Интервью с борисом моисеевым
Борис Моисеев // Фото: Persona Stars
Пять лет назад фанаты заслуженного артиста РФ Бориса Моисеева испытали шок – их кумир перенес тяжелейший инсульт. Вернуться к прежней жизни певцу удалось лишь спустя год усиленного лечения, каждодневной борьбы с собой и болезненных процедур… «СтарХит» узнал, почему Борис Михайлович не любит, когда ему желают здоровья, и от каких вредных привычек не смог отказаться.
—
Борис Михайлович, где вы находились, когда вам стало плохо?
Помню этот день как вчера. Я был в Москве, приехал домой с репетиции, собирался поужинать. Чувствовал себя, кстати, вполне нормально. Тревогу поднял концертный арт-директор Сергей Горох. Он позвонил по делу и заметил, что у меня что-то не то с речью – говорю медленнее, чем обычно, невпопад отвечаю на вопросы… Сергей вызвал «cкорую», но приехавшие врачи успокоили – мол, все нормально. Они сделали какой-то укол и посоветовали отоспаться. К этому времени примчал Сережа. Увидев меня, он ужаснулся: я был белее снега. Но не хотел, чтобы «скорая» возвращалась, – боялся попасть в больницу. «Начнут пичкать лекарствами, еще выступать запретят… А у меня через два дня концерт! Алла Борисовна и Филипп Киркоров с Колей Басковым придут! Выступление нельзя отменять!» – так я рассуждал. Тогда Сережа применил тяжелую артиллерию – позвонил моему близкому другу Иосифу Кобзону, чтобы тот уговорил вернуть врачей. После слов Иосифа: «Боряш, мы с тобой уже давно не мальчики… Это может плохо кончиться» – пришлось сдаться. Доктора госпитализировали меня и диагностировали ишемический инсульт.
—
Долго лежали в больнице?
Больше месяца. Вердикт медиков был единогласным: «Боря, ты сам себя загнал». Я не спорил, ведь 2010-й действительно был непростым годом. Разрывался между Киевом и Москвой – гастролировал, записывал клипы, придумывал новую программу для выступления, снимался в новогодних «Огоньках»… Забыл, что такое полноценный отдых, спал только в самолетах и поездах не больше четырех часов в сутки.
—
Удалось справиться с последствиями болезни?
С трудом. Первые два месяца у меня была парализована левая часть лица и тела – было непросто говорить, двигаться… Но я никого не виню в произошедшем. Я ведь всегда был конем – пахал по 20 часов в сутки и мчался по жизни, совершенно не задумываясь о здоровье. Самым главным для меня всегда была и остается любовь зрителей. Ради той радости, которую вижу в глазах приходящих на мои концерты людей, готов не спать сутками.
«Бывая в Юрмале, я дважды в день по часу катаюсь на велосипеде – рассекаю по сосновым лесам, езжу на базар, в рестораны и, конечно, к своей подруге Лайме Вайкуле», – рассказывает певец // Фото: Persona Stars
—
Ситуация пятилетней давности заставила вас серьезнее относиться к здоровью?
Конечно! Из-за болезни я поменял жизнь. Например, раньше терпеть не мог принимать таблетки. Что я, старик какой-то, лекарства в себя пихать? Сейчас пересмотрел взгляд на медикаменты: отношусь к ним как к цветным витаминкам. У меня даже есть пластиковый органайзер, который раз в неделю наполняю пилюлями. Трижды в день моим же голосом он извещает: «Боряша, пришло время полюбить себя!» А вот с привычкой курить, к сожалению, не справился… Правда, научился обманывать себя: ножницами отрезаю две трети сигареты, оставшейся части хватает всего лишь на пару затяжек. Сократил и количество папирос – раньше курил пачку в день, теперь же ее хватает на трое суток. Зато с алкоголем полностью завязал – не пью уже пять лет. Врачи посоветовали как можно меньше времени сидеть за рулем, а в идеале не водить. Но мне тяжело отказаться от авто – нет-нет да и дам кружок по Садовому кольцу на своем кабриолете. Это высшее наслаждение! Теперь я постоянно на связи с лечащим врачом. Я стараюсь по максимуму следить за здоровьем. Занимаюсь на пассивном велотренажере. Сижу в кресле и кручу педали, смотря «Дом-2». Это мой любимый телепроект! Слежу за его героями с первого дня шоу, больше всего люблю ведущую Ксюшу Бородину. Я так рад, что она снова стала мамой! На мой взгляд, Ксюша – пример того, как можно оставаться женственной,но при этом строить карьеру. Сегодня я активно готовлю к выпуску новый диск, который выйдет уже в феврале.
—
Часто бываете в своем доме в Юрмале?
Стараюсь выбираться туда хотя бы раз в пару месяцев. Еду полгода назад по Юрмале, а навстречу мне Володя Винокур идет. Я остановился, вышел из машины. Увидев меня за рулем, Володя удивился: «Боряш, ты чего? Это ж игрушки для взрослых. Ты прекращай!» И на следующее утро подарил белоснежный велосипед марки Mercedes… Люблю гулять пешком – сам хожу на рынок за продуктами. Тщательно выбираю свежую рыбу, овощи, фрукты… Обожаю поторговаться с продавцами – они знают эту мою черту и с радостью сбавляют цену. Я и готовить сам люблю – зажарю карпа, нарежу салат из огурцов и помидоров и ем в удовольствие. Ругаю себя, что не могу доехать до Аллы Пугачевой. За последние полгода она несколько раз звала в гости, даже машину присылала, но я никак не соберусь… Мы регулярно созваниваемся каждые две недели. Алла справляется о моем здоровье, часто пишет эсэмэски: «Боряш, как чувствуешь себя?» Я в свою очередь интересуюсь ее детьми. Как-то видел Максима на одном светском рауте, он показывал мне фото ребятишек в айфоне.
—
Как возлюбленная Адель вас под-держивает? Вы не живете вместе, но, наверное, всегда на связи?
Почти каждые выходные. По субботам и воскресеньям мы любим посидеть в ресторанчике на Николиной горе, поболтать, рассказать, что у кого произошло за неделю… Адель беспокоится за меня. Звонит, спрашивает, принял ли таблетки, поел ли?Знает, что я люблю бакинские помидоры, поэтому, приезжая в гости, всегда привозит мне корзинку. Скоро отправимся с Адель в новогодний круиз. Всем, кто волнуется за меня, хочу сказать – я в порядке. Ценю заботу о себе, но терпеть не могу жалости. Когда после концертов ко мне подходят люди и желают здоровья, чувствую себя неловко… Желайте лучше творческого вдохновения!
Бориса и Адель более 20 лет связывают близкие отношения, февраль 2010 года // Фото: Дмитрий Дроздов
«Дитя порока», пережив инсульт, постепенно возвращается к нормальной жизни. Болезнь сильно изменила эпатажного Бориса Моисеева. Собираясь вскоре выйти на сцену, он обещает удивить публику. «Таким меня еще никто не видел!» – говорит певец.
С тех пор как Бориса Моисеева выписали из больницы, он живет вдали от городской суеты в коттеджном поселке «Барвиха club». Здесь он старается больше времени проводить на природе. Постоянно рядом с ним его верная домработница Лида, несколько раз в неделю к певцу приезжает логопед, который помогает восстанавливать речь. Пока Моисеев избегает встреч с журналистами – врачи советуют ему дозировать общение. Свои вопросы мы отправили Борису по электронной почте.
– Борис Михайлович, как вы сейчас себя чувствуете? Продолжаете ли ездить в больницу на процедуры?
– Я достаточно много времени уже провел в больнице. Хватит! Все необходимые процедуры теперь я прохожу дома. Раз в три месяца провожу обследования в больнице.
– Ходят слухи, что после инсульта вам тяжело говорить. Есть ли у вас методика, по которой вы восстанавливаете речь?
– Какой-то специальной методики нет. Я каждый день занимаюсь со своим логопедом Еленой Семеновной, но пока мне действительно тяжело говорить. Елена Семеновна успокаивает и уверяет, что я уже достиг неплохих результатов. Замедленная речь – это единственное последствие болезни, с которым мне приходится бороться. Я вас сейчас, наверное, огорошу, но я даже кайфую от того, что медленно говорю. Ведь это доказательство того, что я жив! Уверен, стоит мне приложить еще немного усилий, и моя речь полностью восстановится. И я снова буду тарахтеть без умолку, как до болезни.
– Скажите, как изменился ваш рацион питания?
– Я полностью отказался от алкоголя. Не ем после шести вечера, хотя раньше очень любил съесть что-нибудь перед сном. Стараюсь не употреблять жирную пищу. А в остальном все как прежде.
– Что бы вы хотели изменить в своей жизни после перенесенной болезни?
– Я по-прежнему хочу быть нужным людям. Для себя я давно решил, что суета сует – мой жизненный выбор. Мною всегда двигало желание радовать людей, а не обогащаться за их счет. Наверное, это и стало причиной моей тяжелой болезни. У меня действительно было огромное количество новогодних концертов, я практически не отдыхал. И поплатился за это своим здоровьем. Организм подавал мне сигналы, но я не обращал на них никакого внимания. И зря…
– Раньше вы придумали себе сценический образ «Дитя порока». Как бы вы себя сегодня кратко охарактеризовали?
– Дитя сознания. Я давно вырос из того образа, о котором вы упомянули.
В новом образе нет ни капли провокации. Я создал его после того, как исполнил песню «Петербург–Ленинград» вместе с легендарной Людмилой Гурченко. Наверное, та болезнь, которую я смог победить, даст мне возможность заявить о новом этапе моей жизни.
– Ваши песни раньше называли провокационными. О чем вы хотите петь сейчас?
– О любви. Это главное чувство, которое волнует и тревожит наше сердце на протяжении всей жизни. Любовь способна творить настоящие чудеса, и я в этом убедился.
– Борис Михайлович, это правда, будто вы хотите выступить на фестивале в Юрмале? Уверены ли вы в своих силах?
– Я считаю дни до того момента, когда снова увижу зрителей, услышу аплодисменты. Уверен, они вылечат меня быстрее таблеток. Игорь Крутой мне уже прислал личное приглашение на Юрмалу, поэтому сейчас усиленно готовлюсь к выступлению. Оно должно пройти на высоте. Я много репетирую, с моей командой мы обсуждаем костюмы, танцевальные номера. Все это требует много времени. Когда выйду на сцену, зритель должен ахнуть от изумления! И еще у меня есть заветное желание: хочу со сцены Юрмалы поблагодарить всех тех, кто на протяжении долгого времени поддерживал меня своей заботой и добрыми словами. Также скоро собираюсь начать работу над новым альбомом. В нем я исполню песни, которые публика не ожидала услышать от Бориса Моисеева.
– Что для вас стало большим открытием после перенесенной болезни?
– Люди, которые способны своими мыслями и действиями помочь справиться с самой тяжелой болезнью, с самым тяжелым испытанием. Во время болезни я узнал, сколько же у меня настоящих друзей. Они приезжали ко мне в больницу, привозили всякие вкусности, успокаивали, веселили. Сейчас многие продолжают навещать меня уже дома. И я это бесконечно ценю. Также я безмерно благодарен своим поклонникам, которые до сих пор присылают мне письма и электронные сообщения со словами поддержки. Это счастье – понимать, что в трудное время ты не остался один.
– Кто из ваших коллег-артистов поддержал вас во время болезни?
– В первую очередь хочу поклониться до земли Иосифу Давыдовичу Кобзону за его отеческую заботу, Алле Борисовне Пугачевой – за внимание и поддержку, ее самые вкусные в мире котлетки. Она в какой-то степени заменила мне маму. У Примадонны действительно огромное и доброе сердце, в котором она нашла место и для меня. Это конечно же Игорь Николаев, который вместе со своей женой одним из первых навестил меня в больнице. Маэстро Игорь Крутой, который дает мне главное – возможность вернуться на
сцену. Также хочется сказать огромное спасибо моей подруге Галине Романовской, которая без устали на протяжении 100 дней, что я находился в больнице, готовила для меня потрясающие обеды и ужины, за что я ей буду вечно благодарен. Именно благодаря заботе врачей и моих друзей я жив!
От прежнего певца не осталось и следа
Появилось свежее видео разбитого инсультом Бориса МоисееваФото: Евгения ГУСЕВА
Изменить размер текста:
Слухи о тяжелом состоянии Бориса Моисеева в последние дни не обсудил только ленивый. Злые языки утверждали, что 66-летний певец “совсем плох, почти не говорит, перестал узнавать людей, не помнит события”. Видимо, сплетники настолько надоели вокалисту и его окружению, что исполнитель хита “Голубая луна” впервые за год вышел на связь.
Разбитый инсультом Борис Моисеев находится на самоизоляции в своей шикарной квартире в центре Москвы. Впервые за год певец дал интервью по видеосвязи. “Боря, привет. Как дела? Ты меня узнал? Есть предложение поболтать”, – спросил Артур Гаспарян артиста.
На что певец ему ответил: “Артурчик, привет. Давай поговорим”.
Впервые за год Борис Моисеев дал интервью по видеосвязи.
В ролике вокалист предстал в спортивной кофте, белой футболке и маске на лице. 66-летнего артиста на видео сложно узнать (смотрите ролик – прим сайт kp.ru). У него изменилась прическа, на лице – очки. Он сидит за столом. За спиной звезды можно рассмотреть изысканную мебель, в том числе и шикарную двуспальную кровать. На этом ролик прерывается.
Во время беседы Моисев рассказал, что сильно огорчается, когда читает о себе очередные байки. “Очень обидно, когда просыпаешься утром в хорошем настроении, выпиваешь чашку ароматного чая или кофе, и читаешь заголовок, что я чуть ли не умер, или что мне не на что есть, что я бедствую или продал свою недвижимость, что никому не открываю дверь, что меня все забыли. Меня это сильно обижает и расстраивает”, – сетует раздосадованный исполнитель.
По его словам, раз в два-три месяца его начинают тормошить. “Меня как-то спросили: «Борис Михайлович, вы уже написали завещание?». Я ответил: «Господа, простите, я туда еще не собираюсь», – поведал он.
Хотя и не отрицает – в последнее время в основном сидит дома, почти нигде не появляется. “Когда наступила эта пандемия, я сказал: вы теперь все оказались в моей шкуре. Просто моя «самоизоляция» началась немножко раньше, а сейчас миллионы людей испытывают то, как я живу и что испытываю уже некоторое время. Но в своей «самоизоляции» я ощущаю себя нормальным человеком…”, – цитирует Бориса сайт mk.ru.
Каждый день к нему приходит домработница, убирает, готовит еду. В финансовом смысле, по словам певца, у него все хорошо. “Я не в депрессии, мне не надо пить антидепрессанты, чтобы поддерживать нормальное расположение духа и бодрый настрой. Денег хватает, взаймы ни у кого не брал и не беру. Живу на свои деньги… Так что всем «похоронным бригадам» я отвечаю пока только одно: отбой, ребята”, – резюмировал он.
Напомним, в 2010 году у Бориса Моисеева произошел первый инсульт. Состояние артиста было тяжелым. У него случилась остановка сердца, затем его ввели в состояние медикаментозной комы и он долгое время был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. Певец тогда смог восстановиться и даже вернулся на сцену. Врачи рекомендовали артисту изменить образ жизни и оставить сцену, но Моисеев решил по-своему. Снова начал давать концерты, курить и употреблять алкоголь. В итоге организм не выдержал, и в 2015 году у него случился повторный инсульт.
Разбитый инсультом Борис Моисеев распродает имущество.Больному певцу помогают деньгами Алла Пугачева и Нелли Кобзон
ИСТОЧНИК KP.RU
Еще больше материалов по теме:
«Борис Моисеев: досье KP.RU »
Доподлинно известно, что родился «крошка Боря» (так он представлял себя публике на своих концертах) в 1954 году в белорусском Могилёве. Геня Борисовна Моисеева (Мойсес), имея двух старших сыновей, родила будущего артиста от случайной связи. От кого — неизвестно. Свою тайну Геня Борисовна унесла в могилу, тем самым предоставив младшему сыну (у Моисеева есть 2 старших сводных брата по материнской линии, Анатолий и Маркс Толкачи) почву для легенд и баек. Боря так искусно, смакуя мельчайшие детали, рассказывал про своё непростое детство, что не пожалеть его мог только человек без сердца. Бедность, безотцовщина, помноженные на травлю. В 8 лет, согласно легенде, «крошку Борю» на кладбище совратил могилёвский старшеклассник. С тех пор он стал «иным», не таким, как все. Ровесники, не понимая, на каком психологическом сломе базируется «инаковость», глумились над ним. В частности, Моисеев рассказывал историю о том, как его заперли в тёмном земляном погребе, а потом открыли крышку погреба и написали ему на голову. Правда это или очередная выдумка, чтобы разжалобить публику, — большой вопрос. Ведь даже смерть собственной матери Борис обрамил выдуманным ореолом мученичества. Согласно его версии, мать забил клюкой глухонемой, который случайно ошибся дверью. За что забил? Как мог ошибиться дверью? На эти вопросы Моисеев никогда не давал ответа. Правда же оказалась куда прозаичнее. По рассказам соседки, у Гени Борисовны был жуткий варикоз, переросший в гангрену, от которой она и скончалась. Однако в СМИ гуляет байка о том, что песня «Глухонемая любовь» посвящена матери, погибшей от рук глухонемого.
Во время учебы в училище Моисеев с однокурсниками подрабатывал в детских танцевальных программах и телепередачах. Перед тем как выйти на сцену, всегда долго и тщательно гримировался. Заведующий труппой однажды сделал ему замечание: «Юноша, вы не должны выглядеть на сцене ярче артистов, исполняющих главные роли». Моисеев не прислушался и продолжал пользоваться ярким гримом.
Окончив Минское хореографическое училище, как классический танцовщик он поступил на службу в Харьковский театр оперы и балета, дослужившись до хореографа-постановщика. А в 1975 году уехал в Каунас, где танцевал в музыкальном театре. Знаменитое трио «Экспрессия» Моисеев создал в 1978 году. Ему ассистировали брюнетка Лариса Хитана и блондинка Людмила Чеснулявичюте, впоследствии ставшая женой его брата Маркса Толкача. Так бы и прозябало трио в провинциальном юрмальском варьете «Юрас перле» («Морская жемчужина»), если бы талантливых танцоров не заметила и не пригласила работать в своё шоу Алла Пугачёва. Можно сказать, что именно Пугачёва дала путёвку в большой шоу-бизнес Моисееву и всем его леди. Сначала — гастроли в Европе, затем — поездка в США, где артист успел даже поработать в качестве хореографа и режиссёра-постановщика муниципального театра Нового Орлеана. В какой-то момент что-то пошло не так и «крошка Боря» стал делить кров с местными бомжами под мостами-близнецами (может, тоже байка?). По словам Моисеева, тогда ему помог Иосиф Кобзон, отправивший деньги на билеты в Москву. С легкой руки Пугачевой на доживавшем свои последние дни советском ТВ вышел документальный фильм «Экспрессия» о творчестве Моисеева и его трио. Этот фильм, можно сказать, оказался пропуском в едва-едва нарождающийся российский шоу-бизнес. В чуть ли не первом своём интервью после возвращения из-за рубежа, которое он дал «АиФ», артист совершил смелый по тем временам камин-аут (признание). Даже сам заголовок был эпатажным для тех времен: «Я люблю богатых мужчин».
«Все 18 лет в моём коллективе были только женщины, и мне образ женщины, переданный через мужскую пластику, стал настолько близок, что я сам стал женщиной. Я прекрасно знаю, как станцевать женщину, которая рожает или которая, например, испытывает оргазм, — откровенничал он в беседе с Игорем Григорьевым (тогда редактором отдела культуры «АиФ», а впоследствии главным редактором культового журнала «ОМ»). — Я приехал в Россию после 2,5 лет работы в Европе и Америке и с удивлением узнал, что, оказывается, болен СПИДом. Говорили, что я спал с самим Джорджем Майклом и перетрахался со всеми мальчиками Италии. Сначала меня это дико веселило, но потом и мое близкое окружение стало смотреть на меня настороженно. И буквально в самые первые дни я побежал в диспансер, получил справку о том, что здоров, долго носил её при себе и всем показывал».
В конце девяностых танцевальный коллектив в чистом виде вряд ли мог быть очень популярным. Трио «Экспрессия» всегда было на подтанцовках. А Моисееву хотелось большего. Было очевидно, что интерес публики к нему как к большому артисту есть. Всё шло к тому, чтобы начать петь. Виктор Чайка признавался, что первые Борины песни «Танго кокаин» и «Дитя порока» он написал для Валерия Леонтьева, но тот их петь отказался. И тогда композитор предложил их спеть Моисееву.
Борис Моисеев и его «леди» — танцевальное трио «Экспрессия». 1992 г. Фото: РИА Новости/ Алексей Бойцов
Конец девяностых Моисеев провел в статусе «короля эпатажа»: наряды, выходки, откровенные признания о том, как непросто живется «крошке с нетрадиционной ориентацией» в гомофобной стране («Прости меня, мама, что я не такой»). В шоу «Просто Щелкунчик» он облизывал головы молодых танцоров, а выйдя к публике в партер, отклячивал зад в объектив фотокора и пел: «Целуй меня, ласкай меня». А на песне «Секс как игра, секс до утра» пара его новых «леди» имитировала движениями страстный половой акт. Заканчивал свой концерт Моисеев неизменно: «Навеки ваш. Просто крошка Боря Моисеев».
И в обычной жизни, и на сцене Моисеев не изменял себе. Он провоцировал. Ездил за рулем маленького жёлтого «смарта», делал заявления, попадал в чёрные списки тех, кому доступ на телевидение закрыт. В программе «Старый телевизор» на НТВ он признался Льву Новожёнову: «Лёвочка, вас кризис тоже стукнул? А меня не стукнул, меня он трахнул…» И там же без смущения поведал, что его концерты идут под полную фонограмму. Боря, не задумываясь о последствиях и том, что его слова могут проверить, сочинял небылицы, например, о том, что у него есть внебрачный сын, который живёт в Польше. Через какое-то время он явил своего «сына» публике. На поверку же это оказался племянник: сын брата Марика (Маркса).
Настоящий успех к Моисееву пришёл после начала сотрудничества с продюсером Евгением Фридляндом.
«В конце девяностых я разошёлся с братьями Меладзе и начал сотрудничать с Игорем Крутым, — говорит Фридлянд. — Мы сделали компанию „АРС-рекордс“, агентство авторских прав НААП. Многие артисты захотели с нами сотрудничать. Одним из тех, кто больше всех меня „окучивал“, был Боря Моисеев. Честно говоря, я относился ко всему Бориному творчеству иронично. Но в какой-то момент мы подружились и начали общаться. Он оказался интересным человеком. Боря искал своего автора, который бы мог ему писать песни. Им стал Ким Брейтбург, с которым я Борю познакомил. В тот момент у меня появился новый артист Коля Трубач. И мы решили сделать совместную песню „Голубая луна“. Потом мы записали „Звёздочку“. С этого, можно сказать, и началось наше сотрудничество. К тому моменту Боря уже был звездой, а Коля Трубач — начинающим певцом. У него была записана одна песня „Пять минут». Никто из нас не подозревал, что у „Голубой луны“ будет такой оглушительный успех. Мне кажется, что мы подошли к этому дуэту тонко, без пошлости и перегибов.
Последние лет 10 Боря выходил на сцену в целомудренных нарядах, перестал показывать задницу и таким образом эпатировать зрителя. У него очень подвешен язык. Он рассказывал массу забавных историй. Умел всегда пошутить. Хохмил. С ним было весело. Поэтому его все любили. Трудно было создать адекватный материал, который он был бы в силах воспроизвести. Когда на сцену выходят Лепс или Панайотов, понятно, чем они могут взять аудиторию. У Бори было все гораздо сложнее. Потому что он никогда не пел вживую. Это всегда была фонограмма. Можно, наверное, было что-то декламировать вживую. Но Боря очень много двигался на сцене. Ему было бы тяжело петь и танцевать. Он сам называл свои шоу «спектаклями». Всегда было важно, что он говорит между песнями, как себя ведёт. Это, конечно, был не концерт вокалиста, а шоу комедийно-драматического артиста.
Мы проработали с Борей почти 15 лет. Лет через 7-8 после начала сотрудничества он захотел поработать один. Попробовал, не получилось. Всё тут же рухнуло: упали сборы, не было новых ярких песен. Спустя полтора года он попросил прощения, и мы снова вернулись к совместной работе. Но в какой-то момент снова решил, что мы с Кимом Брейтбургом слишком много получаем и при этом ничего не делаем. Хотя и песни мы ему подбирали, записывали, и концерты в Кремле делали. Он снова пришёл, поплакался: мол, ему мало осталось работать. «Дайте мне на пенсию заработать», — попросил он. Мы с Кимом в 2 раза сократили наши проценты. Потом он пришёл опять жаловаться на то, что мало денег. И мы решили закончить наше сотрудничество. В ноябре 2010 года мы разошлись окончательно. Он всё замкнул на себе. Я пытался ему рассказать о том, кто и как его обманывает, куда уходят его деньги. Но в итоге остался крайним. Закончилось тем, что мы больше не общаемся. Это его выбор. Не мой. Даже уже не являясь его продюсером, старался ему помочь. Но он этого не оценил. Через месяц после нашего расставания у него случился инсульт. Я как бывший товарищ решил поучаствовать в его судьбе: привёз доктора из Израиля. Но Боря на мои попытки помочь ему странно среагировал».
Иосиф Кобзон и Борис Моисеев. 2009 г. Фото: РИА Новости/ Оксана Джадан
«В декабре 2010 года у Бори было очень много работы, — говорит концертный директор артиста Сергей Горох (работает с Моисеевым с 1991 года). — Масса съёмок, корпоративных выступлений. Боря ни от чего не отказывался. У нас были постоянные перелеты. Он тогда ещё жил в Барвихе и, чтобы успеть на самолёт, выезжал сильно заранее. В результате очень мало спал. График был просто сумасшедший. Спустя время он мне признался, что сам себя загнал. В тот день, когда случился инсульт, он съездил к Коле Трубачу на запись песни, а вечером мы должны были с ним идти на празднование дня рождения Оксаны Фёдоровой. Я ждал его звонка, чтобы забрать его где-то в городе. И тут звонит мне Боря и говорит: „Представляешь, я сейчас остановился на красный свет. И заснул за рулем“. Я уже понял, что что-то с ним не так. Однако Боря сам поехал домой в Барвиху. Я сказал горничной, чтобы к его приезду она вызвала скорую. Когда приехали врачи, я спросил их по телефону: „Что с Борисом?“
„Ничего страшного, — ответили они. — Он просто устал. Мы сейчас ему сделаем укол. Он выспится, и всё будет в порядке“. Утром я набрал горничной и спросил: „Как дела у Бори?“ Она сказала: „Встал, поел, сидит за компьютером“. Звоню ему. И понимаю, что он отвечает мне как-то по-другому, не как всегда. Он говорит и начинает смеяться, как будто придуривается. Сам при этом соображает, что с ним что-то не так. Еду в Барвиху. А по дороге рассказываю о случившемся Кобзону. Иосиф Давыдович говорит: „Это инсульт. Срочно вызывай скорую“. Пока еду к Боре, вызываю скорую. При встрече вижу: он ватный. Врачи померили давление. Высокое. Но Боря категорически отказывался ехать в больницу. Звонит Кобзон и говорит, что если он не поедет в больницу, то умрёт. Боря ни в какую. Приезжает Алёна Буйнова, Александр Достман. Мы, врачи — все его уговариваем. Никак. В результате я попросил врачей вколоть Боре успокоительное. Только когда он успокоился и размяк, мы его быстренько одели, обули, взяли под ручки и отвели в машину.
Уже в больнице сделали все анализы и поняли, что это ишемический инсульт. Спасибо врачам, в частности, Рябинкиной Юлии Валерьевне. Она его поставила на ноги. Он быстро пошел на поправку. Мне было сказано, что, скорее всего, он сможет вернуться к своей работе. Спасибо Алле Борисовне, которая не дала развалиться нашему танцевальному коллективу. Пока Боря лежал, я собрал команду режиссеров, постановщиков. И мы сделали новую программу. Уже в августе 2011 года мы выпустили „Бенефис Бориса Моисеева“ на НТВ. И после этого начали работать. Боря требовал работы. 4,5 года мы еще проработали. Но потом я стал замечать, что ему всё тяжелее и тяжелее выходить на сцену. Он стал сильно уставать. Я предложил: „Может, передохнем? Или совсем закончим?“ Сначала он отказывался. Но со временем понял, что нужно тормознуть. Постепенно выступления сошли на нет. 2 апреля 2015 года мы дали последний концерт в Питере. После этого он сам сказал: „Я ушёл на пенсию“».
Сегодня, по словам директора, день Бориса Моисеева похож на день обычного пенсионера. С утра он принимает душ, завтракает, смотрит телевизор (все новостные программы и «Дом-2»), а затем много времени проводит за компьютером. Может часами общаться с поклонниками в Facebook, «Вконтакте» или «Одноклассниках».
«Я стараюсь, чтобы Боря не скучал, — говорит Сергей Горох. — Вожу его на дни рождения друзей, на концерты. Вот Алла Борисовна пригласила на свой концерт 17 апреля. Он собирается. Валерий Леонтьев его тоже пригласил на свой юбилейный концерт. Так как я сейчас работаю в театре Надежды Бабкиной, то приглашаю его на все премьерные спектакли. Некоторые он посмотрел даже по 2 раза.
Каждый год обязательно вожу его в Майами. В прошлом году мы были почти месяц в Нью-Йорке. В этом ездили в Юрмалу, где у него квартира. А 19 апреля отправляемся в большой морской круиз (лайнер уходит из Майами), приуроченный к его 65-летию. Я не заглядываю в его банковский счет. Но, думаю, что Борис не бедный человек. У него сохранилась квартира в Болгарии, квартира в Юрмале. Он категорически ничего не хочет сдавать. Машин у Бори было много, но мы их продали, чтобы не провоцировать его садиться за руль. Сейчас занимаемся его зубами. Из-за этих проблем отложили запись юбилейных программ, которые выпустим чуть позже.
Голова у Бори прекрасно работает. Но всё равно есть проблемы. Например, он не может быстро что-то сказать. Человек после инсульта. Это накладывает отпечаток».
Во время одного из своих последних появлений на телевидении Моисеев признался: «Я закрылся, чтобы не налгать себе и публике».