Бывшая жена сергея овчинникова

У любви Инги Вирсе и Сергея Овчинникова был печальный конец

А когда-то Инга накануне Евро-2004 фотографировалась обнаженной с портретом мужа

Рекомендуем

Сегодня, мои маленькие друзья, мы с вами поговорим о человеческих отношениях. Из Горького нам известно, что «человек – это звучит гордо», из Бышовца – «нет пределов человеческой мерзости». Гений и мерзавство нередко соседствуют в одном человеке. Можно быть прекрасным игроком на поле и подлым трусом в общении с близкими. Об этом и наш рассказ.

Отрывки из интервью “Каравану историй” Инги Вирсе, бывшей жены Сергея Овчинникова. Ничего особенного она не рассказывает – лишь то, что и так знают многие. Часто, когда люди разводятся или расстаются, они говорят одно и то же: “В голове не укладывалось, что это тот самый нежный и любящий человек, с которым мы прожили столько счастливых лет”.

…Овчинников был идеальным мужем. Так считала не только я. Девчонки из “Локомотива” всегда завидовали: “Какой Босс нежный и заботливый! Как тебе повезло!” Любимый писал мне стихи и постоянно дарил цветы. Весной – тюльпаны и нарциссы. В остальное время розы, причем одного сорта – Red Intuition. И обязательно охапками. Сергей заваливал меня плюшевыми мишками, куклами и другими смешными и трогательными знаками внимания. И это – не считая крупных подарков вроде машины или мотоцикла, которые я получала на дни рождения. Иногда из пылкого влюбленного он превращался в заботливого папашу и на полном серьезе советовал: “Надень носочки, а то простудишься”, “Не ходи без шапки – на улице прохладно”. Я отмахивалась, но мне было приятно. Рядом с Сергеем я чувствовала себя королевой.

…Ранним летним утром мы с Сергеем погрузили вещи в голубой джип с эмблемой “Локомотива” и двинулись в Ригу. Из Риги Сергей должен был на два дня заехать по делам в Москву и потом прилететь в Киев. Я собиралась туда через неделю. Муж обещал переговорить со своими украинскими знакомыми и устроить меня на работу. Сидеть дома я отказывалась. В Риге нас ждали друзья. Мы устроили шумные проводы в доме моих родителей. Жарили шашлыки, пили шампанское и до самой ночи объяснялись друг другу в любви.

– Я хочу произнести тост за самую лучшую в мире жену, – сказал напоследок Сергей. – Мне очень повезло в жизни, когда я встретил Ингу. Таких преданных и любящих женщин больше нет. За тебя, дорогая! Я очень тебя люблю!

– Ура! – закричали вокруг. – Инга, мы тоже тебя любим!

Муж поцеловал меня и уехал. Я проводила его и стала убирать со стола. Перед тем как лечь спать позвонила, спросила:

– Как дорога?
– Да все нормально, – сказал Сережа.

– Ты ложись. До Москвы еще далеко. Я позвоню, когда приеду.

В десять утра я получила от него эсэмэску: “Ингуша, привет! Мне сейчас легче писать, чем говорить. Прости меня, я ухожу. Все обязательства выполню. Ты – самый близкий мне человек, а я тебя предал. Я отойду немного, и мы обязательно поговорим”.

Я читала и отказывалась верить своим глазам. Мама была рядом – мы собирались пить кофе на кухне. Она увидела, как изменилось мое лицо, и спросила, что случилось. “Ничего, – соврала я. – Двигатель полетел у машины. Пришлось вызывать эвакуатор”. Вышла на улицу. Звоню Сергею – у него выключен телефон. Набираю подруге:

– Послушай, что он написал. Что это значит? Он ушел?

– Даже не знаю… Может, выпил лишнего?

Целый день я пыталась созвониться с Сергеем. Он был недоступен. Вторая эсэмэска пришла через два дня: “Мы все обсудим позже. Дай мне время. Я не могу сейчас говорить. Устал от семьи”. После этого он опять пропал. Я места себе не находила и ничего не понимала. Что за странная фраза – “Устал от семьи”? Родители ни о чем не подозревали, я плела им какую-то чушь. А сама чуть не выла от бессилия и тоски. Нет ничего хуже неизвестности. Если бы Сергей поговорил со мной по-человечески, если бы даже признался, что полюбил другую, было бы намного легче.

Когда Женя приехал на каникулы к бабушке и дедушке, я рассказала, что папа от нас уходит. Он не поверил, стал кричать: “Это какое-то безумие! Ты все не так поняла! Сейчас я с ним сам поговорю!” Но Овчинников не пожелал общаться с сыном, так же не брал трубку. 

…Еще когда мы поженились Женя сразу полюбил Сережу и стал называть его папой, хотя усыновить его Овчинников не смог – этому воспротивился мой бывший муж. Судиться мы не стали. Решили, что юридический аспект в данном случае – не самое главное. Куда важнее чувства.

…Когда Сережу уволили, в тот момент я испугалась: “Сережина карьера заканчивается, надо что-то делать, переключаться на бизнес!” И решила “тряхнуть стариной”. Мы с Боссом стали соучредителями фирмы, строившей в Латвии дома на продажу. Она приносила стабильный доход. Под имя Овчинникова банки давали любые кредиты. Муж был нашим гарантом. Все остальное делала я. Вести бизнес в Латвии проще и выгоднее, чем в России. Я подняла старые связи, собрала людей, с которыми раньше работала, и дела пошли в гору. Я уже не нянчилась с Сергеем так, как прежде. У него жизнь стала намного проще, а у меня, наоборот, проблем прибавилось, голова постоянно была забита делами. Но я старалась проводить с мужем все свободные дни. 

…Летом 2007 года я решила построить в Баковке альпийскую горку. Несколько дней таскала и выкладывала камни и надорвалась: однажды утром не смогла встать с постели. Что-то случилось со спиной. Сергей испугался, увидев, как меня скрючило, повез в больницу. Сделали рентген. А там — смещение четырех межпозвоночных дисков и две трещины. Когда врачи заговорили об операции, я спросила:

– Какова вероятность, что я встану на ноги?

– Процентов тридцать, – сказали они.

Через месяц я выписалась. Но без ежедневных уколов и процедур вскоре опять стало худо. Порой я лежала пластом и не могла даже встать без посторонней помощи. “Ты ведь обещал всю жизнь носить меня на руках? – через силу шутила я, когда муж тащил меня в ванную или туалет. – Теперь тебе не отвертеться!”

Мы нашли хорошую клинику. Операция прошла успешно. Хирурги удалили один из дисков, и я потихоньку начала двигаться. Восстановление заняло несколько месяцев. Носила корсет и проходила специальную терапию. Заново училась садиться, вставать, ходить. 

…Я не выдержала и слетала в Киев. Не понимала, что происходит, скучала по Сергею и надеялась, что все образуется, как только мы поговорим. “У него депрессия, – по привычке оправдывала я мужа. – Слишком много стрессов за последнее время: уход из “Локомотива”, неудачный переход в “Динамо”, конец карьеры, моя болезнь. Он просто переутомился, ему надо отдохнуть”. У Сергея случались короткие срывы, с криками, истерикой. Через день-другой все вставало на место. Но чтобы взять и исчезнуть – такого никогда не было.

В Киев я моталась напрасно. Мужа дома не оказалось, а у меня не было ключей от квартиры. Я знала, где находятся стадион и база “Динамо”, но стыдилась разыскивать сбежавшего супруга. Проведя ночь в гостинице, утром еще раз съездила по тому же адресу, “поцеловала” запертую дверь и улетела в Москву.

…Приехав в Москву, обо всем рассказала нашим общим друзьям. Они были в шоке, но меня пытались успокоить: “Подожди, Инга. Он вернется!” Легко сказать – подожди! Из-за нервного потрясения я не могла ни спать, ни есть. И тут звонит Сергей: “Займись продажей дома. Мы все продадим – дом, квартиру, машины – и поделим деньги”. Вот тогда я поняла – это серьезно. Раз речь зашла о деньгах, значит, Сергей действительно все решил. И для себя, и – по привычке – за меня. Что ж, я сама приучила его к тому, что он главный.

Первое время я встречалась с покупателями, но очень скоро была вынуждена поручить это риелторам. Не могла водить чужих людей по дому и спокойно рассказывать: “Здесь у нас спальня, а здесь – ванная…” Через пять минут такой “экскурсии” меня начинало колотить. Я рыдала и убегала прочь. Однажды утром проснулась от шума в гараже и увидела, что оттуда выезжает мой мотоцикл. Сергей прислал за ним водителя. Это был Harley-Davidson, торжественно подаренный мне мужем на день рождения, о чем в свое время очень много писали в прессе: “Сергей Овчинников подарил жене “харлей”! Босс сделал жене царский подарок!” Фотографы любили снимать нас на этой “игрушке”.

…”Добрые” люди рассказали, что в отпуск Сергей ездил с какой-то молодой девушкой. Их видели вдвоем в Вероне, в Италии. Я не поверила. Это было “наше” место, мы планировали туда поехать после моей реабилитации. Не срослось. Сергей не успел получить визу. По крайней мере, так он это объяснил. Как странно устроены женщины! Как они слепы! Все уже было ясно, а я упорно отказывалась верить, что муж предал меня и моего ребенка. Раньше он всегда подчеркивал, что Женя – ЕГО сын. У них были очень близкие отношения. А теперь “отец” о сыне почти не вспоминал. О собаке спрашивал гораздо чаще, когда мне звонил. Женя Сергея не интересовал. 

…Встретились мы с мужем семнадцатого декабря. Заранее договорились все обсудить. Накануне ночью не спала, думала, что я скажу и что он ответит. Прокручивала в голове разные варианты и ворочалась с боку на бок. В Баковке Сергей появился под вечер, очень красивый и нарядный. Но было в нем нечто новое, не знакомое мне. Очки в стильной оправе, которые раньше он никогда не носил, отсутствие привычного “хвостика”. И главное – странный, бегающий взгляд. Мы проговорили минут сорок – о футболе, о его работе в Киеве, о проблемах клуба. И как только я собралась с силами, чтобы обсудить главное, Овчинников вскочил и сказал:

– Ну, все! Мне пора!

– Подожди! – взмолилась я. – Мы же толком не поговорили!

– Нет-нет! Давай в другой раз! – он уже начал одеваться.

– Говорят, у тебя есть девушка…

– Мало ли что говорят! Не слушай сплетни!

– Возвращайся! Мы начнем все сначала! – в отчаянии выпалила я и зарыдала, уткнувшись в его грудь.

– Ну-ну, Ингуся, не надо! – поморщился Сергей, чмокнул меня в щеку и уехал.

А я застыла на пороге, глядя ему вслед. Раньше еще теплилась слабая надежда, что Сережа вернется. Мы встретимся, поговорим начистоту, посмотрим друг другу в глаза, и все как-то образуется. Но я не сумела пробиться сквозь его броню. И когда он поцеловал меня на прощание, от него повеяло таким холодом, что я кожей почувствовала – он чужой. Его не волнует, что со мной происходит. А голову он морочит потому, что… трусит. Как трусил когда-то объясниться с Филатовым. У вроде бы сильного и мужественного Босса не хватает духу, чтобы сказать правду.

За обучение Женьки заплатил наш друг по “Локомотиву” Вадим Евсеев. Он не торопил, но долг надо было вернуть. Исчерпав все свои возможности, я обратилась за помощью к Сергею. Не могла больше в одиночку содержать дом, помогать своим родителям-пенсионерам и платить за сына.

Как только заговорила о деньгах, муж взбесился:

– Даже не думай, что буду оплачивать твои долги! И ни на что не рассчитывай! Ты иностранка! Не можешь содержать дом? Хорошо, я сам им займусь. Но только тебе придется уехать. Собирай чемоданы – и гуд-бай!

– Сережа, послушай, сейчас кризис, мы не сможем продать дом за реальные деньги. Лучше немного подождать…

– Да что ты вцепилась в этот дом в Баковке? У тебя же есть дом в Риге!

– Он принадлежит моим родителям.

– Ну и что? Продай его, раз тебе нужны деньги. Продай что-нибудь еще.
– А что еще? Бизнес уже продан, деньги, которые у меня были, закончились. Ты же не давал ни копейки. Женькино обучение я раньше оплачивала за счет доходов своей фирмы. Но ты же заставил меня ее продать!

Я пыталась достучаться до Сергея, но он меня не слышал. Рыдала, умоляла о помощи, а он еще больше заводился:

– Ты забыла, откуда я тебя вытащил? С меня хватит! Убирайся в свою Латвию! У тебя двадцать четыре часа на сборы! Ни копейки не получишь! Я закрою тебе въезд в Россию!

Он кричал, а меня трясло от ужаса. В голове не укладывалось, что это тот самый нежный и любящий Сережа Овчинников, с которым мы прожили столько счастливых лет. Он меня “вытащил”? Откуда, куда? Это я поставила на себе крест и девять лет тащила на своих плечах и его карьеру, и нашу семью!..

У нас было несколько таких “разговоров”, и с каждым разом Сергей все страшнее меня прессовал. Чем сильнее я плакала, тем больше он старался меня унизить. Как будто никогда не любил.

Сын признался, что пытался наладить отношения с Сергеем. Звонил ему в день рождения, десятого ноября, поздравил с тридцативосьмилетием и сказал: “Несмотря на то что вы расстались с мамой, я тебя, пап, очень люблю. Ваши дела — это ваши дела, а наши отношения останутся прежними, ведь правда?” Сергей пообещал, что они будут общаться, и ни разу не позвонил.

…”Он обманул меня! – кричал мой мальчик. – Предал тебя! Зачем он так с нами? За что?” Я прочитала интервью и поняла, что возмутило сына: невероятная легкость, с которой Сергей врал людям, невероятный цинизм, с которым он топтал наши чувства. Развелся он, оказывается, еще в прошлом году и тогда же расписался со своей новой девушкой. “В моей жизни отныне есть только футбол и Аня, – соловьем заливался мой пока еще муж. – Ностальгии по прошлому нет. Я легко перевернул страницу”.

Не успела дочитать эту гадость, как начались звонки. “Это правда, что вы уже год не живете вместе? – спрашивали журналисты. – Сергей говорит, что после развода остался в Баковке. Он выгнал вас из дому?” Я отключила телефон. В этот раз я не плакала и не металась в истерике. Впервые за восемь месяцев по-настоящему разозлилась и позвонила Сергею.

– Что за номера? – прорычала я. – Ты просил меня хранить молчание, а сам даешь уже второе интервью о нашем разводе!

– Это не я, – начал Сергей. – Это мой агент…

– Хватит валять дурака! – оборвала его я. – Теперь будем общаться только через адвоката!

Когда он загнал меня в угол, я очнулась и начала отбиваться. До этого была в какой-то прострации и верила, что мы решим наши проблемы мирным путем. В голове не укладывалось, что Босс может быть жестким и агрессивным не только на поле, но и с женой. Я не понимала, что раньше он любил меня и поэтому вел себя иначе, а теперь действовал по принципу “Если враг не сдается, его уничтожают”. То есть в своей привычной манере! Покорность только подхлестывала Сергея. Он упивался своей властью и был готов меня раздавить. И все это из-за денег – с ужасом понимала я. Теперь-то я знаю: красивых разводов не бывает, живешь с одним человеком, а расходишься – с другим. 

…Незадолго до получения официального развода со мной опять случилась беда. Нечем было разжечь камин в Баковке, и я додумалась плеснуть бензина из банки. Он вспыхнул, банка взорвалась у меня в руке. С ожогами второй и третьей степени я попала в больницу. Сергею об этом сообщили, но он даже не позвонил.

…Аню я ни в чем не виню. В таких историях, как наша, я всегда на стороне женщины. Если бы не желание Сергея, ничего бы не произошло. И потом он еще мог все исправить. Я же сказала ему: “Возвращайся! Мы начнем все сначала!” А он сбежал.

Я понимаю: человек может влюбиться и потерять голову. Но никакой любовью нельзя оправдать жестокость и предательство. И самое горькое в нашем разводе – мое разочарование в Сергее. Он был для меня самым большим другом. Ради него я была готова на все.

…Почти год я не могла прийти в себя. Болела не только душа, но и тело, трудно было даже дышать. Боль отпустила перед новым, 2010 годом. Я поехала в Америку к Жене, он получал диплом, и там, в Майами, мне стало легче. Я увидела, какой у меня взрослый, красивый, любящий, умный сын, и поняла, что он моя опора. Жаль, что Сергей не хочет общаться с Женей. Таким сыном, как он, нужно гордиться.

…Мне было сложно стать прежней Ингой. Но теперь все в порядке. Я полна сил и энергии и активно учу английский, потому что поступила в американскую школу искусств на курс компьютерной графики, дизайна и декора интерьера. Хочу вернуться к прежней дизайнерской деятельности. Занятия начнутся в конце марта, так что на языковую подготовку времени очень мало. Но я справлюсь. И через два года, получив престижное образование, надеюсь, смогу применить свои знания в Америке или Европе. Жизнь только начинается – я в этом уверена.(с) radulova.livejournal.com/2087463.html

Осенью 2005 года, в трудное для клуба время Овчинников кинул Локо и сбежал на жирное бабло в Динамо, к Палычу. В свете рассказанной Ингой Вирсе истории такой поступок Босса не кажется удивительным. Бросивший родного человека с легким сердцем кинет и клуб.