Рома зверь с длинными волосами

В 2000-х по нему сходили с ума все девочки-подростки: на концертах на сцену летело нижнее белье, у служебного входа подстерегала толпа визжащих поклонниц. Интроверт по натуре, на какое-то время Рома Билык перестал доверять девушкам, которые искали с ним встречи, сомневаясь в их искренности. А потом понял — если он и дальше будет закрываться от мира, то умрет в одиночестве.

«Понаехал»

У Ромы Билыка была мечта: он хотел стать музыкантом и петь на сцене. О том же самом мечтали и тысячи других школьников по всей стране, но Рому отличало от них удивительное упорство и системный подход к делу. Он не стал уезжать в Москву наобум, а подготовился: после школы на всякий случай получил «нормальную» профессию (закончил строительный техникум), накопил денег и взял билет на автобус.

В записной книжке было два столичных телефона — дальней родственницы и приятеля. У них Рома планировал остановиться в первое время. Но план не сработал.

Родственница не отвечала, знакомый назначил встречу через неделю. Первую ночь в Москве будущий кумир тинейджеров провел на вокзале, а затем приступил к плану Б — стал искать работу по специальности.

Его взяли мастером-отделочником в будущий Музей современного искусства Зураба Церетели. Задачей номер один было продержаться до первой зарплаты — деньги, накопленные в Таганроге, закончились на третий день. Рома ночевал на стройках, стрелял сигареты у прохожих и изо всех сил старался не отчаяться.

«Табак забивал чувство голода. Еще я придумал такую фишку: поглубже втягивал живот, чтобы остановить его нытье», — вспоминал он потом.

Однажды Билык необдуманно вступился за своего соседа по ночлегу — на того напали сразу четверо. Когда один из них достал нож, отступать было уже поздно: Роману исполосовали все руки, но более серьезных ранений удалось избежать. С ночевками на улице было покончено: после этого он все-таки дозвонился до родственницы и приступил к тому, зачем приехал — покорению сцены.

Молодой бунтарь

Приятель, поначалу отложивший встречу с Романом, в итоге познакомил его с будущим продюсером — Александром Войтинским. Тот помог начинающему музыканту найти людей в группу, записать песни и придумать название. «Звери» появились в 2001 году, а уже через три года собрали полные «Лужники».

Когда Роман нес на MTV их первую кассету, на скорый успех не рассчитывал. Но дерзкие тексты и энергичная музыка «Зверей» так понравились аудитории, что группа быстро вошла в топ российских исполнителей. Фамилия Билык осталась в прошлом: теперь все звали его «Рома Зверь» и требовали все новых и новых хитов.

Он не подводил: «Районы-кварталы», «Просто такая сильная любовь», «Все, что тебя касается» — на концертах люди пели их хором, делая детскую мечту Ромы реальностью.

К 2007 году Рома Зверь и другие участники группы вошли в список самых богатых российских звезд журнала Forbes. Это было приятным дополнением к успеху — и поставило крест на личной жизни солиста.

Та самая

Купаясь в обожании поклонниц, Рома Зверь долго оставался одиноким.

«На самом деле, будучи богатым и знаменитым, очень трудно найти себе девушку. Когда я это осознал, жизнь дала трещину. Знакомясь с девушками, я все думал: а почему они проявляют ко мне интерес? Наверное, хотят забрать часть моей славы и моих денег? И я перестал знакомиться. Так и жил. Один совсем», — признавался он в интервью.

Меняться в угоду тусовке он не собирался: будучи интровертом, Билык крайне редко появляется на модных мероприятиях, почти не участвует в телешоу и вместо общения с другими музыкантами предпочитает заниматься своим любимым делом — писать песни в студии. Однако жизнь в одиночестве вовсе не входила в его планы.

Роман хотел семью, детей. Поняв, что его закрытость ведет к неминуемому одиночеству, он снова решил поверить людям. И в итоге встретил свою половину — бывшую модель Марину Королеву.

Его песни стали лиричнее и спокойнее, повзрослели и поклонники «Зверей». Став папой двух чудесных дочек, Билык все реже стал светиться в прессе, хотя продолжал выпускать альбомы. Но «зверский» бум прошел.

И вдруг — сенсационная новость. Рома Зверь едет в Канны представлять фильм Кирилла Серебренникова «Лето», в котором сыграл одну из главных ролей!

Новая глава

Сначала Билык и слышать не хотел о том, чтобы поменять сцену на съемочную площадку. Уговорил режиссер: на все сомнения Романа в своих силах заявил, что видел его клипы и уверен — тот справится. На роль музыканта Майка Науменко Рому Зверю утвердили без проб.

Вдобавок ко всему группа взялась за написание саундтрека к фильму. Когда пришла новость, что «Лето» попал в основную программу Каннского кинофестиваля, Билык не мог поверить в реальность происходящего.

Но реальность даже превзошла его ожидания — он не просто смог приехать в Канны, но и увезти оттуда приз за лучший саундтрек!

«Просто все совпало — может быть, я ждал именно такое кино, потому что сниматься в другом кино мне не интересно… Как так получилось, я не понимаю. Но это получилось. И это фантастика», — признался музыкант.

Окончательно уходить в кино он не собирается. Рома Зверь был, есть и будет музыкантом — не слишком публичным, но всегда способным удивлять.

Лидер «Зверей» Рома БИЛЫК стал кумиром многих юных созданий женского пола, которые живо интересуются его личной жизнью. О своих взаимоотношениях с прекрасным полом и о многом другом он подробно написал в «Автобиографии». Текст разместил на интернет-сайте группы «Звери». Написан сей труд хорошим русским языком. Правда, некоторые пассажи поп-кумира могут шокировать даже зрелого читателя. Судите сами…

Ульяна РЕПКА

Я приехал в Москву весной. Рейсовый автобус прибыл на «Щелковскую» часов в шесть утра. Меня стряхнули с сиденья, и я ступил на заблеванный тротуар столичного вокзала. Весь вокзал был напичкан чужими людьми. Пахнущими и живыми.

Ползал, как насекомое

Днем я любил прогуливаться по центру. Болтаться в человеческом супе оказывается так приятно. В это время я не существовал. Я становился частью этого супа. Маленьким обглоданным мослом, который варится где-то между картошкой и луком. Я просто плыл по течению, например, по Тверской. Облизывал взглядом ноги какой-нибудь гуляющей девчонки.

Чувствовал легкое головокружение. У меня еще ничего не было. Ни свиданий, ни обязательств и ни копейки денег в кармане. Золотое время, когда у меня не было еще ни одного друга.

Я ползал по городу, как насекомое. Я стрелял сигареты, я втягивал живот, чтобы остановить его нытье, я бродил по магазинам и возбуждался, глядя на симпатичных продавщиц. Уезжал в Коломенское, носился по берегу, резал себе ладони сорванной травой и запихивал ее в рот. Потом блевал прямо в озеро. Я был свободен. Мне никто не был нужен. И я не был нужен никому.

Ночами я изучал Москву. Маленькие улочки с грязными домами стали моей территорией. Я ночевал на стройках. Моим любимым местом была большая огороженная площадка на Сходненской. Примерно год там возводили 12-этажку нового поколения. Я пробирался туда почти каждый день. Я представлял этот дом своим. Сворачивался на старом пальто прямо на куче с песком, закрывал глаза – и мой светский прием начинался. Я мечтал о белом пиджаке, о красной розе в петличке и о белой фетровой шляпе. И о женщинах. Разного возраста. Об их волосах, об их влажных ногах, об их языках, горячих и острых. Головки тюльпанов похожи на женские языки.

Однажды ночью ко мне подошли не торопясь. Спокойно и вежливо. Я начал первым, и меня накололи, как кузнечика. Спасла случайная тень из подъезда. В ближайшем ларьке я купил водки. Потом прятался в кустах и до утра заливал порезы спиртом.

Кормила с рук

Я всегда хотел есть. Неважно – колбасу или женщину. Я глотал то и другое, почти не разжевывая. Я выпрашивал соленые огурцы на рынке. Я слизывал сахарную пудру с пирожных, которые воровал в кондитерских, я покупал креветок и с наслаждением высасывал их соленые тела. Кого-то я трахал прямо в подворотне. Кого-то на бильярдном столе, в засиженной мухами кофейне. Кого-то в примерочной дорогого магазина. Я хватал без разбора. Их рты, волосы и подмышки. А утром меня ждали невычищенные зубы и запотевшие окна. Женщины проходили через меня, как через большую лужу в центре улицы. Кто-то осторожно, боясь намочить ноги, а кто-то, высоко задрав платье, перепрыгивал меня как нечего делать…

У одной был золотой зуб, маленькая родинка на подбородке и охранник с жилой на блестящем лбу. Сметана. Прохладная густая сметана в глиняном горшочке. Прямо из погреба. Она пахла рыбой и свежими купюрами. Я вымазался в ней по самые уши. Она держала меня в своей квартире, кормила с рук и постоянно трогала. Утром, перетянув ее белое сало капроновыми колготками, я сбежал и опять жил на вокзалах.

Однажды зимой я проснулся в чужой квартире. Рядом со мной лежала женщина. Смятая стоптанная домашняя тапочка. Душно. Много мягких игрушек. Вокруг – мой собственный запах. В тот день я впервые подумал про деньги. И моя прежняя жизнь сразу закончилась.

Я стал работать. Одна монотонная обязанность сменялась другой. Я мыл полы в ресторанах. Я торговал в табачной палатке и тогда подсел на «Житан». Я работал в ночном стриптиз-клубе. Следил за девочками, чтобы не давали кому попало. В то время я носил пиджак и начищенные ботинки. Я жрал икру, оставшуюся после банкета, и мог вдуть любой стриптизерше. Я клал кирпич на стройке и однажды слетел с третьего этажа. И опять – ничего. Только длинная царапина и пара синяков. Я сочинял в этой Москве песни. Пьяные, написанные огрызками карандашей, пока я слонялся от вокзала к вокзалу, от бабы к бабе, от толчка к толчку. Я мучительно хотел стать известным. И специально ничего не делал для этого. Во все времена первого сентября дети будут приходить в школу. Так же с моими песнями. Я просто ждал, пока наступит первое сентября. И день знаний наступил. Появились «Звери».

Плакала, когда кончала

Я не могу жить без женщин. Я должен заполнять их, вползать в них, рыскать внутри них ищейкой. Словно мармелад засовывать их большие мягкие куски себе в рот, смачивать их своей слюной, медленно разжевывать и постепенно растворять в себе.

Не спеша. Тщательно. И вот она уже корчится внутри меня, разъедаемая ядовитым соком моего желудка. Она смешивается там с вечерней пищей и жидким потоком проходит по моим внутренностям. А наутро я иду в туалет, и все, что осталось от этой женщины, покидает мое тело через задний проход. Так происходит со всеми. Ни одна женщина не сможет остаться со мной навсегда, как ни один продукт, переработанный и использованный, не сможет остаться внутри человеческого тела. Как прекрасно надкусанное яблоко и как омерзительна рвота, когда ты этими яблоками объедаешься.

Мне плевать на прошлое. Каждый ее палец на ноге пах по-особенному. Она была очень чистая. Я был уверен, что вместо крестика она носит на груди флакон с духами. Освежитель воздуха для тела. Потому что воздух вокруг нее пах по-особенному. Она плакала, когда кончала. Она плакала и кончала тихо. Почти бесшумно. Это очень красиво. В момент оргазма она прикрывала глаза и из нижнего века вытекала крупная слеза. Медленная. Долгая. Одновременно два глаза выливали слезы на ее щеки. И слезы ползли, не торопясь, никуда не спеша, наслаждаясь свободой по направлению к шее. Я не мог оторваться. Слезы всегда миновали складку около губ, потому что она улыбалась. Нехотя перебирались через бугор подбородка, плыли по шее. Она плакала, потому что была счастлива. Я был с ней до тех пор, пока она не перестала плакать во время оргазма.

Самый уязвимый кусок

Как только мои песни стали звучать по радио, я изменился. Иногда мне кажется, что я увеличиваюсь и начинаю заполнять комнату, в которой нахожусь. Мои пальцы и грязь под ногтями уже проложили себе дорогу в коридор. Я пухну от себя. Я начинаю заполнять своим телом весь дом. Мой член растет, увеличивается, дергается в такт моему прерывистому дыханию. Мое тело вместе с ногтями, ушными каналами, копчиком, волосами, вместе с моими кожными луковицами, родинками, шрамами и перепонками – все вырывается наружу и заполняет город стремительно и бесповоротно. Я выставлен на всеобщее обозрение. Вот вам мои песни, вот вам мой торчащий член. Я скрою от вас только одно. Мой самый страшный страх. Мучительный и позорный. Мой самый уязвимый кусок. Его вы не получите.

Ссылка по теме:

Не люди. «Звери»!

Роман Билык, он же Рома Зверь, – человек закрытый. На сцене поклонники привыкли видеть его в образе брутального бунтаря, и сложно представить, что в повседневной жизни музыкант не прочь помочь жене Марине с домашними обязанностями.

«Могу и пыль протереть, – рассказывает Рома «СтарХиту». – А почему нет? Иногда ужин готовлю – обожаю стоять у плиты. Особенно мне удается мясо по-французски: телятина, картошечка и сыр. Вкусно получается, семья в восторге».

Тело – в дело