Л пирожкова биография
Она была замужем всего семь лет. Потом 15 лет ждала мужа из сталинских лагерей, не зная, что он расстрелян. И до конца жизни собирала его письма, черновики, воспоминания современников, по крупицам восстанавливая для нас то, что осталось от Исаака Бабеля.
«Однажды он рассказал с какой-то стеснительной усмешкой, что женился на дивной женщине, с изумительной анкетой — мать неграмотная, а сама инженер на Метрострое, и фамилию ее вывешивают на Доску почета. Фамилия ее Пирожкова. К концу рабочего дня он прибегает в Метрострой за Пирожковой и в ожидании ее прихода волнуется — есть ли ее фамилия сегодня на Доске почета?
Однажды он пришел в Горки из Молоденова с прелестной, очень красивой молодой женщиной, необычайно женственной, но отнюдь не лишенной затушеванных властности, воли и энергии.
Нам он сказал: „Вот Пирожкова Антонина Николаевна, знакомьтесь“, — и тут же что-то со смешком упомянул об анкетных данных. Антонина Николаевна взметнула на него свои светлые, какие-то по всему лицу раскинувшиеся глаза и строго на него посмотрела. Бабель не то чтобы смутился, но осекся как-то. Но все равно у него было очень счастливое лицо».
Валентина Ходасевич. «Каким я его видела»
«Анкета» у Антонины и впрямь была незаурядной. Она родилась в 1909 году в селе Красный Яр Томской губернии. В 1930 году окончила Сибирский Томский технологический институт им. Ф.Э. Дзержинского. Работала в конструкторском бюро Кузнецкстроя, а после переезда в Москву поступила в Метропроект, впоследствии став главным конструктором этого института. Пирожкова была одной из первых, кто проектировал Московский метрополитен, в том числе станции «Маяковская», «Павелецкая», «Арбатская», «Киевская» и «Площадь Революции». Коллеги считали её одним из самых талантливых инженеров-проектировщиков.
С Бабелем Антонина познакомилась в 1932 году.
Иван Павлович представил меня Бабелю:
— Это — инженер строитель, по прозванию Принцесса Турандот.
Иванченко не называл меня иначе с тех пор, как, приехав однажды на Кузнецкстрой, прочел обо мне в стенной газете критическую заметку под названием:
«Принцесса Турандот из конструкторского отдела»…
Бабель посмотрел на меня с улыбкой и удивлением, а во время обеда все упрашивал выпить с ним водки.
— Если женщина — инженер, да еще строитель, — пытался он меня уверить, — она должна уметь пить водку.
Пришлось выпить и не поморщиться, чтобы не уронить звания инженера-строителя.
Из воспоминаний А. Пирожковой.
Спустя два года они стали жить вместе. К тому моменту Бабель уже дважды вступал в семейные отношения. В 1919 году он женился на дочери богатого предпринимателя Евгении Гройнфайн. В 1925 году Евгения уехала в Париж, и тогда Бабель на некоторое время сошелся с актрисой Татьяной Кашириной, у них даже родился сын Эммануил, но вскоре Бабель выехал за границу и воссоединился с законной супругой — в 1929-м у них родилась дочь Наталья. А вот с Антониной они так и не оформили отношения.
Читая воспоминания Антонины Николаевны, не устаешь поражаться тому, насколько разными были эти двое. Она — молодая, изящная, великолепная красавица. Он старше её на 15 лет — приземистый, с короткой шеей, в очках, весь какой-то «подозрительный тип». Бабель был весь посвящен литературе, творчеству. Его жена с раннего утра и до позднего вечера пропадала на работе в Метропроекте.
Бабель неизменно подшучивал над женой в кругу друзей. Например, представлял ее как «девушку, на которой хотел бы жениться, а она не хочет», хотя они давно уже жили вместе. Или на разные лады повторял заголовок стенгазетной статьи о своей жене-конструкторе — «Равняйтесь по Пирожковой». Или рассказывал, что женился на поповской дочке, хотя отец Антонины только жил в детстве в семье священника и никогда никакого отношения к церкви не имел. А еще он патологически любил дарить друзьям свои вещи: галстуки, фотоаппараты, часы — и часто, забывшись, мог подарить что-нибудь из вещей жены!
А она не обижалась. Без Бабеля, без его шуток ей, увлеченной своей работой и имеющей насыщенную жизнь, было скучно. Он открывал ей другой мир — и этот мир она потом по памяти восстанавливала долгие десятилетия.
В 1937-м у них родилась дочь Лида. Бабель до умопомрачения любил детей, но ни одного из собственных ему не удалось вырастить. Сын Эммануил вырос под другой фамилией, и настоящему отцу не разрешали с ним видеться. Дочь Наташа росла во Франции. Увидеть, как растет Лида, ему тоже было не суждено.
Когда начались аресты друзей, он долго не мог понять: почему те, кто пятнадцать лет назад делал революцию, признаются на допросах в измене и шпионаже?
«Я не понимаю, — по словам жены, повторял Бабель. — Они же все смелые люди».
Родственники арестованных просили его хлопотать. Он покорно шел к знакомым начальникам, кто со дня на день сам мог стать добычей «черного воронка», разговаривал с ними, бессмысленно и долго, и понурым, чернее тучи, возвращался домой. Помочь он не мог. Антонина видела, что муж страдает. Но что могла она? Только представить его сердце в разрезе, большое, израненное и кровоточащее. «Хотелось взять его в ладони и поцеловать». Просьбы и звонки не прекращались. Последние силы оставляли Бабеля. Маленькая дочка Лидочка по его просьбе подходила к телефону и взрослым голосом произносила: «Папы нет дома, — как-то решив, что сказано слишком мало, совершенно по-бабелевски присочинила от себя: — Потому что он ушел гулять в новых калошах». Вскоре за Бабелем пришли тоже.
Чекисты опасались, что Бабель станет сопротивляться, поэтому прикрылись во время ареста молоденькой женой. Они забрали Антонину из дома в пять утра и заставили ехать с ними на дачу к мужу. Увидев ее, Бабель не пытался бежать или драться, дал себя обыскать. Из Переделкина на Лубянку их тоже везли в одной машине. Под суровыми взглядами, улыбнувшись Бабелю, Антонина сказала, что будет думать, что он просто уехал в Одессу.
Исаак Бабель был арестован 15 мая 1939 года и уже 27 января 1940-го — расстрелян. Ни его мать, ни Антонина о расстреле извещены не были. На каждый запрос о его судьбе Антонина неизменно получала ответ, что ее муж «жив и отбывает срок в заключении на стройках народного хозяйства в Сибири». Только в 1954-м, после смерти Сталина и посмертной реабилитации Бабеля она узнала правду.
Она так и не вышла замуж. Занималась любимой работой, проектировала метро и курортные дворцы на Кавказе, преподавала. Еще до 1954 года начала собирать материалы по жизни и творчеству мужа. Стала составителем сборника, в который вошли воспоминания о Бабеле — Утесова, Паустовского, Эренбурга… Написала книгу «Я пытаюсь восстановить черты». Литературоведы называли ее «последней великой вдовой».
В 1996-м Антонина Николаевна уезжает в США, к любимому внуку — актеру и режиссеру Андрею Малаеву-Бабелю. В 87 лет начинать новую жизнь — многие отговаривали ее от этого, мол, что она там будет делать. «Писать мемуары», — отвечала Антонина Николаевна. О Бабеле? «Нет, с Бабелем у меня всё закончено. Я прожила свою интересную жизнь».
Умерла она в 101 год, 12 сентября 2010 года. Ее внук впоследствии написал: «Она родилась в сибирском селе Красный Яр за год до ухода Толстого из Ясной Поляны и умерла в городе Сарасота, штата Флорида, успев проголосовать за первого в истории Америки чернокожего президента». Своего мужа она пережила на 70 лет.
Источник
Она была замужем всего семь лет. Потом 15 лет ждала мужа из сталинских лагерей, не зная, что он расстрелян. И до конца жизни собирала его письма, черновики, воспоминания современников, по крупицам восстанавливая для нас то, что осталось от Исаака Бабеля.
«Однажды он рассказал с какой-то стеснительной усмешкой, что женился на дивной женщине, с изумительной анкетой — мать неграмотная, а сама инженер на Метрострое, и фамилию ее вывешивают на Доску почета. Фамилия ее Пирожкова. К концу рабочего дня он прибегает в Метрострой за Пирожковой и в ожидании ее прихода волнуется — есть ли ее фамилия сегодня на Доске почета?
Однажды он пришел в Горки из Молоденова с прелестной, очень красивой молодой женщиной, необычайно женственной, но отнюдь не лишенной затушеванных властности, воли и энергии.
Нам он сказал: „Вот Пирожкова Антонина Николаевна, знакомьтесь“, — и тут же что-то со смешком упомянул об анкетных данных. Антонина Николаевна взметнула на него свои светлые, какие-то по всему лицу раскинувшиеся глаза и строго на него посмотрела. Бабель не то чтобы смутился, но осекся как-то. Но все равно у него было очень счастливое лицо».
Валентина Ходасевич. «Каким я его видела»
«Анкета» у Антонины и впрямь была незаурядной. Она родилась в 1909 году в селе Красный Яр Томской губернии. В 1930 году окончила Сибирский Томский технологический институт им. Ф.Э. Дзержинского. Работала в конструкторском бюро Кузнецкстроя, а после переезда в Москву поступила в Метропроект, впоследствии став главным конструктором этого института. Пирожкова была одной из первых, кто проектировал Московский метрополитен, в том числе станции «Маяковская», «Павелецкая», «Арбатская», «Киевская» и «Площадь Революции». Коллеги считали её одним из самых талантливых инженеров-проектировщиков.
С Бабелем Антонина познакомилась в 1932 году.
Иван Павлович представил меня Бабелю:
— Это — инженер строитель, по прозванию Принцесса Турандот.
Иванченко не называл меня иначе с тех пор, как, приехав однажды на Кузнецкстрой, прочел обо мне в стенной газете критическую заметку под названием:
«Принцесса Турандот из конструкторского отдела»…
Бабель посмотрел на меня с улыбкой и удивлением, а во время обеда все упрашивал выпить с ним водки.
— Если женщина — инженер, да еще строитель, — пытался он меня уверить, — она должна уметь пить водку.
Пришлось выпить и не поморщиться, чтобы не уронить звания инженера-строителя.
Из воспоминаний А. Пирожковой.
Спустя два года они стали жить вместе. К тому моменту Бабель уже дважды вступал в семейные отношения. В 1919 году он женился на дочери богатого предпринимателя Евгении Гройнфайн. В 1925 году Евгения уехала в Париж, и тогда Бабель на некоторое время сошелся с актрисой Татьяной Кашириной, у них даже родился сын Эммануил, но вскоре Бабель выехал за границу и воссоединился с законной супругой — в 1929-м у них родилась дочь Наталья. А вот с Антониной они так и не оформили отношения.
Читая воспоминания Антонины Николаевны, не устаешь поражаться тому, насколько разными были эти двое. Она — молодая, изящная, великолепная красавица. Он старше её на 15 лет — приземистый, с короткой шеей, в очках, весь какой-то «подозрительный тип». Бабель был весь посвящен литературе, творчеству. Его жена с раннего утра и до позднего вечера пропадала на работе в Метропроекте.
Бабель неизменно подшучивал над женой в кругу друзей. Например, представлял ее как «девушку, на которой хотел бы жениться, а она не хочет», хотя они давно уже жили вместе. Или на разные лады повторял заголовок стенгазетной статьи о своей жене-конструкторе — «Равняйтесь по Пирожковой». Или рассказывал, что женился на поповской дочке, хотя отец Антонины только жил в детстве в семье священника и никогда никакого отношения к церкви не имел. А еще он патологически любил дарить друзьям свои вещи: галстуки, фотоаппараты, часы — и часто, забывшись, мог подарить что-нибудь из вещей жены!
А она не обижалась. Без Бабеля, без его шуток ей, увлеченной своей работой и имеющей насыщенную жизнь, было скучно. Он открывал ей другой мир — и этот мир она потом по памяти восстанавливала долгие десятилетия.
В 1937-м у них родилась дочь Лида. Бабель до умопомрачения любил детей, но ни одного из собственных ему не удалось вырастить. Сын Эммануил вырос под другой фамилией, и настоящему отцу не разрешали с ним видеться. Дочь Наташа росла во Франции. Увидеть, как растет Лида, ему тоже было не суждено.
Когда начались аресты друзей, он долго не мог понять: почему те, кто пятнадцать лет назад делал революцию, признаются на допросах в измене и шпионаже?
«Я не понимаю, — по словам жены, повторял Бабель. — Они же все смелые люди».
Родственники арестованных просили его хлопотать. Он покорно шел к знакомым начальникам, кто со дня на день сам мог стать добычей «черного воронка», разговаривал с ними, бессмысленно и долго, и понурым, чернее тучи, возвращался домой. Помочь он не мог. Антонина видела, что муж страдает. Но что могла она? Только представить его сердце в разрезе, большое, израненное и кровоточащее. «Хотелось взять его в ладони и поцеловать». Просьбы и звонки не прекращались. Последние силы оставляли Бабеля. Маленькая дочка Лидочка по его просьбе подходила к телефону и взрослым голосом произносила: «Папы нет дома, — как-то решив, что сказано слишком мало, совершенно по-бабелевски присочинила от себя: — Потому что он ушел гулять в новых калошах». Вскоре за Бабелем пришли тоже.
Чекисты опасались, что Бабель станет сопротивляться, поэтому прикрылись во время ареста молоденькой женой. Они забрали Антонину из дома в пять утра и заставили ехать с ними на дачу к мужу. Увидев ее, Бабель не пытался бежать или драться, дал себя обыскать. Из Переделкина на Лубянку их тоже везли в одной машине. Под суровыми взглядами, улыбнувшись Бабелю, Антонина сказала, что будет думать, что он просто уехал в Одессу.
Исаак Бабель был арестован 15 мая 1939 года и уже 27 января 1940-го — расстрелян. Ни его мать, ни Антонина о расстреле извещены не были. На каждый запрос о его судьбе Антонина неизменно получала ответ, что ее муж «жив и отбывает срок в заключении на стройках народного хозяйства в Сибири». Только в 1954-м, после смерти Сталина и посмертной реабилитации Бабеля она узнала правду.
Она так и не вышла замуж. Занималась любимой работой, проектировала метро и курортные дворцы на Кавказе, преподавала. Еще до 1954 года начала собирать материалы по жизни и творчеству мужа. Стала составителем сборника, в который вошли воспоминания о Бабеле — Утесова, Паустовского, Эренбурга… Написала книгу «Я пытаюсь восстановить черты». Литературоведы называли ее «последней великой вдовой».
В 1996-м Антонина Николаевна уезжает в США, к любимому внуку — актеру и режиссеру Андрею Малаеву-Бабелю. В 87 лет начинать новую жизнь — многие отговаривали ее от этого, мол, что она там будет делать. «Писать мемуары», — отвечала Антонина Николаевна. О Бабеле? «Нет, с Бабелем у меня всё закончено. Я прожила свою интересную жизнь».
Умерла она в 101 год, 12 сентября 2010 года. Ее внук впоследствии написал: «Она родилась в сибирском селе Красный Яр за год до ухода Толстого из Ясной Поляны и умерла в городе Сарасота, штата Флорида, успев проголосовать за первого в истории Америки чернокожего президента». Своего мужа она пережила на 70 лет.
Ìû îáíàðóæèëè â àðõèâå î÷åíü èíòåðåñíûé äîêëàä íà íåìåöêîì ÿçûêå ñ ìåñòà ãèáåëè 23 ñîëäàò ïåõîòíîãî ïîëêà âåðìàõòà ïîä Ñåâàñòîïîëåì.
«…ìåñòî, ãäå ëåæàëè â ðàçíûõ ïîçàõ 23 ì¸ðòâûõ òåëà íåìåöêèõ ñîëäàò, íàìè îáñëåäîâàíî.
Âñå ñîëäàòû â äåéñòâóþùåé àðìèè ñ 1939 ãîäà.
Èõ îôèöåð ñ 1940 ãîäà.
19 ñîëäàò ïîãèáëè îò ìíîãî÷èñëåííûõ ïóëåâûõ ðàíåíèé íåñîâìåñòèìûõ ñ æèçíüþ.
3 ñîëäàòà è îôèöåð ïîãèáëè â ðóêîïàøíîé ñõâàòêå îò óäàðà ïðèêëàäîâ â îáëàñòü ãîëîâû.
Âûâîä: âíåçàïíàÿ àòàêà èç çàñàäû ïðåâîñõîäÿùèõ ñèë ïðîòèâíèêà.
Âèíîâíûõ íåò. Âçâîä ïîãèá â ïîëíîì ñîñòàâå âìåñòå ñ êîìàíäèðîì.
Îáåð-ëåéòåíàíò Øòàéåð».
À ÷òî îá ýòîì ñîáûòèè ãîâîðÿò íàøè àðõèâíûå äîêóìåíòû?
Ãåðìàíñêîå êîìàíäîâàíèå â ïîëíîì ñîñòàâå íàâåðíÿêà áû ïðîñòî íå ïîâåðèëî, åñëè áû èì ñîîáùèëè ïðàâäó!
Âçâîä íàöèñòîâ óíè÷òîæèëà ðàíåíàÿ è êîíòóæåíàÿ äâàäöàòèëåòíÿÿ äåâóøêà Ìàðèÿ Áàéäà… ñàíèòàðíûé èíñòðóêòîð, êðûì÷àíêà.
Áèîãðàôèÿ. Êðàòêî.
Ìàøà ðîäèëàñü 1 ôåâðàëÿ 1922 ãîäà, ñðåäíþþ øêîëó (Äæàíêîé), ðàáîòàëà â êîëõîçå è áîëüíèöå.
Íà÷àëî âîéíû:
Ñåâàñòîïîëü.
äîáðîâîëåö â èñòðåáèòåëüíîì áàòàëüîíå,
îêîí÷èëà ìåäêóðñû, ñòàëà ìåäèöèíñêîé ñåñòðîé,
äåêàáðü 1941 ãîäà ðàçâåä÷èê.
Èç âîñïîìèíàíèé Ìàðèè Êàðïîâíû:
«ß âèäåëà ñòîëüêî êðîâè è ñòðàäàíèé, ÷òî ó ìåíÿ ïðîñòî îêàìåíåëî ñåðäöå. Íå ìîãëà çàáûòü ðàçðóøåííûå õàòû, óáèòûõ äåòåé, ñòàðèêîâ è æåíùèí. Íà ïîëå áîÿ íà ìîèõ ãëàçàõ ãèáëè ëþäè. Óìèðàëè ìîëîäûå, â ðàñöâåòå ñèë: èì áû åù¸ æèòü äà æèòü, òðóäèòüñÿ äëÿ ñ÷àñòüÿ!».
Ìàðèÿ Áàéäà äåòñòñâî ïðîâåëà ó áàáóøêè â Ñåâàñòîïîëå, ïîòîìó çíàëà êàæäóþ ïÿäü òåõ ìåñò, ãäå îíè õîäèëè çà «ÿçûêàìè».
Èç èñòîðèè:
Åå «óëîâ» îáåð-åôðåéòîðà Âåðìàõòà, ïîäíÿë øóì ïðè ïåðåñå÷åíèè íåéòðàëüíîé ïîëîñû, è íåìöû îòêðûëè îãîíü èç ìèíîìåòîâ, îäèí èç ðàçâåä÷èêîâ ãðóïïû ïîãèá.
Ìàðèþ, ðóêîâîäèòåëÿ ãðóïïû, íàêàçàëè òð¸õäíåâíûì àðåñòîì.
Íî ÷åðåç ÷àñ å¸ âûçâàëè â øòàá:
ïëåííûé îòêàçûâàëñÿ ãîâîðèòü, õîòåë âèäåòü òîãî, êòî åãî ïëåíèë óâèäåâ Ìàøó, îí ðàñêèñ, ïîòåðÿë ñàìîîáëàäàíèå è ðàññêàçàë âñ¸.
Àðåñò îòìåíèëè, à Ìàøå îáúÿâèëè áëàãîäàðíîñòü.
7 èþíÿ 1942 ãîäà íà÷àëñÿ òðåòèé øòóðì Ñåâàñòîïîëÿ.
Ìàðèÿ âìåñòå ñî âñåì Ñåâàñòîïîëåì îòðàæàåò àòàêè. Ïàòðîíîâ, äà è íå òîëüêî ïàòðîíîâ, âñåãî áûëî â îáðåç, íî ðàçâåä÷èöó ýòî íå îñòàíàâëèâàëî, åñëè ñòàíîâèëîñü íå÷åì ñòðåëÿòü, îíà ïîëçëà íà ïåðåäîâóþ, çàáèðàëà ó ì¸ðòâûõ ãèòëåðîâöåâ îðóæèå è âîçâðàùàëàñü íàçàä.
 ìîìåíò î÷åðåäíîé âûëàçêè ðÿäîì ðàçîðâàëàñü ãðàíàòà: Ìàðèÿ ïîëó÷èëà ðàíåíèå â ãîëîâó è ïðàâóþ ðóêó, áûëà êîíòóæåíà è ïîòåðÿëà ñîçíàíèå.
Ïðèøëà â ñåáÿ óæå íî÷üþ. Íà òîò ìîìåíò ôàøèñòû ïðîðâàëè îáîðîíó.
Ïðåîäîëåâ íåçàìå÷åííîé ïðîëåñîê, ïî äîðîãå ïðèõâàòèâ ó óáèòûõ îêêóïàíòîâ íåñêîëüêî íåìåöêèõ àâòîìàòîâ, ó ðàçâàëèí íàøåãî áëèíäàæà Ìàøà óâèäåëà, ÷òî èäåò äîïðîñ îñòàâøèåñÿ â æèâûõ, èçðàíåííûõ è êîíòóæåííûõ áîéöîâ åå ðàçâåäðîòû, â êîëè÷åñòâå äåâÿòü ÷åëîâåê.
Íàõîäÿñü íåìíîãî âûøå áëèíäàæà, Ìàøà ìîëíèåíîñíî è áåç êîëåáàíèé êðèêíóëà:
«Âçâîä ëîæèñü!» è îòêðûëà øêâàëüíûé îãîíü èç äâóõ àâòîìàòîâ.
Îêîëî ïÿòíàäöàòè íåìöåâ áûëè óáèòû èëè òÿæåëî ðàíåíû.
Ðàíåíûå áîéöû âñòóïèëè ñ îñòàâøèìèñÿ â æèâûõ â ðóêîïàøíóþ.
Ìàøà, êîãäà â àâòîìàòàõ çàêîí÷èëèñü ïàòðîíû, ñõâàòèëà îäèí èç íèõ, êàê äóáèíó çà ñòâîë, è ïðîëîìèëà ÷åðåï îôèöåðó è ôåëüäôåáåëþ. Êðàñíîàðìåéöû, êîãäà ñâèäåòåëüñòâîâàëè î å¸ ïîäâèãå, ãîâîðèëè, ÷òî åå óâåðåííûå äåéñòâèÿ, ñïàñëè èõ îò ïëåíà è ðàññòðåëà. Ìû æå âñïîìíèì, ÷òî Ìàðèÿ áûëà êîíòóæåíà, ñåðü¸çíî ðàíåíà â ãîëîâó è ðóêó.
Áîé ïî îñâîáîæäåíèþ ñâîåé ðàçâåäðîòû èç ïëåíà çàíÿë íåñêîëüêî ìèíóò.
Ïîäñ÷èòàëè òðóïû ôàøèñòîâ:
Ìàøà ðàñïðàâèëàñü ñ 15-þ íåìåöêèìè ñîëäàòàìè, ñðåäè íèõ îäèí îôèöåð, ÷åòâåðî èç íèõ ïîãèáëè â ðóêîïàøíîì áîþ ñ íåé æå.
Îñòàëüíûõ ïðèêîí÷èëè ðàíåííûå áîéöû ðàçâåäðîòû.
Íà ìîìåíò ïîäâèãà åé èñïîëíèëîñü òîëüêî 20 ëåò. Âåñ ó Ìàðèè áûë îêîëî 55 êèëîãðàìì.
Õîðîøî çíàÿ òðîïû, Ìàðèÿ âûâåëà êðàñíîàðìåéöåâ â ðàñïîëîæåíèå ñâîåé ÷àñòè.
Âîéíà ïðîäîëæàëàñü. Ëå÷èòüñÿ áûëî íåêîãäà, âðàã øòóðìîâàë ãîðîä-êðåïåñòü è äíåì, è íî÷üþ.
È âîò åùå îäíî, óæå áîëåå òÿæåëîå ðàíåíèå, êîòîðîå îíà ïîëó÷èëà íà î÷åðåäíîì çàäàíèè ïî ïîèñêàì «ÿçûêà» …
Ãîñïèòàëü â Èíêåðìàíñêèõ øòîëüíÿõ.
Áåç ñâåòà, áåç äîñòàòî÷íîãî êîëè÷åñòâà áèíòîâ è ìåäèêàìåíîâ… ïëþñ âîñïàëèëèñü ïðåæíèå ðàíû, íà÷àëè ñèëüíî êðîâîòî÷èòü … æàð, è òåìïåðàòóðà…Òàì îíà óçíàëà, ÷òî 20 èþíÿ 1942 ãîäà Ïðåçèäèóì Âåðõîâíîãî Ñîâåòà ÑÑÑÐ ïðèñâîèë åé çâàíèå Ãåðîÿ Ñîâåòñêîãî Ñîþçà.
Íå çàêîí÷èâ ëå÷åíèå, 30 èþíÿ 1942 ãîäà, Ìàðèÿ âíîâü ñáåæàëà íà ïåðåäîâóþ.
1 èþëÿ 1942 ãîäà, â õîäå ìàññèðîâàííîãî øòóðìà, íåìöû âîðâàëèñü â Ñåâàñòîïîëü. Ïîëê Ìàðèè, âåðíåå, òî, ÷òî îò íåãî îñòàëîñü, îòñòóïèë ê Êàçà÷üåé áóõòå. Òàì êðàñíîàðìåéöû îòñòðåëèâàëèñü åù¸ äâåíàäöàòü äíåé, òùåòíî îæèäàÿ, ÷òî èõ çàáåðóò è âûâåçóò íà áîëüøóþ çåìëþ, êàê ýòî áûëî ñäåëàíî â 1941 ãîäó â Îäåññå….
Ýòîãî íå ñëó÷èëîñü. Âûâåçëè òîëüêî äîêóìåíòû, íà÷àëüñòâóþùèé ñîñòàâ, ïîëèò.ðàáîòíèêîâ, îñòàëüíûì ïðèêàçàëè «äðàòüñÿ äî êîíöà!»
12 èþëÿ 1942 ãîäà Ìàðèÿ Áàéäà áûëà (â øåñòîé ðàç) òÿæåëî ðàíåíà è â áåññîçíàòåëüíîì ñîñòîÿíèè çàõâà÷åíà â ïëåí.
Áàõ÷èñàðàéñêèé êîíöëàãåðü.
Çíàÿ, ÷òî îíà Ãåðîé Ñîâåòñêîãî Ñîþçà, Ìàðèÿ èçìåíèëà ôàìèëèþ.
Ïåðåâåëè â ëàãåðü ïîä ãîðîä Ñëàâóòó. Ïîòîì â Ðîâíî, à äàëåå – Àâñòðèþ, ïîä Çàëüöáóðã.
Âîéäÿ â äîâåðèå ê íåìöàì, âîøëà â ñîñòàâ ïîäïîëüíîé ãðóïïû óçíèêîâ, ñîáèðàâøåéñÿ ïîäíÿòü â êîíöëàãåðå âîññòàíèå.
 ÿíâàðå 1945 ãîäà Ìàðèåé çàèíòåðåñîâàëîñü ãåñòàïî.
Ñïåöèàëüíàÿ òþðüìà äëÿ îñîáî îïàñíûõ óçíèêîâ.
Îíà íàõîäèëàñü òàì ÷åòûðå ìåñÿöà, å¸ èçáèâàëè, äåðæàëè â ëåäÿíîì êàðöåðå.
8 ìàÿ 1945 ãîäà óçíèêè áûëè îñâîáîæäåíû. Òóáåðêóë¸ç è ïàðàëè÷ íîã.
Õîäèòü îíà óæå íå ìîãëà. Âðà÷è åé ñîîáùèëè, ÷òî îíà èíâàëèä è õîäèòü íå ñìîæåò.
Ïîñëå îñâîáîæäåíèÿ èç ïëåíà îíà êîå-êàê äîáðàëàñü äîìîé, â Äæàíêîé (Ðåñïóáëèêà Êðûì).
 ìàå 1946 ãîäà íà÷àëà ðàáîòàòü îôèöèàíòêîé.
È ëèøü â îêòÿáðå 1947 ãîäà, Ìàðèè âðó÷èëè îðäåí Ëåíèíà è ìåäàëü “Çîëîòàÿ çâåçäà”.
Êàê ýòà õðóïêàÿ, êðàñèâàÿ äåâóøêà, ïðàêòè÷åñêè â îäèíî÷êó, ðàíåííàÿ, íî íå ñäàâøàÿñÿ, óíè÷òîæèâøàÿ ïîëòîðà äåñÿòêà ìàò¸ðûõ íåìåöêèõ âîåííûõ, â ïîñëåäñòâèè âûæèëà â êîíö.ëàãåðå, ïåðåæèëà çàñòåíêè Ãåñòàïî, ïðîñòî íåâåðîÿòíî!
Âñþ æèçíü îíà âåëà ñåáÿ î÷åíü ñêðîìíî, áåç õâàñòîâñòâà.
 1961 ãîäó Ìàðèÿ Êàðïîâíà Áàéäà ïî ïðèãëàøåíèþ ðóêîâîäñòâà ãîðîäà, ïåðååõàëà æèòü â Ñåâàñòîïîëü, â ãîðîä, çà êîòîðûé îíà ïðîëèâàëà êðîâü, ñðàæàëàñü è ïîãèáàëà, íî íå ïîãèáëà!
Âûëå÷èëàñü îíà îêîí÷àòåëüíî îò âñåõ ñâîèõ áîëåçíåé óæå íà áåðåãó ×åðíîãî ìîðÿ.
Ðàáîòàëà Ëåãåíäà Ñåâàñòîïîëÿ çàâåäóþùåé ãîðîäñêèì ÇÀÃÑîì.
Çàðåãèñòðèðîâàëà çà 25 ëåò 60 000 áðàêîâ è âûäàëà 70 000 ñâèäåòåëüñòâ î ðîæäåíèè.
Î ñâî¸ì ïîäâèãå îíà ðàññêàçûâàëà ðåäêî, èíîãäà â øêîëàõ è ïðè ðàçãîâîðàõ ñî ñòóäåíòàìè.
Ìàðèÿ Êàðïîâíà Áàéäà äîæèëà äà 80 ëåò.
Óìåðëà 30 àâãóñòà 2002 ãîäà.
Ïîõîðîíåíà íà êëàäáèùå Êîììóíàðîâ â Ñåâàñòîïîëå.
Ñåé÷àñ å¸ èìÿ íîñèò Ñåâàñòîïîëüñêèé ïàðê… Íèêòî íå çàáûò, íè÷òî íå çàáûòî!
Ìû ïîìíèì! Ìû ãîðäèìñÿ! Âå÷íàÿ ïàìÿòü!