Мерил стрип биография личная жизнь

Мерил Стрип – биография

Мерил Стрип снялась почти в полусотне фильмов. В первых пятнадцати из них она: теряла мужей – 5 раз; жениха -1 раз; детей – 7 раз. Сама лишалась жизни – 2 раза. Сходила с ума – 1 раз. После чего сказала себе «довольно» и стала сниматься исключительно в ролях женщин, которые брали судьбу в свои руки. Так же, как она сама.

Известной актриса стала после сыгранной роли дизайнера Джоанны Крамер в кинодраме “Крамер против Крамера”. Этот фильм сделал Мерил Стрип настоящей звездой.

Мерил Стрип (полное имя-Мерил Луиз Стрип) родилась 22 июня 1949 года в городке Саммит в штате Нью-Джерси. Ее отец, Гарри Стрип, работал управляющим в фармацевтической компании, мать, Мери, была художницей.

Мерил была поздним ребенком, она родилась, когда матери исполнилось 35. Назвали ее Мери Луиза – от сокращения этих двух имен и получилось «Мерил». Актриса утверждала, что ее появление на свет – результат случайности: Гарри Стрип не хотел детей. Тем не менее у Мерил вскоре появились еще два брата, Гарри-младший и Дэн, и матери пришлось оставить работу.

Позже Мерил говорила: «Если я кому-то и хотела в своей жизни подражать, так это маме. Она всегда была в отличном настроении, у нее было прекрасное чувство юмора и море энергии. Люди чувствовали себя в ее присутствии легко, потому что она могла разрядить любую сложную или неловкую ситуацию – за свой счет: она постоянно подшучивала над собой. Для меня это мерило всех достоинств -способность относиться с юмором к собственной персоне».

А еще мама прекрасно пела, так что помимо способности относиться с юмором к себе дочь унаследовала от матери оперный голос: «Впервые о моем якобы «голосе» заговорили, когда я выступила на школьном концерте: учителя принялись твердить маме и папе, что мне надо серьезно заниматься. И бедные родители дважды в неделю возили меня в Нью-Йорк к педагогу – это, как я сейчас понимаю, было немалой жертвой с их стороны: час на пароме туда, час обратно, плюс деньги…»

Несколько лет Мерил всерьез думала об оперной сцене, трезво расценив, что для оперы внешность не главное. При этом она совершенно не комплексовала из-за своего слишком длинного носа, тяжелого подбородка и неправильного прикуса. Мерил терзалась лишь необходимостью носить очки.

«Очки мне нацепили в четыре года, – вспоминала она, – и в седьмом классе я наотрез от них отказалась. Мама отвозила меня в школу, вручала очки учительнице и говорила: «Следите, чтобы не снимала!» Но разве может девочка-очкарик рассчитывать на что-нибудь, кроме хороших оценок? Это уже потом я обнаружила чудодейственное средство – перекись водорода, стала длиннокудрой блондинкой и тут же превратилась в местную красотку. Меня даже выбрали старостой чирлидеров!»

С оперой ничего не получилось, и близорукая Мерил отправилась после школы в Вассар – престижный колледж для умных девочек. «До Вассара я была, по правде говоря, не самой образованной особой: за четыре года прочла от силы семь книжек да кучу журналов для девчонок. Это там меня научили думать и, главное, – научили учиться».

Нельзя сказать, чтобы Мерил была самой одаренной ученицей Вассара: точные науки она не понимала и не любила. Но поскольку мама научила ее все делать хорошо, вскоре она преуспела даже в математике. Однако лучше всего ей давался французский язык: «Я совершенно не знала грамматики, но, как человек музыкальный, хватала язык на слух и умела прекрасно на нем болтать. И хотела стать переводчицей.

Мама как-то взяла меня на экскурсию в Нью-Йорк, в Генеральную Ассамблею ООН, и мне дали посидеть в «будке» синхронистов. В нашем маленьком городке в Нью-Джерси не было даже чернокожих. А тут я увидела африканцев с необычными прическами, индусов в чалмах и других «экзотических» людей. Они казались мне такими интересными! Я стала грезить работой в “будке”».

О театре, даже студенческом, она не мечтала. Предложение преподавателя основ драматического искусства Клинтона Аткинсона выступить на вечере с монологом Бланш Дюбуа из пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай “Желание”» было формальным – все студенты пробовали себя на сцене. Артистических способностей, если не считать умения очень похоже копировать голоса преподавателей, за Мерил никто не замечал.

«Никто не ожидал, что Мерил исполнит монолог находящейся на грани нервного срыва женщины так, что в зале ни у одного человека не осталось сомнений в том, что перед нами состоявшаяся актриса, – вспоминал Аткинсон. – Невозможно было поверить, что эта девочка никогда не училась актерскому мастерству и что все, что она показывала на сцене, – от природы».

Водном из студенческих спектаклей Мерил заметил Роберт Брустейн, декан факультета Йельского университета и директор Йельского репертуарного театра. Он пригласил девушку на прослушивание, попросил ее прочесть с листа отрывок из «Венецианского купца», через десять минут принял ее в свой театр и рекомендовал для поступления в престижный Йель на факультет драматических искусств. Более того: по настоянию Брустейна ей предложили полную стипендию.

«Для меня это было очень важно, – вспоминала она потом. – Мои родители росли во времена Великой депрессии и воспитали в нас боязнь остаться без средств к существованию. Нет, они не были скупыми или прижимистыми, просто деньги на ветер в нашей семье не бросали. И это отношение к деньгам осталось у меня на всю жизнь. Сейчас я тщетно пытаюсь передать его своим детям…»

Фильмы

В университете Мерил, как и положено будущему магистру изящных искусств, утром слушала лекции, днем таскала подносы с грязной посудой в одной из местных забегаловок, а по вечерам репетировала. Первой ее ролью была роль лягушки, действие спектакля происходило в университетском бассейне. Ее партнершей, тоже лягушкой, была студентка Йеля Сигурни Уивер.

К окончанию университета в 1975 году Мерил сыграла уже более сорока главных ролей. Студентку, заслужившую рецензии даже в «Нью-Йорк Тайме», не могли не взять в нью-йоркский театр Джозефа Папа. После того как через год Мерил номинировали на престижную театральную премию «Тони», ее не могли не пригласить в кино.

Удивительно, но дебют Мерил Стрип в фильме «Джулия» остался публикой и критиками незамеченным, хотя лента принесла целый букет «Оскаров» исполнителям главных ролей – Джейн Фонда, Ванессе Редгрейв, Максимилиану Шеллу. Мерил отнеслась к неудаче с юмором. Позже, давая советы начинающим актрисам, она говорила: «Злейший враг начинающего – тщеславие. Но если вы возьмете за правило гладить свои вещи сами, никакое тщеславие вам не грозит».

Съемки в ее следующем фильме, «Охотник на оленей», вполне могли стать последними в кино-карьере Мерил. В этом фильме она играла вместе со своим женихом Джоном Казале. Казале был признанным театральным актером (с Мерил они вместе играли у Джозефа Папа в спектакле «Око за око»), поэтому снялся всего в нескольких фильмах, но зато каких! «Крестный отец», части 1 и 2, в которых он сыграл Фредо Корлеоне, «Разговор», «Собачий полдень».

Когда началась работа над «Охотником на оленей», у Джона Казале обнаружили рак. О болезни Джона знали только Мерил, которая самоотверженно за ним ухаживала, и режиссер Майкл Чимино. Они скрывали правду от руководства студии, понимая, что из опасений срыва съемок и неизбежных финансовых потерь Казале тут же уволили бы.

Чимино, перекроив график, в первую очередь снимал сцены, в которых должен был участвовать Джон. А когда слухи все-таки дошли до начальников, Мерил заявила, что если из картины выкинут Казале, уйдет и она, и плевать на взаимоотношения с киноистэблишментом и на возможное попадание в «черный список». Казале доработал до конца, правда, в прокатной версии фильма сцен с его участием осталось немного. Но он ее не увидел. Майкл Чимино позднее признал, что Мерил по сути спасла фильм, который заслужил в итоге пять «Оскаров». Так что ее номинация на «Оскар» за «Охотника» более чем заслуженная.

Годом позже, когда Мерил получила «Оскар» за лучшую роль второго плана в своем следующем фильме, «Крамер против Крамера», на церемонии награждения кто-то пошутил, что участие Мерил в фильме – гарантия его попадания в оскаровский список. Шутка оказалось пророческой: В своей актерской биографии Мерил была номинирована на «Оскар» тринадцать раз – больше, чем кто-либо из голливудских актрис. На втором месте идет великая Кэтрин Хепберн – двенадцать номинаций, на третьем – Бетт Дэвис – десять.

Бетт Дэвис написала Стрип письмо, в котором назвала ее своей преемницей и предрекла великое будущее. А вот Хепберн, напротив, терпеть Мерил Стрип не могла – считала «слишком умной», слишком рассудительной. Действительно, со стороны кажется, что Мерил Стрип живет по тщательно обдуманному плану. Скорее всего такое впечатление создается потому, что она не позволяет себе «крайностей» и даже некорректных высказываний.

Впрочем, обида на Кэтрин Хепберн нет-нет, да и проскакивает в ее интервью: «Я не из тех, кто говорил себе: «Я хочу стать актрисой, ну а если повезет встретить нужного человека и обзавестись семьей – что ж, тем лучше». Я всегда, с самого раннего детства, представляла себя женой и матерью. И я никогда не хотела быть такой, как Кэтрин Хепберн, считавшей, что семья для актрисы – помеха».

Личная жизнь

Вскоре после смерти Джона Казале Мерил познакомилась со скульптором Доном Гаммером, вышла за него замуж и родила ему четверых детей: «Мне пришлось прождать тридцать лет, прежде чем я встретила человека, с которым смогла осуществить свою мечту… Видимо, я от рождения была настроена на семейную волну, как другие бывают настроены, например, на религию или на что-то иное…»

Брак этот до сих пор выглядит на удивление прочным, хотя Дон Гаммер – не меньшая знаменитость, чем его жена: его работы украшают музеи современного искусства во многих городах США. «На удивление» – потому что если бы в семейной жизни Мерил Стрип появлялись хоть какие-то трещинки, информация сквозь них уже просочилась бы.

Но о романах в личной жизни Стрип нет даже слухов. «Для меня семья – высочайшая из жизненных ценностей. Я и роли выбираю с мыслью «у меня же дети!» и отказываюсь сниматься в тех фильмах, которые требуют длительной разлуки с семьей: пару недель – и точка. Для своей «банды Гаммеров» я никакая не актриса и не знаменитость, а обыкновенная работающая мама, которая приходит с работы и готовит ужин.

И зря вы думаете, будто я обладаю каким-то там особым авторитетом. Я давно заметила: люди, имеющие реальную власть, никогда не повышают голос. А домашние все время меня одергивают: «Ну что ты орешь?» Интересно, как заставить их вымыть посуду, если не криком?»

Похоже, именно этот разрыв между «обыкновенностью» жизни и невероятной виртуозностью в избранной профессии и заставил Кэтрин Хепберн заподозрить Мерил Стрип в неискренности: разве не обязан художник жить страстями?

Но Мерил Стрип живет по иным правилам: «Это моя работа – быть кем-то другим. И, отработав, я снова становлюсь собой». Когда ее спрашивают о том, как ей удается сохранять брак, она без колебаний отвечает: «Доброй волей и готовностью к согласию – ну, еще важно уметь вовремя заткнуться.

Я не могу предложить универсальную схему сохранения семейного мира. Я только знаю, что жизнь в семье – всегда переговоры, на самых разных уровнях. Это труд, но я умею трудиться. Я люблю и свою работу в кино, но никогда не пожертвую одним ради другого. На самом деле это просто – надо всего лишь хотеть совмещать две работы».

Коллеги считают ее перфекционисткой. Кажется, в кадре она может все. Работая над ролью польской девушки в «Выборе Софи», Мерил выучила польский язык. Для роли преподавательницы музыки в фильме «Музыка сердца» она в течение восьми месяцев училась играть на скрипке, занимаясь по шесть часов в день.

«Наша героиня должна была давать концерт, – вспоминал режиссер Вес Крэйвен. – Вместе с нею на сцене выступали самые настоящие Исаак Стерн и Ицхак Перлман. Мерил была перепугана до смерти, но когда ее смычок коснулся струн, я увидел, какими взглядами обменялись мэтры: она играла по-настоящему!»

Роль в фильме «Бурная река», в котором Стрип играла инструктора по рафтингу, чуть не стоила ей жизни. В одной из сцен заменить актрису каскадером было невозможно, и Мерил воевала со стихией из последних сил. Тем не менее режиссер Кертис Хансон, оказавшийся таким же перфекционистом, как и Стрип, потребовал переснять сцену. Мерил смыло за борт. Когда ее спасли, она, открыв глаза, спокойно сказала побелевшему от ужаса режиссеру: «Видите ли, когда я говорю, что уже больше не могу, это значит, я действительно больше не могу».

«Проблемы, с которыми пришлось столкнуться во время работы в фильме «Дьявол носит Prada», можно сравнить только с трудностями, которые я пережила во время съемок в «Бурной реке», – шутила Мерил. – Только подумайте: мне для съемки дали сумку, которая стоит 12 тысяч долларов! Вот уж действительно: после такого сумочка за 4 тысячи покажется невероятно выгодной покупкой!»

Она сыграла в фильме роль стервозного редактора гламурного журнала. Фильм снят по книге Лорен Вайсбергер, работавшей ассистентом редактора знаменитого Vogue. В образе Миранды Пристли легко угадывается главный редактор Vogue Анна Винтур, к которой в мире моды, мягко говоря, неоднозначное отношение.

Мерил Стрип впервые увидела Анну Винтур на премьере фильма. И неожиданно для большинства vip-гостей поддержала ее: «Книга была написана со зла. Боюсь, девочка-авторица так и не поняла, колесами какой огромной и сложной машины управляет моя героиня и как это непросто – добиваться совершенства в профессии».

Сама она, на взгляд тех, кто с ней работал, в своей профессии совершенства уже достигла. Режиссер Майк Николе, снявший Стрип в четырех фильмах, сказал: «Она уже вошла в историю».

«И каково быть человеком, знающим, что он уже вошел в историю?» – спросили у Мерил.

«Хорошо быть. Теперь все в моих руках: мне доступны уже только «возрастные» роли, а их не так уж много. Так что в том, что ты вошел в историю, есть два положительных момента. Во-первых, я могу больше времени проводить с семьей. Во-вторых… А я забыла, что во-вторых!»