Олег марусев личная жизнь дети
В паузах между обсуждений с коллегами спектаклей, Марусев выкроил время для «МК в Крыму» и с удовольствием погрузился в ностальгические воспоминания о своих крымских приключениях периода буйной хулиганской молодости…
Крымские гастроли
– В Крым, в Ялту я много раз приезжал на гастроли, как артист эстрады, – рассказывает Олег Федорович. – Потому что большую часть жизни я провел на эстраде, то, что сейчас называется шоу-бизнесом. Часто работал с Соней Ротару, с Юрой Богатиковым… Это люди, которые имели непосредственное отношение к крымской филармонии. Здесь я вел огромное количество всяких фестивалей. Помню, был такой фестиваль песен стран социалистического содружества. На этом конкурсе получил свою первую премию Валерий Леонтьев, тогда еще никому неизвестный. И с концертами я приезжал. Но самым запоминающимся, было решение сделать драматический сольный спектакль по повести Бориса Васильева «Процесс». Я играл на этой сцене – Ялтинского театра имени Чехова, это были незабываемые ощущение. Это же намоленное место! Здесь уникальная сцена, когда стоишь на ней, хорошо видишь сидящих на балконе. А если галерка тебя принимает, значит все в порядке.
– Чем запомнился вам Валерий Леонтьев в советской Ялта?
– На фестивале стран социалистического содружества было очень представительное жюри, и украинская часть комиссии категорически была против, чтоб Леонтьев получил награду, он их раздражал. И тогда Гелена Великанова отстояла ему звание. Она говорила, что он талантливый, интересный, самобытный, что на него нельзя не обратить внимание. Ее поддержали многие, и Леонтьев получил первую премию вопреки большой части комиссии. Тогда Леонтьева никто не знал, люди узнавали артистов через телевидение, а его боялись показывать, потому что это был «раздражительный момент». На сцену надо было выходить в пиджачке и галстуке и петь что-то социально направленное. А он был другой. Я думаю, это была зависть. Они думали, почему он себе позволяет, чего не могли позволить многие… Вы поймите, что в советское время первая премия – это не просто награда. По условиям конкурса лауреаты первой премии попадали на международный фестиваль в польском Сопоте. А там уж точно будет телевидение, потому что Польша обязательно покажет, а значит, и мы не можем не транслировать. Так что, получив премию, вопреки нежеланию телевизионных начальников, Леонтьева показали. Публика СССР полюбила этого артиста. А началось все здесь, в Ялте.
– Гастроли в Крым наверняка для вас были не только работой, но и возможностью, как следует отдохнуть-оттянуться у моря?
– Все зависит от физических возможностей артиста, кто-то после концерта еле доползал до койки, чтобы отдохнуть, а у кого-то еще продолжалась эйфория успеха, и он с друзьями шел в ресторан. Например, великий артист, танцор Махмуд Эсамбаев всегда останавливался в гостинице «Украина» . Он часто ездил сюда на гастроли, всегда в большом окружении, любящих его людей и которые желали ему услужить. В число этих людей входили и пара поваров. Когда он в театре Чехова танцевал концерт, в ста метрах от театра повара в большом котле готовили плов, шашлыки. И после концерта Махмуд угощал своих друзей… Да и всех проходящих. Его боготворили многие. Этот человек всегда говорил: «Я папаху даже в Верховном Совете не снимаю», но каждый раз снимал ее перед человеком, который был ему симпатичен.
– Чем для вас сейчас Ялта отличается от той, советской?
– Она совсем не изменилась, за исключением нескольких стеклянных зданий, нескольких новостроек.
Театр спас от улицы
– Ваш отец был актером театра. Это оказало влияние на ваш выбор профессии?
– Да, папа был актер, а мама – инженер-гидрогеолог. Мама была настолько красивой, что когда она шла с папой по улице, что все думали что артист в семье мама, а инженер – отец. Познакомились они в Ташкенте. Когда появился я, семье пришлось переехать в Херсон, потому что климат Ташкента мне не подходил. А в Херсоне у мамы были родственники. Тогда папа положил на весы сохранение семьи или театр, потому что не знал украинского языка… и все-таки выбрал семью. Честно говоря, я не знаю, что выбрал на его месте – семью и успешную карьеру в театре. В Херсоне был только украинский театр, языка он не знал, поэтому какое-то время он работал у мамы в гидрологической партии рабочим. Потом он пошел в театр и до конца своих дней проработал в театре на административной должности, то директором, то заместителем директора… Поэтому я с детства был в театре, я не представлял другого места работы. Я не знал, что буду артистом, но знал, что точно буду работать в театре. Мне хотелось быть осветителем. Мне нравилось крутить прожектор, менять то красный фильтр, то зеленый, иногда я делал это во время спектакля, за что получал подзатыльники от художника по свету. А потом в 15 лет я поступил в Днепропетровское театральное училище, так и покатился по пути театральной жизни, по которой я еще продолжаю катиться, потому что так и не знаю, стал профессионалом или нет…
– Хулиганить и в театральном училище продолжали?
– Как раз театральное училище меня спасло. Детей в послевоенное время воспитывала улица, поэтому мы и дрались, и воровали – это при том, что наша семья жила очень хорошо, родители много зарабатывали. Почему я был таким? Это дань времени, дурная энергия. А потом все заменилось репетициями, выступлениями. Но если бы у меня был такой сын, я бы его просто убил. Кстати, за 8 лет учебы я поменял 11 школ – выгоняли. Театр был как выход из положения. До театрального училища по настоянию мамы я пытался поступить в гидрометеорологический техникум, но я умудрился написать диктант на 28 ошибок, при том, что мама там преподавала. А вот в театральное – я поступил. Правда, были те же проблемы с диктантом, но, так как у меня единственного в потоке была пятерка по мастерству актера на вступительных экзаменах, мне разрешили переписать диктант, и тогда уже преподаватель украинского языка говорила: «Да здесь другая буква» Так на троечку я написал и поступил.
Все глупости до 30
– Когда-нибудь задумывались о смене профессии?
– Я никогда не жалел о выборе профессии, потому что ничем другим заниматься не умею. Будучи еще в театральном училище, я уже занимался эстрадой, и иногда за концерт зарабатывал больше чем мама за месяц. У мамы был оклад 120 рублей в месяц, а мне платили 100 рублей за концерт, это назывались халтурные выступления. Мы были студенты предприимчивые, сами печатали билеты. Мы покупали обои, распиливали их на ленты, вырезали на каблуке штамп «билет 50 коп.» и клали стопку промакашек, затем наливали чернил и так печатали билеты. Помню, выезжали в деревни, чтоб нас не поймала милиция. Так что деньги у меня всегда водились. Правда, несколько месяцев жизни я обитал на Курском вокзале в Москва, потому что у меня не было столичной прописки, без которой не брали на работу.
– Сегодня по ощущениям – вы счастливый человек?
– Как и все, периодически. Близость родных и любимое дело рождает счастливые минуты.
– Если бы была возможность, что изменили бы в своей жизни?
– Я бы постарался не наделать тех глупостей, которые наделал до 30 лет. Тогда многих обидел. Если бы можно было бы не обидеть то количество людей, которое обидел… да и не только до 30. Вот это я просил бы Господа, чтоб он уберег от этого. И через «МК», я прошу у них прощения.
– О чем мечтаете?
– Скажу откровенно – не болеть. А еще, проснуться утром с желанием работать, потому что иногда такого желания нет.
Досье «МК»
Олег Марусев родился 02.10.1944 в Ташкенте. Детство провел в Херсоне. После окончания Днепропетровского театрального училища с конца 60-х работал в театре Геннадия Юденича «Скоморох» и был конферансье в джаз-оркестрах легендарного Эдди Рознера. При этом успел получить еще два диплома – режиссера в ГИТИСе и театроведа в Киевском институте театра и кино. Позже ушел на ТВ, где за почти 40 лет карьеры создал 12 цикловых программ: «Концерт после концерта», «С песней по жизни», «После смены» (автор и ведущий), «Под знаком зодиака», «Пойми меня», «Щедрое лото», «Щедрый миг» (автор, ведущий и продюсер), «Старая квартира» (ведущий) и другие. В последние годы Олег Марусев вновь вернулся в театр. На этот раз к Сергею Проханову – в «Театр Луны». Снимается в кино и на ТВ ведет телеигру «Пойми меня». Заслуженный артист РФ.
ведущий конферансье российской эстрады, заслуженный артист РФ, кандидат философских наук, профессор Российской академии театрального искусства (РАТИ) ГИТИС
Ф.И.О. – Марусев Олег Федорович
Олег Марусев фотография
Год и место рождения – 2 октября 1944 года, Ташкент.
Образование – трижды высшее: актер, режиссер и искусствовед.
Профессия – артист, между прочим, заслуженный.
Должность – популярный телеведущий (>,
зодиака>>, >, >), ведущий концертов и
презентация (исключая свадьбы и дни рождения), автор моноспектаклей,
художественный руководитель курса в РАТИ (бывший ГИТИС).
Лучшие дня
Женя – Алла, лучшая мама в мире.
Дети – дочь Наташа, тургеневская девушка.
Любит – Гоголя, тишину, компьютерную графику, домашнюю пищу, исключая
педигрипал и галлину бланку.
Не любит – бегающие глаза собеседника, рыбий жир, рано вставать,
наглых женщин и необязательных мужчин.
Друзья – Хиллари Клинтон, Моника Левински и Ким Чен Ир, но не уверен,
знают ли они об этом.
Вредные привычки – курево, две пачки в день, или пять сотых сигареты в минуту.
Детские заболевания – корь, коклюш, ветрянка, включая детскую болезнь левизны.
Приобретенные заболевания – скука, желчность, словонедержание.
Диагноз – невыносим.
КАК ОН ПОВЕСИЛСЯ
В 16 лет я повесился. Из-за любви к девочке. Мы поссорились, она ушла, а я снял брючный ремень, набросил его на крючок в кухне коммуналки, встал на табуретку и начал затягивать ремень, медленно пережимая сонную артерию. Повальным увлечением молодежи Украины времен моего детства было перекрывать друг другу сонные артерии. Быстрый зажим, минутная отключка, и ты >.
Висел я на кухне тожественно – в концертном костюме с бабочкой. Я уже учился в театральном училище и много выступал с пародиями, куплетами и музыкальными интермедиями. Спасла меня моя же девочка. Она вернулась. Увидела меня в петле и страшно закричала. Выскочили все соседи. Один от ужаса зачем-то стал тянуть меня за ноги вниз, но хозяйка коммуналки не растерялась и перерубила ремень топором. Пришел в себя, когда рядом сидел врач. У меня было кровоизлияние двух глаз – вместо них были два куска мяса. Мой язык торчал на 10 см от лица. Казалось, что он держится на тонюсенькой ниточке, и если я просто дыхну, он отвалится. Три дня меня кормили из лейки. На горле как будто лежала груда камней, которые хотелось разбросать.
Я рассказал, что репетировал монолог Франца Мора из пьесы Шиллера > и увлекся. Но через 15 минут уже все знали, что я повесился из-за любви. Девочка ходила королевой, на меня стали смотреть, как на парня, способного совершить подвиг. Такой подвиг в 16 лет ровным счетом никому не был нужен, зато я родился во второй раз.
КАК ОН РАЗЫГРАЛ ВСЕВОЛОДА ШИЛОВСКОГО
Мы приехали на детский кинофестиваль в пионерский лагерь >, и в первый же день я поскользнулся на пирсе и потянул ногу. Боль страшная, лежу целый день на пароходе, изнываю от скуки, а друзья-товарищи купаются. Многие, высказывая сожаления, что я десять дней сижу в каюте парохода с вытянутой ногой, говорили: >, не понимая, как это отдается в сердце. По доброте души заходит Сева Шиловский: >. Это была последняя капля. Я спрашиваю: где Сева купался? Да вон там – за пирсиком. Фантастика, вода чистейшая!
Проходит несколько часов, я говорю Игорю Ливанову: >. Он так и сделал. Сева говорит: >. – >. Одна удочка была закинута. Проходит еще пара часов, и я прошу Женю Дворжецкого:
поговори о футболе и в конце скажи: >, но уже в совершенно другом баре, в другом месте. Сева опять ничего не понимает: > Вечером Сева, низкий ему поклон, всегда заходил, спрашивал, как я себя чувствую, и говорит: >. – > – >. А я не понимаю: > – спрашиваю. >. Я говорю: >. Сева остолбенел: >, из Гурзуфа. Мы почему тут стоим? Капитан специально корабль отвел, чтобы мы тут не стояли>>. – > – >. А Юру я попросил, что, если подойдет Сева, сказать, что все стоки всех городов при Гурзуфе – а это тонны дерьма – спускаются вот здесь, за пирсиком. Сева подходит к Юре, вроде говорит о погоде и как бы между прочим спрашивает: >. Юра на голубом глазу отвечает: >. И у Севы глаза лезут на лоб. Всю ночь он мылся. Утром заходит ко мне, молчит, ничего не говорит. А у меня Дворжецкий сидел. Женька, не выдержал и стал ржать. И Сева все понял: >. Его приятно разыгрывать, потому что он никогда не обижается.
Мы же ему еще устроили восхождение на Аю-Даг. Я каждый вечер писал объявление, что Би-би-си и CNN будут снимать советских артистов на Аю-Даге в полпятого утра. И в полпятого утра Сева спускался вниз, а я выходил и говорил: >. Потом я вписывал Севину фамилию на все восхождения, и ему каждый раз в полпятого утра стучали в дверь и спрашивали >.
ЕГО ФИРМЕННЫЙ РОЗЫГРЫШ
Эта история произошла с популярнейшей нашей певицей, известнейшей и любимой. Я никогда не назову ее имени, потому что она мне это не простит. Я знал, что вечером она с компанией хорошо гуляла. Моя передача > перестала выходить на телевидении, я и вел радиоверсию на >. Я выходил в эфир каждую пятницу. Я давал гороскопы, и радиослушатели в прямом эфире должны были догадаться, о ком идет речь. Тех, кто догадается, мы напрямую соединяли с именинником. Многим актерам я звонил, предупреждал, что в такое-то время прямой эфир, и если вас назовут, то я соединяю. Эта певица знала об этой радиопрограмме. Я ей звоню в полпятого утра. Время, когда человек мало что соображает, тем более если вечером он хорошо погулял. Слышу: > Я говорю: > – > – > – >. Я говорю: >. – > Пауза, медленное соображение, что она только что говорила в прямом эфире, и телефон обрывается. Я набираю снова. И уже совершенно другой голос: > Здравствуй. А что так рано звонишь?>> – >. – >. Я говорю: >. – >. – >. Она:
>. И начинается жуткая залипуха. Я это слушал-слушал и говорю: >. У нее была истерика, она кричала: >. Она сказала, что три дня будет звонить мне каждые полчаса ночью и на рассвете, что она доведет меня до ручки.
А > – это розыгрыш классический, на него можно поймать любого. Я думаю, что если бы мне в полпятого утра позвонили со всякими глупостями, я бы тоже был далек от духовности и выдал бы весь русский фольклор от времен Афанасьева.
КАК ОН НАПИЛСЯ
Я могу пить, и в принципе могу пить много. Но я никогда не бываю пьяным. Я могу поддать вечером, тут же сесть за руль, поехать в любую точку, дай бог, чтоб не поймали, но в отключке я не бываю никогда. Только один раз я был в таком состоянии, после чего понял, почему пьяные лежат на земле. Мы работали с французской группой >, был их последний концерт, долгие проводы. После этого мы поехали к культурному атташе Франции домой, он жил, как и я, на проспекте Мира. Выпили мы сильно.
Когда я сел в автобус, который должен был довести меня до дома, у меня вдруг все поплыло и стало зелено-желтым. Я попросил остановить у Крестовского моста, вышел и пошел на мост. Было только восемь часов вечера. Под мостом стояла лавочка. Я не шел – меня вело. Я думал только об одном – не дай бог кто-нибудь сядет до меня. Я лег на нее, и она стала переворачиваться подо мной, как судно, и я скатился с нее на землю. Как только я скатился на землю, все восстановилось. Было так хорошо – небо на месте, земля подо мной. Земля оттягивает. Я понял, почему пьяные лежат на земле. Лежишь и понимаешь – лучшего в жизни не надо. А ведь люди ходят, я одет неплохо, думаю – надо перелезть обратно на лавочку. Перелезаю: опять земля переворачивается. Думаю: это, наверное, от того, что я двинулся, и я опять скатился на землю, там – опять хорошо. Хрен с людьми, что они подумают, – лучшего состояния не бывает>>. Отлежавшись, я пошел домой. Это был единственный случай в моей жизни. Я стоял в прихожей почти на четвереньках. Жена посмотрела на меня и совершенно спокойно сказала: >.
КАК ОН ЖИЛ НА КУРСКОМ ВОКЗАЛЕ
Я впервые приехал в Москву, когда мне было 25 лет, и первые несколько месяцев жил на Курском вокзале. Мы приехали из Минска с театром > Геннадия Юденича, но было уже постановление Минкультуры, запрещающее работу театра по идеологическим соображениям. Жить было негде. Театр существовал полулегально.
Маме я писал красивые письма, что завтра чуть ли не в Кремле буду выступать, а сам спал на Курском и подвизался носить вещи. Я знал, что надо подносить генералам – у генерала железный >. Я у одного носильщика генерала перехватил, у второго, они это не выдержали, собрались в круг и отметелили меня профессионально – двумя руками по печени – летал я, как птичка. Очнулся в милиции на том же Курском. Сказал, что артист. Один из ментов на следующий день пришел к нам на репетицию, отсидел все 8 часов, обалдел, что люди играют на износ и за это ничего не получают, – и после этого я стал самым любимым человеком на Курском вокзале. Мужики, те, кто бил, подошли, принесли бутылку водки, жратвы, и я каждый день ел вечерами на Курском вокзале. Место мне железно держали – скамеечка под батареей. А мы были фанатически преданы театру, к нам приходили замечательные люди. Благодаря > я познакомился с Фаиной Георгиевной Раневской и жил у нее три дня. А потом я загремел в больницу с двусторонним воспалением легких и диагнозом физическое истощение. Понимая, что я должен через три дня сбежать отсюда, потому что у меня показ в каком-то театре, придумываю себе фамилию Мешалкин из Минска, профессия артист. Лежу на коечке в коридоре, потому что больница переполнена, довольный, потому что утром кашу дают, и вдруг идет Володя Высоцкий. А мы уже знали друг друга. Он лежал у своего приятеля ниже этажом, в процедурной, и предложил перебраться к нему. Чего только у него в процедурной не было – шашлыки приносили, рыбу, конфеты, стояла пара ящиков коньяка от поклонников. Я банковал по-черному, кормил всех ребят. Высоцкий тогда еще мало снимался, популярность была больше кассетная, и его не очень узнавали на улицах. На Валеру Золотухина была потрясающая реакция, Валера был очень популярен, его узнавали за квартал, и я, когда шел с ними, видел краем глаза, как Володя ревнует. Это на него действовало. Я слышал много телефонных разговоров – мы лежали в одной палате, – с кем и как он говорил. И с кем он говорил уважительно и даже чуть-чуть побаивался, так это с Валерой Золотухиным. Потому что Валера выдавал ему по телефону очень серьезные вещи. Он говорил, что Петрович сейчас вообще выгоняет, ты приди в себя; он с ним говорил жестко, и Высоцкий его слушался: >. Это я слышал и Валерию никогда об этом не говорил. После больницы Володя пригласил меня на один концерт – я заработал 10 рублей. Я его объявил, и он дал мне за это червонец.
КАК ОН СДЕЛАЛ КЛАРУ НОВИКОВУ ПОРНОЗВЕЗДОЙ
В 70-е на нас обрушились плоды цивилизации. В Москве появились первые видеомагнитофоны. Один из них – у меня. Мы тогда репетировали эстрадный спектакль с Фимой Шифриным и Кларой Новиковой. Назывался он >. Репетировали у меня дома. Клара, как всегда, чуть-чуть опаздывала. Фима, как всегда, был пунктуален. Он пришел раньше, мы сидим и, чтобы не трепать тему, которую мы будем обсуждать вместе с Кларой, говорим ни о чем, вообще о жизни. У цивилизации есть свои достоинства и минусы – порнопродукция, которая вместе с видеомагнитофонами хлынула в нашу страну. Я говорю Фиме: >. Фима завелся: >.
Сидим смотрим первые поступления в нашу страну тлетворного влияния Запада, а это > по сравнению с тем, что потом стало идти по всем каналам официально. Вдруг звонит Клара, звонит долго, вбегает, запыхавшаяся, дышит часто, у нас в телевизоре почти те же звуки. И мы решили ее наколоть. Я изображаю отчаяние: >. Клара испугалась, смотрит на меня виновато. >. Даю ей микрофон, включаю магнитофон, картинку не показываю и объясняю: >. И Клара начала дышать. Я говорю: > Фима подсказывает: > И Клара заканчивает каким-то неимоверным криком. >. И включаю порнуху, озвученную Кларой Новиковой. По сегодняшний день она лежит у меня дома. Я хочу дождаться того момента, когда Клара получит премию > в Голливуде, в чем я не сомневаюсь, поскольку она замечательная актриса, и тогда порнофильм, озвученный Кларой Борисовной, мы с Фимой продадим на аукционе > за очень приличную сумму. После чего работать не будем. Зачем нам работать.