, которая вела быт и домашнее хозяйство. В тот период Безродная забросила концертную деятельность в Москонцерте и пребывала словно во сне. Муж долгое время был для нее любимым человеком; кроме того, она уважала его как яркую личность и выдающегося скрипача. Первый брак продержался почти 18 лет, а затем супруги расстались. Причиной этого стало то, что дирижер встретила новую любовь и отдалась этому чувству всецело. Она до сих пор чувствует вину, что ушла от мужа, и когда он скончался, Светлана Борисовна организовала концерт, посвященный его памяти.

Вторым супругом артистки стал Владимир Спиваков, который был полной противоположностью бывшему мужу. Теперь уже она делала все для любимого человека и была полностью подчинена его интересам. Именно благодаря ее участию был создан когда-то оркестр «Виртуозы Москвы». Этот период в личной жизни Безродной оказался также не самым лучшим, но именно тогда в ней начал зарождаться внутренний протест, подтолкнувший ее к новому этапу.

В 50 лет скрипачка не только занялась активной творческой деятельностью, но и вышла замуж в третий раз. Знакомство с будущим мужем, журналистом Ростиславом Чёрным, состоялось на концерте Стерна, куда ее позвал один знакомый американец. Они сидели в 12 ряду, а сзади Светланы Борисовны расположился ее будущий избранник, который сразу же обратил на нее внимание. Во время антракта оказалось, что у них есть общие друзья, а затем они стали общаться.

Их семейное счастье длится уже более десяти лет. Дирижер уверена, что муж послан ей судьбой, ведь только с ним она обрела гармонию и женское счастье. Сейчас Чёрный является ее продюсером и занимается всеми проектами оркестра. Часто даже дома они говорят о работе и новых проектах, и это здорово, потому что супруги смотрят в одну сторону и имеют общие интересы. В их доме часто многолюдно, но они всегда рады гостям, с которыми им есть что обсудить. Сын артистки, как и звездная мама, довольно рано завел семью. Сергей пошел по стопам своих родителей и стал музыкантом: он выступает в оркестре «Виртуозы Москвы».

Интересные факты из жизни Светланы Безродной

1. В студенческие годы она не ездила на общественном транспорте, а предпочитала лихо гнать на мопеде. С 15-летнего возраста скрипачка уже сама водила автомобиль.
2. Безродная не любит посещать светские вечеринки и не имеет желания общаться с высокопоставленными чиновниками, а уж тем более заискивать перед ними. Но ради интересов своего коллектива или чтобы получить какие-то деньги для него, она может забыть о собственной гордости.
3. Светлана Борисовна любит «жонглировать» стилями и жанрами, объединяя часто несовместимое. Так, в 2001 году ей пришла идея слить воедино классику и рок, в результате чего на сцене выступили рок- группа «Ва-БанкЪ» и «Вивальди-оркестр». Зрители буквально взорвали зал, громко аплодируя артистам.
4. В 2016 году она вместе с «Вивальди-оркестром» впервые отправилась в Донбасс, а сейчас имя дирижера попало в список «Миротворца». Но она не переживает на этот счет, ведь главное для нее – это находиться там, где людям плохо.

Светлана Безродная утверждает, что по натуре своей она человек исключительно ведомый, никак не лидер. Не раз она поддавалась на разного рода провокации со стороны видных деятелей отечественного искусства, которые впоследствии становились ее мужьями. Однако некоторые факты биографии Светланы Борисовны, например создание единственного в мире женского камерного оркестра, все же опровергают то, во что ей самой так хочется верить

— Светлана Борисовна, Вивальди-оркестр вы создали по подобию оркестра католического женского монастыря. А ваши музыканты не боятся, что здесь можно в девках засидеться?

— У нас большинство оркестранток замужем. Причем многие нашли свои «половинки» именно благодаря работе. Одна познакомилась со своим будущим мужем во время поездки, другая — когда оформляла документы для гастролей по Италии, третья, когда мы давали концерт в посольстве, познакомилась с атташе по культуре. Вообще чудесный вариант.

…Это, конечно, шальная идея — создать женский ансамбль. Но мне очень хотелось услышать, как звучит музыка из рук «однополого коллектива». А вообще для осуществления любого дела тебя должно шарахнуть по голове. В один прекрасный день я пришла в Министерство культуры СССР и сказала, что хочу зарегистрировать женский камерный оркестр. На самом деле у меня на тот момент не было музыкантов вообще. А чиновникам идея понравилась, они сказали: «Гениально! Женского оркестра у нас еще не было» — и подписали документы. Слава богу, те документы чиновники утеряли, и, пока я выправляла новые, за четыре месяца успела собрать коллектив. Вот вам и женское безумие. Я думаю, что ни один здравомыслящий мужчина до такого никогда в жизни не додумается.

— Интересно, что же вас «шарахнуло по голове»?

— В жизни наступил период одиночества. Меня оставили все-все-все, сутками молчал телефон. И к тому времени уже лет двадцать я не брала в руки скрипки.

— Несмотря на то, что преподавали в ЦМШ?

— Да. Но я не притрагивалась к инструментам своих учеников, все словами объясняла, даже не настраивала скрипок, они сами замечательно с этим справлялись. А у меня такой мощный внутренний протест к инструменту возник, видимо, из опыта первого брака. С одной стороны, я тогда была замужней дамой, женой замечательного музыканта Безродного (он был самым молодым лауреатом Сталинской премии, получил ее вместе с Ростроповичем. — О.Л.), а с другой — младенцем, которого все обслуживают и опекают. Это потому, что замуж я выскочила в 16 лет, по сути, оставаясь еще ребенком. Десятый класс ЦМШ оканчивала на сносях. Вернее, я уже стала мамой — сын родился 2 марта, а летом я сдавала экзамены на аттестат зрелости. А на следующий день после первого экзамена мы с отцом моего ребенка пошли в загс и расписались. Казалось бы, выходить замуж так рано — верх легкомыслия. Но я тогда ни о чем не задумывалась. Безродный — яркая личность, выдающийся скрипач, правда, его мало кто сейчас знает, потому что он мало записывался: я у него в ту пору занималась… А потом он сказал, что нам надо бы пожениться. И я без вопросов поддалась его энергетике, его желанию. Для меня все было очень просто: в один из вечеров Безродный увез меня к себе домой и позвонил моей маме: «Ирина Михайловна, Светлана домой не придет». — «Почему?» — «Она будет выходить замуж». И маме стало плохо. Вот такой у меня характер — очень поддающийся. Наверное, если б я попала в какой-то порочный круг, к уголовникам например, меня можно было бы уговорить на все что угодно. Я поддаюсь невероятно, уговариваюсь на какие-то авантюрные вещи, а потом оказывается, что этого не надо было делать. Но о своем раннем замужестве нисколько не жалею. Я счастлива, что у меня есть замечательный сын Сережа. Сейчас он уже взрослый и, видимо, по примеру мамы довольно-таки рано создал семью. А когда ему было года три, мы отдыхали в Коктебеле, и я убежала играть в волейбол. Сережа в одиночестве ходил по Дому творчества, заглядывал во все двери и интересовался: «Как вы себя чувствуете?» А когда спрашивали: «Мальчик, кто тебя таким воспитанным вырастил?» — «Мы с мамой вместе росли», — отвечал он. И это действительно так — я воспитывала сына, а сын воспитывал меня.

— А как долго продержался ваш первый брак?

— Восемнадцать лет. И в том, что мы расстались, мой грех. Я позволила увести себя из семьи. Чувствую вину до сих пор. Когда Безродный умер, я сделала вечер его памяти. Это, к сожалению, все, что я смогла сделать, чтобы его имя как-то зазвучало, чтобы его узнали. Он ведь как терра инкогнита сегодня. А ведь он… Он меня, как крылом, закрыл от всего. Я, конечно же, поддалась и махнула рукой на свою концертную и гастрольную деятельность в Москонцерте, на многие домашние заботы. В тот период я словно пребывала в сладчайшем сне. Как в детстве. У меня детство прошло в «золотой клетке». Когда я попыталась вырваться на свободу, заявить, что я взрослая, самостоятельная, то опять оказалась в очень удобной «клетке». И настолько привыкла, что кто-то за меня принимает решения и ведет хозяйство, что даже свою стипендию я абсолютно добровольно отдавала свекрови — мы вместе жили. И не из-за боязни укоров, что я на что-то ненужное потратилась, просто привыкла все деньги отдавать маме, а она уже распорядится, что купить мне или моему сыну. Так что то замужество было очень инфантильным. Зато следующий период моей жизни оказался совершенно противоположным. Человек, который увел меня из семьи, вырвал из уютной и добропорядочной среды, был совершенной противоположностью моему первому мужу. Но я была просто очарована им и опять ни о чем не задумывалась. Если говорить не в бытовом, а в философском смысле, то я снова попала в «клетку». Теперь в моей жизни не было ничего, кроме того, что нужно ЕМУ. И все было только для НЕГО. А меня как личности рядом с ним не существовало.

— Вы говорите о Владимире Теодоровиче Спивакове?

— Да. Но я не хочу много говорить о нем. Во-первых, это некорректно, а во-вторых, это не самый лучший период в моей жизни. Но я ему благодарна за то, что именно в этот период во мне стал созревать внутренний протест. Если б тогда все было иначе, то сегодня у меня не было бы оркестра. Кстати, наше название до сих пор произносят неправильно. Говорят: «женский Вивальди-оркестр». А я уже устала объяснять, что в нашем названии «Вивальди» — имя не собственное, а нарицательное, его можно перевести как «женский». Поэтому «женский Вивальди-оркестр» — все равно что «женский женский оркестр».

— Я хочу закольцевать тему вашей личной жизни — свою «половинку» вы встретили благодаря своему оркестру?

— Не совсем. Вивальди-оркестр тогда уже существовал, и мы готовились к концерту в Музыкальном театре Станиславского. Я бегала туда-сюда, что-то проверяла, улаживала, а поскольку была на высоких каблуках, в один прекрасный момент оступилась и сверзлась с лестницы, сильно подвернув при этом ногу. Она распухла до невероятных размеров. Несколько дней пришлось сидеть дома, да и выходить куда-то не было ни малейшего желания. А тут один мой приятель, американский подданный, находившийся в те дни в Москве, стал уговаривать пойти с ним на концерт Стерна. Я сначала отказывалась, но, поскольку поддаюсь на уговоры, все же поехала. Мы сидели в двенадцатом ряду, и меня все раздражало — и сам Стерн, и то, что он играл, и этот приятель, который заставил меня сюда приехать. А сзади меня, на том же месте в тринадцатом ряду, сидел мой будущий муж. Видимо, он обратил на меня внимание и во время антракта попросил своих друзей, которые оказались нашими общими знакомыми, его мне представить. С тех пор прошло одиннадцать абсолютно счастливых лет. Слава, наверное, послан судьбой. Это мой человек. Мой настолько, будто мы родились и всю жизнь прожили одним целым.

Кстати, Вивальди-оркестр я тоже воспринимаю как часть себя. Это тоже моя семья. Может, это чисто женское восприятие, ведь мужчины-музыканты воспринимают это как работу. А женщина по природе своей существо более сложное, и в отношениях «женщина — женщина» всегда есть второе дно.

— То есть женский коллектив — это такой «террариум друзей», в котором невозможны искренние отношения?

— Если говорить о дружбе, то я не уверена, что мужская дружба чем-то крепче женской. Относиться друг к другу бескорыстно и безапелляционно далеко не все могут, и пол здесь значения не имеет. У нас в коллективе вопрос дружбы не важен. Но! Важно, чтобы в оркестре было профессиональное притяжение друг к другу.

— Светлана Борисовна, Вивальди-оркестр — это вызов обществу, потому что ваши уважаемые коллеги-музыканты неохотно принимали женщин в свои коллективы?

— Если честно, женщин в оркестры принимали не то что неохотно, это еще мягко сказано, а вовсе не хотели брать. И меня в свое время не приняли в камерный оркестр. Хотите знать почему?

— Догадываюсь. И это в то время, когда советская пропаганда вовсю трубила о дискриминации женщин на загнивающем капиталистическом Западе?

— Вот именно. А со мной было так. В консерватории мои скромные успехи отметил тогдашний ректор Александр Васильевич Свешников. Он решил мне сделать протеже. Однажды позвал меня к себе в кабинет и позвонил Баршаю — руководителю Государственного камерного оркестра. Свешников говорил: «Это талантливая девочка, у нее большое будущее!» — а я краснела от неловкости, но при этом реально верила в свои силы. И, если честно, в тот момент попасть в оркестр я не стремилась. Так вот Свешников рассказывает Баршаю по телефону, какая я талантливая и все такое, а я смотрю, его достаточно вытянутое лицо начинает еще больше удлиняться и тон разговора становится сухим и односложным: «Ну что ж, хорошо», — растерянно пролепетал Александр Васильевич и положил трубку. «Ничего не вышло, — говорит он мне. — Женщин в оркестр он категорически не берет». Сказал как отрезал. Причем Баршай даже не захотел меня прослушать, ему не важны способности музыканта, а один лишь факт, что я женщина, говорил против.

Так поступали не со мной одной. Вспомните, ведь в те времена в оркестрах было очень мало женских лиц. Еще в детстве я обратила на это внимание. Помню, едва научившись считать, я, сидя на концерте, стала пересчитывать «тетенек»-музыкантов. В знаменитом Государственном симфоническом оркестре их оказалось пять. На «дяденек»-музыкантов у меня не хватило пальцев на обеих руках.

Со временем ситуация переменилась сама по себе, потому что изменилась страна, и многие музыканты-мужчины уехали работать или жить за границу. Их место стали занимать не менее талантливые женщины. Как это ни обидно звучит, но на безрыбье и рак оказывается рыбой. Теперь женщин в оркестры берут без проблем.

А в то время, когда появился Вивальди-оркестр — это было 12 лет назад, — женщине все еще очень и очень трудно было попасть в хороший коллектив. И на одно место, например в оркестр Большого театра, из 15 претендентов (5 мужчин и 10 женщин) охотнее брали мужчин.

— Двенадцать лет назад вы набирали к себе студенток или женщин из числа отверженных мужскими коллективами?

— В тот момент у меня были в основном музыканты из азиатских республик СССР, окончившие Московскую консерваторию. После распада Союза все девушки остались в своих республиках, а мне пришлось набирать коллектив заново. В то время на нас никто из коллег-музыкантов не обратил серьезного внимания, что было мне на руку, потому что, если б нас заметили коллеги, то, возможно, задушили бы, не дав даже встать более-менее на ноги. Вот говорят, что в шоу-бизнесе трудно пробиться. Может быть. Не знаю. Но я все же смотрю иногда какие-то концерты по телевизору — наши поп-звезды все же вместе держатся: концерты у них, как правило, сборные и финальные песни частенько поют хором, а то и взявшись за руки. А у нас, у классических музыкантов, такого и близко нет. Где выжить действительно сложно, так это в мире классической музыки, вот где бушуют настоящие страсти и вот почему я говорю: «Хорошо, что Вивальди-оркестр сначала не заметили».

— Сколько я ни рылась в специальной литературе и во Всемирной паутине, мне так и не удалось найти ни одного отзыва ваших коллег о вас. Ни положительного, ни отрицательного. Поэтому не могу удержаться от прямого и банального вопроса: «Что говорят про вас коллеги, Спиваков например?»

— Ха-ха-ха! Если честно я этим не интересовалась. Обо мне лично он ничего дурного говорить публично не станет. Но я точно знаю, что на свой фестиваль он пригласит кого угодно, но только не меня.

А вообще критику я приветствую. Но только объективную, а не то, что пишут некоторые ваши коллеги, ничего не понимающие ни в музыке, ни в драматургии, начинают переходить на личности артистов. Это убого, и ничего, кроме жалости и раздражения, не вызывает. А грамотная критика лично у меня вызывает хороший рабочий кураж.

— В одном из интервью вы сказали, что не считаете нужным посещать разного рода светские мероприятия, отчего такая неприязнь к тем, кто музыку заказывает?

— У меня не возникает потребности куда-либо ходить, потому что мне не интересны люди, которые устраивают презентации, «музыку заказывают», как вы сказали. Хотя ради интересов оркестра порой приходится забывать о собственной гордости. А я человек очень гордый и обидчивый и этого не скрываю. Не злопамятна, но я помню все. Но ради того, чтобы получить для оркестра какие-то деньги, забываю о гордости и иду туда, куда бы по своей воле я ни за что не пошла. Еще я не люблю общаться с высокопоставленными «нужными людьми», заискивать перед ними.

— Я знаю, что вы происходите из семьи врача, который обслуживал коммунистическую элиту — Сталина, Хрущева, — и с раннего возраста вам приходилось общаться с сильными мира сего. Нелюбовь к ним, может быть, идет именно из детства?

— Может быть, именно оттого что я имела возможность общаться с сильными мира того, так смешно мне смотреть на сильных мира сего. Не могу смотреть, как люди, облеченные хотя бы маломальской властью, надуваются от гордости и своих бешеных денег. Да, мой папа был главврачом санатория «Барвиха», он по роду своей работы часто и помногу общался с партийными деятелями, но, какими бы они ни были, ни один из них не позволял себе строить трехэтажные особняки в Подмосковье. Тогда номенклатура жила гораздо скромнее.

У меня было странное детство, странная жизнь внутри Кремля, внутри «золотой клетки», когда выбирать подруг и друзей приходилось только из числа тех, кто может соответствовать рангу твоих родителей. Я дружила с детьми великих полководцев — Конева, Чуйкова. А моя мама дружила с женой Никиты Сергеевича Хрущева, и я часто бывала у них дома.

Может быть, опять же из детства, я очень привержена государственности. И сколько бы раз мне ни предлагали перевести оркестр под чье-то крылышко, я категорически отвечаю «нет», я хочу оставаться в федеральном ведомстве, хочу оставаться Российским государственным академическим оркестром. Это звание надо заслужить, и для меня это очень важно.

Ольга ЛУНЬКОВА

На фотографиях:

• ЦМШ, 1956 ГОД
• ВЛАДИМИР СПИВАКОВ
• С ИГОРЕМ БЕЗРОДНЫМ
• С МУЖЕМ РОСТИСЛАВОМ ЧЕРНЫМ
• В материале использованы фотографии: из семейного архива