Андрей анисимов биография личная жизнь

Андрей Юрьевич Анисимов, член Союза писателей России (Московское отделение), родился 29 декабря 1943 года в Москве. К политике с юных лет испытывал отвращение (ни в пионерии, ни в комсомолии, а тем паче в какой-либо партии не состоял). По образованию художник. Профессии начинал учиться в МСХШ (Московская средняя художественная школа при институте им. Сурикова), откуда был исключен за дурное поведение. Исключался еще из шести учебных заведений аналогичного профиля.
В результате вместо написания диплома пошел служить в «Литературную газету» в момент ее преобразования в еженедельник в начале шестидесятых. Его пригласили на странную должность художественного редактора издательства. Но главный смысл работы состоял, как теперь принято говорить, в организации рекламной кампании нового вида печатной продукции. За счет газеты молодой человек объездил огромную страну, создавая рекламные проспекты и выступая с призывами о подписке. Командировки дали возможность познакомиться с массой интересных людей в разных регионах и многое повидать. Еще раньше, c 1960 года, еще студентом, Андрей Анисимов печатал в центральных журналах («Советский Союз», «Советская женщина», «Работница», «Вокруг света» и др.) свои юмористические рисунки и литературные миниатюры (сосканируем сюда фото для ссылки) и участвовал в работе популярного в те годы телевизионного журнала «Телеокно сатиры» (редактор Марат Гюльбекян известен как один из зачинателей КВНа), писал фельетоны и рисовал к ним иллюстрации в прямом эфире. Определенная известность в печатных кругах и послужила поводом для приглашения в газету.

Но переходный этап закончился, а с ним и командировки. Сидеть на месте Андрей Анисимов не любил. Распрощавшись с «Литературкой», он на несколько лет уехал в Среднюю Азию, где работал в театре главным художником. Там и начал писать пьесы. В середине семидесятых вернулся в Москву и несколько лет осваивал керамику и фарфор в собственной мастерской. Затем, в восьмидесятом, приобрел дом в Эстонии (там теперь и живет), открыл в центре Таллинна салон «ПОРЦЕЛАН», где продавались его изделия декоративного фарфора (от люстр до женских украшений).

Прозу начал печатать с 1990 года. Первая повесть «Тетрадь Степана Голдобина» появилась в сборнике издательства «Московский Рабочий». Сборник назывался «Цех Фантастов» и вышел в свет в 1990 году. Затем издательство «Русь» выпустило отдельной книжкой повесть «Чернуха». В этой антиутопии Анисимов попытался спрогнозировать будущность России в качестве демократического государства. В этой книге имеются удивительные совпадения, например, строительство в Москве храма Христа Спасителя или организация Евросоюза. А книга написана в 1998 году. С начала девяностых Анисимов печатался в Эстонии в литературных журналах «Радуга» и «Таллинн». Первый сборник прозы «Алый Чиж» выпустило издательство «Александра» в своей серии «Библиотека журнала Таллинн».

До 2000 года Андрей Анисимов свое сочинительство совмещал с работой художника-керамиста. Профессиональная литературная деятельность началась с написания остросюжетного романа «Нудисты не играют в гольф». Сначала роман в течение года печатал русский еженедельник «Вести». За что автор искренне благодарен тогдашнему редактору еженедельника, Борису Туху. Затем его напечатало таллиннское издательство «Александра» на русском и эстонском языках. С этим издательством и его директором госпожой Нэлли Абашиной-Мельц Анисимов продолжает сотрудничать и поныне. «Александра», помимо прозы, выпустило два его поэтических сборника «Зажги свечу» и «Мы все эмигранты в России». Журнал «Таллинн» часто знакомит своих читателей с его новыми произведениями. Одним из последних стал роман «Доступ к телу», который в России по соображениям идеологического характера печатать остереглись.

В начале века, после публикации «Нудисты не играют в гольф» в Эстонии, романом заинтересовалось одно из крупнейших издательств современной России – АСТ (Астрель), где его выпустили под названием «Близнецы» и приобрели у автора права. За последующие годы Астрель выкупило у Анисимова права на десятки книг.

Помимо остросюжетных романов, в АСТ вышли несколько книг некоммерческой прозы писателя. Это роман «Мастер и Афродита», ностальгические «Записки рыболова», сборник повестей и рассказов «Алый чиж». Помимо России и Эстонии один из последних его романов «Кремлевский синдром» был напечатан в Израиле издательством «Беседер». Автор неслучайно выбрал эту страну, поскольку главный отрицательный персонаж произведения по национальности еврей. И космополиту Анисимову, весьма далекому от национальных пристрастий, показалось, что факт издания романа именно там снимет вопросы о его антисемитской направленности.

Популярности автора значительно способствовала экранизация его романов «Близнецы» кинокомпанией «Фаворит-фильм». В этой работе Анисимов впервые выступил как киносценарист. Опыт оказался успешным во многом благодаря главному продюсеру кинокомпании Анатолию Чижикову и режиссеру фильма, Зиновию Ройзману. Премьера сериала состоялась на Первом канале в 2005 году и была отмечена журналом «Коммерсантъ» как лучший телевизионный проект года. В последствии сериал «Близнецы» прошел по многим российским и зарубежным каналам и был показан практически по всему миру.

Но главным делом для писателя остается художественная проза. Совокупный тираж его книг перевалил за миллион. Книги Анисимова продаются не только в России. Их можно приобрести в Америке, Германии, Канаде, Израиле и многих других странах.

Андрей Анисимов

Близнецы 7. Кто стрелял в урода?

– И как я с тобой сплю? Ты же страшилище… – Лиля сидела перед зеркалом, едва накинув халатик, и ремонтировала попорченный страстью макияж. Андрон Михайлович продолжал лежать в постели и глядеть в потолок. На его лице с огромным костистым носом не произошло никаких изменений.

– Что ты молчишь, Андрон? Я, кажется, с тобой разговариваю…

– Ты не разговариваешь, а хамишь. Как я должен реагировать? Я женщинам на хамство не отвечаю. – Он повернул к Лиле голову, и в его косоватых глубоко посаженых глазках промелькнуло нечто вроде иронии.

– Я не хамлю. Я хочу понять, что я в тебе нашла? Мне двадцать шесть. У меня красавец муж… Да и любой мужик готов раскиснуть, только я захочу… А сплю со старым уродом. – Лиля надула губки. Она знала, что это ей идет, и ждала ответа.

– Красивые мужчинки чаще всего или подлецы, или болваны. Женщины поумнее это понимают.

– Никогда не считала себя умной…

– Значит, ты большая оригиналка. – Изрек Андрон Михайлович и снова направил нос в потолок. Лиля топнула ножкой:

– Нечего кокетничать. Сколько баб от тебя без ума. И ты всяких в койку не кладешь. Тебе нравятся молодые, красивые… Чтоб ноги от ушей.

– Я банален. Редко встретишь мужика, жаждущего дурнушку. Если такие встречаются, это уже от комплекса неполноценности или извращенцы…

Лиля юркнула в постель:

– Но есть же какая-то тайна в твоей притягательности…

Андрон Михайлович приподнялся, левой рукой обнял Лилю, выпростав из-под простыни длинную костлявую правую, налил себе минеральной воды, открыл тумбочку, извлек упаковку с лекарством. Добыв все той же правой рукой таблетку, ловко забросил ее в рот и запил минеральной. Проделав все это, улегся обратно и прижал Лилю к себе:

– Ты не поймешь… Для тебя это слишком сложно.

– Я такая дура?

– Ты не дура. Ты женщина. А для женщины в мире условностей есть грань, за которую они не могут, да и не хотят заглядывать. – Андрон Михайлович имел целую теорию насчет своей неотразимости. Он вывел формулу, в которой уродство – есть обратная сторона красоты. Если красота от Бога, то уродство от Дьявола. Дьявол страшен, но прекрасен. Немало художников пыталось разобраться в этой загадке. И только гениальный Врубель ближе всех коснулся образа Сатаны. Его Демон страшен и прекрасен одновременно. Красивых женщин влечет к противоположности. Рядом с некрасивым мужчиной они блистают. Его некрасивость подчеркивает их красоту, и они дарят ее. Красивому мужчине красоту не подаришь. Он берет ее как должное. А женщины любят себя дарить… Но всего этого поведать Лиле Беньковский не хотел.

– Если ты такой умный, найди доступное объяснение – Продолжала приставать любовница.

– Я умею слушать тот бред, который вы несете. Говорят, что женщины любят ушами… Это, правда. Но не меньше женщины любят языком, который у них всегда чешется, а говорят обычно мужчины. Я редкое исключение. Полагаю, вот и весь секрет… – Вывернулся Беньковский: – А по поводу красавца мужа – твой Арнольд болван. А бабы дураков не уважают. Кстати, завтра он должен мне выдать гонорар. Я рассчитываю на эти несколько тысяч долларов. Я человек не богатый, и для меня это большие деньги…

– Какая же ты сволочь… – Восхищенно прошептала Лиля: – Спишь с женой Хромова и еще его шантажируешь!

– Девочка, запомни. Я никого не шантажирую. Я скрупулезно и добросовестно работаю над биографией преуспевающих господ. Нахожу в этих биографиях изъяны и предъявляю за них счет. Мужчина в жизни обязан за все платить. А за удовольствие остаться чистеньким и богатеньким – тем более. И хватит о делах…

В любовном порыве Беньковский напоминал скорее доисторическую птицу, созданную болезненной фантазией голливудских мастеров, чем реальное существо. Лиля, отдаваясь любовнику, испытывала ужас, и этот ужас перерастал в восторг. Столь странных метаморфоз своего чувственного механизма женщина ни понять, ни объяснить не могла. Что еще раз подтверждало формулу Беньковского о притягательности противоположностей.

Как только она ушла в ванную, Андрон Михайлович быстро поднялся. Вставать с постели он предпочитал без свидетелей. Худосочный, сутулый, с впалой грудью, без одежд он сам считал себя прекрасным. Но понять, по мнению Андрона Михайловича, это мало кому дано. На пляже его тело вызывало сочувствие или неприязнь. Иногда и то и другое. Но реакция окружающих его мало трогала. Стадо боится всего необычного, это закон природы – рассуждал Беньковский. В одиночестве он часто разглядывал себя в зеркало и восхищался своей фигурой. Лицом тоже любовался подолгу. В суховатой головке с огромным носом, впалых щеках и маленьких глубоко запавших глазках он отмечал породу и обаяние. Чего нельзя сказать о людях, видевших его впервые. Андрон сильно косил, и догадаться собеседнику, что он смотрит ему в глаза, удавалось не сразу. Оттого пристальный взгляд Беньковского многие не выдерживали.

С необычайной сноровкой для его нелепой конструкции он открыл шкаф, выхватил из ящика белоснежную сорочку, сдернул с вешалки костюм, и через мгновенье носки, сорочка и брюки оказались на нем. Покупать верхнюю одежду в магазинах Андрон Михайлович не мог. Его длиннющие руки вылезали из всех рукавов подходящего размера. Костюмы Беньковскому шил Изя Якубов. Бухарский еврей Изя был отменным портным и умел скрыть изъяны нестандартной фигуры клиента.

Повязав галстук, Андрон Михайлович облачился в пиджак.

С обувью у Беньковского тоже возникали проблемы, поскольку ноги он имел разные. Левая ступня требовала сорок третьего, а правая была на два номера меньше. Поначалу обувь ему присылали из Еревана, где ее мастерил парижский репатриант Ашот Погосян. Когда Союз развалился, и контакты с Арменией усложнились, Андрон стал покупать две пары разного размера и использовал по одному башмаку из каждой. Именно такую пару обуви он вынул из нижнего ящика шкафа и протер бархоткой.

Выйдя из ванной, Лиля застала любовника при полном параде.

– Ты так молниеносно одеваешься, что я пугаюсь… – Вовсе не испуганно проворковала молодая женщина: – Ты меня подвезешь?

– Естественно.

– Теперь это не очень естественно. Джентльмены на Руси перевелись…

Беньковский оглядел любовницу с ног до головы:

– С твоей внешностью и в твоем положении ты можешь себе позволить жлобов избегать.

– Не всегда получается… Ладно, поехали. Уже десять. Я обещала Хромову приготовить ужин.

– Ты заботливая супруга, и это похвально. – Серьезно и рассудительно поощрил Андрон Михайлович и, выпустив даму, старательно запер стальную дверь.

«Лендровер» Беньковского стоял у подъезда. Кавалер галантно раскрыл Лиле дверцу, мягко захлопнул, когда она устроилась на сидении, затем, приволакивая правую ногу, обошел машину и уселся за руль. Отъезжая, он внимательно посмотрел в зеркальце и заметил, как от дома напротив за ним двинулся старенький «Жигуленок».

– Опять катаюсь с сопровождением… – Ехидно усмехнулся водитель.

– Ты что-то сказал? – Переспросила Лиля.

– Привычка старого холостяков бубнить себе под нос… Не обращай внимания…

Хромовы жили в новой башне на Юго-западе. В десять вечера пробки в Москве рассасываются, и Беньковский через тридцать минут подкатил свою приятельницу к подъезду. Отмеченный им «Жигуленок» припарковался поодаль.

– Приехали, моя дорогая.

– Господи, как не хочется с тобой расставаться. И почему я должна идти к Хромову, когда люблю тебя… – Печально сообщила неверная жена, нехотя покидая «Лендровер».

– Глупо произносить ненужные слова. Всегда хорошо быть не может. – Оборвал ее любовник. Лиля виновато улыбнулась и понуро пошла к парадному. Внезапно остановилась, оглянулась, боясь, что Беньковский уедет, подбежала к машине: