Екатерина вильмонт биография личная жизнь фото

Автор романов о любви советует, каких мужчин стоит выбирать, а каких избегать, и рассказывает, о ком она пишет свои книги.

Досье

Любовь и месть

– Вы выросли в литературной семье, и в гости к вам ходило много известных людей…
– Марина Цветаева приходила к нам в дом еще задолго до моего рождения – она была влюблена в папу. Фаина Раневская приезжала к нам на дачу. Солженицын писал у нас нобелевскую речь… Одно из семейных преданий – в детстве, когда мне было несколько месяцев, я описала Бориса Пастернака. Поэт был наш свойственник – папина сестра вышла замуж за брата Пастернака…
– Писать вы начали поздно – в 49 лет. А до этого были переводчицей, переводили лучших немецких авторов. Как решились на прыжок: из хорошей литературы – в массовую?
– Массовая – необязательно плохая. Так же, как и немассовый автор – необязательно хороший… Был 95-й год. С переводами стало плохо, профессия умерла и перестала кормить. И мне приятель посоветовал: «А пиши сама». Я попробовала. Объединила две истории – поездку в Израиль и свою любовь – важную для меня, но абсолютно неудачную. Так что «Путешествие оптимистки» на 70% – автобиография. Все – правда, кроме того, что у меня родилась дочь. Мне хотелось свести счеты с мужчиной, обидевшим меня.

– А Марат, герой романа, прочитал вашу книгу? Узнал себя?
– Да! Его и в жизни звали так же – Марат. Узнал, испугался. Он вообще с самого начала всего боялся. Это были советские годы, он засекреченный специалист. А мне надо было излить свои чувства, и я, идиотка, написала ему на работу. Он дико, насмерть перепугался. Потом прочитал книгу и тоже испугался, хотя советские годы прошли, ничто ему и его карьере не угрожало. Но Марат еще и загордился – счел, что я его в книге изобразила сексуальным гигантом. В жизни-то все было по-другому! И вот это ему очень польстило.
– Марат вас обидел и исчез. А его потом жизнь наказала?
– Думаю, да. Потому что жену свою он не любил и боялся. Так и жил всю жизнь – в тоске и страхе. Незадолго до смерти признался другу, что наш кратковременный роман – лучшее, что у него в жизни было. А я это и сама знала.
Марата я любила много лет и избавилась от этого наваждения, только когда написала книгу. Вообще, я нашла хороший способ спасаться от теней прошлого – писать книги.

Оптимизм – это биологическое

– Психологи говорят, ваши романы лечат от депрессии, и называют их «вильмонтотерапия». А вам самой что повышает настроение?
– Я общительная. Избирательно, но – открытая. Несмотря на возраст, у меня появляются новые друзья и подруги. Солнышко меня подпитывает сильно, море. Два раза в год езжу в Израиль. В любой ситуации стараюсь увидеть что-то хорошее.
– Но жизнь-то иногда так бьет, что руки опускаются. Как вы пережили потерю родителей? Они ведь у вас погибли почти одновременно.
– Мама погибла, когда мне было 38. Сгорела в квартире. У нас случился пожар. Я жила тогда с родителями, но гостила у подруги. Мама была уже лежачая и не очень адекватная. Она постоянно курила в постели. Постель загорелась. А папа находился в соседней комнате. Ему было 83 года. И он не сразу все обнаружил. А когда увидел огонь, попытался как-то залить. Но вдруг услышал звонок в дверь. Бросился открывать – сзади все вспыхнуло. Сосед успел вытащить папу из квартиры за руки. А там уже полыхало все… Когда я возвращалась домой, увидела пожар. Сразу поняла: у нас… Побежала наверх, соседи сказали, в какой квартире папа. (Николай Вильмонт пережил жену всего на два года. – Прим. «Телесемь».) Потом друзья забрали нас к себе. Я проснулась утром, встала, подруга говорит: тебе надо поесть. Сделала яичницу и кофе. Я вдруг себя поймала на том, что ем с удовольствием. И поняла, что значит выражение «жизнь продолжается».

– Оптимизм можно привить себе усилием воли или это что-то биологическое?
– Наверное, надо что-то сильное пережить, чтобы понять: это еще не конец. Вообще, в нашей стране без чувства юмора не выживешь. Несколько лет назад я три месяца лежала в больнице. Мне повезло. Я попала к хорошим докторам. Могли оттяпать ногу. А так – только палец. Когда я выписывалась, сказали: «50% успеха ваши, 50 – наши». А условия там были жуткие – не было бинтов, тараканы ходили. Рядом лежали простые женщины, которые работают в метро, на железной дороге. Но столько доброты, сколько там, я в жизни не видела. И это тоже повод для оптимизма!

Мужчины – на вес золота

– Какие сюжеты сейчас цепляют читательниц больше всего?
– Вечные темы: бабы – дуры, а мужики – козлы. Недавно появилась новая разновидность измены – компьютерная. Это когда мужчина смотрит только в компьютер.
– Вы в «Оптимистке» написали: лучше бабник, чем зануда…
– Конечно! Бабник – это не просто сексуальный разбойник. Это мужчина, который очень любит женщин. Настоящие бабники умеют себя вести так, что любая дама чувствует себя королевой.
– С какими мужчинами не стоит связываться?
– С маменькиными сынками! Если взрослый мужик живет с деспотичной мамой, это безнадежно. Ну понятно, алкоголики-наркоманы – негодный вариант. Наши женщины обожают спасать алкоголиков, но это бесполезно. По моим наблюдениям, даже если пьяница завяжет, он становится ужасно скучным. Наверно, все время борется с потребностью выпить и ни о чем другом думать не может.

– А женатые? В ваших романах от них больше всего неприятностей.
– Я всю жизнь имела дело с женатыми – как-то так складывалось. Я не хотела их уводить из семьи, не умею этого делать. А сами они не очень хотели разводиться. Жен боялись как огня. Боялись, что их кто-то начнет женить на себе. Ну козлы, одним словом… Разве что жена сама его из дома выгонит – тогда да, тогда он разведется. «Наш старик сменил старуху на красотку молодуху… Это не лихачество, а борьба за качество» – в наше время была такая частушка.
– Вы называете мужчин «слабый пол». Почему?
– Слабый – потому что мужчины слабее. Взять перестройку. Мужики залегли на диван и начали страдать. Это же ужас, сколько их тогда спилось! А женщины челночили, торговали в переходах, таскали на себе по десять сумок сразу. Ну и кто здесь слабый пол?

– Есть теория, что русские женщины, постоянно терявшие мужчин в разных войнах, сами воспитывают сыновей подкаблучниками – чтобы мальчик сидел у женской юбки, слушался. А он потом вырастает послушным, управляемым мужчиной.
– У нас в стране вообще все так… У нас особенная стать. Иностранки никогда не будут приносить себя мужчине в жертву. Наши женщины почему-то это обожают, думают, что любовь нужно заслужить. Что если они будут на себе все волочь – и дом, и семью, и работу, – то за это ее будут любить. Но если мужчина женщину не любит, он всегда найдет к чему придраться – интеллектуально она его не удовлетворяет или сексуально. А вот на хорошей кулинарии выехать можно. Еще никто не отменял правила: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок!

Кулинарный роман

– У меня вот был один роман с кулинарным уклоном. Мужчина был глубоко женатый человек – с детьми, внуками. Дома его плохо кормили. Он был ракетчиком. Очень много времени проводил на полигоне, а там они ели консервы. И еще это были голодные перестроечные годы – с 87-го по 92-й. Доставать продукты было проблемой. Но когда любимый звонил, я летела домой, чтобы успеть ему что-нибудь приготовить.
– «Выходить замуж можно за мужчину, которому хочется стирать носки». Вам такой не попадался?
– Вот как раз этот, ракетчик. Ему бы я носки стирала. Но во время нашей первой встречи он сказал, что никогда не разведется, что у него очень больная супруга… Вот с ним я бы смогла ужиться. А со всеми остальными, наверное, нет… Я вообще никогда не была женой! Насмотрелась на подруг – они все рано выскакивали замуж и сразу как-то дурели, становились скучными. Я смотрела на них и думала: а зачем? Потом у меня не было ярко выраженного материнского инстинкта. Если бы я вышла замуж в юном возрасте – превратилась бы в клушу, я это точно знаю.

– А ваш ракетчик был какой?
– Очень легкий человек. С хорошим чувством юмора. Без заскоков…
– Да, у вас среда такая, творческая… Мужчины ранимые, с подвижной психикой…
– Да ужас просто! Я почти не имела дела с мужчинами из своего окружения. Мы как-то с подругой вывели формулу идеального мужчины: ТТ – тихий технарь. Сидит он себе, а ты не понимаешь, что он делает, пишет какую-то мутотень, а кажется, что человек важным делом занят.
– Что можно простить любимому? Вот измену вы могли бы пережить?
– Конечно. Если любишь, многое можно простить. Кроме подлости. Дешевого обмана. Или мелкого поступка. Когда человек ведет себя не как мужчина. Когда изменяет себе как представитель своего вида и пола. Однажды я поссорилась с любимым, которого описала в «Крутой дамочке». Мы вышли из ресторана, а на улице проливной дождь со снегом. Его ждет машина с водителем, а я живу в 10 минутах езды. И вдруг он спрашивает: «У тебя есть зонтик?» – «Нет». – «А у меня есть в машине, сейчас поищу». Мужчина, который способен отпустить любимую женщину одну, под дождем и может предложить ей только зонтик, мне неинтересен… Но все равно – была любовь, полет! Любовь – она дает крылья. Правда, бабы от нее дуреют. Каждая влюбленная женщина – дура…
– Вы, можно сказать, большой специалист по женскому счастью. А сами счастливы?
– Да! Несмотря на жизненные удары, я в возрасте, когда уже с ярмарки едут, смогла начать новую жизнь, новую карьеру. Пока я жива – не могу сказать, что сильно здорова, но – жива. И еще есть масса планов, желаний, возможность помочь другим людям. Это все счастье!
– Давайте закончим интервью, как роман Вильмонт – на мажорной ноте. В ваших книгах ведь все женщины находят любовь независимо от возраста и прочих стартовых условий?
– Конечно! Сколько бы вам ни было лет – любовь вы можете встретить в любом возрасте. Потому что вообще никогда не знаешь, что ты встретишь за ближайшим углом. Ну, может, вот сейчас вы выйдете на улицу, залезете в первый попавшийся автобус и встретите свою судьбу. Посмотрите друг другу в глаза – и сразу все поймете.

Блиц-опрос

– Если цвет, то…
– Зеленый.
– Если страна, то…
– Израиль.
– Если сериалы, то…
– Бразильские.
– Если фильм, то…
– «Пепел и алмаз», «Как украсть миллион», «Римские каникулы».

Лариса ВАСИЛЬЕВА
Фото Сергея ДЖЕВАХАШВИЛИ, из личного архива