Бывшая жена стрелкова фото

Пока Вера Гиркина одна воспитывает больного сына и еще пятерых детей в небольшой деревне, ее экс-супруг подарил московскую квартиру дочери своей новой возлюбленной.

Экс-министр обороны Донецкой Народной Республики Игорь Гиркин-Стрелков поддерживает образ благородного русского офицера и патриота. Однако в тени «военных подвигов» и громких заявлений остались бывшая жена и дети, вынужденные бежать в Ростовскую область.

Красота, спокойствие и сила этой женщины буквально поражают с первой секунды знакомства. Невозможно поверить, что она – мать шестерых детей, что за ее плечами – испытания, которые не выдержала бы и тысяча богатырей.

В многочасовом интервью DonDay.ru Вера Гиркина рассказала, как бросила родной дом ради мужа, одна растила детей и скрывалась с ними в России. Когда семья вернулась к относительно спокойной жизни, последовал еще один удар: новая жена Гиркина-Стрелкова отобрала квартиру, которую когда-то он лично подарил Вере.

Капитан ФСБ и русская девушка из Чечни

Вера родилась в Великом Новгороде и прожила там с мамой до девяти лет. В 1992 году девочку забрал к себе в Грозный отец-чеченец. Здесь она стала жить с его новой женой, тремя сводными сестрами и братом. Для маленькой девочки из российской глубинки многое в чеченском быту было в диковинку. Едва Вера привыкла к новой жизни, как началась война. Ей снова пришлось адаптироваться уже под военные реалии.

– Во время боевых действий мы уезжали, прятались в других селах. Когда становилось спокойнее, возвращались домой. Помню, как после Первой чеченской мы приехали домой, обжились. Думали, что будет спокойнее. Всего через три года все началось заново: бомбежки, перестрелки, зачистки, – вспоминает Вера.

В военном Грозном девушке с русскими и чеченскими корнями было трудно вдвойне. Военные при каждой проверке документов недоумевали: «Зачем русская девушка приехала в Чечню?». Смотрели на нее с недоверием, опаской. А чеченцы так до конца и не принимали ее за свою. Особенно, когда видели молодую девушку за рулем автомобиля. Веру научил водить машину отец. И она лихо разъезжала по Грозному, вызывая недовольные взгляды местных женщин и крайнее удивление военных на блокпостах. Многие из них, увидев русскую фамилию Никитина, вели себя неадекватно, угрожали, обвиняли в предательстве. Похожая история случилась во время зачистки.

– К домам подъехали БТРы, грузовики. Начался паспортный контроль. Я была дома одна. Проверили документы, спросили: «Что ты делаешь в Грозном?» и, даже не слушая моих объяснений, попытались забрать меня с собой. Я стала сопротивляться, сначала просто ругалась, а потом кинулась в драку. Закончилось тем, что нас еле растащили по сторонам. Хорошо, что соседи выбежали, помогли.

Когда Вторая чеченская война закончилась (в начале 2000-х), проблемы начались и у семьи Веры. Ее родные были не на стороне местных: отец и дед девушки никогда не поддерживали войну. Им стали угрожать. Тогда 20-летняя Вера пришла в ФСБ просить защиты и помощи. Здесь в декабре 2002-го она и познакомилась со своим будущим мужем – Игорем Гиркиным.

– Когда я пришла, меня начали подробно обо всем расспрашивать. Присутствовал там и Игорь Всеволодович (псевдоним Стрелков Игорь Иванович он придумал давно: фамилия является производной от позывного «Стрелок», отчество Иванович – от имени деда, который участвовал в ВОВ – прим. ред.). Он тогда был капитаном, работал в Чечне на постоянной основе. Наверное, он уже тогда обратил на меня внимание. Через пару дней после беседы со мной связались и предложили работу переводчиком. Я согласилась. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что им не очень-то нужен был переводчик.

Постепенно между Верой и Игорем Гиркиным завязался роман. В то же время земляки стали относиться к ней настороженно. Они считали, что она поступила неправильно по отношению к местным, устроившись в службу безопасности. С каждым днем это ощущалось все сильнее, в итоге в апреле 2003 года Гиркин вывез ее в Кисловодск.

– Сначала я постоянно сидела дома: никуда выходить не хотелось, да и боялась я. Спустя время устроилась на конюшню, с детства хорошо сижу в седле. Здесь познакомилась с женщиной-врачом, у нее была группа детей с проблемами здоровья. Стала заниматься с ними иппотерапией. Так я прожила в Кисловодске два месяца. Периодически приезжал Игорь – проверить, не сбежала ли я еще.

В один из таких визитов Гиркин забрал Веру в Чечню, объяснив, что нужно вернуться на службу. Однако на родине девушка побыла недолго: уже через четыре месяца муж отправил беременную супругу к своей семье в Москву.

Из домохозяйки – в бомбилу с Браунингом

Для Игоря Гиркина брак с Верой был уже вторым. От первого у него есть сын, и он серьезно болен.

В 2004 году она родила первого сына Андрея, через год – младшего Ивана. После рождения второго ребенка главу семейства перевели на службу в Москву. Узнав, что молодые ютятся в «однушке», мать Веры решила подарить дочери дом в Великом Новгороде. Это была отличная возможность расширить жилплощадь. Однако Гиркин вернул документы на недвижимость, убедил Веру выписаться из дома и прописаться в столичной квартире.

– Он прописал меня и Андрея в квартире, сделал на меня генеральную доверенность, чтобы я переоформила квартиру на себя и детей. Но я не воспользовалась этим. Дарственную тогда оформлять не стали из-за большого налога, – вспоминает Вера, – у доверенности был срок – три года. Но я об этом не думала и не беспокоилась. Игорь оставил мне весь пакет документов на квартиру, подтверждая, что он подарил ее мне и детям.

С каждым годом в семье накапливалось все больше проблем. В 2009-м Игорь ушел от нас. Следом – еще один удар: старшему ребенку диагностировали тяжелую болезнь и оформили инвалидность. В очередной раз малыша не взяли в детский сад и отправили к психиатру. На приеме врач сначала удивилась, что к ним снова направили ребенка с такой фамилией.

– Она говорит: «А это который Гиркин? У нас уже стоит один на учете». Даже думать не стала, сразу выписала направление на прохождение комиссии. У меня была не одна истерика, я ревела, пыталась его лечить, – рассказывает Вера.

Одинокой молодой матери пришлось самостоятельно растить двоих детей, один из которых тяжело болен. Кроме того, девушка выплачивала кредит за автомобиль. Тогда Вера взяла свою «семерку» и пошла «таксовать» в городе, который практически не знала.

– На точки для таксистов меня не пускали, поэтому была обычным бомбилой. Все время едешь и смотришь, кто вытянет руку. Под бардачком на полочке на всякий случай лежал Браунинг. Но им можно было только напугать – ствол был запаян. Зато выручка у меня была больше, чем у мужчин-таксистов. Людям приятнее и спокойнее ехать с девушкой-водителем.

Позже Вера купила «ГАЗель» и стала возить грузы. Финансовые дела наладились: она лечила Андрея в платной клинике, сделала в «однушке» ремонт. В то время у женщины уже была третья дочка Лиза, но ее заработка вполне хватало на четверых. За пять лет жизнь пришла в норму. Но в апреле 2014 года спокойствию и размеренности пришел конец. Сначала – Крымская весна, потом – события на Донбассе. И как гром среди ясного неба – интервью с ее бывшим мужем, из которого она узнала, что он теперь министр обороны ДНР Игорь Стрелков.

«Валите из Москвы!»

После того как Гиркин-Стрелков стал знаменит на весь мир, жизнь Веры превратилась в ад. В первые четыре дня после того интервью она физически не могла выйти из дома. У подъезда круглые сутки дежурили десятки журналистов с камерами и какие-то подозрительные странные личности. На страницы детей в соцсетях сразу обрушились угрозы и оскорбления. Однажды им позвонила сестра Игоря Гиркина и буквально кричала в трубку: «Вера, валите из Москвы, здесь опасно!». Девушка собрала детей, сложила в свою машину все, что могла, и отправилась в путь.

– Мы выехали на МКАД и просто стали ездить по кругу. Было примерно девять часов вечера. Я не знала, что делать: кому звонить, куда бежать? Так мы проехали три круга, и тут позвонила тетя Галя, когда-то работавшая у нас няней. Она предложила пожить у нее в Воронежской области. Мы поехали туда.

В Воронежской области семья не могла находиться долго: Андрея нужно было везти обратно в Москву на осмотр. Без медосмотра с ребенка могли снять инвалидность, и тогда семья лишилась бы последнего источника дохода. Возвращаться в «однушку» было рискованно. До Игоря Вера дозвониться не смогла, но связалась с его коллегой.

– Мне помогли деньгами: я сняла квартиру, отправила Андрея на лечение. В больнице встретила знакомого врача. Женщина работала в санатории, где сын когда-то проходил лечение. Она предложила пожить у них. Там мы прятались, пока разбирались с документами.

В начале июня дела в столице завершились. После этого Вера уехала с детьми в глухую деревню в Ростовской области. Здесь она купила на деньги от материнского капитала более чем скромный дом, чтобы прокормить семью, стала держать коров, овец и кур.

Однако одну проблему невозможно было решить, проживая в деревне. Андрея не взяли в обычную школу, а ближайший интернат находился в 120 километрах от дома. В 2015 году Вера с детьми переехали в другой уголок области, где они наконец обжились после долгих скитаний.

Старый подарок для новой жены

За четыре года в прошлом горожанка превратилась в настоящего фермера. Она держит коров и бычков, овец, кур и лошадь. А в дальней части подворья стоят ее любимцы – кобыла Римка с молодым жеребцом. Вера сама ухаживает за скотиной, доит коров, готовит творог и сметану и продает все это на местном рынке. Есть у девушки и маленькая мечта – получить права на трактор.

В первый и последний раз после интервью Вера связывалась с Гиркиным в конце 2014 года. Телефонного разговора не вышло: бывшие супруги поругались. С тех пор он лишь ежемесячно присылает 10 тысяч на двоих сыновей – на этом его участие в жизни детей заканчивается. К счастью, большой семье хватало пособия, дохода от хозяйства и платы квартирантов за аренду столичной квартиры, пока однажды она не узнала, что московская квартира больше не ее.

В 2019 году Вере снова пришлось вспомнить об экс-супруге. Однажды жильцы «однушки» позвонили и сообщили, что не могут попасть в квартиру – замки на двери поменяли. Позже в общем коридоре они нашли записку с номером внезапно возникшего нового собственника. По телефону хозяйка попросила людей немедленно освободить жилплощадь.

– В 2017 году я обновляла документы для пособия на Андрея. И тогда увидела, что Гиркин прописал в квартире новую жену. Я не придала этому значения, думала, что это временная прописка для документов. Потом выяснилось, что он оформил дарственную на дочь от этой женщины.

Спустя некоторое время после инцидента с квартирантами Вера получила повестку в Бутырский районный суд Москвы. Истец – тот самый «новый собственник», третья жена Гиркина – Мирослава Регинская. Она требовала признать Веру и ее сына Андрея прекратившими право пользования жилым помещением.

– Она как представитель собственника, своей дочери, заявила, что мы там не живем с 2012-го, не оплачиваем коммунальные и другие платежи. Якобы все расходы за квартиру несет она. И якобы ей приходится платить больше, потому что мы там прописаны. Это неправда. Во-первых, мы уехали из Москвы в 2014 году. Во-вторых, оплачивается 50% «коммуналки», потому что у Андрея инвалидность. А еще все коммунальные платежи были внесены мной до января 2019 года.

Все эти доводы Вера озвучила в суде. Она объяснила, почему когда-то ей с детьми пришлось покинуть квартиру и скрываться вдали от дома. Ни сложная ситуация, ни наличие у женщины доверенности на квартиру не повлияло на исход дела. Суд постановил лишить права пользования квартирой Веру и ее дочь, а также выписать из жилья остальных детей. Исковые требования не удовлетворили только в отношении Андрея Гиркина. Однако Мирослава Регинская и таким решением осталась недовольна: 8 апреля она попросила суд лишить Андрея Гиркина всех прав на жилплощадь. Бутырский суд снова рассмотрит заявление новой супруги Стрелкова-Гиркина 21 июня.

Несмотря на вопиющую ситуацию, Вера продолжает отстаивать свои права. Это дается непросто. Узнав, чья фамилия фигурирует в истории, адвокаты отказываются продолжать дело. При этом стоят их услуги недешево, что сильно бьет по бюджету семьи. Однако сейчас женщина нашла юриста и собирается подать апелляцию.

– Понимаю, что мы разошлись, и отношения далеко не дружеские. Но он втайне от меня восстановил все документы, потому что весь пакет был у меня. Я представить не могла, что он может так поступить, что он пойдет против собственных детей! Он же когда-то дал слово офицера.

В начале этого года в Бутырский суд г Москвы поступил иск  от нынешней жены Игоря Стрелкова (Гиркина) Мирославы Регинской к его бывшей супруге Вере Никитиной. Регинская просит выписать Никитину, а также их общих со Стрелковым (Гиркиным) детей из однокомнатной московской квартиры, которую собственник жилья Игорь Гиркин недавно переоформил на свою дочь от Регинской – Ульяну. Корреспондент “SibRu.com” связался с бывшей супругой Игоря Стрелкова (Гиркина) и уточнил ее версию происходящего.

Мы разговариваем с Верой в маленьком кафе.  Стройная, сильная, стремительная. Тщательно выбирает слова.

– Никогда не хотела публичности. Но сейчас я оказалась в крайне неприятной ситуации… Прошу услышать меня. У Игоря большие связи,  я вряд ли что-то смогу доказать. Мое единственное желание – поговорить с ним. Хочу в глаза посмотреть. Спросить – как, почему выбрасывает нас из жилья. Понимаете, Игорь  всегда уходил от неприятных вопросов  и сейчас по-прежнему не отвечает на звонки. Даже иск подан от имени Мирославы Регинской как законного представителя своей несовершеннолетней дочери. Формулировка –  «о признании прекратившими право пользования жилым помещением со снятием с регистрационного учета» на меня и моих детей.

Вера на секунду замолкает, собираясь с мыслями.

– Вы долго прожили с Игорем Ивановичем?

– Всеволодовичем. Около пяти лет. Мы встретились в Чечне в 2002 году. Я была переводчиком в армии, он – офицер. Однокомнатную квартиру, на которую сейчас Регинская претендует, мне Игорь Всеволодович подарил в самом начале нашей совместной жизни. Тогда он оформил на меня генеральную доверенность, это означает возможность распоряжаться всем его имуществом, в том числе и этим жильем.

Двое наших детей родились в этой квартире. У меня в мыслях не было какие-то нотариальные действия совершать – включить себя или детей в число совладельцев, хотя генеральная доверенность позволяла это сделать. Слова моего мужа, что эта квартира  – наша, мне было достаточно.

Ради детей я отказалась от карьеры, хотя возможности были. Понимаете, у меня врожденная способность моментально находить контакт с лошадьми. В центре, где я тогда занималась, предлагали пройти обучение на тренера. Для тех, кто влюблен в лошадей, это путь к профессиональной деятельности и материальной независимости. Встретив Игоря, я отказалась от собственных карьерных устремлений. Тем более, что наш старший сын Андрей родился… особенным. Он инвалид, ему требуется постоянная помощь врачей. С младшим все хорошо, слава Богу.

Лошади – любовь всей жизни, говорит Вера. С лошадьми на “ты” все ее дети, даже самые маленькие/ фото с личной страницы в соцсети

Я занималась детьми, Игорь работал. Как муж и отец он не был образцовым – часто приходил нетрезвым, поднимал руку на меня.  На развод именно он уговорил меня подать, поскольку постоянно занят был. Я согласилась. Он сильно переживал,  вдруг я официально подам на алименты. Для карьеры офицера, тем более в таком подразделении, как ФСБ, это отрицательный момент. Я сказала – можешь не сомневаться, ничего подавать не буду. В итоге с  деньгами было по-разному, то помогал, то не помогал. Приходилось просить.

Нашу общую квартиру, где проживали, после развода решили оставить детям. У Игоря есть, где жить – помимо этой однокомнатной, которую он хочет забрать,  есть еще трехкомнатная квартира, оформленная на его мать. Там он и проживал после развода, который официально  зарегистрировали в 2010 году. Есть и другие активы, но я их не знаю.

Памятный разговор с ним состоялся у нас в конце 2013 года. Тогда  я позвонила, чтобы поговорить о детях. Наконец он взял трубку. Я услышала, что он нетрезвый. На заднем плане был какой-то шум, видимо, в ресторане. Он довольно грубо мне ответил – отстань, надоела. А в 2014 году я увидела его интервью уже  из Славянска.

… Тот год нам и детям дался очень тяжело.

Крымская весна только начиналась, за Игорем охотились какие-то молодчики. Представьте этот ужас – бритоголовые люди приходили к дому, дежурили около подъезда,  ждали нас, угрожали мне и детям. А ведь на тот момент никакой семьи у нас не было, но для этих людей факта нашего развода не существовало. Они всерьез полагали, что я и мои дети и есть его семья. А мы тогда уже несколько лет вообще не виделись. После одного ужасного случая мне через родню Игоря удалось все-таки с ним связаться. Он послушал и сказал – «собирайся и вали из Москвы». Вали, да, так сказал.

Я в этот же день схватила детей, заклеила номера на машине и поехала. Ночь, я еду по МКАД и думаю, куда же приткнуться, кому звонить… Никого не нашлось – все боялись принять меня. На свой страх и риск рванула в Ростовскую область,  там в заброшенном селе у самой границы за копейки сдавался дом. Почему-то казалось, что в Ростовской области все хоть как-то поближе к Игорю, и значит, должно быть спокойнее…

Там мы прожили год. Старшему нужно специальное учебное заведение, в Москве он в интернате специальном учился на пятидневке, а в здесь даже школы в селе не было. Ближайший психоневрологический интернат  – в 150 км от деревни. Условия там конечно… Но ничего не поделаешь – для меня в селе работы никакой,  доход только пособие на ребенка и пенсия на старшего как инвалида.

Не смотря на красоты донского края всегда хочется вернуться домой, говорит Вера/ фото с личной страницы в соцсети

Надо сказать, тогда здорово соратники Игоря помогли. Они устроили, чтобы старший врачей прошел, помогали деньгами. Игорь материально никак не помогал. Потом закончился и этот небольшой ручеек помощи – Игорь запретил своим соратникам помогать мне. Он сказал им –   “это моя жизнь и не надо вмешиваться”.

Очень тяжело на новом месте. Нам всем хотелось и до сих пор больше всего хочется в Москву вернуться – ведь здесь наш дом. И возможностей больше, Иван сможет не только в сельскую школу ходить, но и в секции, кружки. Но Игорь не разрешал нам вернуться. «Сиди и не рыпайся» –  так говорил.

А дети росли тем временем. Младший, Иван пошел в Игоря – тот же интерес к истории, к точным наукам. В сельской школе учится, а умудряется побеждать в конкурсах, олимпиадах.  В математической олимпиаде он завоевал 12-ое место по России. Видимо, есть в кого, ведь я не помогаю ему – мне бы с хозяйством управиться и с младшими детьми, так что он все сам…

Склонность к истории и точным наукам – награды младшего сына Веры Никитиной/ фото с личной страницы в Веры Никитиной в соцсети

– Учитывая популярность Стрелкова, пик которой пришелся на самые тяжелые для вас  2014  – 2015 годы – почему так долго молчали? Любое, пусть самое небольшое интервью в прессе –  и ситуация была бы другой.

– Я надеялась на разумный компромисс. И сейчас в глубине души надеюсь. Он же офицер, понимаете? Мне казалось, что можно развестись и сохранить человеческие отношения. Я до сих пор в шоке от происходящего, если честно.  Мне сложно поверить, что вот он, полковник, офицер ФСБ, образец чести, мужества и порядочности…  так может с нами обойтись.  Идеалы  служения Отчизне, помощи слабым… Для меня это не пустой звук. И для Игоря тоже – так мне казалось…

Почему, за что?.. Я задавала себе все эти вопросы.  Вспомнила один момент из наших коротких разговоров. Месть, обида. У него была иллюзия, что я без него не смогу. Он так и сказал – будешь на коленях просить меня. А я не просила. Спустя год мы переехали в другое село,  там же в Ростовской области. У нас домик и маленькое подсобное хозяйство.

Подсобное хозяйство – главный источник выживания для Веры и ее детей

Дети не забыли Игоря – они примеряют усы, как у него.

Вера показывает фотографии на смартфоне.  С одной на меня смотрит сосем мальчик Игорь Стрелков с шуточными усами. С другой – крепкий паренек играет во дворе с друзьями.  Неужели инвалид, удивляюсь про себя.

Сходство с Игорем настолько очевидно, что я теряюсь, когда они спрашивают меня – на кого похожи? на папу? у меня слова застревают в горле. Да, на так называемого папу, который их предал…

Выживать очень тяжело. Шестеро детей. Иногда, кто не знает, говорит – зачем столько нарожала? Поймите, может и не рожала, если бы не старший сын Игоря Андрей. Он нуждается в помощи, заботе. Инвалид в нашей стране один не проживет.  Мать не вечная, значит, родня нужна – брат или сестра, а еще лучше – двое или трое. Мало ли, как обстоятельства сложатся у единственного. Когда много родни, помочь проще и нагрузка не такая большая на остальных.

Вера замолкает. Благодарит за “уделенное время”. Я, было, начинаю прощаться, но она останавливает меня. 

– Отдаю себе отчёт в ответственности за каждое своё слово, сказанное в адрес «народного» героя. Я долго откладывала этот шаг, надеясь на достижение разумного компромисса, но увы, тщетно. Теперь – да, я готова принять косые взгляды и порицания со стороны Стрелкова Игоря Ивановича (Гиркина Игоря Всеволодовича) и его сторонников, но другого выхода я не вижу.

Судебное заседание намечено на 2 апреля.