Миледи бывшая жена атоса
Леди Винтер – прекрасная злодейка, коварная и обольстительная. Настолько, что читатели порой начинают сочувствовать ей, а не её врагам – мушкетёрам.
Милен Демонжо в роли Миледи (“Три мушкетёра”, 1961)
Тем не менее даже её сторонники задаются вопросом: и что ей не сиделось на одном месте? Она словно сама ищет гибели: поступает на службу к кардиналу, участвует сначала в деле с подвесками, а потом и в убийстве герцога Бекингэма, стремится отомстить д’Артаньяну и несчастной госпоже Бонасье…
Сидела бы тихо – осталась бы жива. – И это не вызывает сомнений.
Но что же её толкало на все эти безумные подвиги?
Д’Артаньяном двигали любовь к Констанции и к приключениям, его друзья просто не могли остаться в стороне, – но миледи?
В ней, безусловно, тоже была авантюрная жилка. Другой мощный мотив всех её поступков – неуёмная жажда мести.
Фэй Данауэй в роли Миледи (“Три мушкетёра”, 1973)
Однако есть ещё одно, о чём в романе тоже сказано, хоть и вскользь: стремление обезопасить себя.
Казалось бы, блестящая авантюристка, которая бесстрашно берётся за самые невыполнимые дела, – и безопасность? Тем не менее именно это, с моей точки зрения, лежит в основе её поступков.
Вернёмся к началу. О её юности нам известно со слов лилльского палача и Атоса – свидетелей далеко не беспристрастных, но примем их рассказ на веру.
Юная монахиня лет шестнадцати или моложе стремится покинуть монастырь. Для этого ей необходим сообщник: она соблазняет молодого наивного священника и подговаривает его украсть драгоценные сосуды из монастыря.
Но в момент побега их ловят. В ожидании суда она успевает обольстить сына тюремщика и сбежать, а священника по приговору клеймит лилией палач, который приходится ему родным братом.
Палач, исполненный желанием покарать истинную виновницу преступления, находит бывшую монахиню и ставит ей на плечо такое же клеймо. При этом, заметим, не ведёт её в суд – возможно, опасаясь, что она вновь сбежит или разжалобит судей, свалив всю вину на его брата. Палач действует из соображений высшей справедливости – но тем не менее это самосуд.
Кадр из фильма “Четыре мушкетёра” (1974). Тут, как видим, казнь показана публичной
Что означала эта лилия на её плече? То, что она преступница, каторжанка. Любой, кто обнаружил бы это это клеймо, мог вести её в суд, который отправил бы её на каторжные работы. Или казнил как беглую каторжницу.
Таким образом, лилия ставила крест на всём её будущем, на честолюбивых замыслах и мечтах. Более того, подвергала опасности саму её жизнь, как бомба замедленного действия: палач сделал из неё невольную смертницу.
Кадр из фильма “Четыре мушкетёра” (1974)
Однако юная смертница не бежит топиться в ближайшем пруду. Её находит священник, который сумел бежать из тюрьмы, а на его место посадили его брата.
(Мне это видится так: палач после расправы над монашенкой приходит в камеру к брату со словами – можешь спать спокойно, я отомстил этой твари за тебя! На что влюблённый священник оглушает брата своими кандалами, снимает с него плащ, накидывает себе на лицо капюшон и выбирается из тюрьмы неузнанным).
Вдвоём они добираются до провинции в Берри, где на вырученные от продажи краденых сосудов деньги получают приход. И вот тут, казалось бы, сидеть бы ей тише воды ниже травы – но нет! Юная Анна де Бейль открывает охоту на крупную дичь – самого графа де Ла Фер.
Зачем? Что за вопрос: потому что хотела богатства и власти, конечно.
Несомненно. Но ещё и потому, что граф – полновластный хозяин этих мест, имеет право казнить и миловать своих подданных. Расстояние между Лиллем, откуда бежали наши заклеймённые преступники, и Берри весьма приличное, но и до графа рано или поздно могли дойти известия о беглом воре-священнике. То есть именно он будет принимать решение об их участи, если до этого дойдёт.
Но разве сможет он в чём-то заподозрить (а если и заподозрит – то сможет ли обвинить) любимую жену? На мой взгляд, одна из причин, по которой Анна решает стать его женой, – стремление обезопасить себя. До графини де Ла Фер, первой дамы провинции, не добраться никакому лилльскому палачу.
Неизвестно, каковы были её дальнейшие планы в отношении графа: жить с ним долго и счастливо или со временем потихоньку избавиться от любящего супруга. (Что было бы весьма опасно для неё).
Тем не менее сбыться им было не суждено: всего через месяц после свадьбы она падает с коня на охоте, теряет сознание, а граф, разрезав её платье, обнаруживает на плече клеймо.
Художник неизвестен
(На резонный вопрос – что ж он, раньше жену без платья не видел? – Дюма отвечает в главе “Ночью все кошки серы”, описывая свидание миледи и д’Артаньяна: в её спальне кромешная тьма, ставни заперты, полог опущен, на ней самой – пеньюар, который она не снимает, чтобы нельзя было обнаружить клеймо на ощупь).
И дальше, вопреки всем её ожиданиям, граф вздёргивает обожаемую супругу на ближайшем дубу. Эта лесная казнь – один из самых обсуждаемых моментов в истории графа и графини де Ла Фер.
Художник М. Лелуар
Как он её повесил? Если за шею – почему она выжила? Если, как предполагают некоторые, за связанные руки (такая позорная казнь) – почему был уверен в её гибели?
Но главный вопрос – совершил ли он справедливый суд или это было убийство.
“– О боже, Атос! Да ведь это убийство! – вскричал д’Артаньян.
– Да, всего лишь убийство… – сказал Атос, бледный как смерть. – Но что это? Кажется, у меня кончилось вино…”
Он имел право судить, выносить приговоры и мог бы повести жену в суд, чтобы сделать всё как полагается. Но решил обойтись без этого позорного спектакля. Тем не менее отсутствие официального приговора делает эту лесную казнь самосудом – вторым в жизни графини.
Вероятно, граф, раздавленный случившимся, тут же уезжает с места казни и не слышит, как подломилась ветка или оборвалась верёвка. Анна де Бейль осталась жива.
Какой вывод делает она из этой катастрофы? Что как бы мужчина ни клялся в любви, клеймо на её плече окажется сильнее его страсти. А значит, покровителей и защитников надо искать не среди мужей и любовников.
Каким образом она выбирается из Франции и оказывается в Англии, история умалчивает. Как мы знаем, на её руке остался сапфир, подаренный ей графом к свадьбе. Этот сапфир она потом подарит д’Артаньяну, которого примет ночью за другого – графа де Варда. То есть сапфир она не продала, оставшись без титула и денег.
Можно предположить, что он был не единственной драгоценностью на ней в день охоты: серьги, цепочка, пуговицы из драгоценных камней – всё это могло ей помочь.
Каким образом она становится женой лорда Винтера, нам тоже неизвестно. Автор отмечает её чистейший английский язык, и перед казнью на берегу Лиса она шепчет – “I am lost! I must die!” (Я погибла! Я должна умереть), так что можно предположить, что родилась она в Англии и в юномвозрасте оказалась во Франции. Возможно, ей помогли какие-то родственные связи – впрочем, Анна де Бейль с лёгкостью выдумывала их сама.
Так или иначе, она выходит замуж за богатого аристократа, дарит ему сына и подсыпает что-то в бокал, от чего на теле усопшего лорда были обнаружены синие пятна.
Она очень рискует – но, видимо, лорд Винтер тоже что-то заподозрил по поводу её плеча, а может быть, узнал о её измене с герцогом Бекингэмом, и она поспешила избавиться от мужа. Оставшись матерью мальчика, унаследовавшего от отца миллион.
(В фанфиках этого мальчика, будущего Мордаунта, любят считать сыном графа де Ла Фер – но по времени его рождения не получается: Джон Френсис Винтер родился перед самым началом действия “Трёх мушкетёров”, а сцена на охоте произошла лет за пять до этого. Ещё есть версия, что это сын Бекингэма, с которым у миледи был краткий роман, – но для таких красавцев родителей что-то он слишком страшненьким вырос.)
Подробнее об этом — здесь: Могла ли миледи в «Трёх мушкетёрах» любить своего сына?
Итак, к началу романа она молодая богатая вдова, которая может жить в своё удовольствие. Зачем же она поступает на службу к Ришелье?
Художник И. Кусков
На мой взгляд, причины всё те же: авантюрная жилка, которая не даёт ей сидеть на месте, стремление отомстить Бекингэму, отвергнувшему её любовь. – А главное, поиск могущественного покровителя, который заступится за неё, если всплывут её прошлые подвиги: убийство лорда Винтера, побег из монастыря – и, конечно, клеймо на плече.
Ведь чтобы обнаружить клеймо, достаточно, как показывает её печальный опыт, обычного обморока на охоте.
Мотив мести у неё очень силён, фразы о жажде отмщения не сходят с её уст, она твердит об этом в беседах с Ришелье и с горничной Кэтти, и её девиз – “Мой бог – это я и тот, кто поможет мне отомстить за меня!”
Тем не менее вся эта страсть направлена в основном на д’Артаньяна и госпожу Бонасье, ну и на Бекингэма: “Она ненавидела всё, что раньше любила”.
Когда в трактире “Красная голубятня” она узнаёт в Атосе графа де Ла Фер, которого считала умершим и который сейчас для неё наиболее опасен, – она не стремится ему отомстить.
Художник И. Кусков
Она не забывает упомянуть о нём в беседе с Рошфором с просьбой отправить Атоса в Бастилию – но все её помыслы сосредоточены на д’Артаньяне.
Тот действительно успел ей насолить: вместе с госпожой Бонасье они обыграли кардинала в истории с подвесками, после которой миледи рассчитывала заполучить расположение и покровительство Ришелье; гасконец вызвал на дуэль её деверя, лорда Винтера, но оставил того в живых, к её огромному разочарованию.
Однако самое ужасное – д’Артаньян обманул её, проникнув в её постель под чужим именем, а затем, вторично, – уже под своим. И ещё имел наглость во всём ей признаться:
“— Любовь моя, это кольцо у меня. Граф де Вард, бывший у вас в четверг, и сегодняшний д’Артаньян — это одно и то же лицо.
Неосторожный юноша ожидал встретить стыдливое удивление, лёгкую бурю, которая разрешится слезами, но он жестоко ошибся, и его заблуждение длилось недолго.
Бледная и страшная, миледи приподнялась и, оттолкнув д’Артаньяна сильным ударом в грудь, соскочила с постели.
Было уже совсем светло.
Желая вымолить прощение, д’Артаньян удержал ее за пеньюар из тонкого батиста, но она сделала попытку вырваться из его рук. При этом сильном и резком движении батист разорвался, обнажив её плечи, и на одном прекрасном, белоснежном, круглом плече д’Артаньян с невыразимым ужасом увидел цветок лилии — неизгладимое клеймо, налагаемое позорящей рукой палача.
— Боже милосердный! — вскричал он, выпуская пеньюар.
И он застыл на постели, безмолвный, неподвижный, похолодевший.
Однако самый ужас д’Артаньяна сказал миледи, что она изобличена; несомненно, он видел всё. Теперь молодой человек знал её тайну, страшную тайну, которая никому не была известна.
Она повернулась к нему уже не как разъярённая женщина, а как раненая пантера.
— Негодяй! — сказала она. — Мало того, что ты подло предал меня, ты ещё узнал мою тайну! Ты умрешь!”
Художник Л. Непомнящий
Тут есть от чего прийти в ярость, согласитесь.
Именно для исполнения этой мести миледи соглашается выполнить задание Ришелье и найти исполнителя для убийства герцога Бекингэма. Кардинал, в свою очередь, тоже чувствует, что она ищет в нём покровителя:
“Он догадывался, что прошлое этой женщины таит страшные вещи, покрыть которые может только его красная мантия, и чувствовал, что, по той или другой причине, эта женщина ему предана, ибо только в нём одном она может найти поддержку и защиту от угрожающей ей опасности”.
Художник Ж.-А. Босе
Ирония в том, что кардинал не намеревался ей помогать. Более того, у меня есть твёрдое убеждение, что найти миледи в Армантьере, чтобы схватить её и казнить, мушкетёрам помог Рошфор. Именно он сначала настоял, чтобы леди Винтер написала ему название городка, где будет ждать его после отъезда из Бетюнского монастыря, а потом выронил эту записку под ноги мушкетёрам.
И всё это соответствовало желаниям Ришелье:
“Преступления, могущество и адский гений миледи не раз ужасали его. Он испытывал какую-то затаенную радость при мысли, что навсегда избавился от этой опасной сообщницы”.
Таким образом, выполнив порученное – направив фанатика Фельтона убить герцога (и тем дав возможность выиграть осаду Ла-Рошели), – миледи подписывает приговор себе: для Ришелье она теперь нежеланный и опасный свидетель, посредник между ним, заказчиком, и исполнителем.
И он весьма удачно избавляется от неё руками мушкетёров.
Подробнее об этом – здесь: “Гибель миледи была подстроена кардиналом Ришелье?”
Казни на берегу Лиса предшествует суд: обвиняемой зачитывают её преступления и выносят приговор, который приводит в исполнении тот самый лилльский палач. Но она мало чем отличается от убийства.
И выглядит таковой и в глазах Ришелье:
“— Итак, — заговорил он кротким голосом, противоречившим его суровым словам, — вы присвоили себе права судей, не подумав о том, что те, кто не уполномочен наказывать и тем не менее наказывает, являются убийцами”.
И даже в глазах самого лилльского палача в романе “Двадцать лет спустя”:
“— Пока я лишал жизни во имя закона и правосудия, мое дело не мешало мне спать спокойно, потому что я был под покровом правосудия и закона. Но с той ужасной ночи, когда я послужил орудием личной мести и с гневом поднял меч на божье создание, с того самого дня…
Художник Л. Непомнящий
Я словно сейчас вижу, как она молит о пощаде, стоя на коленях и подняв ко мне бледное лицо. Я никогда не мог понять потом, как я решился отрубить эту прекрасную голову”.
Миледи совершала злодеяния, которые не смог бы доказать ни один суд. Но это не спасло её от клейма, верёвки и топора. Казнь на берегу Лиса кажется мне справедливым возмездием за её преступления.
Тем не менее – это тоже самосуд, третий и последний.
Читайте также:
Гибель миледи была подстроена кардиналом Ришелье?
Могла ли миледи в “Трёх мушкетёрах” любить своего сына?
Любимая сцена в романе “Три мушкетёра”
Мои фанфики на фикбуке
Атос и миледи: идеальный каст
Шпион Атос и миледи из ВДВ
“Граф Монте-Кристо”: как рождаются иллюстрации
“Мушкетёры” в РАМТе
Снейп уполз, или Невероятный мир фанфиков
Джен Эйр в английском спектакле: некрасивая и неистовая (но мне понравилось)
“Джен Эйр, или Записки гувернантки Теккерея”
Про Клариссу и Ловеласа
Тайна “сероглазого короля”
“Убийство в Восточном экспрессе”: реальная история
Зачем Уикхем похитил Лидию Беннет?
“Эники-беники” – считалка про античного героя?
Почему торжествует крестьянин?
Путеводитель по моему каналу на Яндекс.Дзене: публикации про кино и сериалы
Путеводитель по моему каналу на Яндекс.Дзене: публикации про книги и спектакли
В благородного Атоса, графа де Ла Фер я была влюблена с тринадцати лет, с первого прочтения “Трёх мушкетёров”. Красавец, сдержанный и ироничный, фехтует как бог, да ещё связан романтической линией с главной злодейкой романа – что может быть притягательнее 🙂
Атос и д’Артаньян с патентом лейтенанта мушкетёров. Художник Иван Кусков
Моё отношение к этой злодейке – леди Винтер, воплощению коварства и обольстительности, – менялось со временем. Я взглянула на её историю с её точки зрения и стала лучше понимать, что ею двигало.
Подробнее об этом здесь: Миледи в “Трёх мушкетёрах”: история трёх самосудов.
Однако она по-прежнему остаётся для меня злым демоном романа, с которым отважно сражаются граф де Ла Фер и его друзья, – а не несчастной заблудшей овечкой, загубленной мстительными мушкетёрами.
Миледи и Фельтон. Художник Морис Лелуар
Одна из основных претензий разгневанных читательниц к графу звучит так: как он мог повесить на охоте любимую жену? Почему хотя бы в суд не отвёл, а вообще должен был простить, ведь против него лично она ничего не совершала!
Давайте вспомним, как обстояли дела. Граф де Ла Фер, как и позже Атос, – фигура необычная, выделяющаяся среди всех. “Стоило Атосу в своем простом мушкетёрском плаще ступить хоть шаг, откинув назад голову, как он сразу занимал подобающее ему место, отодвигая разодетого Портоса на второй план”.
В 25 лет он, знатный, как Дандоло или Монморанси, полновластный владетель графства, должен был найти себе жену – богатую, знатную, привлекательную, достойную стать первой дамой в его провинции. Надо полагать, отбоя от невест не было – тем не менее граф “наперекор воле всей родни” останавливает свой выбор на безвестной красотке, сестре священника.
Почему? Ответ ясен: она вскружила ему голову своей красотой и “кипучим неженским умом”. Однако в те времена женитьба не имела никакого отношения к страсти: брак был делом расчёта, заключался ради укрепления славы рода, а не по любовной прихоти.
Беря в жёны белокурую прелестницу, о которой знал лишь, что “по слухам, они с братом были хорошего происхождения”, он верил, что обретает единственную родную душу, определённую ему судьбой.
Эта прекраснодушная пылкость была свойственна ему с ранней юности – в романе “Двадцать лет спустя” Атос признаётся д’Артаньяну:
“…первые потребности сердца так неодолимы, порывы любовной тоски у молодых людей так сладки и так горьки в то же время, что часто носят все признаки настоящей страсти. Я помню, что сам в возрасте Рауля влюбился в греческую статую, которую добрый король Генрих Четвертый подарил моему отцу. Я думал, что сойду с ума от горя, когда узнал, что история Пигмалиона – пустой вымысел”.
Итак, в нём борются верность долгу и череде именитых предков – и вера в то, что его избранница станет достойной графиней де Ла Фер, ведь главное – щедрость души, а не богатство и громкое имя, которые есть у него самого и которые он сложил к её ногам.
Сериал “Три мушкетёра” (2013). Граф де Ла Фер – Юрий Чурсин, графиня – Екатерина Вилкова
И поначалу он счастливо убеждён в правоте своего выбора:
“Он увез её в свой замок и сделал из неё первую даму во всей провинции. И надо отдать ей справедливость — она отлично справлялась со своей ролью”.
На вершине блаженства они прожили месяц (что косвенно следует из фразы “июнь и июль были самыми тяжёлыми месяцами для Атоса”), а потом грянула катастрофа на охоте:
“Однажды во время охоты, на которой графиня была вместе с мужем, — продолжал Атос тихим голосом, но очень быстро, – она упала с лошади и лишилась чувств. Граф бросился к ней на помощь, и так как платье стесняло её, то он разрезал его кинжалом и нечаянно обнажил плечо…”
На плече обожаемой жены он видит цветок лилии.
Сцена на охоте. Художник Роналд Уилрайт
(На резонный вопрос – что ж он, раньше жену без платья не видел? – Дюма отвечает в главе “Ночью все кошки серы”, описывая свидание миледи и д’Артаньяна: в её спальне кромешная тьма, ставни заперты, полог опущен, на ней самой – пеньюар, который она не снимает, чтобы нельзя было обнаружить клеймо на ощупь.
А вообще эту историю автор позаимствовал из мемуаров де Куртиля, где подобная сцена произошла с его отцом, графом Рошфором:
“Однажды мой отец почувствовал у своей жены на спине нечто такое, что показалось ему ненормальным. Он захотел посмотреть, что это такое, но она предпочла удалиться, не отвечая, а это вызвало у моего отца подозрения, которые еще больше возбудили его любопытство. Она попросила его не настаивать, сказала, что там нет ничего, достойного повышенного внимания, но мой отец не остановился и силой сорвал с нее рубашку. Сделав так, он увидел такое, что непременно рухнул бы наземь, если бы не лежал в этот момент. Он увидел ярко выраженный цветок лилии, что тут же продемонстрировало ему, в какой степени он заблуждался в отношении ее благочестия… В один миг к нему вернулось чувство реальности, и он воскликнул: — Бесчестная, вас следовало бы повесить, и, клянусь, если мне не отдадут должное, я собственными руками убью вас!”)
Клеймо свидетельствовало о том, что перед графом – преступница: “Бедная девушка оказалась воровкой”.
Но, на мой взгляд, для него важнее было то, что прекрасная Анна лгала ему. Образ единственной спутницы жизни, верной и нежной, рассыпался, оказался миражом. Клеймо обнажило её истинную сущность, как рассеявшийся туман обнажал кривые лапы сладкоголосых сирен, заманивавших моряков к смертельным скалам.
Почему он не выслушал её, не попытался узнать, откуда взялась лилия, а сразу поверил в её виновность?
Потому что, полагаю, та Анна, которую он любил, никогда бы не утаила историю о клейме. Она угадала его слабые места и искусно создала идеал, перед которым он не смог устоять (так же позже она обольстит пуританина Фельтона, создав образ прелестной гонимой мученицы за веру).
В глазах графа она стала Прекрасной Дамой, залогом его счастья, лишиться которой – всё равно что руку себе отсечь. Поэтому, я думаю, она верила в то, что он не тронет её, даже узнав о клейме.
Но граф предпочёл отсечь себе руку.
Вполне возможно, что слухи о священнике с монашенкой, выкравшими из церкви сосуды и бежавшими после суда, достигли и Берри – графу как верховному судье провинции могли прийти описания преступников. Возможно, у него уже были смутные подозрения, но тогда он с негодованием их отверг.
В пользу этой идеи говорит то, что, рассказывая потом эту историю д’Артаньяну, Атос уверен: священник – не брат Анны, а любовник (с чего, собственно?). И он сразу называет “бедную девушку” воровкой, хотя подробности её истории узнаёт лишь в финале от палача.
Клеймо стало тем безжалостным доказательством, которое взорвало весь его мир и перевернуло с ног на голову.
Однако в лесу граф не собирается вести обманщицу в суд, а вершит его на месте. При этом не закалывает её кинжалом, который держит в руке, а совершает сложный обряд повешения:
“Граф был полновластным господином на своей земле и имел право казнить и миловать своих подданных. Он совершенно разорвал платье на графине, связал ей руки за спиной и повесил её на дереве”.
С юридической точки зрения, это самосуд (граф имел право казнить и миловать, но не вздёргивать на ближайшем суку в лесу без суда и следствия); однако он обставляет это как ритуал казни.
“– О боже, Атос! Да ведь это убийство! – вскричал д’Артаньян.
– Да, всего лишь убийство… – сказал Атос, бледный как смерть. – Но что это? Кажется, у меня кончилось вино…”
Лесная казнь. Художник Морис Лелуар
Почему он не отвёл её в суд или просто не изгнал?
На мой взгляд, главная причина – не её преступления в прошлом (потому он и не стал о них расспрашивать), а её дьявольская способность манипулировать людьми.
По той же причине и лилльский палач не возвращает её в суд, когда находит после побега, а сам накладывает на неё клеймо. Он не за краденые сосуды её карает, а за то, что разбила жизнь его брату. Священник теперь – заклеймённый каторжник, но главное, что он не мыслит себе жизни без Анны, для которой он просто очередная ступенька.
Палач полагал, что с лилией на плече она уже не сможет обольщать и обманывать других несчастных. Но, как видим, это её не остановило.
Именно это стремится сделать граф в лесу: остановить её.
Ждать её оправданий и объяснений было бы просто слабостью и отсрочкой исполнения приговора. А он лишь один приговор имел право вынести.
Но кроме того, эта казнь видится мне его ритуальным самоубийством. Граф приговаривает её к смерти, а себя – к немедленному исполнению приговора. Он всё их не случившееся счастье вздёргивает на дереве. Он и себя казнит там, убивая свою любовь, в наказание за свою глупость и гордыню (“Глупец, болван, осёл!”).
И далее свою жизнь – жизнь первого дворянина графства – он так же у себя отнимает: покидает замок, объявляет графа де Ла Фер умершим.
Он осквернил родовое гнездо, введя преступницу в дом, покрыл позором имя, брачное ложе и фамильные драгоценности: “Чтобы я взял это кольцо после того, как оно побывало в преступных руках! Никогда! Это кольцо осквернено, д’Артаньян”, – говорит Атос о фамильном сапфире.
Покончить с собой ему не даёт лишь долг христианина, и он выбирает лучший способ свести счёты с жизнью: отдать жизнь за короля.
На смену знатному графу приходит безвестный мушкетёр, который не пропускает стычек с гвардейцами, лезет под пули на бастионе Сен-Жерве, а те лишь свистят мимо, как заговорённые.
Остались ли у Атоса какие-то чувства к бывшей жене?
Мне нравится история о том, что Огюст Маке, соавтор Дюма, свою версию главы “Супружеская сцена” (встреча Атоса и миледи в трактире “Красная голубятня”) завершил страстным поцелуем супругов.
“3D Мушкетёры” (2011), Атос – Мэттью Макфейден, миледи – Мила Йовович
А Дюма поцелуй убрал и, напротив, подчеркнул, что в леди Винтер, самой соблазнительной даме романа, Атос не видит больше ничего привлекательного:
“У Атоса потемнело в глазах. Вид этого существа, в котором не было ничего женственного, оживил в нем терзающие душу воспоминания… Миледи, бледная как смерть, пыталась крикнуть, но язык не повиновался ей, и с оцепеневших уст сорвался только хриплый звук, не имевший ни малейшего сходства с человеческой речью и напоминавший скорее рычание дикого зверя; вплотную прижавшись к темной стене, с разметавшимися волосами, она казалась воплощением ужаса”.
Художник Иван Кусков
Так что для меня история противостояния Атоса и леди Винтер – это в некотором смысле противостояние рыцаря и дракона, Персея и Медузы, героя и гидры, явившейся из Аида:
“– Вы демон, посланный на землю! – начал Атос. – Власть ваша велика, я знаю, но вам известно также, что люди с божьей помощью часто побеждали самых устрашающих демонов. Вы уже один раз оказались на моем пути. Я думал, что стёр вас с лица земли, сударыня, но или я ошибся, или ад воскресил вас…”
По поводу финальной казни – у одной моей собеседницы была прекрасная трактовка, с которой я согласна и которой, пожалуй, закончу:
“Казня её в самом конце рукой палача, её не убивает, он возвращает её обратно в ад. Как кошмарный сон.
Это не убийство, не грех на душу. Убийство было совершено ранее, ДО, в графских угодьях, годы назад. Это – просто изгнание обратно.
Поэтому Атос так спокоен. Он изгоняет призрак, а не лишает жизни человека.
Именно поэтому – да – тогда своей рукой, после – рукой палача. Тогда своей потому, что у него к ней был свой личный счёт – и свести этот счёт можно было только своими руками. Ещё потому, что, приводя в исполнение приговор, он её ещё всё-таки любил, это же не изгоняется по щелчку. И, всё ещё любя, как он мог позволить, чтобы её прилюдно судили, чтобы её протаскивали через всю эту грязь, чтобы чужие руки нагибали её шею. Никогда! Только своей рукой, один на один. То последнее, что, исходя из любви к ней, он мог для неё сделать. НЕ казнить её он не мог. А, значит, мог только максимально эту казнь сгладить (если тут вообще употребим этот термин)”.
Художник Леонид Непомнящий