Георгий шенгелая биография личная жизнь

Легенда Грузии, знаменитая актриса Софико Чиаурели родилась 21 мая 1937 года в Грузии в Тбилиси в великой семье. Её мать Верико Анджапаридзе была величайшей трагедийной актрисой XX века, отец Михаил Чиаурели — знаменитым режиссёром и художником.

Родителей своих Софико чтила невероятно. Весь ее дом в Тбилиси был увешан их портретами. До конца жизни она не оставляла надежды снять фильм о них, но сделать этого так и не удалось. Впрочем, дочь от великих родителей не отставала ни по таланту, ни по международному признанию.

Софико Чиаурели с родителями — кинорежиссером Михаилом Чиаурели и народной артисткой СССР Верико Анджапаридзе, 1972 г. Фото: РИА Новости/ Эдуард Песов

Софико Чиаурели единственной в СССР была 7 раз признана лучшей актрисой года на международных кинофестивалях. В Советском Союзе актрису знал каждый, причем от мала до велика, после блистательно сыгранных ролей: прачка Вардо в «Мелодиях Верийского квартала», Сидония в «Тепло твоих рук», мадемуазель Алиса Постик в «Ищите женщину», бабушка Мананы в детском фильме «Каникулы Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные». Всего же она сыграла более чем в ста лентах.

А уж что творилось в Грузии, когда появлялась Софико, трудно словами передать — её встречали со съемок и с гастролей толпы фанатов, рёв восторга стоял такой, что можно было подумать, будто встречают из космоса Гагарина. Любой друг актрисы, приезжая в Тбилиси, просто говорил таксисту: «Вези меня к Софико». Её знали все.

Крах идеального брака

В 1956 году на съёмках картины «Наш двор», где Чиаурели играла красавицу Цицино, она познакомилась с ровесником и своим будущем мужем, актёром Георгием Шенгелая. В Софико было трудно не влюбиться — она была яркая, сильная, весёлая, зажигательная. Да и она не осталась равнодушной к Георгию. Им было интересно вместе. Тем для разговоров находилось множество, что было неудивительно. Молодой человек также родился в творческой семье — отцом его был режиссёр Николай Шенгелая, а матерью — актриса Нато Вачнадзе. В 1957 году Софико Чуаурели и Георгий Шенгелая поженились, в браке родились сыновья Нико и Сандро. Впоследствии Георгий Шенгелая окончит режиссёрский факультет ВГИКа, причем мастерскую своего тестя — Михаила Эдишеровича Чиаурели — и украинского кинорежиссёра Александра Петровича Довженко.

Гоча Абашидзе (Бажа), Софико Чиаурели (Цицина) и Георгий Шенгелая (Дато) (слева направо) в кадре из художественного фильма «Наш двор». Режиссер Резо Чхеидзе. 1956 год. Фото: РИА Новости

Шенгелая снимет известные в советское время картины «Пиросмани», «Мелодии Верийского квартала», «Приди в долину винограда» «Девушка со швейной машинкой», в 1986 году станет Лауреатом Берлинского кинофестиваля в номинации «Режиссёр».

Брак Софико Чиаурели и Георгия Шенгелая казался идеальным. И для всех было шоком, что они развелись. Особенно тяжело было сыновьям, хотя они были уже взрослыми. Чтобы поддержать отца, Нико и Сандро даже переехали на время к Георгию Николаевичу.

Как потом рассказывала в интервью сама Софико Чиаурели, она никогда и предположить не могла, что уйдет от мужа и влюбится в ведущего, актёра Котэ Махарадзе. С1957 года он работал спортивным комментатором грузинского ТВ, потом стал актёром Тбилисского академического театра имени К. Марджанишвили — того самого, где играла и Софико.

Софико Чиаурели и Котэ Махарадзе, 1972 г. Фото: РИА Новости/ Эдуард Песов

Любовь на сцене стала реальной

Многие недоумевали, глядя на перемены в личной жизни Софико: как можно бросить молодого красавца-мужа ради старого и совсем не красавца Котэ?! Но красота — в глазах смотрящего. В жизни, по признанию актрисы, она любила только двух мужчин — причем оба стали ее законными мужьями. Ухаживал Котэ шикарно. Они с Софико были знакомы 25 лет, Махарадзе обожал актрису Чиаурели в постановках Театра имени Марджанишвили. У обоих семьи, у обоих по двое детей. А потом они играли любовников на сцене и влюбились друг в друга в жизни. Софико рушить свою семью не хотела. Но однажды Котэ спросил, что она любит. Актриса ответила, что ей безумно нравится гулять по опавшим листьям. На завтра путь от входа в театр до её гримёрки был усыпан кленовой листвой.

Их счастье было настоящим, но недолгим. Когда Софико узнала, что Котэ тяжело болен и ему нужна операция, были задействованы все её связи, подняты на уши все родственники по всему миру. В итоге артистка нашла прекрасных врачей в Англии, была с мужем каждую минуту рядом в клинике и отвоевала ещё 5 лет жизни для любимого. Когда в 2002 году Котэ Махарадзе не стало, актриса сказала в интервью: когда уходит любовь, уходит и счастье.

Софико пережила Котэ на несколько лет. Она тяжело заболела, прошла курс лучевой терапии во французской клинике и верила в то, что страшный недуг отступит. Но болезнь оказалась сильнее — на 71-ом году жизни в собственной квартире в Тбилиси Чиаурели умерла. Великую актрису похоронили рядом с Котэ Махарадзе — на городском кладбище «Дидубийский пантеон», где погребены многие герои Грузии.

Однажды, в день рождения Георгия Шенгелая я с ним встретилась. Он принял меня просто и скромно, будто старую знакомую, словно мы и раньше не раз говорили так открыто и искренне. После интервью я думала о том, что эта черта – удел людей, кто ради творчества отдается до конца и за этот труд ему щедро воздается любовью зрителя.

– Наша беседа началась с юмора. Вы много шутите по поводу возраста. Как человеку творческому помогает юмор?

– У всех великих писателей, режиссеров всегда было и есть чувство юмора, есть и темперамент. Кто-то через юмор проявляет свое отношение, мировоззрение. К примеру, мой брат Эльдар. Я на жизнь смотрю более драматично.

На долгую память — пять лучших фильмов Георгия Шенгелая >>>

Однако вы, наверное, помните мои картины “Любви хотят все”, “Мелодии Верийского квартала”, где юмора достаточно. Без юмора нельзя, это – один из взглядов на жизнь, когда на нее смотришь несколько иронично. Вообще, наши люди живут с юмором. Он облегчает жизнь.

– Давайте коснемся вопроса различия театра и кино. Сегодня и в кино, и в театре режиссер – главная фигура.

– В отличие от спектакля, кино остается, а театр, по своей природе, творчество эфемерное. Это чудо – видеть в живую Нато Вачнадзе, Коста Каралашвили, Киру Андроникашвили, Серго Закариадзе. Хочу также сказать, что по своему содержанию, художественной ценности не все киноработы выдерживают время, многие умирают, а остаются лишь лучшие.

– Режиссер и театра, и кино должен быть хорошим организатором. Это часть профессии и, на мой взгляд, для овладения ею требуется специальная подготовка.

– Композитор, художник, литератор находятся в лучшем положении, нежели мы, поскольку имеют дело с бумагой или холстом. Мы же, так сказать, должны действовать в соответствии со сценарием. Возможно, герой у нас еще не сформировался, потому что не можешь найти актера или еще не найдено соответствующее место и так далее. Это очень трудная и утомительная профессия…

Я, в первую очередь, организатор. Режиссер театра – тоже, но он в лучшем положении, потому что может, не успев сделать чего-то на репетиции сегодня, сделать это завтра. Мы же бегаем на съемки и за секунду должны зафиксировать все: какая погода, откуда восходит солнце… Очень напряженная работа и сложная с физической точки зрения.

Все творческие люди должны быть (говоря термином моего брата) немного чокнутыми. Такова вторая сторона, которая обуславливает нашу профессию. Если ты не чокнутый, если своей фантазией не показываешь мир по-новому, ты не будешь интересен для зрителя, читателя, слушателя.

– Вы будто в двух направлениях рассматриваете творчество.

– Возможно, для зрителя важен какой-то мой конкретный фильм. Но для меня, как создателя, все фильмы одинаковы, во все картины я равномерно вкладываю эмоции, знания, талант, если можно так сказать… Я из семьи кинематографистов. И для меня это, прежде всего, профессия. К примеру, я очень свободно смотрю на авторское кино, потому что моим последующим фильмом, возможно, будет т. н. демократический фильм.

Некоторые мои друзья-снобы говорят, что у Георгия Шенгелая два потока: один – серьезный (как “Пиросмани”, “Путешествие молодого композитора”) и второй – несерьезный (“Мелодии Верийсккого квартала” и другие). По поводу этого мне смешно, потому что для меня все фильмы так же серьезны, как “Пиросмани”. У меня есть и хороший зритель, он не разделяет мои фильмы, потому что для него это “фильмы Георгия Шенгелая”.

– Что вам придает импульс к съемкам фильма? Откуда и как он идет?

– У каждого фильма, каждого произведения, каждого стихотворения, поэмы есть жизненный прецедент. В жизни художника что-то к чему-то всегда подталкивает… Например, в школе мы все изучали стихотворение Важа-Пшавела, написанное им на смерть своей жены. В нем смерть не упоминается, но поэта подтолкнул жизненный факт. У всех моих фильмов есть свой контекст. В тот момент меня что-то волновало… Взять хотя бы “Пиросмани”, который не только об этом художнике, он о человеческой жизни.

Этот фильм я мог сделать в любое время, в любом контексте, в советский период или в период беспорядков. Но у некоторых фильмов импульса из жизни больше. К примеру, “Путешествие молодого композитора”, который я снял в то время, когда в Грузии назревал кризис. О тоталитарной стране прекрасный роман написал Отар Чхеидзе. И в нем описывалась как раз та напряженность, в которой я находился, находился и господин Отар, и все наше общество.

Для меня наиболее ценен фильм, который после окончания просмотра остается в зрителе. Вы о нем думаете, испытываете эмоции – это признак того, что произведение хорошее!

– Как вы думаете, в каком фильме вы этого достигли?

– В “Любви хотят все”. Вроде бы простой сюжет, но когда показывают по телевидению, и фильм заканчивается, в тот же момент мне звонят зрители, а значит – удовольствие продолжается.

Вообще жизнь – не суета, она для меня – изящный, цветущий сад.