Луиза хмельницкая биография личная жизнь
Борис Хмельницкий – замечательный и талантливый актер, открытый и добрый человек, который заряжал всех вокруг своей жизненной энергией.
Он не любил конфликты и старался решить проблемы мирным путем. А еще он всю жизнь любил одну женщину.
Артист родился в семье любителей музыки и искусства. Его мать была искусной пианисткой, а отец комиссаром военного ансамбля. Он был младшим ребенком. В семье еще подрастала дочь Луиза. Из-за работы отца, семья то и дело меняла место жительства.
Борис Хмельницкий
Когда молодой Борис еще жил во Львове, он принял решение пойти в музыкальное училище и выбрал специальность баяниста. Его должна была ждать карьера в ансамбле народной музыки, но благодаря другу Валерию Сомову, планы кардинально изменились.
Товарищ поделился, что учится в Москве на актера, чем и завлек Хмельницкого.
Вскоре он стал студентом театрального училища имени Щукина, правда поступить смог только со второй попытки. У молодого человека был хриплый голос и дефект речи с детства, что сильно портило его планы. Однако поступить ему помог хороший друг семьи.
Борис Хмельницкий
По рассказам сестры Бориса Луизы, известный Вольф Мессинг был с юности влюблен в их маму Зинаиду Ивановну. Но женщина вышла замуж за другого, а вот общаться они не переставали. И когда у сына обожаемой им подруги начались проблемы, этот уникальный человек вызвался помочь.
Неизвестно, на самом ли деле великий предсказатель помог ему, но на следующий год Борис смог поступить.
Борис Хмельницкий
Как только Борис попал под крыло режиссера “Таганки” Юрия Любимого, он совершенно изменился. Парень отрастил бороду и перестал заикаться, став намного мужественнее. Почти четверть века от отдал любимому театру и стал его частью.
Впервые Хмельницкий появился на экране в фильме «Кто вернется – долюбит», где сразу сыграл главную роль. Но настоящая популярность к нему пришла после роли в образе Робин Гуда.
Бори и Луиза были очень близки
Актер и в жизни был таким же, как его любимый герой — помогать, защищать, постоянно делать что-то для других было у него в крови. Его любили и уважали в театре, с ним считались режиссеры в кино.
На экране талантливый актер мог запросто перевоплотиться, у него было много ролей и в образе плохих парней. Его приглашали сыграть за рубежом, но из-за некоторых обстоятельств он упустил эту возможность.
В новом веке актер осторожно выбирал, где будет сниматься. Предпочтение отдавал знакомым режиссерам, с которыми уже работал.
Борис с женой Марианной, ее дочерью Сашей и Дашей
Не было у харизматичного актера отбоя и от женщин. Но все отношения были недолгими. Первая жена красавица Марианна Вертинская подарила ему дочь. Однако когда их дочь Даша была совсем малышкой, супруга ушла от него.
Почему Даша осталась с отцом так никто из них и не рассказал. Но по словам все той же сестры Луизы, Борис любил Марианну до конца своих дней. Воспитанием внучки занималась мама Бориса. Наладить отношения с дочерью родная мать смогла уже много позже, сейчас у них все хорошо.
Борис и Даша Хмельницкие
От неофициальных отношений со студенткой иностранных языков Ирины у Бориса родился сын Алексей. Но отцовских чувств у народного артиста к сыну не было. Он не воспитывал его и даже не общался.
Ирина вышла замуж за предпринимателя, который дал пасынку престижное образование за границей, а потом ввел в свой бизнес. Долгие годы Хмельницкий не общался с сыном, узнавал о нем через других. И смог увидеть его лишь тогда, когда уже был прикован к постели.
Алексей и Даша на прощании с отцом
Обо всем этом в одном из своих интервью рассказала сестра Бориса, правда имя приемного отца не называла. Однако общественность уверена, это Марк Габнер– миллиардер и нефтяной магнат. Мужчина усыновил Алексея еще совсем маленьким, дал ему свое отчество и воспитал как родного.
Алексей Габнер со своей мамой Ириной
Дочь Даша, получив актерское, режиссерское и дизайнерское образования, возглавляет фонд помощи животным. Внебрачный сын Алексей, получив блестящее образование, стал правой рукой приемного отца.
Народного артиста не стало в 2008 году. Онкология, которую он тщательно скрывал от близких, не оставила ему шансов жить дальше. Ему было 67 лет.
Вольф Мессинг
Фото: из личного архива Галины Пащенко
«Мы с братом были не просто дети, мы были ЕЕ дети. Мессинг долгие годы был очень сильно к нашей маме привязан — это светилось в его глазах, когда он смотрел на нее. Но никаких попыток объясниться Вольф Григорьевич больше не предпринимал. Обожал маму с некоторого расстояния, молча», — уникальными воспоминаниями о Вольфе Мессинге делится Луиза Хмельницкая.
«То, что знаменитый Вольф Мессинг влюблен в нашу маму, не было секретом ни для нас с братом, ни тем более для папы, — рассказывает Луиза Хмельницкая. — Однажды я спросила: «Пап, а как ты это вообще терпел? Столько лет Вольф Григорьевич приходил к нам в дом, смотрел на маму обожающими глазами. Как ты к этому относился?»
— «Ну, как я мог к этому относиться… Это же Мессинг!» — ответил папа, и непонятно, чего в его голосе было больше: благоговения или гордости. Видимо, папа считал: если сам Мессинг предпочел его жену — это все равно что официальный документ: «Хмельницкая Зинаида Ивановна является самой лучшей женщиной на планете Земля. Печать. Подпись». Ну как тут не гордиться? Ну а то, что папа, будучи человеком довольно ревнивым, к Мессингу совсем не ревновал… Так Вольф Григорьевич в его глазах был каким-то особым созданием, кого нельзя ставить в ряд обычных мужчин. В нашей семье к Мессингу все относились с большим пиететом. Я думаю, если бы не он — многое у нас сложилось бы иначе. И уж точно мой брат, Борис Хмельницкий, не стал бы тем, кем он стал — известным актером. Одно слово — чудотворец! И все же мне кажется, в том, что касается мамы, Вольф Григорьевич был самым обычным мужчиной.
Луиза и Борис Хмельницкие со своими родителями — Алексеем Григорьевичем и Зинаидой Ивановной. 1952 г.
Фото: из личного архива Галины Пащенко
Ничто человеческое ему было не чуждо. И робел, и страдал, видимо, как все… И как многие другие — был отвергнут.
Это случилось в 1944 году, еще до его встречи с будущей женой — Аидой Михайловной. То есть — очень давно. Из нашей семьи никого уже в живых нет, так что, пожалуй, я вообще осталась единственной, кто знал Мессинга еще со времен войны. И хотя мне тогда было всего шесть лет, я помню наше с Вольфом Григорьевичем знакомство очень ярко…
Никогда не врите Мессингу!
Наш с Борисом, или, как брата звали в семье — Бобиком, папа был офицером. Мы часто переезжали на новое место службы папы — Спасск, Благовещенск, Хабаровск, Житомир, Львов… Папа всегда просил выделить нам жилье рядом с работой, окно в окно.
Вольф Мессинг. 40-е годы
Фото: из личного архива Галины Пащенко
Была у нас с ним такая игра: когда мама заканчивала приготовления к обеду, я звонила папе на службу: «Алексей Григорьевич, Зинаида Ивановна просит вас к столу!» После чего он подходил к окну и махал мне рукой. А через пять минут уже был дома, и мы садились за стол.
На Дальнем Востоке даже во время войны никогда не было голода — такая уж там природа. Помню, маршал Малиновский подарил папе катер, и мы на этом катере ходили по Амуру — рыбы было столько, что это даже затрудняло ход. Дома всегда стояли огромные бочки с красной икрой — мама нам с Бобиком по целой тарелке икры накладывала. А я мечтала, что, когда вырасту, ни за что не стану есть эту «гадость». Еще папа был потомственным охотником, а зверья вокруг было столько, что никому и в голову не приходило вводить какие-то сезонные ограничения на охоту.
Мы с ним и плакали всегда об одном и том же.
…Когда Бобик родился, мне было чуть больше двух лет, но я на удивление четко помню, как с каким-то чужим дяденькой-шофером на грузовой машине забирала брата и маму из роддома. Наш папа Алексей лежал в больнице с брюшным тифом, поэтому навещать ее было некому. Только однажды пришла Леля, соседка по коммунальной квартире. И мама запомнила это на всю жизнь. Когда в 1945 году папа привез из Манчжурии в числе других трофеев шикарную шубу, Зина Хмельницкая разыскала Лелю в Уссурийске (тогда Ворошилов), хотя наша семья в то время уже жила в Спасске, и подарила ей шубу в знак благодарности. На подарок — произведение искусства — ходил смотреть весь город.
Спустя несколько лет мы с братом одни (родители уходили на работу очень рано) каждое утро отправлялись в детский сад, который находился по другую сторону железной дороги.
Крепко держа Бобика за руку, я следила, чтобы он не споткнулся, перешагивая через рельсы.
Мы все делали вместе: играли в футбол, бегали босиком на речку купаться, прыгали со скалы. И секретов друг от друга не держали. Мне единственной семилетний Бобик поведал о своей первой любви — к соседке Свете Свистуновой.
Заикание появилось у Бори в четыре года. Папа тогда служил начальником гарнизонного Дома офицеров в Спасске.
Борис — студент Львовского музыкального училища
Фото: из личного архива Л. Хмельницкой
Однажды он привез петуха. Было поздно, и мы уже спали. Ночью братик проснулся и, не включая света, вошел на кухню. Сидевший на буфете петух истошно закукарекал и спикировал прямо на него, хлопая крыльями. Ну кто бы не испугался?! Боря побежал к родителям в спальню, но не смог выговорить ни слова. Начались хождения по врачам и знахаркам — ничего не помогало.
Новый 1950 год встречали в поезде — папу с Дальнего Востока перевели служить на Украину, в Житомир. Там родители узнали, что в Киеве работает замечательный логопед Деражне, который лечит заикание с помощью изобретенного им корректофона. Действие аппарата заключалось в том, что на пациента надевали наушники, в которые подавались различные шумы, и, не слыша себя, он начинал говорить легко и свободно.
На консультации профессор объявил, что берется работать с Борей, однако лечение будет длительным — на протяжении нескольких месяцев. Представляю, что чувствовала мама, принимая решение оставить десятилетнего Борю в Киеве! Но другого выхода просто не было.
Записав его в третий класс расположенной неподалеку от клиники школы, мама отправилась искать комнату. К счастью, хозяйкой одной из них оказалась милая добрая женщина, которая согласилась присматривать за Борей: стирать одежду, готовить. Со всем остальным брат справлялся самостоятельно: встав утром по будильнику, одевался, завтракал, собирал сумку — и отправлялся в школу. После занятий шел в клинику Деражне, потом домой — обедать и учить уроки.
Наверняка он очень тосковал по мне и родителям, но ни разу не пожаловался, не попросил забрать назад.
Однажды, отвечая на вопрос учительницы, Боря стал сильно заикаться, а сидевший за ним мальчишка принялся передразнивать. Брат не выдержал и запустил в него чернильницей-непроливайкой. Учительница выставила Борю за дверь и послала записку доктору Деражне, сообщая о плохом поведении Хмельницкого. Однако профессор решил иначе. «Боря, ты совершенно прав — никогда не давай в обиду ни себя, ни других», — сказал он и написал ответное письмо. Прочтя его, учительница согласилась: — Ты действительно поступил правильно, защитив себя, но это нужно было сделать на перемене.
— Но у м-м-меня т-т-тогда п-п-пропала бы вся з-злость!
— произнес Боря.
Метод профессора дал результаты — к концу учебного года брат стал заикаться гораздо меньше. Главными камнями преткновения оставались согласные «к» и «т» в начале слов.
После восьмого класса родителями было принято решение, что Боря будет поступать в музыкальное училище. Вообще-то наша с братом судьба была предопределена. Мама — талантливая русская женщина — рассказывала, что нося под сердцем детей, всегда пела, уверенная в том, что они чувствуют мелодию и когда-нибудь встретившись с ней, с удивлением подумают: «Где-то я такое уже слышал!»
Ну все, иди — сейчас откроют занавес. Ну что ты на меня так смотришь? Да боже мой — Вершинин вполне мог заикаться!»
Открыли занавес — и до конца спектакля Боря ни разу не запнулся. Похожие истории случались, когда брат играл Маяковского и Галилео Галилея, но всякий раз Юрий Петрович находил нужные слова, чтобы вывести Бемби из ступора, подбодрить, заставить поверить в себя. Имя олененка из мультфильма, которым звал Борю весь театр, приклеилось к брату с подачи худрука. Сам Любимов часто повторял: «Он Бемби и есть. Наивный, как ребенок. Всем верит, всех любит».
После заступничества Юрия Петровича на показе никто о Борином заикании до конца учебы — простите за каламбур — даже не заикнулся.
Со второго курса брата чуть не выгнали совсем за другое. Алла Демидова была старше Бори на четыре года — до поступления в Щукинское она успела окончить экономический факультет МГУ. Но ни разница в возрасте, ни то, что у Аллы был муж, не остановило их — случился роман. Делать долго из этого тайну было невозможно, и брата вызвали в комитет комсомола училища.
— Ты что, не знаешь, что Демидова замужем?! — гремел секретарь. — Или даешь слово, что прерываешь всякие отношения с Аллой, или мы тебя выгоним из комсомола и из училища!
— Выгоняйте! — ответил Боря.
К счастью, дальше угроз дело не пошло. А спустя год или полтора любовь стала потихоньку затухать — перешла в нежную дружбу.
Потом у Бобика был роман с Анастасией Вертинской — совсем недолгий.
Первой женой Бори должна была стать Люся Шляхтур, сыгравшая Верку-модистку в фильме «Место встречи изменить нельзя» и Наталью в сериале «Тени исчезают в полдень». Помолвка была приурочена к двадцатипятилетию брата, который пригласил на двойное торжество всю «Таганку» во главе с Любимовым. Невеста опоздала на три часа. Помню, как неловко чувствовал себя перед гостями Боря. И надо было видеть лицо Юрия Петровича, когда Люся Шляхтур наконец появилась на пороге. Внесла себя как приз. На лице Любимова читалось: «Ничего себе! Ну и девку наш Бемби выбрал!» После ухода гостей между Борей и Люсей состоялось объяснение.
С Марианной на ее дне рождения
Фото: из личного архива Л. Хмельницкой
В комнате брата, за закрытыми дверьми. Суть их разговора осталась тайной. Спустя полчаса Люся вошла в гостиную, где мы с мамой убирали посуду со стола, и, молча забрав подарки, гордо удалилась. Так все и закончилось.
Судьба любит каверзы. Когда в конце шестидесятых я в третий раз собралась замуж, выяснилось: у моего будущего супруга Бориса Маклярского тоже был роман со Шляхтур. Спустя три года после того, как была разорвана ее помолвка с Борисом. В Азербайджане снимали «Следствие продолжается», очередной фильм по сценарию Михаила Маклярского — разведчика, соавтора знаменитых картин «Подвиг разведчика», «Секретная миссия», «Ночной патруль». Сын Борис приехал к отцу на площадку, где и познакомился с симпатичной актрисой, игравшей одну из главных ролей.
Наверное, Люся надеялась, что сможет повести завидного холостяка под венец, но не получилось. Услышав, что Маклярский-младший решил-таки обзавестись семьей, Люся не поверила. Позвонила Борису:
— Это правда, что ты женишься?
— Считай, уже женился.
— И на ком?
— На Луизе, сестре Бори Хмельницкого.
— Надо же, — хмыкнула Люся. — Поздравляю. Но, небось, сердечко-то по мне ноет?
— Нет, не ноет.
Судьба у Людмилы сложилась трагически. Она несколько раз выходила замуж, но все браки оказывались скоротечными. Первым ее супругом был сын знаменитых Ивана Пырьева и Марины Ладыниной Андрей, вторым — режиссер Валерий Усков, третьим — какой-то ученый… В начале семидесятых она, то ли в очередной раз выйдя замуж, то ли по какой другой причине, сменила фамилию Шляхтур на Давыдову. Детей у Люси не было. Известие о ее кончине в конце девяностых для многих стало шоком: ведь совсем молодая, всего пятьдесят семь. А уж когда выяснилось, что она сама наложила на себя руки… Писали, что в последние годы Людмила мучилась сильными головными болями, часто впадала в депрессию. Лечение в психиатрической клинике не помогло — выписавшись оттуда, она едва ли не на следующий день покончила с собой.
Замуж за Маклярского я выходила с открытыми глазами: мне было известно, что к своим тридцати пяти годам он перебрал весь ансамбль «Березка» и весь балет Большого театра.
И иллюзий, что со штампом в паспорте Борис перестанет обращать внимание на красивых девиц, не питала. Достаточно было знать, что я для своего мужа — главная и что в качестве жены он ни на кого меня не променяет. Его легкие увлечения воспринимала с юмором. Мы и сейчас с дочкой Катей, вспоминая папины походы «налево», хохочем.
Вот кандидат экономических наук Борис Маклярский, задержавшись — по официальной версии — на работе, возвращается домой ближе к полуночи.
 |
Áîðèñ Àëåêñååâè÷ Õìåëüíèöêèé (27 èþíÿ 1940, Âîðîøèëîâ (íûíå Óññóðèéñê) 16 ôåâðàëÿ 2008, Ìîñêâà)
Ñåñòðà àêòåðà Áîðèñà Õìåëüíèöêîãî Ëóèçà Àëåêñååâíà: «Âîëüô Ìåññèíã ñêàçàë áðàòó: «Áîðÿ, íèêîãäà íè÷åãî íå áîéñÿ. Âîëüô Ãðèãîðüåâè÷ âñåãäà ñ òîáîé!».
27 èþíÿ 2008 ;
Àíäðåé ÊÐÀÂ×ÅÍÊÎ ñïåöèàëüíî äëÿ «ÔÀÊÒλ.
Ñåãîäíÿ (27 èþíÿ 2008) ëþáèìîìó ìèëëèîíàìè çðèòåëåé àðòèñòó èñïîëíèëîñü áû 68 ëåò.
Ñåñòðà Áîðèñà Õìåëüíèöêîãî Ëóèçà Àëåêñååâíà ãîâîðèò î íåì â íàñòîÿùåì âðåìåíè. Ýòî çíà÷èò, ÷òî äëÿ íåå îí æèâ. Âïðî÷åì, êàê è äëÿ ìèëëèîíîâ ïî÷èòàòåëåé òàëàíòà àðòèñòà.
«Áîðèñ ó÷èëñÿ ñëàáî. Îí çàèêàëñÿ è ïîýòîìó íå îòâå÷àë íà óðîêàõ»
Ëóèçà Àëåêñååâíà, êàêèå ó âàñ íàèáîëåå ÿðêèå âîñïîìèíàíèÿ î äåòñòâå âàøåãî áðàòà?
Íàäî ñêàçàòü, ÷òî íàø ñ Áîðåé ïàïà âîåííûé ÷åëîâåê, ïîýòîìó ñåìüÿ ÷àñòî ïåðååçæàëà ñ ìåñòà íà ìåñòî. Îäíî âðåìÿ ìû æèëè â ãîðîäå Ñïàññêå, ãäå ïàïà ðàáîòàë íà÷àëüíèêîì Äîìà îôèöåðîâ, è òàì æå ìû ñ Áîðåé õîäèëè â äåòñêèé ñàä. Îäíàæäû Áîðÿ, åìó áûëî òîãäà ãîäà ÷åòûðå èëè ïÿòü, çàõîäèò â êîìíàòó è ïëà÷åò. À Áîðÿ íèêîãäà íå ïëàêàë! Ïàïà îáîðà÷èâàåòñÿ è ñïðàøèâàåò: «Òû ÷åãî ïëà÷åøü?» «Ìåíÿ Âîâêà óäàðèë!» Ïàïà ñäåëàë ïàóçó è ñêàçàë: «Åùå ðàç ïîæàëóåøüñÿ íàêàæó!» Ýòà ôðàçà çàïîìíèëàñü íà âñþ æèçíü, è Áîðÿ ïîíÿë, ÷òî ìóæèê íå äîëæåí æàëîâàòüñÿ. Òî, ÷òî îí çàèêàëñÿ, âû çíàåòå
Äà. À îò÷åãî? Âåäü çàèêàíèå ó íåãî áûëî íå âðîæäåííîå.
Îäíàæäû ïàïà íî÷üþ ïðèâåç æèâîãî ïåòóõà è ïîñàäèë åãî íà êîìîä íà êóõíå.  Ñïàññêå ó íàñ áûëà ðóññêàÿ ïå÷ü, êîòîðóþ òîïèëè äðîâàìè. Áîðÿ î÷åíü ðàíî âñòàâàë è ãîòîâèë ïîåñòü: îòêðûâàë äóõîâî÷êó, êëàë òóäà êàðòîøå÷êó. È âîò îí òèõîíüêî âûøåë íà êóõíþ, òåìíî, íèêàêîãî ñâåòà, ðàçóìååòñÿ, íå áûëî. È â ýòîò ìîìåíò ïåòóõ, óñëûøàâ, ÷òî âíèçó ÷òî-òî ïðîèñõîäèò, ñëåòåë ñ êîìîäà, çàìàõàë êðûëüÿìè è îïóñòèëñÿ íà Áîðèíó ãîëîâó! Íó, òóò ëþáîé ÷åëîâåê èñïóãàëñÿ áû!
Êîøìàð!
Áîðÿ â íåâåðîÿòíîì óæàñå ïîáåæàë â ñïàëüíþ ê ïàïå è ìàìå è íå ìîã ïðîèçíåñòè íè îäíîãî ñëîâà. Ñ òîãî âðåìåíè îí ñòàë çàèêàòüñÿ. Åãî äîëãî ëå÷èëè. Óæå ïîòîì çíàþùèå ëþäè ãîâîðèëè, ÷òî ñðàçó ïîñëå ñëó÷èâøåãîñÿ íàäî áûëî âçÿòü ïåòóõà è ïðè Áîðå îòðóáèòü ïòèöå ãîëîâó, òîãäà ðåáåíîê ïåðåñòàë áû çàèêàòüñÿ. Ïîòîìó ÷òî îí âíà÷àëå íå ïîíÿë, ÷òî ïðîèçîøëî! Æàëü, ÷òî ýòî ñêàçàëè, êîãäà âðåìÿ áûëî óïóùåíî.
Áîðÿ çàèêàëñÿ î÷åíü ñèëüíî, âñåãäà. Êîãäà îí ó÷èëñÿ âî âòîðîì êëàññå, ìû æèëè óæå íå â Ñïàññêå, à â Óêðàèíå, â Æèòîìèðå, êóäà ïàïó íàïðàâèëè ïî ñëóæáå, ðîäèòåëè óçíàëè, ÷òî â Êèåâå åñòü ïðîôåññîð Äåðàæíå, ëå÷èâøèé çàèêàíèå. Ìàìà îòâåçëà Áîðþ â Êèåâ, ñíÿëà åìó êâàðòèðó, ãäå îí îäèí æèë â âîñåìü ëåò! Õîäèë â øêîëó, íàõîäèâøóþñÿ ðÿäîì ñ áîëüíèöåé, ãäå ïðèíèìàë ïðîôåññîð Äåðàæíå. Äîêòîð èçîáðåë êîððåêòîôîí, êîòîðûé âñòàâëÿëñÿ â óøè. Êîãäà ïàöèåíò ðàçãîâàðèâàë, ó íåãî â óøàõ ñòîÿë øóì, è ÷åëîâåê ïåðåñòàâàë çàèêàòüñÿ. Âåäü ëþäè, óñëûøàâ ñâîå çàèêàíèå, íà÷èíàþò íåðâíè÷àòü åùå áîëüøå. Áîðÿ ñòàë ÷èòàòü ñ êîððåêòîôîíîì è ñîâñåì íå çàèêàëñÿ. Îí õîäèë â øêîëó, à ïîñëå óðîêîâ îòïðàâëÿëñÿ ê Äåðàæíå.
 øêîëå Áîðèñ áûë õîðîøèì ó÷åíèêîì?
Íåò. Îí ó÷èëñÿ î÷åíü ñëàáî. Òàê çàèêàëñÿ âñå âðåìÿ, ÷òî íå îòâå÷àë íà óðîêàõ. Âñå ïèñàë. ×òîáû åãî íå äðàçíèëè. Ìû åùå áûëè ìàëåíüêèìè, êîãäà ìàìà ïîíÿëà, ÷òî ìû áóäåì ìóçûêàíòàìè (Ëóèçà Õìåëüíèöêàÿ ñòàëà êîìïîçèòîðîì. Àâò. ), èíûõ âàðèàíòîâ íåò. Ìóçûêà íàñ ñîïðîâîæäàëà ñ äåòñòâà. Âûñòóïàÿ ïåðåä çðèòåëÿìè, ÷àñòî ãîâîðþ: «Íàø ïàïà ñëóæèë â äâåíàäöàòè ãîðîäàõ. Ïî ïðèåçäå íà íîâîå ìåñòî ìàìà óòðîì óõîäèëà êóäà-òî. Êàê âû äóìàåòå êóäà? Íåò, íå â ìàãàçèí, íå íà ðûíîê »
 ìóçûêàëüíóþ øêîëó.
Îíà øëà èñêàòü ó÷èòåëÿ ìóçûêè. Êàêàÿ ìóçûêàëüíàÿ øêîëà? Î ÷åì âû ãîâîðèòå?! Ê ïðèìåðó, â Ñïàññêå íèêàêîé ìóçûêàëüíîé øêîëû íå áûëî! Ïîìíþ, îäíàæäû ìàìà ïðèâåëà áîêñåðà, êîòîðûé èãðàë ïî ñëóõó. Ïîýòîìó ìû ñíà÷àëà ïîäáèðàëè è èãðàëè íà ñëóõ. ß âîîáùå íîòû óçíàëà òîëüêî â äâåíàäöàòü ëåò! Ìû ñ Áîðåé ñëóøàëè ïëàñòèíêè Âåðòèíñêîãî, Óòåñîâà è ïðîáîâàëè èãðàòü. Âîò ñåé÷àñ ÿ âûïóñòèëà äèñê ýòî ìíå Áîðÿ ïîìîã! ß ñìîòðåëà íà íåáî è ãîâîðèëà: «Áîðèê! Ïîìîãè ìíå!» Íàçûâàåòñÿ äèñê «Àíãåë ìîé». Òàì è êíèæå÷êà â íåì âñòàâëåíà, ãäå ÿ ãîâîðþ, ÷òî ýòîò äèñê äèàëîã áðàòà è ñåñòðû î æèçíè. Òàì ïåñíè íà ìîþ ìóçûêó.
«Ìåññèíã âëþáèëñÿ â íàøó ìàìó»
Êàê æå Áîðèñà Àëåêñååâè÷à ïðèíÿëè â òåàòðàëüíûé èíñòèòóò ñ çàèêàíèåì?
Î-î, ýòî öåëàÿ èñòîðèÿ! Ìû æèëè òîãäà âî Ëüâîâå. Ïðèåõàë Áîðèí çíàêîìûé Âàëåðà Ñîìîâ, ïî-ìîåìó, åãî óæå íåò â æèâûõ. À Áîðÿ òîãäà ó÷èëñÿ íà òðåòüåì êóðñå ìóçûêàëüíîãî ó÷èëèùà âî Ëüâîâå íà äèðèæåðà îðêåñòðà íàðîäíûõ èíñòðóìåíòîâ è ïî êëàññó áàÿíà. Îí ïðåêðàñíûé ïåäàãîã, ó÷èòåëü îò ðîæäåíèÿ, óìåë ïðåêðàñíî âñå îáúÿñíÿòü. Ñïðàøèâàåò ó Âàëåðû: «À òû ÷åì çàíèìàåøüñÿ?» «ß ó÷óñü â Ìîñêâå âî ÌÕÀÒå». Áîðÿ ãîâîðèò: «Îòêóäà ìû çíàåì, ÷òî òàêîå ÌÕÀÒ? Ïåðåâåäè, ÷òî ýòî çíà÷èò?» Òîò ïåðåâåë, è Áîðÿ çàâåëñÿ. À ìû âñåãäà â äåòñòâå èãðàëè ñ íèì â òåàòð ïåðåîäåâàëèñü, ÷òî-òî ðàçûãðûâàëè. Áðàò ìíå ãîâîðèò: «Ïîåõàëè ïîñòóïàòü!» Ðîäèòåëÿì ìû íè÷åãî íå ñêàçàëè. Êàêîé ìîæåò áûòü òåàòðàëüíûé èíñòèòóò, åñëè Áîðÿ çàèêà?! ß äîêóìåíòû ñäàâàëà è ïåðåãîâîðû ñ êîìèññèåé âåëà, ÷òîáû íèêòî íå óñëûøàë, ÷òî îí çàèêàåòñÿ.  ïåðâûé ãîä íå ïîñòóïèëè. Áîðèñó äåëèêàòíî ñêàçàëè: âû çàêàí÷èâàéòå ìóçûêàëüíîå ó÷èëèùå. Âåäü îí ïðèåõàë ñ òðåòüåãî êóðñà, îñòàâàëñÿ âñåãî ãîä ó÷åáû. Íà ñëåäóþùèé ãîä ìû óæå ëó÷øå ïîäãîòîâèëèñü, âçÿëè ñòèõîòâîðåíèå, ïðîçó, âñå òùàòåëüíî ïðîó÷èëè è ïîòèõîíå÷êó ïîñòóïèëè. Íî òóò î÷åíü áîëüøóþ ðîëü ñûãðàë Âîëüô Ãðèãîðüåâè÷ Ìåññèíã.
Íàñêîëüêî ÿ çíàþ, âàøà ñåìüÿ áûëà çíàêîìà ñ íèì äîñòàòî÷íî áëèçêî.
Âîëüô Ìåññèíã íàñ çíàë, êîãäà ìû æèëè åùå â Ñïàññêå. Îí ïðèåçæàë òóäà íà ãàñòðîëè. Ïîñëå êîíöåðòà ïàïà ñ ìàìîé çàøëè çà êóëèñû, è ÿ äóìàþ, Ìåññèíã âëþáèëñÿ â íàøó ìàìó. Êàê ïîêàçàëà äàëüíåéøàÿ æèçíü, ýòî áûëî äåéñòâèòåëüíî òàê! Ïîòîìó ÷òî íà ñëåäóþùèé äåíü ìû ñèäèì ñ Áîðåé, èãðàåì îêîëî äîìà (ìû âñåãäà æèëè âî äâîðå Äîìîâ îôèöåðîâ, ÷òîáû ïàïà èç îêíà êàáèíåòà ìîã âèäåòü ñâîèõ äåòåé), è âäðóã ïîÿâèëñÿ Ìåññèíã. Äî ýòîãî ìû âèäåëè åãî òîëüêî íà êàðòèíêàõ. Áûëî ëåòî, ÿ âáåãàþ â êîìíàòó è êðè÷ó: «Ìàìà, èäåò Âîëüô Ìåññèíã!» À ìàìà ïðîèçíîñèò: «Ëóçî÷êà, ñêàæè, ÷òî ìåíÿ íåò». Ìåññèíã ãîâîðèò íàì: «Ëóçî÷êà, Áîðÿ, çäðàâñòâóéòå!» Îí ïåðâûé ðàç íàñ âèäåë è â ïðèíöèïå íå ìîã çíàòü, êàê íàñ çîâóò! Íî îí ÇÍÀË! ß ãîâîðþ åìó: «Ìàìû íåò äîìà!» À îí: «Ëóçî÷êà, òû, íàâåðíîå, îøèáëàñü. Ìàìà âî âòîðîé êîìíàòå ëåæèò íà ñîôå, íà ïîäóøêå, âûøèòîé êðåñòèêîì!»
Íàøëè, êîãî îáìàíóòü! Ñàìîãî Âîëüôà Ìåññèíãà!
Ñ òåõ ïîð, áûâàÿ íà ãàñòðîëÿõ, Ìåññèíã âñåãäà ê íàì ïðèåçæàë, â òîì ÷èñëå è â Óêðàèíó, â Æèòîìèð. Âñåãäà-âñåãäà. È ãîâîðèë ïðè ýòîì: «Êàê æå ÿ ðàä, ÷òî ÿ îïÿòü ó âàñ!» Êàê-òî ÿ åãî ñïðîñèëà: «Ïî÷åìó?» «ß ïî÷òè íè ñ êåì íå îáùàþñü». «Ïî÷åìó íå îáùàåòåñü?» «Ïîòîìó ÷òî ÿ âèæó, ÷òî ëþäè äóìàþò!.. »
È êîãäà ìû âòîðîé ðàç ïîåõàëè ñ Áîðåé ïîñòóïàòü â èíñòèòóò, ìàìà íàì ãîâîðèò: «Çàéäèòå ê Âîëüôó Ãðèãîðüåâè÷ó. Îí â Ìîñêâå». Ìû íå âèäåëè åãî óæå ëåò ïÿòíàäöàòü. Ïðèåõàëè â Ìîñêâó, ïîäîøëè ê ñïðàâî÷íîìó êèîñêó, êîòîðûõ ðàíüøå áûëî ìíîæåñòâî íà óëèöàõ, ãäå íàì ñêàçàëè, ÷òî Ìåññèíã æèâåò ó ìåòðî «Ñîêîë», íà Ëåíèíãðàäñêîì ïðîñïåêòå, è íàçâàëè äîì è êâàðòèðó. Ìû èäåì òóäà, òåëåôîíà ó íàñ íåò, ðàçóìååòñÿ. Ïîäõîäèì ê êâàðòèðå, íàæèìàåì íà çâîíîê. Íèêàêèõ ãëàçêîâ íà åãî äâåðè íåò.
Äà çà÷åì îíè åìó íóæíû?!
Äåéñòâèòåëüíî! Âîëüô Ãðèãîðüåâè÷ èç-çà äâåðè ãîâîðèò: «Ëóèçî÷êà, Áîðå÷êà, ñåé÷àñ îòêðîþ!» Ìû çàøëè, îí íàñ îáíÿë, áûë òîãäà îäèí. Ìû ïîñèäåëè, îí ïîêîðìèë íàñ. Íàäî ñêàçàòü, êàê òîëüêî ìû çàøëè, Ìåññèíã ãîâîðèò: «Áîðÿ, òû õî÷åøü ïîñòóïàòü â òåàòðàëüíûé èíñòèòóò!» Áðàò ãîâîðèò: «Äà!» Ïîòîì, êîãäà ìû ïîñèäåëè, Âîëüô Ãðèãîðüåâè÷ ïîëîæèë Áîðèíó ðóêó íà ñâîþ øèøêó. Ó íåãî áûëà øèøêà æèðîâèê, è ìû âñþ æèçíü äóìàëè, ÷òî ýòà øèøêà äàò÷èê, ÷òî èìåííî â íåé âñå äåëî. Îí ïîëîæèë ðóêó íà æèðîâèê è ñêàçàë: «Áîðÿ, íèêîãäà íè÷åãî íå áîéñÿ. Âîëüô Ãðèãîðüåâè÷ (îí ñàì òàê ñåáÿ íàçûâàë) âñåãäà ñ òîáîé!»
Ìû ñòàëè ñäàâàòü ýêçàìåíû, ïðîøëè âñå òóðû. Ïîòîì áûë ñàìûé ãëàâíûé ïî òåõíèêå ðå÷è. Ïðèõîäèì â Ùóêèíñêîå ó÷èëèùå, à òàì íèêîãî íåò. È ñåêðåòàðü, ïî-ìîåìó Èðî÷êà, òàê çà íàñ áîëåëà, ïîòîìó ÷òî âèäèò áðàò ñ ñåñòðîé âñå âðåìÿ çà ðóêó õîäÿò. Èðî÷êà íàñ ñïðàøèâàåò: «Ïî÷åìó âû ïðèøëè?» «À ó íàñ æå ýêçàìåí ïî òåõíèêå ðå÷è!» Õîòÿ ïîñòóïàë òîëüêî Áîðèñ, ÿ âñå âðåìÿ ãîâîðèëà «ó íàñ», ïîñêîëüêó ìíå ïðèõîäèëîñü îçâó÷èâàòü âñå ñîáûòèÿ. Îíà ãîâîðèò: «Ëóçî÷êà, ýêçàìåí ïî òåõíèêå ðå÷è áûë â÷åðà! Âû îïîçäàëè!» È â ýòîò ìîìåíò èäåò êòî-òî èç âûäàþùèõñÿ ðóññêèõ àêòåðîâ, êîòîðûå áûëè â ïðèåìíîé êîìèññèè. Âèäèò íàøå çàìåøàòåëüñòâî è ñïðàøèâàåò ó Èðî÷êè: «Ïî÷åìó ðåáÿòà òàê ðàññòðîåíû?» «Áîðèñ ïðèøåë ñäàâàòü òåõíèêó ðå÷è, à ýêçàìåí âåäü áûë â÷åðà » È ýòîò àêòåð ãîâîðèò: «Íó è ÷òî? Ïîòðÿñàþùèé ïàðåíü! Ïîñòàâü åìó «ïÿòü»! Âíåñè â ïðîòîêîë».
Ïðîñòî ìèñòèêà!
Äà. Òàê åãî è ïðèíÿëè.
È åãî ïîòîì âçÿë ê ñåáå â òåàòð Þðèé Ëþáèìîâ.
Äà. Ïðè÷åì Ëþáèìîâ äàæå ïîääåðæèâàë Áîðþ â åãî çàèêàíèè è òðåáîâàë íå ñìóùàòüñÿ. Îí äàë Áîðå ïðîçâèùå Áýìáè. Íî âçÿë â òåàòð ýòî îäíî.
À ÿ âàì ðàññêàæó, ïî÷åìó îí óøåë èç òåàòðà, ïðîäîëæàåò Ëóèçà Àëåêñååâíà. Ýòî áûëî â íà÷àëå 70-ãîäîâ. Ðàññêàç Áîðèñà ÿ äàæå íàøëà íà êàññåòå, ÷òîáû íèêòî íå ñêàçàë, áóäòî ÿ ÷òî-òî ïðèäóìàëà. Åãî íàçíà÷èëè íà ðîëü Âîëàíäà â «Ìàñòåðå è Ìàðãàðèòå». Åùå íà ýòîé ðîëè áûë Âåíÿ Ñìåõîâ, è îíè èãðàëè ïî î÷åðåäè. Íà ïîñëåäíèõ óòðåííèõ ïðîãîíàõ ïîäõîäèò î÷åðåäü Âåíè Ñìåõîâà. Áîðÿ ïðîñòî ñàäèòñÿ â çàëå, è âäðóã Ëþáèìîâ åãî ïîäçûâàåò: «Áýìáè! Áûñòðî ïåðåîäåâàéñÿ, áóäåøü èãðàòü òû! Ñåãîäíÿ â çàëå áóäóò î÷åíü âàæíûå ëþäè!» Áîðÿ ãîâîðèò: «Ñåãîäíÿ î÷åðåäü Âåíè». Íî Ëþáèìîâ âñå ðàâíî: «Ïåðåîäåâàéñÿ!» Îí Áîðþ î÷åíü öåíèë è õîòåë, ÷òîáû èãðàë èìåííî îí. À Áîðÿ ïîñòóïàë êàê òîâàðèù: êàê ìîæíî, Âåíÿ óæå ñòîèò îäåòûé, è âäðóã çàìåíà. È ãîâîðèò: «Íåò!» «Íó, õîðîøî», ñêàçàë Ëþáèìîâ. Èãðàë Âåíÿ.
Ðåäêî êòî íà òàêîé ïîñòóïîê îòâàæèòñÿ
Îò ýòîãî çàâèñåëà âñÿ æèçíü! Âåíÿ èãðàë ýòîò ïðîãîí, ïîòîì ïåðâóþ, âòîðóþ è òðåòüþ ïðåìüåðû èãðàë Áîðÿ, ïðè÷åì ïîòðÿñàþùå, è âäðóã åãî ñíèìàþò ñ ýòîé ðîëè íàâñåãäà! Óçíàâ, ÷òî åãî ñíÿëè ñ ðîëè, Áîðÿ óøåë èç òåàòðà, à ÷åðåç òðè äíÿ åãî âîëîñû ñòàëè áåëîãî öâåòà. Îí ïîñåäåë çà òðè äíÿ! Çà ïîñëåäóþùèå äâà ãîäà åìó èç òåàòðà íå ïîçâîíèë íè îäèí ÷åëîâåê! Íèêòî, äàæå òå, êîãî îí ïðèâåë â òåàòð, êîãî âçÿëè ñ åãî ïîäà÷è!
À ìû Áîðÿ, Ëåíÿ Ôèëàòîâ, Âåíÿ Ñìåõîâ è ÿ â ýòè ãîäû åçäèëè ïî âñåé ñòðàíå ñ êîíöåðòàìè. Ðåáÿòà âûñòóïàëè â ðàçãîâîðíîì æàíðå, à ÿ ïåëà. Êàê-òî ìû ïðèåõàëè â Ñèáèðü, è ïîñëå êîíöåðòà íàñ ïðèãëàñèëà íà óæèí ïîäðóãà íàøåé ìàìû Àëåêñàíäðà Òèõîíîâíà. Ìû ñèäèì, ðåáÿòà âûïèëè, à ÿ áåçóìíî ïåðåæèâàëà è íàêîíåö îòâàæèëàñü ñïðîñèòü: «Âåíÿ, ñêàæè, ïîæàëóéñòà, ÷òî ïðîèçîøëî òîãäà? Ïî÷åìó òàê ïîëó÷èëîñü ñ ðîëüþ Âîëàíäà?» «Ïîòîìó ÷òî ïîäîøåë Ëþáèìîâ çà êóëèñû, êîãäà ÿ óæå ãîòîâèëñÿ ê âûõîäó íà ñöåíó, è ñêàçàë: «Íó, ëàäíî, Áýìáè îòêàçàëñÿ. Çíà÷èò, åìó íå î÷åíü èíòåðåñíî. Ïîòîìó ÷òî çà òàêèå ðîëè íóæíî õîäèòü ïî òðóïàì!» Êîãäà Âåíÿ ïðîèçíåñ ýòî, Áîðÿ íà íåãî íàêèíóëñÿ, íå ïîâåðèë, ÷òî Ëþáèìîâ òàê ñêàçàë, ïîäóìàë, ÷òî Âåíÿ âðåò. Ìû èõ åëå ðàçíÿëè!
Íî òî, ÷òî Ëþáèìîâ ñêàçàë ýòî, ïðàâäà. ×åðåç íåêîòîðîå âðåìÿ Òåàòð íà Òàãàíêå ïðèãëàñèëè â Þãîñëàâèþ, à Áîðþ â Þãîñëàâèè ñ÷èòàëè îäíèì èç ëó÷øèõ ðóññêèõ àêòåðîâ. Âîçìîæíî, þãîñëàâû íå çíàëè, ÷òî Áîðÿ óøåë èç Òàãàíêè, ïîñêîëüêó òåàòð ïðèãëàñèëè òîëüêî ïðè óñëîâèè, ÷òî áóäåò Õìåëüíèöêèé ñ «Ìàñòåðîì è Ìàðãàðèòîé». Êîíå÷íî, Áîðÿ ïîåõàë. Íà îáðàòíîì ïóòè èç Þãîñëàâèè Ëþáèìîâ ïîçâàë Áîðþ â ñâîå êóïå, íàëèë åìó êîíüÿ÷êó è ãîâîðèò: «Âåðíåìñÿ â Ìîñêâó áóäåøü èãðàòü Âîëàíäà!» Áîðÿ ñêàçàë: «Íèêîãäà!» È ñïðîñèë: «Þðèé Ïåòðîâè÷, òî, ÷òî ìíå Âåíÿ ñêàçàë, ïðàâäà?» Íà ÷òî Ëþáèìîâ îòâåòèë: «Äà! ß òàê ñêàçàë. Ïîòîìó ÷òî ÿ òàê äóìàþ! Äåéñòâèòåëüíî, çà òàêèìè ðîëÿìè íóæíî õîäèòü ïî òðóïàì!» Áîðÿ î÷åíü ñòðàäàë îò ýòîãî, íî ãîâîðèë, ÷òî íà ðîäèòåëåé è ó÷èòåëåé íå îáèæàþòñÿ. Îí áîãîòâîðèë Ëþáèìîâà! Áî-ãî-òâî-ðèë! Õîòÿ èç-çà òîãî, ÷òî Áîðÿ íå ìîæåò «õîäèòü ïî òðóïàì», îí ïîòåðÿë âñå!
Ó Áîðèñà Àëåêñååâè÷à áûëî ìíîãî äðóçåé?
Ïàðó ëåò ñïóñòÿ ïîñëå ïîåçäêè â Þãîñëàâèþ ïðèøåë æóðíàë ñ àíêåòîé íà 25-30 âîïðîñîâ. Ìû ñ ìîåé äî÷åðüþ Êàòþøåé çàïîëíÿëè ýòó àíêåòó ðàäè èíòåðåñà. ß ãîâîðþ: «Äàâàé è çà Áîáèêà çàïîëíèì». ß çíàþ, ÷òî àáñîëþòíî òî÷íî îòâå÷ó íà âñå âîïðîñû âìåñòî íåãî. Çàïîëíèëà. ×åðåç ÷àñ-äâà Áîðÿ, êàê îáû÷íî, ïðèåçæàåò íà îáåä. Ïàïû è ìàìû óæå íå áûëî, à áðàò î÷åíü ëþáèë áîðù, êîòîðûé ÿ åìó ãîòîâèëà. ß ãîâîðþ: «Áîáèê, ìû âîò òóò çàïîëíÿëè àíêåòó, è ÿ çà òåáÿ íàïèñàëà». Îí áåðåò æóðíàë, ñìîòðèò è ãîâîðèò: «Âñå ïðàâèëüíî, êðîìå îäíîãî». À âîïðîñû áûëè òàêèå: «Âåðèòå ëè âû â äðóæáó», «Âåðèòå ëè â ëþáîâü?» ß îòâåòèëà óòâåðäèòåëüíî. À Áîðÿ ñêàçàë: «ß â äðóæáó íå âåðþ! Òîëüêî â ëþáîâü!» Èñòîðèÿ ñ òåàòðîì ðàçóâåðèëà åãî â äðóæáå. Îí áûë äëÿ âñåõ «ñêîðîé ïîìîùüþ», íî ÷òîáû êòî-òî äëÿ íåãî
Òî åñòü áëèçêèõ äðóçåé ó Áîðèñà Àëåêñååâè÷à íå áûëî?
Îí äóìàë, ÷òî îíè åñòü
À íà ñàìîì äåëå îêàçàëîñü, ÷òî íåò.
Ýòî ÎÍ áûë âñåì äðóãîì! À ó íåãî áûëè òîëüêî òîâàðèùè. È êîãäà îí ñêàçàë: «ß â äðóæáó íå âåðþ», ìû ñ íèì îáà çàïëàêàëè
Âî âðåìÿ åãî áîëåçíè áûë ëè êòî-íèáóäü ðÿäîì, êðîìå âàñ è åãî äî÷åðè Äàøè? Õîòü êòî-òî èíòåðåñîâàëñÿ åãî ñîñòîÿíèåì?
Ìàøà Âåðòèíñêàÿ (áûâøàÿ æåíà Áîðèñà Õìåëüíèöêîãî, ìàìà Äàøè. Àâò. ), Ëàðî÷êà, ñ êîòîðîé Áîðÿ áûë âìåñòå äâåíàäöàòü ëåò. Ïîñêîëüêó îí æèë ñ Äàøåé, íå ìîã íàðóøèòü ïîêîé äî÷åðè, ïîýòîìó íèêàêàÿ æåíùèíà íå ïîñåëèëàñü íàâñåãäà â åãî äîìå. À Ëàðà ïîòðÿñàþùàÿ æåíùèíà. È Íàñòÿ Âåðòèíñêàÿ áûëà, è ìîÿ äî÷ü Êàòÿ.
À èç òåàòðà, èç Ñîþçà êèíåìàòîãðàôèñòîâ?
Íå-åò! Íèêîãî, êðîìå Ëåíè ßðìîëüíèêà. Îí ïðèåçæàë, ïîääåðæàë è ìîðàëüíî, è îïëà÷èâàë âñå.
ßðìîëüíèê è Ôèëàòîâó ïîìîãàë, è Áîðèñó Íîâèêîâó, è ìíîãèì äðóãèì.
Äà-äà-äà, îí ïîòðÿñàþùèé! Ëåíÿ íàñòîÿùèé!
Êàê Áîðèñ Àëåêñååâè÷ äåðæàëñÿ â ïîñëåäíèå ÷àñû ñâîåé æèçíè?
 ìîìåíò ñìåðòè ÿ, êîíå÷íî æå, áûëà ðÿäîì ñ íèì. À äî ýòîãî, 12 ÿíâàðÿ, èñïîëíèëîñü 25 ëåò, êàê óìåð íàø ïàïà. Ìû ñ Áîðåé ïîåõàëè íà Êóíöåâñêîå êëàäáèùå, ãäå òåïåðü ïîõîðîíåíû ìàìà è ïàïà. ß ãîâîðþ Áîðå: «Âîò òû áóäåøü çäåñü, ãäå ìàìà, à ÿ ãäå ïàïà». Ó ìåíÿ áûëà î÷åíü ñèëüíàÿ ñâÿçü ñ ïàïîé, à ó Áîðè ñ ìàìîé. Îí ïîñìîòðåë íà ìåíÿ è ñêàçàë: «Åñëè òåáÿ íå áóäåò, ÿ òóò æå ïîäîõíó!» Âîò òàê ñêàçàë. (Ó Ëóèçû Àëåêñååâíû íàâåðíóëèñü ñëåçû. Àâò. )
×åðåç äâà-òðè äíÿ îí ìíå çâîíèò: «Ëóçî÷êà, òîëüêî òû íå âîëíóéñÿ (îí âñåãäà òàê óñïîêàèâàë), ÿ òóò êàê-òî íåóäà÷íî ñòàë, íîãà ïîäâåðíóëàñü » ß áûñòðî çà ðóëü, ïðèåçæàþ, îí ëåæèò. ß åãî ùèïíóëà çà íîãó íå ðåàãèðóåò. Áîðÿ ïîíèìàë, ÷òî ñ íèì ïðîèçîøëî, íî ìíå íè÷åãî íå ãîâîðèë. Ó íåãî íîãè îòíÿëèñü! ß ñïðàøèâàþ: «Áîáèê, òû ÷òî-òî ÷óâñòâóåøü?» «Íè÷åãî!» È ÿ ïîíÿëà, ÷òî íîãè îòíÿëèñü. À îí: «Ëóçî÷êà, òû íå âîëíóéñÿ, ïðîéäåò Ìíå ñêàçàëè Ýòî îòîéäåò » Îí çíàë, ÷òî óìèðàåò, íî äî ïîñëåäíåãî ïåðåæèâàë, ÷òîáû Ëóçî÷êà íå âîëíîâàëàñü.
Çà äåíü äî ñìåðòè, êîãäà Áîðÿ åùå íå âïàë â êîìó (íà óòðî ÷åðåç äåíü îí óìåð), îí óæå ïî÷òè íå ìîã ãîâîðèòü. Òîëüêî îòêðûâàåò ãëàçà è ñæèìàåò è ðàçæèìàåò ñðåäíèé è óêàçàòåëüíûé ïàëüöû, ÷òî-òî ïðîñèò. ß ñïðàøèâàþ: «Âîäû?» «Íåò». «Çàêóðèòü? Ïàïèðîñêó?!» È îí ãëàçàìè äåëàåò äà! Ìàøà Âåðòèíñêàÿ, îíà âñå âðåìÿ áûëà òàì, çàêóðèëà ñèãàðåòêó è äàëà åìó â çóáû. È îí åå òàê ñæàë, âäîõíóë äûì ýòîò çàïàõ æèçíè, â êîòîðîé îí æèë! Äûì æèçíè! Ïîíèìàåòå?! À ïîòîì âïàë â êîìó è íàóòðî óìåð.
Äðóãèå ñòàòüè â ëèòåðàòóðíîì äíåâíèêå:
- 31.01.2019. Ìàñòåðèöà âèíîâàòûõ âçãëÿäîâ, ìàëåíüêèõ äåðæàòåëüí
- 30.01.2019. Ìîæåøü ïîìî÷ü? – Ïîìîãè!
- 29.01.2019. À çà îêíîì ó íàñ ðîìàøêè. Ñòèõè î Ðîäèíå
- 28.01.2019. Ðåèíêàðíàöèÿ
- 24.01.2019. Ìàãèÿ öèôð
- 21.01.2019. Ãîâîðÿò âðà÷è
- 20.01.2019. Ñòàòüè ïðî äèàáåò.
- 17.01.2019. Áîðèñ è Ëóèçà Õìåëüíèöêèå.
- 13.01.2019. Ëþáîâü Ðîçåíôåëüä ñêîí÷àëàñü 13 íîÿáðÿ 2018 ãîäà
- 12.01.2019. Êàê ïðàâèëüíî Íå èëè Íè. Ïðàâîïèñàíèå.
- 11.01.2019. Àíòîíèíà Ðîìàíîâà -Îñèïîâè÷
- 07.01.2019. Îòåö Ñèìåîí
- 02.01.2019. Þìîð
- 01.01.2019. Òîíèíî Ãóýððà – Ïîäâåøåííûé êîôå