Настя чухрай биография личная жизнь

«Мне кажется, я очень везучая. Нечасто появляется возможность остановиться и подумать: «Что для меня самое важное? Чем бы я хотела заниматься?» Так Анастасия Чухрай вспоминает время, когда был придуман самый значимый ее проект – онлайн- академия «Арзамас». Дело было в середине две тысячи десятых. Настя, золотая девочка Москвы до нашей, татлеровской эры, жила в Лондоне. Была счастлива замужем за Алексеем Резниковичем, тогда главой телекоммуникационного бизнеса инвестиционного холдинга Михаила Фридмана, Германа Хана и Алексея Кузьмичёва LetterOne. Воспитывала старшую дочь, старшеклассницу девичьего пансиона St Mary’s Calne Аню. Выбирала школу для средней дочери Маши. И где-то между всем этим поняла, что не хочет возвращаться на старую работу. В нулевые Чухрай была ведущей на российском телевидении. Корреспонденту «Татлера» особенно дороги воспоминания о ее программе «Гнездо» на канале «Домашний»: дочь прекрасного кинорежиссера и внучка кинорежиссера великого неспешно и тактично расспрашивала представителей столь же хороших семей, как они вьют свои переделкинские, барвихинские, кратовские гнезда.

В наше время на телевидении все больше рассказывают, как в семейном гнезде правильно уложить ламинат, и показывают все, что скрыто в фамильных шкафах. Ведущую с фамилией, соответствующей ее телегеничности, разумеется, звали обратно в «Останкино». «Но предложения, которые поступали, были не совсем про меня, – рассказывает мне сейчас Чухрай в ресторане Cantinetta Antinori, одном из ее любимых мест в Москве, где «вкусно, как-то непафосно празднично и куда приятно прийти», оказавшись в родных Хамовниках. – У меня никогда не было желания быть на телике просто ради того, чтобы быть. Хотелось если и заниматься каким-то проектом, то таким, который что-то менял бы, не был бы исключительно развлекательным. Те, кто строит карьеру, говорили: «Попробуй, начни с того, что предлагают, пройди несколько этапов – и в какой-то момент придешь туда, куда тебе нужно». Но я решила пробовать нечто другое».

Настя, мама детей поколения Z, решила сделать образовательный офлайн-проект. И поехала с мужем на экономический форум в Давосе. Именно в тот 2013 год одной из его тем было образование нового века. На швейцарские склоны прибыла, конечно, и делегация свежеиспеченного Сколковского института науки и технологий. Однако главными звездами стали основатели образовательных онлайн-платформ Coursera и Udacity из Кремниевой долины. Сейчас у них миллионы слушателей по всему миру и тысячи курсов. А тогда стартапам, придуманным учеными из Стэнфорда и Гарварда, было по полгода и финансистов планетарного масштаба интересовало, как эти энтузиасты собираются монетизировать такое эфемерное явление, как тяга людей к обучению. «На форуме много и интересно говорили об онлайн-образовании, – вспоминает Чухрай. – О проблемах, но и о новых возможностях, о доступности, разных форматах. Я подумала тогда: «У нас огромная страна, и именно онлайн даст возможность лучшим представителям академического сообщества делиться знанием с аудиторией в регионах, а не только в больших городах, где бурлит музейная и университетская жизнь».

Костюм из шерсти, полиамида и эластана, ESCADA; шелковые босоножки с искусственным жемчугом, JIMMY CHOO.

Пока между Москвой и Лондоном создавался «Арзамас», успела дебютировать на Балу «Татлера» дочь Насти Аня и родиться младший сын Гриша. Молодая мать предпочла ограничиться ролью основателя стартапа и остаться в тени садов Кенсингтона. Лицом нового русского просветительства стал соавтор идеи и друг Насти по московской жизни Филипп Дзядко – бывший главред журнала «Большой город», потомственный активист, в том числе в деле спасения отечественной культуры.
Теперь «Арзамас» можно возить в Давос вместе, а может, даже и вместо «Сколково». Онлайн-курсов десятки, узнать на них можно даже о том, что последние пятьсот лет иностранцы говорили о России («все русские женщины проводят жизнь праздно»), чем пах Петербург Серебряного века (лошадиным навозом) и почему у Жан-Поля Бельмондо в «Безумном Пьеро» синее лицо (тут дело в Кандинском).

На сайте работает и «Идеальный телевизор», там жива телевизионная Россия, которую мы и Настя потеряли: Ираклий Андроников, Юрий Лотман, Дмитрий Лихачев. В телевизоре настоящем на первом мистическом канале ТВ-3 идет шоу «Кинотеатр Arzamas». Благодаря мобильному приложению «Радио Arzamas» часы, проводимые в пробках, даже героям «Татлера» кажутся минутами, а задние сиденья их «бентли» – скамейками в большой Коммунистической аудитории на Моховой, не меньше. «Видеоформат по-прежнему увлекателен, и мы не собираемся с ним расставаться, – рассказывает Настя. – Но, как ни странно, только с появлением аудио-приложения мои занятые работающие друзья в Москве и Лондоне стали наперебой цитировать мне их любимые лекции «Арзамаса». Нам повезло, что в обществе появился запрос – не думаю, что это можно назвать модой, – на какое-то иное времяпрепровождение. Даже когда ты занимаешься спортом или едешь в машине, хочется осмысленности».

В нынешнем году все стало совсем осмысленно. На сайте заработал онлайн-университет. Там пока одно «отделение» – «История русской культуры». Зато под руководством профессора Оксфорда Андрея Зорина. Лекции читают полсотни профессоров РГГУ, Вышки, Колумбийского университета. Они же принимают экзамены, по итогам которых можно рассчитывать на вполне офлайновые льготы на обучение в Академии народного хозяйства и госслужбы или «Шанинке», а то и написать научную работу под руководством одного из лекторов.

Впрочем, не забыты и те наши читатели, кто все свои научные работы уже написал на факультете искусств МГУ. А в Академии госслужбы мог бы сам преподавать, но нет ни минуты покоя между походами на Кабакова с Ларионовым. Как раз в Новой Третьяковке, прямо внутри постоянной экспозиции, «Арзамас» при поддержке Фонда Владимира Потанина нынешней осенью открыл свою гостиную. С красивыми креслами в стиле шестидесятых, старинными коврами из Дагестана, личной библиотекой блистательного историка литературы Александра Галушкина, покойного мужа декоратора гостиной Наташи Барбье. В гостиной обещают показывать фильмы о художниках, устраивать концерты и просто читать лекции. А еще там можно разговаривать, что для посетителей Третьяковки с недавних пор особенная радость.

Сама Настя – человек старой школы, занимается в офлайне с преподавателем английским. «Язык нужно постоянно поддерживать, а я даже близко не достигла того уровня, которого мне хотелось, – рассказывает Чухрай. – Я учила английский в двадцать девятой школе, которая теперь имени Грибоедова, там из иностранных языков преподавали только его, зато по-советски основательно. Но я не училась в западном университете, а конечно, только это – написание сотен эссе, докладов – дает глубокое знание языка». Еще она прослушала в Лондоне курс британской политики. «Вдохновил меня на это проект Intelligence Squared. Это дебаты на самые разные темы, от политики до искусства, в формате увлекательного вечернего мероприятия, на которое идут почти как в театр. В какой-то момент мы всерьез думали сделать нечто подобное в Москве, и я решила понять, как это устроено. В тот раз были дебаты про брекзит. Естественно, был жаркий, очень английский спор. Но в Британии высока культура дебатов. Они умеют это делать аргументи- рованно, уважая друг друга, не переходя на личности».

С мужем Алексеем Резниковичем на Балу дебютанток «Татлера», 2014.

В Лондоне Настя живет за углом от Музея Виктории и Альберта. Старинный особняк с высокими потолками и большими окнами купили полуразрушенным, но «невероятно прекрасным»: «Стены с потеками краски, ободранные ставни – живописное было место. Это меня не очень испугало, я всю жизнь что-нибудь строю или реставрирую». Стройка в Лондоне, «как всегда там происходит, была непростая». «Но дом получился красивый, – говорит Чухрай. – Хотя вообще мне уже надоело что-то строить. Я начала понимать миллениалов, которым не хочется привязываться к конкретному месту, к конкретным стенам, а хочется свободы».

Мест, к которым Настя в британской столице привязалась, действительно немного. Институт современного искусства и Тейт Модерн. Кафе Granger & Co. в Ноттинг-Хилле и ресторан Sumosan Twiga в Белгравии. Театр Барбикан, «лучший театр из тех, где я была». Концертный зал Royal Festival Hall, основная площадка Лондонского филармонического оркестра под руководством Владимира Юровского. Театр Сэдлерс-Уэллс, славный современными хореографическими постановками. А еще – вечера Наташи и Игоря Цукановых, столпов культурного русского Лондона. И Pushkin House. «Удивительное место, – расска- зывает Чухрай. – Его в пятидесятые, во время холодной войны, создали англичане, которые очень любили русскую культуру и которым казалось, что такое место должно существовать в Лондоне. Там проходят поэтические вечера, выставки. Дом возглавляет Клем Сесил, она жила в России, была корреспондентом «Таймс», соосновала Московское общество охраны архитектурного наследия (группа экспатов, работающих в российской столице, лоббирует во властных кругах сохранение нашего культурного достояния. – Прим. «Татлера»)».

На уик-энды Настя с мужем и детьми выезжают в отель Soho Farmhouse и прочее живописное Подлондонье: Маша занимается верховой ездой. Девочка мечтает, что когда-нибудь у них появится собственная ферма с животными, к чему родители «пока не готовы», и обожает ходить в соседний с домом Музей естественной истории. Но это если остается время: Маша растет спортсменкой, в папу. Алексей Резникович – мастер спорта СССР по фехтованию и даже успел поучить ему детей в пионерлагере, но затем отбыл получать MBA в Джорджтаунский университет. Резникович и теперь берет шпагу в руки, даже участвует в международных чемпионатах.

В своей старой школе Harrodian Маша Резникович была капитаном команды по хоккею на траве. Хороша она также в нетболе, теннисе и даже в регби. «Это у них в Harrodian было нововведение: раньше девочки в регби не играли, – рассказывает Настя. – Спорт для Маши – самое важное, она суперэчивер в этом отношении. Часто так мне и говорит: «Мама, мне нужно отменить репетитора. У меня матч. Ты же поедешь со мной?» Кстати, репетиторов у нее все меньше, она вполне справляется с учебой самостоятельно. Остались только по русскому, французскому и итальянскому». Этой осенью Маша перешла в девичью Francis Holland School у Слоун-сквер. Регби там не занимаются, зато по одному лишь нетболу двадцать две команды, а всего – целых сорок шесть.

Старшая дочь Аня теперь второкурсница Школы индивидуализированного обучения Галлатина Нью-Йоркского университета, малыш Гриша в нынешнем году пошел в школу Eaton House. Своими детьми и вообще всем поколением нового миллениума, которые лекции на ее «Арзамасе» посещают регулярнее, чем мы посещали наши журфаки, просветитель Чухрай гордится: «Возможно, именно эти дети помогут починить все, что не совсем правильно работает на этой планете. Думаю, у них будет куда меньше страхов, чем у нас, они смелые, они растут со стертыми национальными границами, у них огромное количество друзей, они умеют понимать новые контексты. Жаль, конечно, что у нас с ними нет того совпадения культурных кодов, которое я чувствую со своими родителями и даже поколением шестидесятников, о чем бы они ни заговорили. Наши дети все, включая историю, литературу, воспринимают через совершенно другую оптику. Скорее всего, они будут оторванными от нас, но, к сожалению, искусственным образом это изменить невозможно».

Григорий Наумович Чухрай, режиссер «Баллады о солдате» и «Сорок первого», для его внучки пример по сей день: «Дедушка был человеком невероятной харизмы и смелости, убежденности. Я очень часто ощущаю, как мне его не хватает. Я часто бывала и даже иногда жила в их с бабушкой небольшой скромной квартире на Мосфильмовской, рядом со студией. Причем у них постоянно кто-то гостил – коллеги из других городов, однополчане. Бабушка в этом отношении была очень легким человеком (Ираида Павловна Чухрай работала во ВГИКе. – Прим. «Татлера»)».

Деда по маме, писателя Илью Зверева, Настя знает только по рассказам. Зато с бабушкой, юристом Евгенией Кожиной, или Женей, связано ее «счастливое и легкомысленное дачное детство, проведенное в чтении книг и набегах на соседские яблони». «Академическое старое дачное место рядом со станцией «Отдых» – чудесное», – рассказывает Чухрай.

С дочкой Машей и сыном Гришей, 2018.

Главным богатством кратовской бабушкиной дачи и всей семьи были книги. «Я не была знайкой, ботаником, родители не заставляли меня. Советовали, конечно, помогали выбирать. Наличие библиотеки дома – огромное дело. Я вообще удивляюсь количеству прочитанных мною книг, потому что была маленькой разбойницей и не понимаю, когда я все это успела прочитать. Наверное, мы последнее поколение читавших с фонариком под одеялом. Но влияние родителей тем не менее было огромным. Всегда по дороге на дачу папа рассказывал мне об античной истории, пересказывал любимые фильмы. Мы обсуждали Ветхий и Новый Завет – скорее не религиозные, а моральные аспекты. Эти разговоры были настолько интересными, что их сейчас вполне можно было бы выложить в виде подкаста».

Еще в этой семье никогда не выпроваживали детей из-за стола, когда принимали гостей. «Я знаю, во многих семьях есть правило: дети не должны сидеть за взрослым столом. А у нас, если приходили гости, это значило, что можно было не ложиться вовремя спать и очень часто не пойти в школу утром, потому что послушать людей, которые собирались за столом, было важнее, чем школа».

Дача в Кратово давно сгорела, вместе с ней – и часть библиотеки. Повзрослев, Настя начала собирать собственную – для своих детей. «Замечательные детские книги я покупала, – вспоминает она. – В современной редакции, а уже тем более в переводе некоторые книги, увы, теряют смысл. Еще, конечно, важно, какая иллюстрация в детской книге. Я ходила в букинистические магазины и искала старые издания, которые были когда-то у меня самой. «Дорога уходит вдаль», «Айвенго», «Золушка» с правильными картинками. Помните, была «Золушка» с иллюстрациями Эрика Булатова? Были сказки Андерсена с рисунками Виктора Пивоварова. Была Библия с иллюстрациями Доре».

Увлечение взрослой литературой привело Настю к «Полке», проекту двух гигантов московской культурной мысли – бывшего главреда журнала «Афиша» Юрия Сапрыкина и Дмитрия Ликина, многолетнего главного художника Первого канала и новогоднего оформителя ГУМа, куратора экспозиций Политехнического музея, реконструктора кинотеатра «Пионер» и Крымской набережной, соратника Александра Мамута и Сергея Капкова. Журналист и архитектор придумали рассказать на одном сайте о ста восьми самых важных произведениях отечественной литературы – о русском литературном каноне.

Разумеется, Чухрай не могла не присоединиться к такому вселенского масштаба идеализму. «Сейчас так важно, чтобы о русской литературе разговаривали другим, новым языком, – объясняет она. – Чтобы нам уже было не отвертеться, чтобы русская литература постоянно и увлекательно существовала в нашем поле зрения. Не так, как футбол, конечно, но тоже зримо. Со временем мы бы хотели перевести «Полку» на английский язык, потому что на Западе людей, которые знают и ценят русскую культуру, еще много и наша задача состоит в том, чтобы их число росло».

Шучу, что проще тогда сделать «Кинополку». Дед и отец – номинанты на «Оскара», говорящая фамилия на Западе поможет. И мужу, вероятно, будет еще приятнее поддерживать ее начинания: в прошлом году Алексей Резникович, свободный ныне инвестор, выступил продюсером военной мелодрамы Павла Чухрая «Холодное танго» с Юлией Пересильд и Риналем Мухаметовым.

«Кинополка»? Совсем не исключено», – с той самой фирменной тактичностью комментирует мои мысли вслух Настя. «Опять же можно выйти на самоокупаемость, – продолжаю я. – Сейчас же видео – важнейшее из искусств. Вы, кстати, хоть на «Арзамасе» зарабатываете?» – «Все, что мы зарабатываем, мы вкладываем в новые форматы. У нас большое количество партнеров, для которых важно и интересно делать совместные проекты с «Арзамасом». А мы получаем шанс осуществить как можно больше задуманного. Например, проект с РЖД дал возможность поехать в регионы и провести лекции в исторических залах старейших вокзалов».

Пока я мысленно пытаюсь соста- вить русский кинематографический канон и уже вижу в роли главреда «Кинополки» бывшего кинокритика «Афиши» Романа Волобуева (кого же еще!), Настя рассказывает мне, что до этого хотела бы все же запустить наконец проект «Свидетели», которым они с Филиппом Дзядко занимаются уже несколько лет.

«Небольшие документальные фильмы с рассказами представителей уходящего поколения о событиях ХХ века. Мы хотим сохранить не только рассказы о происходившем, но и интонацию этих людей, их взгляд на столь непростой век в истории нашей страны. Примером, безусловно, является фильм Олега Дормана с монологами Лилианны Лунгиной. Есть еще проект Дмитрия Спорова «Устная история». Но их мало, а ведь это удивительные судьбы, удивительные люди. Мне хочется, чтобы мои дети когда-нибудь, когда они будут в моем возрасте, посмотрели эти фильмы и поняли бы что-то про нас».

Шелковое платье, Vilshenko; туфли из текстиля со стразами, Rupert Sanderson.

С отцом Павлом Чухраем на даче в Кратово, 1980-е.