Ольга остроумова театр моссовета

21 сентября юбилей отметила народная артистка России Ольга Остроумова. В интервью «ВМ» актриса вспомнила, как начинала работу на сцене, рассказала, какое место в ее жизни занимает семья.

Ольга Остроумова призналась, что ей совершенно неинтересно играть тупых и недалеких, а вот сложных, коварных и даже злодеев — безумно интересно

В кинорепертуаре Остроумовой — семь десятков ролей, в том числе в таких культовых советских фильмах, как «Доживем до понедельника», «А зори здесь тихие…», «Гараж», «Василий и Василиса». Театралы же знают ее по блистательным работам в спектаклях «Варвары», «Враги», «Волки и овцы», «Вдовий пароход», «Мадам Бовари», «Учитель танцев», «Белая гвардия» и многих других. А разговор с актрисой начался с вопроса о ее отношении к личному юбилею. По словам Ольги Михайловны, «юбилеи хороши для театров».

— Говорю так не потому, что мне исполняется 70 лет, я свой возраст не скрываю, но сам факт юбилея меня напрягает. А вот для театра 95 лет — это возраст. Считается, что продолжительность активной жизни театра составляет 10–12 лет, потом надо что-то кардинально менять. У нас в Театре имени Моссовета столько раз все менялось — и режиссеры, и поколения артистов, благодаря чему он продолжает жить до сегодняшнего дня.

Актриса рассказала, что не скрывает свой возраст
Фото: Александр Алпаткин/РИА Новости

— Когда вы приходите в театр в качестве зрителя, вы наблюдаете за происходящим на сцене профессиональным взглядом или как обычный зритель?

— Я абсолютно не слежу за спектаклем с позиции актрисы. Такое случается редко, лишь в том случае, если спектакль меня не захватывает. Тогда невольно начинаешь видеть, что красиво, что нет, как это технически сделано и как можно было бы сделать по-другому.

— Были ли в вашей жизни театральные потрясения?

— Дважды в жизни я рыдала в театре. Навзрыд. Один раз — на спектакле Юрия Еремина «Счастье мое», где очень сильно сопереживала героям. Правда, я в тот момент была беременна, возможно, сказалось мое состояние. А второй раз это случилось в БДТ. Работая еще в московском ТЮЗе, я оказалась на гастролях в Питере и в свой выходной пошла в Театр Товстоногова.

Надо сказать, в спектакле, который в тот день шел на его сцене, никакого сантимента не было. По сюжету пьесы на день рождения к герою не приходит ни один из его учеников. И вот двое персонажей — в исполнении Сергея Юрского и Эммы Поповой — садились за рояль, который на глазах зрителей поднимался из оркестровой ямы, и начинали играть в четыре руки. Они играли так, что мне их было неимоверно жалко, их так хотелось защитить, что… я разрыдалась. Вот такое сильное возникло сопереживание.

— Не зря, видимо, про хороших актеров говорят, что они «люди без кожи»… Интересно, а другие зрители реагировали так же эмоционально?

— В зале стояла такая тишина, что муха не пролетит! Зрители сидели не шелохнувшись, вжавшись в кресла. Потому что в такие моменты невероятная энергия хлещет со сцены, а по залу разлита такая душевность, что не передать словами.

Ольга Остроумова в фильме “А зори здесь тихие…”

— А как в театре относились к тому, что вы часто покидали сцену ради съемочной площадки? У вас же по нескольку фильмов выходило за год…

— Первый раз меня отпустили еще из театрального училища к Станиславу Ростоцкому на съемки «Доживем до понедельника» (фильм 1969 года. — «ВМ»). Я училась на курсе Павла Осиповича Хомского. Это было для всех странно, но я ничего не пропустила и сдала все экзамены. И потом Павел Осипович частенько ставил меня в пример новым студентам: «Вот почему Остроумова тогда умудрилась ничего не пропустить и все сдать?!»

— Действительно, почему?

— Возможно, потому что для меня театр всегда был на первом месте.

— Вы несколько раз меняли театры. Переходы происходили болезненно?

— Нет. Павел Осипович взял нас, пять выпускников своей гитисовской мастерской, в ТЮЗ, который тогда возглавлял. А потом, когда Хомский ушел в Театр Моссовета, я в какой-то момент почувствовала, что мне в ТЮЗе делать нечего. Андрей Мартынов, с которым мы снимались в фильме «А зори здесь тихие», работал тогда на Малой Бронной и, встретив меня, предложил: «Переходи к нам». Я перешла. Вероятно, если бы к тому времени я не снялась в «Зорях…», то пришлось бы проходить кастинг. А так меня просто взяли, чему я очень рада. Десять лет я проработала на Малой Бронной, играла в спектаклях Анатолия Эфроса и Александра Дунаева. Много играла. Эти два режиссера — Дунаев и Эфрос — кроме профессиональных открытий подарили мне и открытия чисто человеческие. Александр Леонидович Дунаев прекрасно понимал, что дарование Эфроса, может быть, больше, чем его собственное. Но как он при этом его защищал, как достойно себя вел, когда был главным режиссером театра! Понимаете? Подобное человеческое товарищество очень влияет на становление молодых людей и на людей вообще, где бы ты его ни встречал — в театре, в кино, в жизни.

Актриса Ольга Остроумова в фильме “Доживем до понедельника” (режиссер Станислав Ростоцкий)
Фото: РИА Новости

— «Новый режиссер» — что это для вас означает?

— Я всегда с интересом отношусь к новым режиссерам. Особенно к молодым. Потому что они часто предлагают то, чего я не знаю, не умею, или то, что мне непривычно. Но я сознательно стремлюсь к соприкосновению с этим новым.

— У вашего супруга Валентина Гафта в стихотворении «Театр» есть строки: «Кому-то говорим — удача, кому-то говорим — провал». Как вы относитесь к провалам? Были ли они у вас?

— А как же?! У меня был пример не очень удачного спектакля. Уже на стадии репетиции мне стало понятно, что это будет провал. Один молодой актер, который тоже работал в нем, все время нашептывал: «Надо валить ».

А я ему отвечала: «Да погоди ты! Ну интересно же репетировать». Ну и пусть будет провал, ничего страшного.

Помните пастернаковское «но пораженья от победы ты сам не должен отличать» ? Это хороший принцип. Хотя когда потом Валентин Гафт посмотрел этот спектакль, то задумчиво произнес: «Это что-то из жизни колобков ».

Нет, это не было бездарно, но было сделано с немыслимым перехлестом. И провал был сильнейший…

— Вы всегда играете роли, которые вам нравятся?

— В молодости актерам приходится, и мне тоже, играть то, что не нравится. Потому что твое мнение никого не интересует. Сегодня, конечно, уже спрашивают. К счастью, я даже в советском репертуаре соцреализма практически не играла персонажи, которые мне совсем уж претили. То, во что не верю, играть не пришлось.

Ольга Остроумова в роли Бабушки и Александр Бобровский в роли Иллариона в сцене из спектакля “Я, бабушка, Илико и Илларион” в театре имени Моссовета
Фото: Григорий Сысоев/РИА Новости

— Если сравнивать современную театральную молодежь с актерами вашего поколения в годы молодости — сильно заметна разница?

— Если я начну говорить, молодежь поменялась, вот мы в наше время были совсем другими, это будет выглядеть как старческое брюзжание. Догадываюсь, что и мы, наверное, у своих стариков тоже вызывали недоумение и недовольство.

Приходит новое поколение, и оно привносит в театральный процесс что-то свое. Я могу этого не понимать, не принимать, хотя…

У нас в театре очень много молодых ребят, с которыми мы говорим на одном языке, с которыми у меня одинаковое восприятие окружающего мира.

— Как вы отдыхаете? Хочется ли вам после отпуска возвращаться в театр?

— Я отдыхала три недели на море с внуком. А потом были бытовые хлопоты. Например, надо было на даче котел поменять. Никогда у меня не было переживаний вроде: вот, надо плестись на работу, а так не хочется! Наоборот, всегда хотелось, чтобы в театре скорее наступил новый сезон. Хотя с годами пришло осознание, что это «скорее бы» нас часто обкрадывает, ворует личное время, которое можно провести с семьей. Не надо спешить: вот есть свободное время и стоит посвятить его семье, хлопотам и заботам.

Потому что никто, кроме меня, этого не сделает, хотя, конечно, мне помогают все.

Так что я сейчас очень много времени провожу с внуками, с детьми. Я живу семьей.

— Это как-то сказывается на творчестве?

— А у актера все идет в работу, все на творчестве сказывается. Мы же играем людей, а не роботов. Хотя есть люди, которых играть не хочется. Вчера смотрела какую-то передачу по телевизору и ужаснулась. Там все время не людей, а каких-то питекантропов показывают. Раньше было стыдно выносить сор из избы, а сейчас на экран тащат все.

— Вам таких людей играть неинтересно?

— Мне совершенно неинтересно играть тупых и недалеких. Сложных, коварных, даже злодеев — безумно интересно! А если герой положителен на протяжении всей пьесы, если он хороший и прямолинейный — ну что с таким персонажем делать артисту? Значит, надо искать, где он плохой. Если персонаж отрицательный, ищи в нем хоть какие-то положительные качества. Это заповедь Станиславского.

— Ваш сын Михаил Левитин младший собирается ставить на сцене Театра имени Моссовета спектакль «Путешествие с тетушкой» Грэма Грина. Что у вас там за роль?

— Роль авантюристки. Неплохо для моих лет, не правда ли?