Николай 1 и наталья гончарова
Практически все современники Александра Сергеевича Пушкина были уверены, что между царём Николаем I и супругой поэта существовала более тесная, чем просто платоническая связь. Сейчас сложно найти истину, но известно одно: сам поэт, несмотря на постоянную безудержную ревность, не сомневался в порядочности своей жены, сказав Натали перед смертью: «Я верю».
Когда Николай I «положил глаз» на Наталью Николаевну
Знакомство российского императора с Натальей Николаевной произошло в 1831 году: именно тогда чета Пушкиных проживала в Царском Селе на даче, а Николай I с супругой и придворным окружением прибыл туда, скрываясь от эпидемии холеры. Наталья, урождённая Гончарова, прославилась своей идеальной внешностью сразу, как только вышла в свет и начала посещать московские балы. Царь, считавшийся ценителем женской красоты и наслышанный о неотразимости лица и грации молодой Пушкиной, несомненно, имел большой интерес увидеть её воочию.
По всей видимости, красота Натальи Николаевны действительно произвела на Николая I неизгладимое впечатление, и это сразу отразилось на служебном положении Александра Пушкина. В ноябре 1831 года по высочайшему указу, поэта восстановили в Иностранной коллегии, откуда его уволили в 1824 году, оставив за ним прежний чин. При этом вместо положенного по рангу годового оклада в 700 рублей Пушкину назначили жалование в 5 000 рублей!
Одновременно с этим, Пушкину поручили писать историю периода Петра Первого и его наследников, открыв доступ к архиву и засекреченным материалам. Помимо того, что в глазах света это являлось проявлением высочайшего благоволения, так и сама работа в качестве царского историографа приносила неплохой доход. Только за изложение событий Пугачёвского бунта поэту было выплачено 160 000 руб.
Как Александр Сергеевич Пушкин с женой оказались «в придворном плену»
Внезапное проявление щедрой императорской милости высшим обществом трактовалось однозначно – Николай I имеет к жене поэта определённый интерес, и поступает так, дабы приблизить Пушкина ко двору, дав возможность Наталье посещать царские приёмы. Великосветские догадки подтверждались и следующим назначением Пушкина: в самом конце декабря 1833 года его наделили званием камер-юнкера, в чьи обязанности входило обязательное присутствие на всех светских мероприятиях. А ведь именно в то время поэт практически не появлялся при дворе, ограничив в этом и свою супругу.
Свою новую должность вспыльчивый Александр Сергеевич принял с нескрываемым раздражением. Во-первых, он считал, что звание не приличествует его годам. Во-вторых, Пушкин подозревал, чем может закончиться подобное приближение ко двору и заранее ревновал Натали к императору, зная о его давнем расположении к ней. По свидетельству друга поэта – Павла Нащокина, Пушкина пришлось обливать холодной водой: он был настолько взбешён своим назначением, что хотел тотчас идти во дворец и высказать все в лицо императору.
Позже, в знак протеста, он не стал заказывать придворный мундир. Друзья с трудом уговорили принять мундир, купленный ими по случаю. А встретившись на балу с императором, Пушкин никак не высказал благодарность за новое звание, что являлось прямым нарушением этикета. Зато Наталья была в полном восторге. Любительница светских балов, она не скрывала радости от предстоящих приёмов с участием высочайших особ, чем ещё больше усиливала ревность и так потерявшего покой Пушкина.
«Не кокетничай с царём», или какие есть подтверждения романа Натали с императором
Прямых доказательств о близких отношениях Николая I с женой Пушкина не существует. О возможной связи говорят лишь косвенные «улики», среди которых можно назвать явно выраженную ревность поэта, высказываемую им в письмах к Натали, когда он в октябре 1833 года находился в Болдино. В них с нескрываемым беспокойством он настоятельно рекомендовал супруге не флиртовать и не кокетничать с царём, чтобы тот не воспринял это, как намёк на желание более близкого общения.
Русский историк и первый пушкинский библиограф П. И. Бартенев в 1893 году подробно ознакомившись с перепиской супругов, не дал никаких комментариев по этому поводу. Лишь перед смертью в 1912 году он высказал мнение, что публикация всех писем возможна «когда-нибудь в далёком будущем», но никак не в ближайшее время. Что содержалось в них, неизвестно. С той поры сохранилось только одно письмо Натали к Пушкину. А именно в её посланиях и содержалась какая-то тайна, которую историк предпочёл скрыть без объяснения причины.
Об особом же отношении императора к Натали, кроме открытого благоволения к её мужу, говорят сразу несколько фактов. В медальоне, который царь носил на груди, хранилось изображение Пушкиной. Через несколько лет после смерти поэта Николай перед повторным браком вдовы заказал её портрет и распорядился, чтобы его поместили в полковой альбом. В то время это считалось беспрецедентным случаем!
Влюблённость императора в Наталью Николаевну отмечалась всем аристократическим обществом, которое даже не сомневалось, что у любвеобильного государя появилась новая фаворитка. Кроме того, Николай не забывал о Пушкиной вплоть до её второго замужества с Петром Ланским, бывшего, кстати, не один год доверенным лицом российского императора.
Как Николай I помог Наталье Николаевне после смерти поэта
Сам Пушкин никогда не был примерным семьянином. Одновременно с ревностью к жене он не чурался особ лёгкого поведения, а также азартных карточных игр. С последними ему абсолютно не везло, а так как поэт любил жить на широкую ногу и предпочитал делать большие ставки, то и долгов у него выявилось после смерти на сумму более 130 000 рублей.
Царь не оставил вдову прозябать в нищете с четырьмя малолетними детьми на руках. Император учредил специальную государственную Опеку над имуществом и детьми Пушкина, которой надлежало освободить от долгов родовое имение поэта, выплачивать пенсион членам его семьи (вдове – 5 000 рублей в год, дочерям – 1 500 руб. до замужества), определить сыновей в Пажеский корпус с пособием 1 500 руб. до поступления на службу. Вместе с этим Опеке поручалось обеспечить семье единовременную выплату в 10 тыс. руб., а деньги за сочинения, изданные на казенный счет, полностью отдавать вдове с детьми.
Беспрецедентные милости, оказанные государем Николаем I семейству А. Пушкина после гибели поэта, породили массу домыслов и слухов. Официальная версия гласила, что царь вошел в бедственное положение вдовы и сирот. Не были забыты и гениальные произведения, прославившие Россию. Много сил к погашению долгов приложили друзья Александра Сергеевича, передавшие государю ходатайство об учреждении опеки над семьей поэта.
Но, царь относился к Пушкину с подозрением, всегда сомневался в его лояльности. В. Жуковский попросил Николая оказать милости, как в случае смерти Карамзина. На это царь сказал, что Карамзин умер как ангел, а смерть Пушкина едва смогли подвести под христианские каноны.
Посмертная щедрость привела многих в недоумение. За поэтом числилось невероятное количество долгов, образовавшихся из-за того, что семья поэта жила выше средств. В числе кредиторов были практически все, с кем он общался, от друзей и продавцов магазинов, до хозяев квартиры, где он жил.
Общая сумма частного долга доходила до 100 тысяч рублей. Все, кто обвинял в любви к роскоши, мотовстве жену Пушкина, могли убедиться, что ее расходы в сумме долга немного превышали 3 тысячи рублей.
Принимал участие в продвижении царского указа министр финансов Е. Канкрин. Зная, как работает бюрократическая машина, он всеми силами ускорял процесс, по собственной инициативе просчитал сумму долга перед казной, и внес предложение не взыскивать ее с пенсиона или имения. Так был прощен и государственный долг в сумме 43 тысячи, складывающийся из расходов, связанных с изданием литературы.
Сложилось мнение, что государем руководило чувство вины из-за прижизненного притеснения поэта. Поэтому, он проявил такое внимание к вдове, сиротам, назначив им щедрый пенсион, выкупив доли в родовых имениях поэта Болдино и Михайловское, полностью очистив их от залога. Доход от изданных, за царский счет, произведений, также отчислялся потомкам. Злые языки в лице представителя высшего света Дурново, сказали, что это превосходно, но уже слишком. Этими словами он намекнул на близкие отношения царя и Натальи Николаевны, супруги поэта.
Сохранившиеся прижизненные фотографии младшего сына поэта, Григория, косвенно подтверждали догадки современников. Он настолько похож на Николая I, что фотографии и сейчас вводят в недоумение историков. О жизни Григория известно не много, он не сделал блестящую карьеру, закончив службу в чине подполковника. Умер в родовом имении жены под Вильнюсом, не оставив потомков.
Но, переосмысление фактов, архивная работа с записками, поданными государю самой Натальей Пушкиной, исследования, проведенные Императорским Русским Историческим Обществом, сенсационная работа А. Н. Зинухова «Медовый месяц императора», свидетельствуют, что внебрачным ребенком была, скорее, младшая дочь Наталья. Об этом, косвенно, говорит и ее необычная судьба. После первого, неудачного, брака с полковником Дубельтом, она вышла замуж за принца Николая Нассауского, и переехала в Германию.
Сложные жизненные перипетии связали царский род с потомками Пушкина. Дочь Натальи Николаевны, Софья, вышла замуж за внука царя, вопреки желанию Александра III, не признавшему этот брак. Дочь Надя, появившаяся в результате этого союза, позднее стала супругой принца Джорджа Маунтбеттена, и участвовала в воспитании его племянника — Филиппа Греческого, будущего мужа королевы Елизаветы.
Вряд ли такое было возможно, если бы в жилах потомков поэта не текла царская кровь. Ведь королевские дома Европы ревностно следят за чистотой рода, не допуская в свои ряды посторонних.
Так переплетение судьбы породнило потомков Пушкина не только с царской семьей, но и самым неприступным Королевским Двором Англии.
Беспрецедентные милости, оказанные государем Николаем I семейству А.Пушкина после гибели поэта, породили массу домыслов и слухов. Официальная версия гласила, что царь вошел в бедственное положение вдовы и сирот. Не были забыты и гениальные произведения, прославившие Россию. Много сил к погашению долгов приложили друзья Александра Сергеевича, передавшие государю ходатайство об учреждении опеки над семьей поэта.
Но, царь относился к Пушкину с подозрением, всегда сомневался в его лояльности. В.Жуковский попросил Николая оказать милости, как в случае смерти Карамзина. На это царь сказал, что Карамзин умер как ангел, а смерть Пушкина едва смогли подвести под христианские каноны.
Посмертная щедрость привела многих в недоумение. За поэтом числилось невероятное количество долгов, образовавшихся из-за того, что семья поэта жила выше средств. В числе кредиторов были практически все, с кем он общался, от друзей и продавцов магазинов, до хозяев квартиры, где он жил.
Общая сумма частного долга доходила до 100 тысяч рублей. Все, кто обвинял в любви к роскоши, мотовстве жену Пушкина, могли убедиться, что ее расходы в сумме долга немного превышали 3 тысячи рублей.
Принимал участие в продвижении царского указа министр финансов Е. Канкрин. Зная, как работает бюрократическая машина, он всеми силами ускорял процесс, по собственной инициативе просчитал сумму долга перед казной, и внес предложение не взыскивать ее с пенсиона или имения. Так был прощен и государственный долг в сумме 43 тысячи, складывающийся из расходов, связанных с изданием литературы.
Сложилось мнение, что государем руководило чувство вины из-за прижизненного притеснения поэта. Поэтому, он проявил такое внимание к вдове, сиротам, назначив им щедрый пенсион, выкупив доли в родовых имениях поэта Болдино и Михайловское, полностью очистив их от залога. Доход от изданных, за царский счет, произведений, также отчислялся потомкам. Злые языки в лице представителя высшего света Дурново, сказали, что это превосходно, но уже слишком. Этими словами он намекнул на близкие отношения царя и Натальи Николаевны, супруги поэта.
Сохранившиеся прижизненные фотографии младшего сына поэта, Григория, косвенно подтверждали догадки современников. Он настолько похож на Николая I, что фотографии и сейчас вводят в недоумение историков. О жизни Григория известно не много, он не сделал блестящую карьеру, закончив службу в чине подполковника. Умер в родовом имении жены под Вильнюсом, не оставив потомков.
Но, переосмысление фактов, архивная работа с записками, поданными государю самой Натальей Пушкиной, исследования, проведенные Императорским Русским Историческим Обществом, сенсационная работа А. Н. Зинухова «Медовый месяц императора», свидетельствуют, что внебрачным ребенком была, скорее, младшая дочь Наталья. Об этом, косвенно, говорит и ее необычная судьба. После первого, неудачного, брака с полковником Дубельтом, она вышла замуж за принца Николая Нассауского, и переехала в Германию.
Сложные жизненные перипетии связали царский род с потомками Пушкина. Дочь Натальи Николаевны, Софья, вышла замуж за внука царя, вопреки желанию Александра III, не признавшему этот брак. Дочь Надя, появившаяся в результате этого союза, позднее стала супругой принца Джорджа Маунтбеттена, и участвовала в воспитании его племянника – Филиппа Греческого, будущего мужа королевы Елизаветы.
Вряд ли такое было возможно, если бы в жилах потомков поэта не текла царская кровь. Ведь королевские дома Европы ревностно следят за чистотой рода, не допуская в свои ряды посторонних.
Так переплетение судьбы породнило потомков Пушкина не только с царской семьей, но и самым неприступным Королевским Двором Англии.
Несколько десятилетий назад появилась версия о том, что «ветреная Натали» поддерживала интимные отношения не только с Дантесом, но и с царем Николаем Первым. Предлагаем чуточку приблизиться к разгадке тайны личной жизни Пушкина и его жены, а также узнать, какие доводы выдвигают сторонники этой гипотезы и что за контраргументы звучат от их оппонентов.
Ангел чистой красоты
Российский искусствовед Виталий Вульф, тщательно изучавший пушкинские архивы, рьяно защищает репутацию Натальи Николаевны и настаивает: верная жена и хорошая мать стала жертвой сплетников и интриганов. Они попросту завидовали вниманию поклонников, которые с разных сторон обступали красивую и грациозную Натали на каждом балу. Но дальше флирта и пристойных бесед дело не заходило, ведь со свойственным Наталье тактом она умела отклонить любые притязания.
Могла ли она отказать Государю, который, как считается, очень тепло относился к Наталье Николаевне? Доподлинно это неизвестно, но в пользу того, что Натали все-таки смогла умерить пыл царя, говорит один достоверный факт. Николай I пожелал стать посаженым отцом на второй свадьбе Натальи Гончаровой, которая случилась через 7 лет после убийства Пушкина. Сохранился ее письменный ответ, в котором просила передать императору: «Пусть он простит меня<за отказ>, иначе не простит меня Бог!». Свой отказ Наталья объяснила просто — свадьба будет скромной и присутствовать на ней могут «родные и самые близкие друзья». Как видим, Николай I в список «самых близких друзей» не попал.
Творец тебя мне ниспослал, моя Мадонна
Мнения о том, что Наталья Николаевна была добропорядочной женой, придерживается и пушкиновед Лариса Черкасова. В опубликованной к 200-летию со дня рождения Натальи Гончаровой биографии говорится: «Преклоняться перед Пушкиным и очернять его Мадонну — мысли несовместимые». После изучения личной переписки Натальи и архивных документов пушкинской эпохи, исследовательница утверждает, что жена Пушкина «отличалась острым умом и не была женщиной-вамп». Российский очеркист и автор серии книг о великих женщинах Серафима Чеботарь уверяет: у матери большого семейства просто не было времени «бегать по танцулькам!» и ее связь с Николаем — «полная чушь!».
А глаз меж тем с нее не сводит какой-то важный генерал
Авторитетные исследователи жизни Пушкина — Павел Щеголев и Викентий Вересаев — придерживаются иной точки зрения. В своих монографиях они описывают Гончарову как красивую пустышку, «чрезмерно расточающую ласки» окружающим. То, что эффектной внешностью и душевной простотой Натали вскружила голову императору, отмечал лицейский друг Пушкина Модест Корф, который, впрочем, искренне недолюбливал Александра Сергеевича и не скрывал этого. Корф писал, что «император Николай был очень живого и веселого нрава, а в тесном кругу даже и шаловлив», а жена поэта «входила в узкое число лиц ближнего круга государя». Впрочем, по подсчетам Щеголева, и сам Пушкин имел донжуанский список из 113 женщин.
В архивных документах описывается случай, как на одном из балов-маскарадов государь Николай Павлович подвел облаченную в древнееврейские одеяния Наталью к своей супруге, Александре Федоровне, и на всю залу сказал: «Смотрите и восхищайтесь!». Императрица сразу же пригласила придворного художника для написания портрета Гончаровой. Уменьшенную копию того портрета Николай Павлович якобы до самой смерти носил в крышке карманных часов.
В качестве косвенного подтверждения романа Натали с императором приводится тот факт, что после гибели поэта царь оплатил его большие долги, распорядился о назначении пенсии вдове и детям. И это было не простой «заботой о подданных», как пишет Щеголев. Например, когда Пушкин решил не появляться при дворе, чтобы Натали смогла блистать на балах, император распорядился назначить его камер-юнкером, в обязанности которого входило обязательное присутствие на светских мероприятиях. По мнению Щеголева, даже брак Дантеса со старшей сестрой Натали — это попытка императора оградить фаворитку от настойчивых ухаживаний молодого француза, которые жена Пушкина охотно принимала.
Сторонники версии о наличии романа считают, что связь продлилась 5 лет и начался роман через 2 года после гибели Пушкина. Когда Наталья Николаевна забеременела, император якобы быстренько подобрал ей «достойного человека» — друга «котильонного принца» (так Ахматова называла Дантеса) и его сослуживца Петра Ланского.
Я верю, я любим; для сердца нужно верить
На версии, что связь между Николаем и Натали была, настаивает академик РАН и многолетний исследователь судьбы и творчества Пушкина Николай Петраков. Он вводит понятие «иерархического эротизма» и считает, что жизнь высшего света во времена Пушкина выстраивались на отношениях между мужчиной и женщиной, при этом «главным мужчиной» был император. Исследователь настаивает: все светские дамы были не прочь разделить постель с государем: одни боялись отказать, другим льстило внимание «главного мужчины», третьи завидовали привилегиям царских фавориток и хотели оказаться на их месте.
В книге «Последняя игра Александра Пушкина» Николай Петраков высказывает гипотезу, что, вызывая Дантеса на дуэль, поэт иносказательно приглашал к барьеру императора, ведь бросить ему перчатку открыто он не мог. По мнению ученого, не мог Пушкин опуститься до того, чтобы ревновать и вызывать на дуэль «слащавого французика». В действительности поэт жестко противостоял Николаю Первому.
В начале ухаживаний за Натали император, как пишет Петраков, «облагодействовал» ее мужа. Пушкину назначали жалование, которое многократно превышало стандартный оклад, и определили на непыльную работу — архивариусом в Министерстве иностранных дел. Как аргумент связи с императором выступает факт, что графиня Нессельроде приглашала Наталью (без супруга) в Аничкин дворец, куда, как известно, съезжались любовницы царя и других знатных особ.
После назначения в камер-юнкеры Пушкин делает недвусмысленную запись: «Я становлюсь Донжо при русском дворе». А Донжо — это историограф интимной жизни Людовика Четырнадцатого. Пушкин фактически сам говорит о том, что после назначения ему придется лицезреть все похождения императора Николая.
Внимания заслуживает и небезызвестное интимное свидание Натальи Николаевны у Идалии Полетики. По наиболее распространенной версии, Натали встречалась с Дантесом, но Николай Петраков в этом сомневается. Под окнами квартиры, где проходило свидание, дежурил будущий второй муж Натальи — ротмистр Ланской. Он был и по званию, и по годам старше Дантеса, и вряд ли стал бы караулить покой новоиспеченного поручика Дантеса. Не исключено, что Наталья встречалась с императором, чьим доверенным лицом был Ланской. Как бы то ни было, умирающий на руках жены поэт сказал ей: «Я тебе верю», а также повелел ей 2 года носить траур, а затем выйти замуж повторно за «достойного человека».