Читать книги наталии медведевой бывшей жены лимонова
Девочка и море
— Верочкаа! — Ляль! — Вера! — Лариса! твою мать Да перестань же ты искать ее каждую минуту, дай девчонке поиграться — последние дни ведь Иди сюда, твой ход… Верочка сидела на скамейке небольшой кабинки для переодевания, тяжело дыша: еле удрала от мальчишек, которые хотели засунуть ее в яму, вырытую
Ирки-Маринки
Говорят, что дети должны слушаться взрослых Хотя никто ведь не уточняет, что только, мол, в хорошем А? Ну да, подразумевается, что взрослый на плохое ребенка не толкнет… Ох, как они слушались взрослых, эти малолетки с распущенными волосами на желтых, красных, синих ногахпалочках Скорее всего, финны
Она пела королю Египта
Певицу пригласили в дом египтянина. Он был владельцем 5 % мировой продажи хлопка, за исключением Узбекистана и Таджикистана — пока ещё. На авеню Henri Martin (одна из дорогих улиц Парижа — вероятно, не только египтянину принадлежали проценты с мировых продаж)… Здесь по вечерам в освещённых окнах (пе
Остия Лидо
Медведева Наталия Наталья Медведева Не пизди ты, блядь! Откуда у тебя, на xyй мандавошки?! Он сильно пихнул ее в грудь, и сиденье само подалось назад, со скрипом и рывками Были бы мы в Киеве, я б тебя по печени треснул, все
Лень
Наталья Медведева Они стали любовниками, оттого что им обоим нечего было делать И именно в тот день, изза ее смертельного желания опохмелиться после очередной никчемной вечеринки, закончившейся пьянкой в ресторане П
Вена
— …ни в коем случае, ни в коем случае нельзя говорить, что в Америку! — прошептав все это скороговоркой, тугопузый сжал руку высокой женщине. — Ой, да ладно уж, известно всем, куда она уезжает. К мужу. В Америку! — Женщина поскорее взяла какуюто бумагу из рук работника ОВИРа и пошла к «ней», едущей
Аркашка-подлец
Он вляпался на австроитальянской границе, в Бреннере. В самом низком месте Альп, где даже железная дорога проходила под открытым небом. Он ехал по прямой из Мюнхена, распрощавшись с Маргот, через Инсбрук, и никто не тормознул его на границе в Австрию. Видимо, изза немецких номеров на его миниавтобус
Capodanno
Медведева Наталия Наталья Медведева (Capodanno День Нового года (ит.) Она делила комнату пансиона с женщиной из Риги, плохо говорящей порусски Та была очень любезна и сидела с ее ребенком, пока сама она носилась по городу ” Я
А у них была страсть
А у них была страсть… Эти слова можно прочесть поразному Сентиментально Саркастически Как начало спора, в котором автор отстаивает свое право видеть окружающий мир посвоему И этим видением она делится с читателем…
Мусор, сумерки, капуста
Медведева Наталия Наталья Медведева Ну вот, я повесил его Гигантский ёжсолнце висит у меня на стене Я увеличил фотографию из журнала, и теперь этот колючий шар будто занимает все пространство в комнате, тихо, но неукло
Ночная певица
Медведева Наталия Медведева Наталия СОДЕРЖАНИЕОт автора МОИ СОВРЕМЕННИЦЫОленька Владелицы недвижимости Наши Мурки Сучки с сумочками Нинка Стерва Первое разочарование К отмороженным В бане Виагра на каблучках SEXPOLМУЖЧИНЫТ
Вена (СИ)
— … ни в коем случае, ни в коем случае нельзя говорить, что в Америку! —
Что за противная баба она была… (СИ)
notes1 Что за противная баба она была… « Как долго мы должны здесь оставаться?» — это она спросила через час после их приезда Ведь она кричала: « Ваканс! Мне надо на отдых!» Она, мол, весь год пропела, в подземелье Это она так
Смерть Юрского
Наталия Георгиевна Медведева Есть мальчики… юноши… Короче, глядя на них сразу понимаешь: они из актерства Только не иа того, когда актерством уже деньги зарабатывают, а когда актерство еще Мечта В него, актерство, еще
Наталья Медведева
ЛЕНЬ
Они стали любовниками, оттого что им обоим нечего было делать. И именно в тот день, из-за ее смертельного желания опохмелиться после очередной никчемной вечеринки, закончившейся пьянкой в ресторане. Представить же себя залезающей в автомобиль, едущей в “Севен-илевен” – наиболее ограбляемый двадцатичасовой мини-магазин – за пивом, не хватило силы. Тем более похмельной. Лос-Анджелес, как периной, был накрыт смогом и жарой. Она согласилась на его предложение сходить на ленч. Главное, что машиной должен был править он.
Они дружили семьями уже год. Виктор и его жена Алла – он, как и большинство мужчин, выехавших из СССР в сознательном возрасте, женат был на соотечественнице. Она, “Верок”, как он будет называть ее, и ее муж саша с маленькой буквы. Потому что на его месте мог быть какой угодно другой саша. Ей в голову никогда не приходило, что с Виктором у нее будут какие-то отношения, кроме встреч для застолий у него или у них дома, часто заканчивающихся все в том же русском ресторане. То есть и Виктор тоже ничем особенным не отличался и тоже мог бы быть с маленькой буквы. Что только лишний раз подчеркивает ее неразборчивость, лень и послушание течению. Виктор приходил в ресторан и когда Вера пела там. Обычно стоял у стойки бара, пил коньяк и нервно покусывал губы, глядя на сцену.
Они сидели в слабо освещенном, прохладном зале “Хамбургер-Омлет” на Беверли-драйв, в Беверли-Хиллз. В то время как его жена работала в какой-то компании инженером, а ее муж был владельцем автомастерской. Виктор с аппетитом уминал двойной бургер с грибами – коронное блюдо “Омлета”, она – третий Хайнекен. У Витьки блестели губы. “Губки бантиком, а глазки два огня…,, пропелась у нее в голове блатная песенка времен нэпа… У Витьки был дамский рот. Будто подкрашенный химической помадой. Как у девушек на открытках довоенного времени, с голубками по углам и надписями золотом, вроде: “Лучше вспомнить и посмотреть, чем посмотреть и вспомнить”. И руки у него были дамские – купеческо-боярские, пухлые, с острыми аккуратными ногтями.
Ее будущий любовник посигналил официанту пальцем и им же покрутил над столом, имея в виду счет. Он всегда объяснялся жестами с обслуживающим персоналом. Или говорил ей: “Слушай, скажи ему… попроси его… пусть он принесет…” Он отказывался говорить по-английски, хотя жил в Штатах шесть лет. Из-за презрения к Штатам.
Как только они вышли из “прохладного” ресторана, одежда сразу прилипла к их спинам. Застывшая жара Лос-Анджелеса будто затаилась. Цифры термометра на высотном здании тоже застыли на ста четырех градусах по Фаренгейту. Немногие прохожие, казалось, не шли, а плыли, будто не выходили из автомобилей, а медленно из них выпадали. Они тоже “поплыли” вверх по Беверли-драйв, к машине Виктора.
В этой части улицы – между Вилшир- и Олимпик-бульварами – размещалось много ювелирных магазинов. Не таких шикарных, как на Родео-драйв, и к тому же будто конспирирующихся. Витька задержался у одной из витрин.
– Я сюда вещь сдал… А, вот она… Еще не продалась. – Он показал на портсигар голубой эмали, с двуглавым орлом посередине из россыпи бриллиантов, и добавил: – Фаберже.
– Знаю я твои фаберже. Они в Бруклине изготавливаются, – засмеялась Вера.
Витька зарабатывал, продавая поддельные предметы русской старины. За что и заработал уже – условно, правда, – два года.
Третья волна эмиграции из СССР – впрочем, о любой эмиграции можно сказать то же самое – обогатила Америку не только танцорами и музыкантами, владельцами прачечных, колбасных лавок или такси. Золотых дел мастера родом из Киева и Одессы прославляли русского мужика, подковавшего блоху. За тайными дверьми мастерских “Ремонт ювелирных изделий” отливались, паялись подделки высшего качества, фигурирующие в каталогах “Сотбис”, “Кристи”.
С другой стороны витрины появилось носатое лицо хозяина магазина, улыбающегося, кивающего Виктору.
– Пошли. Ну его на хуй. Он почему-то думает, что я говорю по-польски.
– Грабануть бы одну из этих лавочек… Хотя я уверена, что ты, Витек, все их уже посетил. Следовательно, награбленное можно будет только переплавить и продавать как лом.
Витька дернул углом рта. Улыбнулся, как нашкодивший пацан. Он всегда так будет улыбаться.
– Ограбишь их, пожалуй. Тут такие системы сигнализации… И потом, валить надо сразу куда-то. Куда?
Они сели в новый – “Турбо-дизель 350” – “мерседес” Витьки. В ноздри ударил горячий воздух с запахом горящей резины от включенного кондиционера.
– Да, я забыла, что тебе нельзя выезжать из страны. – Его два года условно еще не прошли. – А можно было бы махнуть в Буэнос-Айрес. Поселиться там в итальянском квартале Бока. И среди разукрашенных домов, рождественских декораций, которые оставляют круглый год, танцевать под бандонеон танго. Там-тарам!
Витька засмеялся, она тоже. Танго и Виктор исключали друг друга.
Они остановились на перекрестке, на красный свет, и, не глядя на Веру, Витька положил руку ей на колено.
– Слушай, поедем куда-нибудь поближе. Отдохнем. В отель.
– У тебя наверняка уже и номер зарезервирован.
Он опять дернул углом рта. Ничего, правда, не сказал. Они уже были на углу Беверли и Дохини, там, где стояла коробка “Ромады-инн”. И уже штопором, по спирали, въезжали на четвертый уровень паркинга, бетонно-холодного, как морг. Выйдя из машины и идя к лифту, он взял ее за руку. Его рука была липкой и бэби-мягкой.
Когда двери лифта бесшумно расползлись и они оказались в холле отеля, Вера сдрейфила.
– Пить хочется. А? – остановилась она у зеркала перед баром.
Они пошли в бар. Сели на высокие стулья перед стойкой, и Витька неуклюже пнул ее в ягодицу коленом, взбираясь на стул. “Ой, извини”, – сказал он. Она подумала, что через полчаса он уже не будет извиняться, “пиная” ее своим членом. “Стесняться, наверное, будет”, – решила она, глядя, как он покусывает свои девичьи губы и постукивает розовыми ногтями о лак стойки.
Бармен по-театральному – они были единственными посетителями – колдовал над коктейлями, заказанными Витькой. “Водка Гимлет”. Любимый напиток его жены. Заказ объяснялся не нежными чувствами к Алле, а тем, что это было единственное название, которое он помнил и мог поэтому сам заказать. По-английски. За исключением еще “бренди стрейт”. Напиток состоял из, естественно, водки, свежевыжатого сока зеленого лимона и льда. Все это тряслось в серебристом цилиндре и через крышечку-ситечко наливалось в широкие, как кратеры вулканов, бокалы. Жидкость была тягучей, почти бесцветной и непрозрачной. С мелкими сгустками от зеленого лимона.
Твою любовь, огромную как море, вместить не могут жизни берега (с) – эпиграф из одной записной книжки 70-х годов
Певица Наталья Медведева и её муж Эдуард Лимонов. Фото: https://sntch.com/10-interesnyh-faktov-iz-sumasshedshej-zhizni-eduarda-limonova/
Роман с эпатажной певицей и писательницей Натальей Медведевой стал для не менее причудливого писателя Эдуарда Лимонова самым ярким в его жизни. Ни до, ни после таких революционных женщин в его жизни не случалось.
Адреналиновая зависимость – страшная штука. Людям, которые однажды рискнули вздёрнуть свои эмоции на дыбу, после все вокруг кажется серым и обыденным, как будто пыльным. Примерно так описывают свою зависимость и наркоманы, но не будем о них.
И Наталье Медведевой и Эдуарду Лимонову понесчастливилось (не могу придумать другой альтернативы к “посчастливилось”) распробовать вкус адреналина. Ей – совсем в щенячьем возрасте, ему – ближе к тридцати годам.
Примкнувший в юности к “диссиде”, Лимонов оказался в Америке эмигрантом поневоле вместе со своей юной женой, поэтессой Еленой Щаповой, которой посвящена его книга “Это я – Эдичка”.
Эдуард Лимонов и Елена Щапова обвенчались в 1973 году. Тогда это был акт жуткого протеста против советской власти.
Елена, хоть и юная – но была в разы более прожжённой девушкой, чем пылкий провинциальный Эдуард. Достаточно сказать, что к моменту знакомства с Лимоновым она была женой почтенного художника Щапова, который считал ее своей куколкой, купал в шампанском, осыпал подарками и одной из первых в Союзе подарил белый “Мерседес”.
За это Елена, почти не скрываясь, сперва устроила прямо на дому у Щапова легкий тройничок, а потом и вовсе ушла с Лимоновым.
Знаете анекдот: “Может ли женщина сделать из мужчины миллионера? Ответ: Запросто, если до этого он был миллиардером”.
Примерно такой же талант – утаскивать в недра нищенской жизни состоятельных женщин – был (а похоже, и есть) у Лимонова.
И жаль, что его последующие, совсем юные пассии не поняли этого в нём – иначе бы они не удивлялись его скаредности. А это не скаредность, а просто другой тип личности: выглядит как папик, а чувствует и ведет себя, как романтический герой.
Автобиографическую книгу Лимонова “Это я, Эдичка” сравнивают с романами Буковского. Читаешь местами не без отвращения, но главный постулат книжки – безусловно романтический. Он прошит на подкорке почти у каждого нормального человека. В православии этот тезис называется “и в горе и в радости”.
В непечатном тезисе Эдички Лимонова – “будем …ми, проститутками, авантюристами, но вместе” – романтику так сразу и не распознать.
Сильно влюбленный, Эдичка был вынужден хоть как-то оправдывать для себя постоянные загулы своей жены Елены, которая, став первой русской манекенщицей в Нью-Йорке, постоянно изменяла ему. Елена была знакома с Дали и Шемякиным, была близка с разным богемным сбродом, и общалась с половиной тогдашних выездных российских знаменитостей – от Плисецкой до Евтушенко. Разве имела значение банальная семейная верность в этом круговороте интересной жизни?
Понятно, что такие страсти долго кипеть не могли: книга Лимонова стала эпитафией его романа с Еленой.
А тем временем в Питере…
А тем временем в Питере подросла Наталья Медведева – женщина такой внутренней эмоциональной силищи, что на неё невозможно долго смотреть.
Я честно попыталась прослушать её песни – но это выше моих сил: странный выговор, смесь рок-заходов с шансоном, переходы с раскатистых низов на нежные верха – такое ощущение, что по голым нервам пилят неровной, корявой пилой.
Но я читала её книжку. Первую, автобиографическую книжку “Мама, я жулика люблю!” – где Наталья жестко и нежно рассказывает историю своей первой любви.
Эта история может быть не близка её обстоятельствами – весьма своеобразными – но по накалу эмоций она передает чувства подростка гораздо точнее, чем Франсуаза Саган в своей книге “Здравствуй, грусть”. По сравнению с медведевским романом, Саган кажется просто образцом причесанной благообразной буржуазности. Впрочем и разница между ними – 20 лет, разные времена.
Если вкратце – то героиня книжки страстно влюбляется в фарцовщика, который её постоянно подставляет, и готова быть с ним вопреки всему. Тут у 18-летнего автора Медведевой – та же песня, что и у 30-летнего Лимонова: “за это можно всё отдать”.
Удивительно что при таком остром стремлении реализовать свои страсти, эти два человека встретились. Или наоборот – это закономерно?
Серьёзная страсть
Известная книжка лондонской редакторши Эрики Джеймс ни краешком не затрагивает момента перехода на ту сторону адреналиновой зависимости – назовём для Дзена это так.
Когда родственные души по этой теме встречаются, то получается, скорей “Ночной портье”, чем плоские Оттенки. И, судя по тому, что брак Лимонова и Медведевой продержался до самой ее смерти, эти два странных человека нашли друг друга – хоть и в неоднозначном формате.
Медведева к тому времени тоже эмигрировала, дважды была замужем, и сошлась с Эдичкой в 1983 году.
Наталью никогда не интересовала материальная сторона жизни, поэтому она, в свои 25 лет, уехала за 40-летним писателем Лимоновым нищенствовать на парижских мансардах. Она бредила его книгами, и замученный мажористой Еленой, Лимонов не мог этого не оценить. У них был весьма свободный брак – но именно в этот период Наталья написала почти все свои автобиографичные книги.
А уже в начале 90-х, когда стало всё можно, Лимонов и Медведева вернулись в Россию, искать места под солнцем. Но, как многие репатрианты, толком его не нашли.
Наталья, свободно писавшая на русском, английском и французском, сперва подрядилась писать статьи в газету “Новый взгляд”. Но даже для тех времен ее статьи были слишком радикальными.
Она заинтересовала собой Пугачеву, но распугала светскую публику на её “Рождественских встречах” – и после этого нашла себя в совместных выступлениях с “Коррозией металла”.
А в 1995 году она сошлась с гитаристом группы Сергеем “Боровом” Высокосовым и уже относительно спокойно жила с ним до конца жизни. Под неё Сергей запустил отдельный проект “Трибунал Натальи Медведевой” – его жанр она сама называла “панк-кабаре”.
В тех песнях полно страсти разного свойства – от гражданской до обычной. Друзья говорили, что Наталье все равно, куда именно выплескивать страсть.
Именно из-за перебора с эмоциями их очень тяжело слушать.
Сергей Высокосов и Наталья Медведева. Скриншот с https://www.shansonprofi.ru/archiv/notes/paper180/
Сергея Наталья считала подарком судьбы, но с Эдуардом не разводилась до самой своей смерти в 2003 году. А умерла она в 44 года от остановки сердца. Никем не понятой, но в целом, прожившей счастливую жизнь: далеко не всем адреналин-зависимым людям удается встретить своих единомышленников .
Я нашла совсем короткую нарезку из интервью Медведевой в приснопамятной программе “Акулы пера”. Оно даёт исчерпывающее представление о манерах и поведении Натальи (тут всего 2 минуты):
А Эдуард Лимонов с тех пор поменял трех жен – одна моложе другой, и в последний раз развелся в 2008 году.
Его считают плохим политиком – но хорошим писателем. А писателям, говорят, счастье в личной жизни только мешает. В отличие от ярких романов, воспоминание о которых может подливать масла в творчество всю жизнь.
С вами – проект Love Story на “Сороке-мотовке”. Пока в тестовом режиме. Нравится читать истории про любовь? Не забудьте обозначить свое мнение сами знаете как ☺
ÏËÅÁÅÉÊÀ È ÍÎËÜ
«Çàäàòêè ÿñíîâèäÿùåãî ó ìåíÿ áûëè âñåãäà.  íî÷ü ñ 24-ãî íà 25-å ìíå ïðèñíèëñÿ äüÿâîë. Îí ïëåñíóë â ìåíÿ îãíåííîé âîäîé, è ÿ çàîðàë Íàòàøà ìåíÿ ðàçáóäèëà, ÿ áûë óâåðåí, ÷òî ïðîèçîéäåò íåñ÷àñòüå, òàê êàê ñîí áûë óæàñàþùåé èíòåíñèâíîñòè. Ïîòîìó 30 ìàðòà ÿ íå áûë çàñòèãíóò âðàñïëîõ, ÿ îæèäàë», íàïèñàë â î÷åðåäíîé êíèãå Ýäóàðä Ëèìîíîâ.
Ðàííèì óòðîì 30 ìàðòà 1992 ãîäà â êâàðòèðå Ëèìîíîâà â Ïàðèæå ðàçäàëñÿ çâîíîê: «Ìñüå Ñàâåíêî? Ñ âàìè ãîâîðÿò èç «Ãîñïèòàëÿ Áîãà». Âàøà æåíà ó íàñ». È îí ïîíåññÿ â ëå÷åáíèöó Òî, ÷òî îí óâèäåë, ïðåâçîøëî ñàìûå ñòðàøíûå îæèäàíèÿ. Îêðîâàâëåííûå ñëèïøèåñÿ âîëîñû, èçóðîäîâàííîå óäàðàìè îòâåðòêè ëèöî, áåçâîëüíî ïîâèñøàÿ ñëîìàííàÿ ðóêà Íåèçâåñòíûå íàïàëè íà Íàòàëüþ Ìåäâåäåâó íî÷üþ, ïîñëå åå âûñòóïëåíèÿ â êàôå. Ðàçóìååòñÿ, îíà áûëà ïüÿíà. Ðàçóìååòñÿ, îíà áûëà äîñòóïíà
Åùå î÷åíü äîëãî îíà áóäåò ÿâëÿòüñÿ åìó âî ñíå èìåííî òàêîé. Æàëêîé, èñïóãàííîé, åëå æèâîé. Íî íå ðàñêàÿâøåéñÿ.
Ïëîõàÿ õîðîøàÿ äåâî÷êà
 íà÷àëå 80-õ ïðîøëîãî âåêà ïèñàòåëü Ýäóàðä Ëèìîíîâ áûë óæå çíàìåíèò. Ê ýòîìó âðåìåíè âî Ôðàíöèè áûë èçäàí åãî ïåðâûé ðîìàí «Ýòî ÿ, Ýäè÷êà», êîòîðûé ïîçæå ðàçîéäåòñÿ ïî ïÿòè êîíòèíåíòàì îáùèì òèðàæîì ÷åòûðå ìèëëèîíà ýêçåìïëÿðîâ. Âìåñòå ñ ïóáëèêàöèåé ñâîåãî äåòèùà ñîâåòñêèé ýìèãðàíò Ýäèê Ñàâåíêî èçáàâèëñÿ îò áîëåçíåííîé ëþáâè ê áûâøåé æåíå Åëåíå Ùàïîâîé è íåíàâèñòíîãî Íüþ-Éîðêà, â êîòîðîì âëà÷èë æàëêîå ñóùåñòâîâàíèå. Îí ïåðåáðàëñÿ â Ïàðèæ è ðàçâèë áóðíóþ ëèòåðàòóðíóþ äåÿòåëüíîñòü. Íî, êàê îêàçàëîñü, ñóùåñòâîâàòü â ñòàáèëüíîñòè è äóøåâíîì ïîêîå Ýäóàðä Ëèìîíîâ íå ìîã. Ïî÷òè ñðàçó ïîñëå ïåðååçäà îí íà÷àë ìå÷òàòü î íîâîé ëþáâè. Ëþáâè, êàê åå ïîíèìàë ëèòåðàòóðíûé Ýäè÷êà òî åñòü ñòðàñòíîé, íåâûíîñèìîé, ïî÷òè íå ñîâìåñòèìîé ñ æèçíüþ.
«Ãäå âñå ýòè «ãóä áýä ãåðëñ» / Æåñòîêèå äåâóøêè ñ ðåçêî îòêèíóòûìè ãîëîâàìè / ñ ðàñøèðåííûìè çðà÷êàìè / áåçæàëîñòíî èùóùèå ëþáîâü ïî âñåìó ìèðó / íà÷èíàþùèå ñ íè÷åãî?», òîñêîâàë Ëèìîíîâ â ñòèõàõ òîãî ïåðèîäà, áóêâàëüíî ìàòåðèàëèçîâûâàÿ «ïëîõóþ õîðîøóþ äåâî÷êó» èç îêðóæàþùåãî õàîñà. È íîâàÿ ëþáîâü íå çàìåäëèëà ÿâèòüñÿ.  1982 ãîëó, íàõîäÿñü ïî äåëàì â Ëîñ-Àíäæåëåñå, 39-ëåòíèé ïèñàòåëü ïîçíàêîìèëñÿ ñ 24-ëåòíåé ïåâèöåé è ìîäåëüþ Íàòàëüåé Ìåäâåäåâîé, òîæå ýìèãðàíòêîé èç ÑÑÑÐ. Âïðî÷åì, òî, ÷òî ýïàòàæíàÿ Íàòàøà åãî ñóäüáà, ïèñàòåëü íå çàìåòèë íè ñ ïåðâîãî, íè äàæå ñî âòîðîãî âçãëÿäà. Äîëãîâÿçàÿ, êîðîòêî ñòðèæåíàÿ äåâèöà ñ ãðóáûì ãîëîñîì çàöåïèëà Ëèìîíîâà ëèøü òåì, ÷òî íàèçóñòü ÷èòàëà åãî ñòèõè è ÿâíî õîòåëà åìó ïîíðàâèòüñÿ. Ïðîâåäÿ âìåñòå âå÷åð â ðåñòîðàíå, Ýäè÷êà è Íàòàøà îòïðàâèëèñü âìåñòå íî÷åâàòü ê äðóçüÿì, íî äàæå íå ïîïûòàëèñü çàíÿòüñÿ ëþáîâüþ. «ß ïåðâûé ðàç â æèçíè óñíóëà òîãäà ñ íåçíàêîìûì ìóæ÷èíîé», ïðèçíàåòñÿ ïîçæå Ìåäâåäåâà. Äåéñòâèòåëüíî, âåñüìà íåõàðàêòåðíîå äëÿ íåå ïîâåäåíèå.
Íàòàëüÿ Ìåäâåäåâà ê ìîìåíòó çíàêîìñòâà ñ áóäóùèì ìóæåì óæå óñïåëà ïðîæèòü ïîëòîðû îáû÷íûõ æèçíè.  16 ëåò îíà âûøëà çàìóæ è ïîêèíóëà ðîäíîé Ïèòåð. Ïåðâûé ñóïðóã áûë ñòàðøå åå íà äâàäöàòü ëåò è äåëàë áîëüøèå ñòàâêè íà âíåøíîñòü ìîëîäîé æåíû. Èìåííî áëàãîäàðÿ åìó ñïóñòÿ ãîä â ÑØÀ ïîÿâèëàñü ðóññêàÿ ìîäåëü ìåæäóíàðîäíîãî êëàññà. Ïèêîì êàðüåðû Ìåäâåäåâîé â ýòîé îáëàñòè ñòàëè ñúåìêè äëÿ îáëîæêè ïåðâîãî àëüáîìà èçâåñòíîé ãðóïïû «The Cars». Ïîçæå Íàòàëüÿ ðàçî÷àðîâàëàñü â ìîäåëüíîì áèçíåñå è â ìóæå. «Ñâÿòî ìåñòî» íåìåäëåííî çàíÿë âëèÿòåëüíûé àìåðèêàíñêèé þâåëèð. Áîãàòåíüêèé Áóðàòèíî íå ïðåïÿòñòâîâàë Íàòàøå çàðàáàòûâàòü äåíüãè ïåíèåì ðóññêèõ ðîìàíñîâ è õèòîâ èç áðîäâåéñêèõ ìþçèêëîâ â ëîñ-àíäæåëåññêîì êàáàðå «Ìîñêâà». Åå çàìåòèëè è ïðèãëàñèëè ñíèìàòüñÿ â êèíî. Ïåðâîé ñåðüåçíîé ðàáîòîé ñòàëè ñúåìêè íà ñòóäèè «XX âåê Ôîêñ» â ôèëüìå «×åðíûé ìðàìîð» ðåæèññåðà Äæîçåôà Óýìáî. Ïåòü â ðåñòîðàíå Íàòàëüÿ ïåðåñòàëà, íî ïî ñòàðîé ïðèâû÷êå ïî âå÷åðàì çàõîäèëà òóäà âûïèòü. Îäíàæäû â ýòîò ðåñòîðàí çàøåë è Ýäè÷êà.
Òàëàíòëèâîå óðîäñòâî
Ïîñëå òîé íåâèííîé íî÷è Ëèìîíîâ è Ìåäâåäåâà çàäàëèñü öåëüþ âî ÷òî áû òî íè ñòàëî «ñäåëàòü ëþáîâü», êàê âûðàæàëñÿ ëèòåðàòóðíûé Ýäè÷êà. Íàøëè êâàðòèðó óïàëè äðóã äðóãó â îáúÿòèÿ, òåõíè÷íî èñïîëíèëè íåîáõîäèìûå òðþêè è,.. ïî÷òè íè÷åãî íå ïî÷óâñòâîâàëè. «Êàæäûé èç íàñ äåëàë ýòî òûñÿ÷è ðàç. Îäíàêî ñòåñíÿëèñü èìåííî äðóã äðóãà», ïîçæå ïðîàíàëèçèðóåò ïåðâûé îïûò Ëèìîíîâ. Îäíàêî Íàòàëüÿ, êàê âûÿñíèëîñü, ïîíÿëà ñèòóàöèþ èíà÷å. «Âñå äóìàþò, ÷èòàÿ åãî êíèãè, ÷òî Ýäóàðä Ëèìîíîâ ñóïåðìóæ÷èíà. Äà ÷òî Ëèìîíîâ Äà îí óäîâëåòâîðèòü ìåíÿ íå ìîæåò, âàø Ëèìîíîâ, äà îí » çàïèâàÿ âîäêó øàìïàíñêèì, ïîæàëîâàëàñü Ìåäâåäåâà îáùåñòâó íà ñëåäóþùèé äåíü. Ýõ, áåæàòü áû Ýäè÷êå ïîäàëüøå îò ãðÿäóùåãî êîøìàðà Íî, âîïðåêè òîìó, ÷òî åìó ïîäñêàçûâàëî óÿçâëåííîå ìóæñêîå ñàìîëþáèå, îí îñòàëñÿ. Áîëåå òîãî, íåîæèäàííî äëÿ ñåáÿ ïðåäëîæèë ýòîé ñêàíäàëèñòêå, ýãîèñòêå è ïüÿíèöå ïåðååõàòü ê íåìó â Ïàðèæ. Ìåäâåäåâà ñîãëàñèëàñü. Íåñêîëüêî ðàç äî îòúåçäà âî Ôðàíöèþ Ëèìîíîâà îõâàòûâàëà ïàíèêà. Îí îòïðàâèëñÿ äîìîé ïåðâûì ñ òàéíîé íàäåæäîé, ÷òî Ìåäâåäåâà ïåðåäóìàåò è ãäå-íèáóäü çàòåðÿåòñÿ â ëàáèðèíòå ëîñ-àíäæåëåññêèõ óëèö. Îí íå ïîåõàë åå âñòðå÷àòü, êîãäà îíà âñå-òàêè ïðèëåòåëà â Ïàðèæ, è äàæå íå ïîäóìàë êàêèì-ëèáî îáðàçîì îòïðàçäíîâàòü ïðèåçä. Íàòàëüÿ ÿâèëàñü â ñòîëèöó ìîäû â æóòêèõ æåëòûõ ñàïîãàõ è â áåñôîðìåííîé êóðòêå. È â äàëüíåéøåì íàðÿäû è ìàêèÿæ, ñòàðèâøèå åå ëåò íà äåñÿòü, øîêèðîâàëè Ëèìîíîâà. «Êàê ìîæíî òàê òàëàíòëèâî ñåáÿ óðîäîâàòü? ×óæàÿ. Íåíóæíàÿ», ïèñàë îí â äíåâíèêå, íî ïðîäîëæàë äåëèòü ñ ãîñòüåé êðûøó è ïîñòåëü. Íàòàëüÿ â äîëãó íå îñòàëàñü. Ïèëà, áóÿíèëà, íå ïðèõîäèëà íî÷åâàòü. Ïüÿíàÿ è ðàçúÿðåííàÿ, ñ ðàçìàçàâøåéñÿ ïîìàäîé íà áîëüøèõ ãóáàõ, îíà êðè÷àëà åìó: «Êàê ìóæ÷èíà òû íèêòî! Òû íîëü êàê ìóæ÷èíà!» Íî ïðîäîëæàëà æèòü ñ Ëèìîíîâûì. Áîëåå òîãî, âñêîðå ïîñëå ïðèåçäà ðàñïèñàëàñü ñ íèì â Ïàðèæñêîé ìýðèè.
Ïðèâû÷êà æåíèòüñÿ
Ôîðìàëüíî æåíèòüáà íè÷åãî íå èçìåíèëà â æèçíè Ëèìîíîâà è Ìåäâåäåâîé. Îäíàêî òàêèì îáðàçîì îíè âñå æå ïðèçíàëèñü äðóã äðóãó ÷òî èõ îòíîøåíèÿ íå÷òî áîëüøåå, ÷åì ïðîñòî ñîæèòåëüñòâî äâóõ òâîð÷åñêèõ íàòóð. Ïåäàíòè÷íûé Ýäè÷êà ñäåðæèâàë íåóêðîòèìóþ Íàòàëüþ. Îí ñëåäèë çà òåì, åñòü ëè åäà, êóïëåíà ëè çóáíàÿ ïàñòà è íå òåêóò ëè êðàíû.  îòâåò îíà óíîñèëà åãî â ýðîòè÷åñêèé êîñìîñ.  ïåðåðûâàõ ìåæäó ñêàíäàëàìè îí íàçûâàë åå Òèãðèöåé, Äèêîé êîøêîé. Îíà åãî Ëèìîí÷èêîâûì, Ëèìîé, Ëèìî÷êîé. «Íèêòî íàñ íå ëþáèò, Ëèìîí÷èêîâ, ñìåÿëàñü Íàòàëüÿ. Ïîåäåì íà ðþ äåç’Ýêóôô è áóäåì ëþáèòü äðóã äðóãà».
Íî êîøìàð óñèëèâàëñÿ. Ëèìîíîâ æèë ïî ÷åòêîìó ðàñïèñàíèþ: ðàíî âñòàâàë, ñàëèëñÿ çà ñòîë è ïèñàë äî óïîðà ñ ïåðåðûâîì íà ôèçè÷åñêèå óïðàæíåíèÿ. Îáåäàë ïî ÷àñàì è ðåãóëÿðíî ãóëÿë. Ìåäâåäåâà ðàáîòàëà â íî÷íîì êëóáå, ïîýòîìó ïðèõîäèëà íî÷üþ, âñòàâàëà ïîçäíî è ê 10 âå÷åðà îïÿòü åõàëà ïåòü. È ïèòü. Àëêîãîëü (è ïîäîãðåòûå ãðàäóñàìè ñêàíäàëû) áûëè íåîòúåìëåìîé ÷àñòüþ åå æèçíè. Îíà ðóãàëàñü ñ Ëèìîíîâûì îò÷àÿííî, äî äðàêè. «Òû ìåíÿ äîñòàë, ÷åðòîâ çàíóäà», âîïèëà îíà â ïüÿíîì óãàðå. ×åðåç äâà ãîäà è âîñåìü ìåñÿöåâ ïîñëå çíàêîìñòâà îíè ðàçúåõàëèñü ïî ðàçíûì êâàðòèðàì. Èì êàçàëîñü, ÷òî íàâñåãäà.
Ïîðîçíü Ìåäâåäåâà è Ëèìîíîâ ïðîæèëè ïîëòîðà ãîäà. Ïîòîì ðåøèëè ïîïðîáîâàòü åùå ðàç. «ß íå ïîäîçðåâàë, ÷òî íàøà äàëüíåéøàÿ ëþáîâü ïðèìåò õàðàêòåð òðàãåäèè, èçâðàùåíèÿ, áðåäà», íàïèøåò ïîçæå Ëèìîíîâ. Íàòàëüÿ âñå áîëüøå ïèëà è âñå áîëüøå èçìåíÿëà ìóæó. Íàäî ñêàçàòü, Ëèìîíîâ òîæå íå ñêó÷àë. Ñâîèõ ìàëîçíàêîìûõ ïîêëîííèö, êîòîðûå âñòðå÷àëèñü åìó â ìíîãî÷èñëåííûõ êîìàíäèðîâêàõ, îí íå ñ÷èòàë. Òåì íå ìåíåå ïðåâçîéòè ñóïðóãó åìó íå óäàëîñü Ìåäâåäåâà, äàæå íå ïûòàÿñü ñîõðàíèòü ýòî â òàéíå, ìîãëà íà íåñêîëüêî ñóòîê çàïåðåòüñÿ ãäå-íèáóäü â ÷óæîé êâàðòèðå ñ äâóìÿ íåçíàêîìûìè ìóæèêàìè, à ïîòîì ÿâèòüñÿ äîìîé ãðÿçíîé, îáîðâàííîé, äîâîëüíî óõìûëÿþùåéñÿ.
 1988 ãîäó Ëèìîíîâ è Ìåäâåäåâà ïðåäïðèíèìàþò åùå îäíó ïîïûòêó îñâîáîäèòüñÿ äðóã îò äðóãà. Íà ýòîò ðàç ïî èíèöèàòèâå Íàòàëüè. Ëèìîíîâ òÿæåëî ïåðåæèâàåò ðàçðûâ. Êàê-òî, ïûòàÿñü îñìûñëèòü ñâîè áåçóìíûå îòíîøåíèÿ ñ æåíîé, îí ïðèøåë ê ãàäàëêå. «Â ïðîøëîé æèçíè âàøà ñóïðóãà áûëà ïðîñòèòóòêîé, à âû ãåðìàíñêèì ðûöàðåì. Âû óáèëè åå òîãäà. Òåïåðü èñêóïàåòå ñâîþ âèíó», ïðîñâåòèëà ïèñàòåëÿ ÿñíîâèäÿùàÿ. È îí âåðíóë æåíó ÷àøà èñêóïëåíèÿ, âèäèìî, åùå íå áûëà èñïèòà äî äíà.
 òîì æå 1988 ãîäó Íàòàëüå ïîñòàâèëè äèàãíîç «àëêîãîëèçì», è Ëèìîíîâ äîáðîâîëüíî ïðåâðàòèëñÿ â ãðåìó÷óþ ñìåñü ñèäåëêè è ïîëèöåéñêîãî. Êîãäà ó æåíû íà÷èíàëñÿ çàïîé, îí çàïèðàë åå â êâàðòèðå, ïðèíîñèë áåçàëêîãîëüíîå ïèâî è ïè÷êàë ëåêàðñòâàìè. «Òû íå äàåøü ìíå æèòü», æàëîâàëàñü îíà. Êîãäà òðåçâåëà, âñåì ðàññêàçûâàëà, ÷òî èìÿ «Ýäâàðä» ïåðåâîäèòñÿ ñî ñòàðîàíãëèéñêîãî êàê «âýëôè ãàðäèàí» «áîãàòûé ïîêðîâèòåëü», «îõðàíèòåëü». È åå Ýäâàðä åå õðàíèò.
Íàçàä, â áóäóùåå
 íà÷àëå 90-õ Ýäè÷êà ñ ãîëîâîé îêóíóëñÿ â ïîëèòè÷åñêóþ äåÿòåëüíîñòü. Ðàçúåçæàë ïî ìèðó, îñòàâëÿÿ Íàòàëüþ îäíó â Ïàðèæå. Äîìîé Ëèìîíîâ ðâàëñÿ óæå ÷åðåç íåñêîëüêî äíåé. À çà ïàðó ÷àñîâ äî ïîñàäêè â ïàðèæñêîì àýðîïîðòó îí è âîâñå íå íàõîäèë ñåáå ìåñòà. «Óæå â àâòîáóñå íà÷èíàåò áåçóìíî íûòü â ïðåäâêóøåíèè âñòðå÷è ñ íåé íèç æèâîòà», âñïîìèíàë îí. Íàòàëüÿ âñòðå÷àëà åãî â ëó÷øèõ òðàäèöèÿõ òî åñòü ïüÿíàÿ è òîëüêî ÷òî ïðîâîäèâøàÿ ëþáîâíèêà. «Ïîòîì áóäåøü ìåíÿ ðóãàòü. Ëîæèñü íà ìåíÿ», çâàëà îíà, è Ëèìîíîâ áåçðîïîòíî ïîä÷èíÿëñÿ.  òàêèå ìèíóòû îí çàáûâàë î òîì, ÷òî çà íåé ïî ïÿòàì õîäèò áåäà.
Âñêîðå Ëèìîíîâ âîññòàíîâèë ñîâåòñêîå ãðàæäàíñòâî è âåðíóëñÿ â Ðîññèþ, ãäå ñ ãîëîâîé óøåë â áîðüáó ñ ðåæèìîì: ó÷àñòâîâàë â îáîðîíå Áåëîãî äîìà â Ìîñêâå, èçäàâàë ãàçåòó «Ëèìîíêà». Íî ïîëèòè÷åñêèå ñòðàñòè íè íà ñåêóíäó íå äàâàëè çàáûòü î òîé, êîòîðàÿ îñòàëàñü â Ïàðèæå.
«ß óëåòåë ñïàñàòü Íàòàøó 17 äåêàáðÿ 1993 ãîäà. Âáëèçè âñå âûãëÿäåëî òðàãè÷íî, íî ìåíåå ñòðàøíî, ÷åì â 1992-ì, êîãäà Íàòàøó óäàðèëè øåñòü ðàç îòâåðòêîé ïî ëèöó è ñëîìàëè ðóêó.  ýòîò ðàç ñèíÿêè ïî÷òè ñîøëè ß çàïåð åå íà êëþ÷ íà íåñêîëüêî äíåé», çàïèñàë Ëèìîíîâ â äíåâíèêå. Êóäà áåæàòü, ãäå ïðÿòàòüñÿ îò ïàðèæñêîãî êîøìàðà? Ìåäâåäåâà äîðîãó çíàëà.  1994 ãîäó îíà, âñëåä çà Ëèìîíîâûì, âîçâðàùàåòñÿ íà áûâøóþ Ðîäèíó. Êàê îêàçàëîñü, ÷òîáû ðàññòàòüñÿ ñ íèì íàâñåãäà.
Îñòîðîæíî, äâåðè çàêðûâàþòñÿ!
 Ðîññèè Ìåäâåäåâà âñåðüåç çàíÿëàñü ìóçûêîé. Âî âðåìÿ çàïèñè î÷åðåäíîãî àëüáîìà îíà ïîçíàêîìèëàñü ñ ãèòàðèñòîì ãðóïïû «Êîððîçèÿ ìåòàëëà» Ñåðãååì Âûñîêîñîâûì ïî êëè÷êå «Áîðîâ». Ðîê-ìóçûêàíòó óäàëîñü òî, ÷òî íå ïîëó÷èëîñü ó ñîòåí ñëó÷àéíûõ ìóæ÷èí Ìåäâåäåâîé: Áîðîâ çàáðàë åå ó Ëèìîíîâà. Îêîí÷àòåëüíî è áåñïîâîðîòíî.
Çà äâîå ñóòîê äî ðàçðûâà Ëèìîíîâ âñþ íî÷ü ðàçûñêèâàë æåíó, ñëîâíî ïûòàÿñü ïîâåðíóòü âðåìÿ âñïÿòü. Îí áûë ÿâíî íå â ñåáå, íîñèë ñ ñîáîé îãðîìíûé êóõîííûé íîæ. «Äëÿ íåãî Íàòàøà áûëà íå ïðîñòî æåíùèíîé, óøåäøåé ê äðóãîìó. Ïðåäàòåëüñòâî òàê îöåíèâàë åå äåéñòâèÿ Ýäóàðä», ðàññêàçûâàëè ïîçæå äðóçüÿ Ëèìîíîâà. Íè Íàòàëüþ, íè åå íîâîãî ëþáîâíèêà Ëèìîíîâ íå íàøåë, è â îòìåñòêó èñêðîìñàë íà êóñêè âñå åå âåùè. Îí èçóðîäîâàë äàæå åå ëþáèìóþ ìÿãêóþ èãðóøêó, ñ êîòîðîé Íàòàëüÿ íå ðàññòàâàëàñü ñ 16 ëåò. Ìåäâåæîíêó, ïðîïóòåøåñòâîâàâøåìó ñ íåé ïî âñåìó ìèðó, îò÷àÿâøèéñÿ Ýäè÷êà îòðåçàë ãîëîâó
Íàêîíåö îíà ïðèøëà. «Â äîìå åñòü àëêîãîëü?» ïîèíòåðåñîâàëàñü Ìåäâåäåâà. Âîäêè íå îêàçàëîñü. «×åãî, Ëèìîíîâ, îò òåáÿ åùå îæèäàòü?» ðàâíîäóøíî ïîæàëà ïëå÷àìè Íàòàëüÿ è ïîøëà ñîáèðàòü îñòàâøèåñÿ öåëûìè âåùè. Ýäè÷êà ìîë÷à ñèäåë íà êóõíå. «Äî ñâèäàíèÿ!» áðîñèëà îíà ÷åðåç ïëå÷î òîìó, ñ êåì ïðîæèëà 13 ëåò. Äâåðü çàõëîïíóëàñü.
Ýïèëîã
 àïðåëå 2001 ãîäà Ëèìîíîâ ïî îáâèíåíèþ â õðàíåíèè îðóæèÿ è ñîçäàíèè íåçàêîííûõ âîîðóæåííûõ ôîðìèðîâàíèé áûë çàêëþ÷åí â ñëåäñòâåííûé èçîëÿòîð, ãäå ïðîâåë âðåìÿ äî ñóäà. 1 ôåâðàëÿ 2003 ãîäà ïðîêóðàòóðà ïîòðåáîâàëà îñóäèòü Ëèìîíîâà íà 14 ëåò ëèøåíèÿ ñâîáîäû. ×åðåç ñóòêè Íàòàëüÿ Ìåäâåäåâà óìåðëà âî ñíå â ñâîåé êâàðòèðå, íå äîæèâ äî 45-ëåòèÿ íåñêîëüêî ìåñÿöåâ. «Îíà âñåãäà áûëà êàêîé-òî ïðîïàùåé ñèëîé, êàê ýòî ãîâîðÿò â Ðîññèè. Ãèáåëü åé áûëà ñóæäåíà. Îäíî âðåìÿ ÿ â ýòîì ñîìíåâàëñÿ, ïîñêîëüêó ÿ åå î÷åíü ëþáèë. È âñå âðåìÿ, ïîêà îíà æèëà ñî ìíîé, ýòîãî íå ñëó÷àëîñü», ïîäâåäåò ÷åðòó ïîä ñîâìåñòíîé æèçíüþ ñ Ìåäâåäåâîé Ýäè÷êà. Äî ïîñëåäíåãî äíÿ îí îôèöèàëüíî îñòàâàëñÿ åå ìóæåì.
.