Михаил львовский биография личная жизнь

Михаил львовский биография личная жизнь thumbnail

22 июля 1919, Ростов-на-Дону — 30 октября 1994, Москва.

Поэт, драматург, публицист, сценарист.
Заслуженный деятель искусств РСФСР (5.07.1985).
Член Союза Писателей СССР с 1959 года.

Окончил Литературный институт имени Горького (1952).
Автор песен: «Вот солдаты идут по степи опалённой», «На Тихорецкую состав отправится».
Автор пьес: «Димка-невидимка» (совместно с Вадимом Коростылёвым, ставилась в десятках ТЮЗов страны), «Друг детства», «Поцелуй феи» (совместно с Зиновием Гердтом, Театр Сатиры). В публицистике на страницах «Комсомольской правды» в 1960-1970-х годах выступал в защиту авторской песни. В кино выступал как автор сценариев к фильмам для детей и автор текстов песен.

Государственная премия РСФСР имени Н.К. Крупской (1981) — за сценарий фильма «В моей смерти прошу винить Клавау К.» (1979).
Премия ЦКДЮФ имени Горького (1975).
Премия СК СССР (1980).
Приз МКФ (1976).

последнее обновление информации: 31.10.16

Есть авторы, имена которых у всех на слуху, но произведения их мало кто читает – (печальный удел многих «классиков» – в кавычках и без), а есть авторы, имена которых малоизвестны (а то и совсем неизвестны), но произведения их у всех на устах.
Разумеется, в театральных и кинематографических кругах имя М.Г. Львовского (22.07.19 – 30.10.94) известно: он автор пьес «Димка-невидимка» (совместно с Вадимом Коростылевым), «Друг детства» и других, в 1960-е годы шедших во многих театрах; ему принадлежит авторство сценариев известных фильмов «Я вас любил» (реж. И. Фрэз), «Точка, точка, запятая» (реж. А. Митта), «Это мы не проходили» (реж. И. Фрэз), «В моей смерти прошу винить Клаву К.» (реж. Н. Лебедев и Э. Ясан, Госпремия СССР 1981 года) и других, пользующихся неизменной зрительской симпатией многие годы.
Ну, а песни Львовского (их он написал свыше 300 вместе с Николаем Богословским, Исааком Дунаевским, Альфредом Шнитке, Геннадием Гладковым, Михаилом Таривердиевым…), сойдя со сцены или экрана, давно «пошли в народ». Достаточно вспомнить самую известную из них:
На Тихорецкую состав отправится,
Вагончик тронется – перрон останется…

В сущности, любой сценарист, равно как и поэт-песенник, обречён на «закадровое», почти анонимное существование: увы, зрителю (слушателю) так часто нет дела до тех, кто им доставил эстетическое наслаждение, но сам, по правилам игры, остался в тени. Что ж, в этом есть, наверное, высшая логика и справедливость: ты должен полностью раствориться в своём творении, бескорыстие – условие служения искусству, и быть знаменитым, действительно, – некрасиво.
Ролан Быков, один из ближайших друзей Михаила Григорьевича, после смерти Львовского написал о том, что «в наше время расцвета интеллектуальной и творческой бижутерии» (очень точное определение!) помочь узнать, кто мы такие, может только «человек высокого предназначения и чистых рук» – такой, каким был М. Львовский.
Понятно, что такой человек, в какую бы эпоху он ни жил, не может не быть в оппозиции (если не внешней, так внутренней) к власти, причём власть своим собачьим чутьём эту оппозиционность за версту чует, даже если человек внешне никак себя «властителям и судиям» не противопоставляет.
Не был исключением и Львовский. Перед войной Михаил учился в Литинституте у Ильи Сельвинского и был «одной шестой той компании, которая несколько изменила ход развития советской поэзии» (Б. Слуцкий). В компанию, кроме Бориса Слуцкого, входили также Михаил Кульчицкий, Павел Коган, Давид Кауфман (Самойлов) и Сергей Наровчатов. Юноши намеревались не только «переделать в поэзии всё по-своему» (М. Кульчицкий), но замахивались на большее – через литературу влиять на общественный климат, весьма загрязнённый, по их мнению, славословиями и фальшью (вспомним «Разговор с т. Сталиным» и поэму «На правах рукописи» того же Кульчицкого). Самое замечательное, что ребята не считали нужным особо скрывать свои несовпадения с «генеральной линией партии» (и это после 1937-го года!). Михаил Григорьевич рассказывал, как однажды он (некоммунист и некомсомолец) даже «вылез» на открытом партсобрании с требованием «откровенного марксизма» взамен фальшиво-начетнического, призвал не мириться с «халтурой» – засильем лжи и бездарности в литературе, а в качестве тех, у кого надо учиться, назвал полуопального Бориса Пастернака и опального Всеволода Мейерхольда (тогда уже находившегося в застенках НКВД, о чём молодой поэт не знал, но, несомненно, знал о его травле в советской прессе). За такие речи студент не угодил за решётку, видимо, только по одной причине: начальству не хотелось выносить сор из избы, а «настучать» в «органы» никто не догадался, т.к. услышано это было не на «тайной вечере», а на открытом (!) партийном собрании, где наверняка вёлся протокол и было достаточно нужных «ушей».
Тогда, в 1939 году, Михаил Львовский написал в поэме «Маяковский»:
Иду по склонам унылых лестниц.
Чтоб, ощутив наступленье весны,
Петь абсолютно вредные песни,
Смотреть абсолютно чуждые сны…

И далее: «Я – недоверчивый, как вопрос…» Не доверяли «лобастые мальчики невиданной революции» «газетной дребедени» (М. Кульчицкий), и все тут.
После партсобрания взбучку дали только комсомольскому «комиссару» Боре Слуцкому. Зато уж в 1949 г., во время борьбы с космополитизмом, Львовского, одного из самых талантливых и необходимых сотрудников детской редакции радио, с треском «выперли» из радиокомитета и до смерти Сталина не брали ни на какую работу и не печатали. Пришлось работать литературным «негром», перебиваться случайными заработками.
В хрущёвские времена, на закате «оттепели», Львовский был запрещен вторично – за пьесы «Друг детства» и «Танцы на шоссе». Он «удостоился» «раздолба» в Постановлении ЦК и в специальном докладе Ильичева, главы Идеологической комиссии партии.
Не будучи диссидентом, Львовский до седых волос так и не научился соответствовать идейным стандартам – думается, потому, что был талантлив и честен. Он не лгал. Не славословил. Не шельмовал «отступников». Не делал карьеры. Зарабатывал литературным трудом. А стихи и прозу «не для печати» писал, как водится, «в стол».
Ещё в конце 1950-х поэт создал стихотворение, как нельзя лучше выразившее саму суть творчества, которое по природе своей СВОБОДНО.
Самогон – фольклор спиртного.
Запрети, издай указ,
Но восторжествует снова
Самодеятельность масс.
Тянет к влаге – мутной, ржавой,
От казенного вина,
Словно к песне Окуджавы,
Хоть и горькая она.
Нефильтрованные чувства
Часто с привкусом, но злы.
Самогонщик, литр искусства
Отпусти из-под полы!

Да, нефильтрованные чувства и мысли тогда расходились, как «фольклор спиртного». По-видимому, даже в худшие, подлейшие времена, по крайней мере, у части населения жажда правды неискоренима и неутолима, как неискоренима и неутолима жажда спиртного у другой его части.
В стихотворении 1964 года «Я писал стихи и плакал» происходит такой разговор лирического героя с белым листом бумаги:
Говорит она: «бедняга,
Надо мною зря не плачь.
Хорошо, что я бумага,
Ну а если бы стукач?
Чем себя стихами мучить,
Лучше нервы береги,
И меня на всякий случай
Обязательно сожги».
Я сказал: «а я не плачу» –
И расправил смело грудь.
«Я тебя, бумага, спрячу,
Хрен отыщет кто-нибудь».
И в такой кромешной дали
Я зарыл бесценный труд,
Что пока не отыскали
И боюсь, что не найдут.

Читайте также:  Дружинин биография личная жизнь дети

При всей авторской самоиронии, последняя строчка – свидетельство того, насколько небезразлично было писателю – дойдет или не дойдет до читателя его вольное слово. Хотя особенно на счет читателя, то бишь народа, Львовский не обольщался. На смерть Высоцкого он откликнулся строчками:
С вопросом «быть или не быть?»
Ты в положеньи глупом;
Россия любит хоронить
И причитать над трупом.
Она покойников своих
Заносит сразу в святцы,
Ведь опасаются живых,
А мертвых что бояться?
Ты за земной шагнул предел,
Оборвалась дорога…
И в первый раз я пожалел,
Что я не верю в Бога.
Все, как положено, идет,
И места нет надежде…
Ах, есть народ? А что народ?!
Безмолвствует, как прежде.
1981 г.

Власть и народ – увы, вечная тема русской литературы. Вечная, потому что уж больно занятные отношения возникали всю дорогу у двух этих субъектов истории. В архиве М.Г. Львовского сохранилась прозаическая «Притча о бочке и рыжем коне», написанная в 1971 году, в разгар «застоя», во время тихого ползучего сталинизма брежневщины, когда уже «мотали» свой срок крамольные А.Синявский и Ю. Даниэль, равно как и правозащитники, вышедшие на Красную площадь с протестом против ввода советских танков в Чехословакию. В этот период «развитого социализма» тюрьмы с каждым днём пополнялись новыми политзаключенными (хоть и не с такой скоростью, как в период «просто социализма»), а в психушках стали появляться спецпациенты, которым регулярно вводили вызывающий страшные боли галаперидол – лекарство от инакомыслия. 29 декабря того же 1971 года Московский секретариат СП исключил Александра Галича, с которым был дружен Михаил Григорьевич, из своего союза, что стало прологом к выдворению писателя из Советского Союза. А в 1972 году был изгнан из страны Иосиф Бродский… Цензура свирепела и усматривала политические аллюзии даже там, где их ни авторы, ни читатели (зрители, слушатели) не предполагали. Впрочем, цензоры были правы – у нас уже сформировался «самый читающий между строк народ в мире» Ну, а анекдотов о власти, пожалуй, никогда столько не создавалось, как в 70-е годы. Помнится такой: «Сантехника спрашивают: – За что сидишь? – Да пригласили, понимаешь, в одну квартиру отопление починить, а я посмотрел и говорю: «Тут систему менять надо». Ну, меня через час и взяли».
Да, уж такова семиосфера тоталитарного общества, что любое слово и словосочетание может «грозить» тайным подтекстом.
В трёх страничках стилистически филигранно отточенной «Притчи…» Львовского не только стереоскопически точно отразилась хрущевско-брежневская эпоха с ее перманентными «оттепелями» и «заморозками» («оттепель», как известно, вовсе не предзнаменование весны, а лишь случайная пауза между морозами), но, пожалуй, и вся история России. Да и только ли России? Ведь прелесть притчи в том и состоит, что поле ассоциативных «привязок» её безгранично.

Красиков Михаил

дополнительная информация >>

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.

Источник

дата рождения:
22 июля 1919 г.

дата смерти:
30 октября 1994 г.

написал рецензию21 октября 2017 0:08

Книга про подростков и ДЛЯ подростков. Можно читать и их родителям, безусловно, но основная идея, “по канону”, должна пойти в головы 14-16-летних. Этим повесть отличается от аналогичной книги Щербаковой Вам и не снилось . Второе отличие (для меня) заключается в персонажах: в данном случае я не увидел ни одного адекватного человека ни среди детей, ни среди взрослых. Кроме отца Сережи.
Ну то есть как ни одного адекватного – ни одного позитивно-адекватного скорее.

Сюжет таков: родители впервые приводят сыночка в детский садик на пять дней, с ночевкой. Были в Союзе такие заведения: в понедельник с утра сдал дитятку, в пятницу вечером забрал и пошел изображать любящего родителя. Так вот Сережа в садик с ночевкой хочет, но он в курсе, что при входе в садик надо реветь. А мальчик воспитан хорошо и традиции соблюдает. РЕВЕТЬ Сережа будет так, что позавидует любая Перепелиха из сказок Писахова.

Успокоить Сережу смогла только маленькая Клава, которая подошла и ласково предложила: “Ротзакрылсчитаюдоодного”. И все. Сережа влюбился. На всю жизнь. Почему? Об этом я скажу, когда буду его персонаж разбирать (уже скоро!) Но сейчас крайне важно о другом заметить.
Ребята перед завтраком идут собирать жёлуди. По принципу “кто-больше-тот-и-лучше-всех”. Глупая схема, вырабатывающая анти-дружбу и супер-зависть в неокрепшей детской психике, но на этом построены большинство игр, что поделать.
Так вот – все дети как дети, а Сережа молодец. Он победил. И вот тут очень прошу обратить внимание всех, кто будет читать КАК он победил, за ЧЕЙ СЧЕТ собрал так много дубовых сперматозоидов.
Это не просто важный эпизод, это ключевой момент всей повести! Ребенок в 4 года получил урок, который через 12 лет мог стоить ему жизни (вряд ли, но все же). Урок такой: нужны были Сереже те желуди? Нет – он даже не понимал зачем их собирать. Но в итоге те, кто его любят дали ему то, что думали – ему нужно. И потом оказалось, что вроде как мальчику от этого перепало счастье.
И именно согласно этому уроку Сергей будет строить свою лобофф с Клавой.
А теперь поехали.

1. Сережа.
Мальчик из хорошей семьи. Старший брат. Куча ответственности. Куча положительных качеств – от верности до целеустремленности, от умственных способностей до тяги к знаниям. Нормальный пацан. Все у него было бы хорошо, если бы не те долбанные жёлуди…
Дружба Сережи и Клавы (я буду иногда использовать слово “любовь”, но все-все подростки в книге только дружат, ничего иного тут не было) изначально стандартная, в дальнейшем развилась в монстра: Сережа за Клаву решал что ей хочется и разбивался в лепешку, чтобы ей это устроить. Подчеркну: он давал не то что ОНА ХОЧЕТ, а то что ОН ДУМАЛ, что она хочет! Это незаметно при беглом чтении, но это так и это трындец как важно. Потому что желуди.

Читайте также:  Никита зверев биография личная жизнь жена

– Понравился Клаве в его квартире барометр (матрешка, лупа, фломастеры – там целый контейнер можно собрать было). Это нормально – человеку нравится интересная вещичка. Она хоть раз попросила отдать? Нет. Он сам решал, что раз ей нравится, то она хочет владеть. Если бы Клава сказала, что ей сережин папа нравится, он бы и батяню в ленточку упаковал бы, любопытно?..
– Заикнулась Клава про хор. И Сережа придумывает схему на грани аферы, чтобы это устроить. Не учит петь. Не дает возможности реализоваться. Нет. Он как Хоттабыч – исполняет желание буквально. Хотела в хор? Ну и стой в хоре.
– Уроки. “Я сделал – бери списывай”. А когда девочка спрашивала про что-то, то получала ответ “Не вдавайся в детали, просто скатывай”. Это вредно – думать своей головой…

Почему он так поступал? Потому что еще в 4 года влюбился. И решил Клаву к себе ПРИВЯЗАТЬ, он делал все, чтобы она от него зависела. Но это также глупо, как лупить детей в качестве наказания и не понимать, что однажды они вырастут и в лучшем случае твой ремень перестанет действовать.

Очень интересный момент: почему Сережа запал именно на Клаву? Я делаю вывод: парень с самого нежного возраста искал себе женщину-защитницу. Т.е. ему нужна жесткая, сильная и самоуверенная представительница противоположного пола. Остальные качества Сережу, собственно, вообще не интересуют.
Подтверждает мнение о волевой женщине Таня, которая окажется новым объектом. Уже потом. После…
Пока мальчик не узнает через что она прошла, он на нее и внимания не обращал. А потом прозрел. И снова – ни внешность, ни нравственные качества, ни материальные возможности, ни все остальное роли не играют. Или ты тетка-боец, или ты Сереже не интересна.

2. Клава.
Девочка-стрекоза. Это первое что придет на ум. Но это можно сказать узнав ее лишь поверхностно. Потому что эта девочка не стрекоза, а скорее – нигилист. Можно много найти в адрес ее поступков нелестных слов, но стоит учесть воспитание. Мама, как я понял, не самого тяжелого поведения. И воспитывала в манере “Ты королева, у тебя 100 таких сереж будет”. Те, кто читал Парижские тайны помнят одну такую особу, воспитанную в аналогичном ключе. По сравнению с ней Клава вообще пай-девочка.
И вот на такое мамино воспитание сверху накладывается раболепство и отношения в стиле Master and Slave со стороны дружка. Садо-мазо по-советски, не иначе.
И Клава плоха только тем, что такое раболепство ей не противно. Все. В остальном ничего страшного в этой девчонке нет. А когда находится человек, которому интересно, образно говоря, не закармливать плачущего младенца, а воспитывать его, то оказывается, что “младенец” и талантлив, и умен, и вообще совсем даже ничего себе.

3. Лаврик.
Ничего особо плохого о нем сказать не могу, но это не достаточно искренний парень. Он хороший друг, порядочный чел, имеет чувство юмора, но его главный минус как личности: он с подстольного возраста человек науки. Минус в этом в том, что Лавр и общение с друзьями, и влюбленность, и все остальное строит на манер научного эксперимента. Отсюда ощущение неискренности. Возможно – ложное ощущение. Но как-то так.

4. Таня.
Самый сложный персонаж. Молчаливая участница “любовного” треугольника. И вот тут я не понимаю. Реально возможно с первого по последний класс быть влюбленной в одного парня, наблюдать как он увивается за другой девчонкой и не переболеть этими “чувствами”? Если бы она влюбилась в 14-ть – да, я бы понял. Но автор рисует худую девчонку-третьеклассницу с тоненькими косичками, которая уже не сводит глаз с Сережи. И тихо страдает в качестве домашнего задания на протяжении всех школьных лет.
Однако если не считать это, исключительно мной ощущаемую нелогичность, это интересный человек.

5. Родители.
Здесь будет обобщено, т.к. родители показаны как люди не с другой, а с третьей планеты. Мамы совершенно не стоят обсуждения: полнейшее наплевательство на детей. Как вообще можно видеть в окно, что сын в ДЕВЯТЬ лет в холодную погоду регулярно ходит без пальто и реагировать вот так амебно на это?
А вот папик удивил положительно. Скорее всего это единственный взрослый из книги, который помнил каково это быть подростком. Его советы и комментарии Сережиных поступков настолько неожиданны и при этом настолько же в точку, что мальчишку можно только поздравить с таким отцом. В душу не лезет, но и рукой не махнул. И главное – никаких мамашиных истерик.

Вот такой вот разбор.
Прикол – повесть меньше сотни страниц, а я накатал чуть ли не соизмеримую рецензию. Но что поделать: интересные персонажи, гротескная, но довольно распространенная ситуация, плюс неплохое писательское мастерство. И подача материала интересная: не от автора, а от каждого из героев, по чуть-чуть. Как вырванные странички из дневников разных людей. Или как заметки с милицейского допроса – кому как нравится.

И пара слов об экранизации. В моем детстве она была среди хитов. Не “Гостья из будущего”, конечно, но весьма обсуждаема. Сегодня она интересна дебютной детской ролью будущего знаменитого актера Владимира Шевелькова (один из гардемаринов и Фрэнсис Морган из “Сердец трех”). А в плане передачи сюжета – картина почти не справилась. Там слишком видна режиссерская версия “кто прав, а кто виноват”. В книжке все более сложно и Львовский оставляет вынесение вердикта на суд читателя.

#флешмоб_Стометровка

написала рецензию26 марта 2017 18:15

#конкурс_7
Не знаю, почему выбрала именно эту книгу для конкурса, но после прочтения могу сказать одно: этой книгой надо заинтересовать. Сначала она может показаться скучной, но потом от нее невозможно оторваться.

Читайте также:  Антон гусева биография личная жизнь

Когда речь идет о детях и подростках (в принципе, не только о них, но это особая категория людей), получается так, что если что-то их не интересует, то заниматься этим они и не будут. Этого отчасти не хватает взрослым, но на них слишком много ответственности, чтобы бросать те или иные дела.
Но все-таки, когда речь идет о детях и подростках, очень грустно видеть, что им становится неинтересно читать.

Чем хороша книга? Написанная простым языком о простых вещах, она может увлечь, может заставить задуматься, а может даже помочь полюбить чтение.

Есть мальчик Сережа. И с самого детства он дружит с девочкой Клавой. В целом, это написано в аннотации книги, с которой я абсолютно не согласна. Потому что она слишком грубая и бестолковая.
Их дружеские отношения складывались на протяжении всей жизни, но в какой-то момент произошел надлом. Предсказуемый, как по мне. Потому что, я думаю, что нельзя любить кого-то и не любить при этом себя. Маленькая девочка Клава всю жизнь командовала маленьким мальчиком Сережей, потому что ОН ПОЗВОЛЯЛ это делать. А в конце концов «ушла» к другому, потому что «ты всегда дарил мне себя, а он подарил мне меня». Это ли не мудрость? Можно сколь угодно осуждать девушку, но как по мне, Сережа сам виноват. Избаловал своим внимание, а к хорошему, как говорится, быстро привыкаешь.
Опять же, палка о двух концах. В случае с другой девочкой, такое поведение мальчика могло привести и к другим последствиям, но ведь мы говорим о конкретном примере конкретной книги, не вдаваясь в то, что все люди разные.

Советую подросткам от 13 и старше. В книге показан хороший пример того, что не всегда следует бросаться словами, за них следует отвечать, но взвешивая каждое дело, а также хорошо иметь некоторую долю гордости.
Помимо драмы главных героев, на примере их родителей или друзей, разыгрываются не менее потрясающие линии. Так, можно увидеть, почему Клава и Сережа воспитывались по-разному, почему Клава считала нормой управление своим другом, почему одна маленькая девочка Таня уже вынуждена работать и как это может сказаться на будущем всех героев.

История будет знакома многим юношам и девушкам, а кого-то сможет уберечь от слишком импульсивных поступков.

написала рецензию30 декабря 2016 15:29

Кто-то умеет любить, кто-то не умеет принимать эту любовь, кто-то просто не понимает, что такое любовь. Об этом книга.

Есть смысл сказать, что хотя бы раз подобное произведение стоит прочесть. Рассказ о детской влюблённости, переходящей в подростковую любовь. Что может быть сильнее первой любви? Именно той любви – наивной, чистой, детской. Когда один человек любит так сильно, что от такой любви страдает сам. И что может быть хуже, когда твоя возлюбленная лишь позволяет себя любить?

Серёжа – парень, который мог вскружить голову любой девочке в классе, но он был с головой и по уши влюблён в Клаву. Клава – девочка, которая давала себя любить, пока ей это было удобно. Не могу понять таких людей, не любишь – отпусти, зачем держать возле себя человека как преданную собачонку? Принимать подарки, давать поручения, обижаться, когда не получаешь то, что хотела, и к тому же подначивать, что ради неё парень не покончил бы с жизнью? Неприязнь к Клаве у меня была с первых страниц.

И как порой мы не видим того, кто был рядом всегда, кто оберегал тебя, поддерживал, несмотря на то, что сердце ваше занято другой. Это Таня – девушка, которая ждала внимания от Серёжи всю подростковую жизнь. Кого выберет Сергей? Сможет ли он влюбить в себя Клаву, или он выберет Таню? А может, он решит расстаться с жизнью…

#Бойцовский_клуб (10. Книга советского писателя)

P.S. Родители подростков! Будьте бдительны, возможно рядом с вашим ребёнком есть такая же Клава, которая может погубить жизнь. Лучше пусть ребёнок пообижается за то, что вы разлучили его с любовью всей его жизни, но он будет жив и здоров психически!

написала рецензию17 декабря 2016 16:08

Какая трогательная, полная чувств и жизни, книга! За что я люблю советских писателей, так это за качественную прозу. Я чувствую, что читаю лучшее. Особенно мне нравятся вот такие короткие, но емкие повести о подростках. Фильм не смотрела и теперь вряд ли буду. Просто хочу оставить героев такими, какими они представились мне.

Как это бывает, любовь с детского сада в Клаву обернулась мучением в пору юности. Ведь Клава – не промах. Она привыкла к вниманию, ей многое удаётся за красивые глаза. Ну и конечно же классический любовный треугольник:) Мне очень близка показалась Тося, как и многим девчонкам, наверное. Любишь парня, а он без ума от другой. Хотя та, другая, его ни во что не ставит.

Оригинальная техника написания. Каждая глава от разных лиц, даже от членов семьи главного героя. Но кто же рассказывает историю на этот раз узнаешь только во время чтения.

Больше ничего не скажу. Читайте и убедитесь сами, что это во всех отношениях достойная вашего внимания проза.

Приятного чтения!

написала рецензию28 октября 2015 9:17

Удивительная, завораживающая, необыкновенная история любви: от детской наивности, до взрослого чувства. Легкий, лаконичный, но вместе с тем невероятно выразительный язык повествования очень ярко описывает чувства героев, заставляя окунуться в их душевное состояние и прочувствовать эти эмоциональные потрясения, сомнения и переживания. Оригинальное построение композиции – повествование от разных действующих лиц – позволяет взглянуть на происходящие события с разных ракурсов; раскрывает мнение, мысли и чувства каждого героя.
Простой, изящный, отчасти наивный сюжет очаровывает своей легкостью – книга читается на одном дыхании. Не смотря на небольшой объем, в произведении разворачиваются событии более десяти лет!
Постоянно происходящие действия не оставляют скучать ни на минуту, удерживая читателя в предвкушении развязки всех конфликтов и любовных столкновений. Однако конец, остающийся до последних строк интригой, весьма необычен.
Естественность, наивность и красота этой истории не оставят читателя равнодушным! После прочтения этой книги есть, о чем задуматься)

Источник