Марина зубанова личная жизнь муж дети

Интервью Марины Зубановой по фильму «Требуется няня»

В чём особенность Ларисы Садиловой по сравнению с другими кино- и телережиссёрами, у которых вы снимались?

Мне очень редко удаётся достичь настоящего взаимопонимания с режиссёром. Ведь взаимопонимание складывается из многих компонентов: обоюдной симпатии, особой манеры поведения на площадке… Но мне кажется, что в моих отношениях с Ларисой все эти компоненты присутствуют. Мне всегда понятно то, что она говорит на съёмках. Иногда это бывают просто междометия или фразы типа «Ну, ты поняла…» И потом оказывается, что я и вправду её поняла практически без слов.

Я в своей жизни поменяла много театральных студий — сначала в Москве, потом в Саратове. И мне везло. Мне попадались такие режиссёры, которые, в большей степени, требовали от актёра моментального исполнения задачи, а не дискуссий о роли. Просто иди и делай. И в этом плане мне очень легко с Ларисой. Я не люблю обсуждать: «А как бы это могло быть? А какие есть варианты?» Для меня ценнее всего выполнить задачу режиссёра.

Мне нравится работать с Ларисой ещё и потому, что я сразу, интуитивно, доверяю ей. Если она так говорит, значит, это и есть единственно верный вариант. И у меня не возникает внутреннего сопротивления. Лариса не врёт. Она зря не подбадривает актёра: «Ну, молодец, молодец…» Она сразу говорит: «Плохо! Что это ты сейчас мне изобразила?»

Например, в этом фильме была сцена, когда мне надо было резко заплакать. Я вообще-то очень плохо плачу: наверное, слёзы у меня где-то далеко расположены. И я думаю: «Дай-ка я притворюсь, что плачу». И Лариса тут же: «Стоп! А что ты мне сейчас такое сделала?! Нет уж, милая моя, давай, заплачем». И где-то с четвёртого дубля, когда я что-то такое вспомнила грустное и обидное, я вдруг разревелась. А потом, когда уже сказали «Стоп! Снято!», я ещё долго плакала и не могла остановиться.

Как вам кажется, няня с самого начала была коварной или она стала такой пожив некоторое время в доме Веры и Андрея?

Наверное, я скажу вещь неприятную по отношению к этому персонажу, но она изначально злая. Если бы она стала такой постепенно, на наших глазах, то у определённого круга людей могла бы возникнуть к ней симпатия. А в фильме ситуация хуже, глубже и страшнее. Галя изначально нечистоплотна в своих мыслях, в своём отношении к людям. Она ? неблагодарный человек, бессовестный.

Лариса мне говорила: «Понимаешь, есть коварные люди. Они всё продумывают, как шахматист, как они сделают ту или иную вещь и как она им обернётся. А есть люди просто злые. И они не всегда бывают умными, потому что их злые поступки потом им же по голове и бьют». В какой-то степени, Галя не коварная, а просто злая. И я не думаю, что у неё потом жизнь сложится счастливо от того, как она поступила с принявшей её семьёй. В какой-то степени, её даже жалко.

Я очень люблю детей, но я знаю точно, что на каком-то этапе видно, какие они изначально и что из них вырастет. При этом у них могут быть замечательные, заботливые родители ? бесполезно! Видимо, у этого ребёнка такое предназначение на Земле. Может быть, только в старости он скажет себе: «Боже мой! Что же я делал всю жизнь?!»

Тогда почему же вы взялись играть такого персонажа, который принципиально не может вызвать никакой симпатии? Почему вам это было интересно?

Я знаю, что актёр должен найти хорошие и плохие стороны в своём персонаже. Но у меня совершенно отсутствует такое отношение к ролям, которые мне предлагают. Не знаю, к сожалению или к счастью. Если мне даётся роль, я должна её сыграть ? люблю я этого персонажа или нет. Я просто берусь за дело и делаю его, потому что это моя профессия.

Правда, когда Лариса рассказала мне эту историю (а рассказывает она замечательно, эмоционально), у меня прямо вырвалось сразу: «Боже мой, Лариса, какое счастье, что я не буду играть эту роль». Ведь уже вышла «С любовью, Лиля» и будет нелогично, если я буду играть отрицательного персонажа. И Лариса со мной согласилась.

Прошло несколько месяцев. Я уехала в отпуск в Саратов, и вдруг Лариса мне туда звонит: «Марина, приезжай в Москву. Пробую разных актрис на роль Гали — никто не подходит. Приезжай, мне надо на тебя посмотреть». А для меня это уже программа: Лариса сказала, и её надо выручить. Я трудоголик, и если мне дали дело, я за него берусь.

Я вернулась в Москву, пришла на пробы. Мне надо было показать, как я могу быть злой, потому что есть сцены, когда я кричу на Альку. И вот сидит передо мной Ира Шипова, такая маленькая, симпатичная девчонка. Я думаю: «Мамочка моя, как же я буду на неё кричать?!» Но при этом у меня же сын и я прекрасно понимаю, что, когда ребёнок не слушается, ты же не всегда можешь вести себя спокойно. И крикнешь на него, и шлёпнешь.

И ещё Ларисе нужна была женщина в возрасте, а не молодая. Это накладывает особый отпечаток: годы идут, и если Галя упустит время, то уже не выкарабкается из этой ситуации. А у молоденькой девушки перспектив очень много. И время есть, во всяком случае.

Вечером Лариса мне позвонила и сказала, что я буду играть Галю. У меня, конечно, был шок…

И как же вы потом «сжились» со своей героиней?

Когда начались съёмки, у меня уже не было времени думать, люблю я свою Галю или нет. Кино — это всё-таки не театр. Если в театре атмосфера нагнетается постоянными репетициями, то на съёмках очень многое растворяется в технических моментах. Кино — это мозаика. Вот снимаем дубль, и я должна изобразить злодейку. А потом дубль отснят, и мы уже шутим и смеёмся.

А насчёт моего отношения к Гале… Ну, плохой она, конечно, человек. Но я хочу играть разноплановых персонажей. Я не могу сказать, что не могу играть отрицательные роли, потому что по жизни я такая хорошая и благородная. Я никому зла не делала, но всё-таки иногда проявляю себя не с лучшей стороны. Другое дело, что в этом фильме из моей индивидуальности выбраны именно отрицательные составляющие, потому что именно они были нужны режиссёру.

Говорят, что с детьми сниматься сложно. Считается даже, что дети отвлекают внимание от взрослого актёра. В фильме «Требуется няня» у вас много сцен с шестилетней Ирой Шиповой…

Она такая хорошая, такая замечательная! Сначала я относилась к Ире с недоверием, потому что она пришла из модельного агентства. Это ведь не просто ребёнок из детского сада. Я боялась, что не смогу установить с ней настоящий контакт.

Тем более, в первых же сценах, которые мы снимали, я на неё кричу. Ире тогда было шесть лет, как моему сыну. В жизни, когда накричишь на ребёнка, потом просто сходишь с ума от этого. Но уже на второй день съёмок, когда я приезжала на площадку, Ира летела ко мне в объятья. Она говорила своей маме: «Как я люблю свою няню!» Она и в жизни называла меня няней.

Ира собранная, скоординированная. Были моменты, когда она отвлекалась, но всегда находились какие-то манки, и она мгновенно начинала работать. С ней всё-таки не было таких трудностей, как с обычными детьми, которых надо долго настраивать перед съёмками. Она ? актриса. Это удивительно, конечно. Донести до неё мысль очень просто. Может быть, это пришло к ней с опытом.

Как вы понимаете основную идею этого фильма?

Сначала я восприняла этот сценарий просто, как «страшилку», а потом поняла, что всё это может быть действительно страшно. Ребёнок — это загадочное существо. На его душе, как на лакмусовой бумаге, отпечатываются наши высокие и низкие качества. Поэтому важно его не испортить, не искалечить. Конечно, есть много хороших нянь, но всё равно, это очень серьёзный момент и о нём надо помнить. Этот фильм должен не напугать, а просто сделать так, чтобы родители вернулись к своим детям. Есть бизнес, карьера, проблемы в личной жизни, но всё равно надо поворачиваться лицом к ребёнку. Даже если нужно будет ради этого чем-то пожертвовать.

В российском кино катастрофически не хватает героинь. Всяких “бригадных” мачо, полупьяных романтиков, умниц и идиотов хоть отбавляй, а героинь — нет. Вглядываешься напряженно в строчку “в ролях” какого-нибудь нового фильма — а там тебя встречает либо “старая гвардия”, либо Вика Толстоганова. Неизвестные фамилии забываются сразу же после просмотра, так и оставаясь неизвестными. Поэтому, когда в 2002 году появилась картина Ларисы Садиловой “С любовью, Лиля”, все сразу же обратили внимание на главную героиню, которую сыграла актриса Московского ТЮЗа Марина Зубанова.

И нынешний “Кинотавр” открылся именно этим фильмом — Марина Зубанова сама представляла его в кинотеатре под открытым небом на площади перед Зимним театром, сразу же после окончания официальной части церемонии.

Накануне ее отъезда в Сочи корр. “МК” встретился с Мариной в тюзовской гримерке после очередного спектакля.

История об одинокой работнице птицефабрики, которая отчаянно пытается устроить свою личную жизнь в маленьком провинциальном городке средней полосы России, успела тронуть сердца многих зрителей. Фильм получил уже немало наград (среди которых Гран-при фестиваля в Роттердаме), а саму Марину наградили призами за лучшую женскую роль на фестивале в Брюсселе и на 1-м Московском фестивале отечественного кино “Московская премьера”. И именно потому, что у “Лили” такой пышный фестивальный “хвост”, на “Кинотавре” она идет вне конкурса, в программе “Панорама”.

— Марина, расскажите, как вы вообще попали к Садиловой?

— Очень простая история. Помимо работы в театре я подрабатывала на озвучке. Стыдно сказать: озвучивала Лялю в популярной детской программе “Телепузики”. А жена нашего режиссера по озвучанию была вторым режиссером на картине Садиловой. Она меня пригласила на пробы. Сначала мне показалось, что я не подошла, но прошел где-то месяц, как вдруг мне звонят и говорят: “Мариш, приди на фотопробы”. А когда я пришла домой с фотопроб (мы жили в театральном общежитии), счастливая, мама с сыном встретили меня на лестничной площадке — у нас случился пожар: перегорела проводка. Утром мне позвонили и сказали, что я подошла на роль Лили. А я, стоя по колено в воде в обгоревшей квартире, даже не знала, радоваться мне или нет. Только и сказала: “Я сгорела”. И мне в ответ: “Ничего, огонь и воду ты уже прошла, остались только медные трубы”.

— Весело было работать с курами да петухами?

— В фильме есть сцена, где я вынимаю петуха из клетки. По сценарию я не должна была этого делать — там я только просовываю руку, а петух не дается. Я ходила по фабрике, наблюдала, как девушки вытаскивают петухов: это было похоже на карате — мгновенно, за считанные секунды, выдергивают “орла”, берут у него сперму и запихивают обратно. Когда мы снимали эту сцену и я стала вытаскивать петуха сама, я вдруг поняла, что этот петух уже выучен: он сразу же встал в такую позицию, чтобы мне было легко его взять. И мне показалось, что будет стыдно, если я его не возьму, поэтому пришлось его вынуть. Я, конечно, испугалась, не знала, что с ним делать: петухи большие, тяжелые и больно кусаются. В результате Лариса решила оставить эту сцену в таком виде.

А вообще я была абсолютно счастлива: Лариса в Орел, где мы снимали фильм, разрешила взять и мою маму с сыном, и работой я была довольно — ну просто рай!

— Сейчас, наверное, вас заваливают предложениями сняться в кино?

— Только сериалы. В одном я даже снялась, называется “Амаполла”, грозятся показать осенью. Я сыграла повариху в кафе, несчастную женщину, у которой не складывается личная жизнь. В общем, продолжение образа Лили.

— То есть вы не могли сыграть антипод своей героини — стерву, оторву, бой-бабу?

— Не знаю… Мне кажется, я бы не смогла… (Пауза.) Да нет, смогла бы, конечно! А почему нет?

— В жизни вы такая обаятельная, живая, легкая — не то что ваша героиня…

— Стены театра придают мне такую легкость! В театре я совсем другая актриса — характерная, любящая делать яркий грим, менять лицо, такая смешная (Марина получила “Чайку” за лучшую комедийную роль в спектакле Геннадия Тростянецкого “Мой бедный Бальзаминов”. — К.Ш.). А роль Лили напомнила мне мою саратовскую жизнь, когда я была очень серьезная, во мне было мало юмора, я хотела в театре играть Татьяну Ларину… На вступительных экзаменах, когда я поступала к Галине Волчек, я даже читала письмо Татьяны. Правда, когда я его читала, вся приемная комиссия лежала под столом от хохота, что меня очень расстраивало, потому что я очень серьезно все читала. Просто по мне было видно, что я совсем не Татьяна.

— Образ Лили — первый за несколько лет сильный женский образ на экране. Как вы думаете, почему случилась такая пауза?

— Лариса мне объясняла, что сейчас просто не пишут сценарии “под женщин”. Но чтобы найти стопроцентную героиню, вторым режиссерам нужно не лениться и обязательно ходить по театрам. Я убеждена, что сейчас такое поколение талантливых молодых актрис в театрах!.. Что касается меня, то я никакое не открытие — просто попала по типу. Я очень обыкновенная, средняя актриса. Та темная лошадка, на которых и держится театр. В принципе меня это устраивает.

— Вас сравнивают с Муравьевой, с Мазиной…

— С Мазиной — это вообще нонсенс. Называли еще молодую Гундареву, Ирину Розанову… Это стереотип мышления — с кем-нибудь кого-нибудь сравнить. Правда, с Муравьевой меня сравнивали с детства. Я не считаю, что мы действительно похожи, но когда тебя сравнивают с такой прекрасной актрисой — это хотя и незаслуженно, но приятно. Я другая, я характерная актриса, не героиня совсем…

— А какой должна быть героиня?

— Героиня должна быть очень загадочной, героиня должна достаточно серьезно ко всему относится, ей не присущ цинизм.

— Хорошо, а каким должен быть герой?

— Герой должен быть таким, как Абдулов в “Обыкновенном чуде”. Для меня это стопроцентный герой на все времена и годы.