Артем тарасов первый советский миллионер биография личная жизнь

 — Дореволюционный герб семьи Тарасовых

Родился в интеллигентной семье в 1950 году в городе Москве (мать доктор наук Алексеева Людмила Викторовна, отец фотожурналист Тарасов Михаил Артемович). Детство и юность прошли в городе Сухуми. Много учился: закончил Московский горный институт, факультеты МИЭМа и МВТУ им. Баумана, Высшие экономические курсы Госплана СССР, аспирантуру ведущего в мире экономического университета «Wharton School» Пенсильвания США. Кандидат технических наук (1982 г.), изобретатель СССР.

Один из первых кооператоров в СССР (первый кооператив «Прогресс» был зарегистрирован под номером 10 в апреле 1987 года). За заслуги в области кооперации был выбран Первым Вице-президентом Союза кооперативов СССР в 1989 году и подвергся репрессиям со стороны советской власти. Все деньги второго кооператива Артема Тарасова «Техника» (зарегистрирован в 1987 году) были конфискованы Министерством финансов СССР после того, как Артем Тарасов объявил себя первым легальным миллионером в программе «Взгляд», а партийный заместитель уплатил партвзносы в размере 90 000 рублей. Судился с Министерством финансов СССР и выиграл дело в Верховном Арбитражном суде, несмотря на неоднократные указания Совета министров СССР и тройной пересмотр дела. Деньги, присужденные к возврату из бюджета СССР, в размере 100 миллионов рублей так и не были выделены.

На волне скандальной популярности был выбран депутатом Верховного Совета РСФСР (в 1990 году). В 1991 году первым открыто выступил в парламенте против решения Горбачева передать японцам острова Курильской гряды за инвестиции в бюджет СССР. За это выступление Горбачев подал на АртемаТарасова в суд «За оскорбление чести и достоинства Президента СССР» и обратился к Верховному Совету о снятии с него иммунитета неприкосновенности. Одновременно был сфабрикован ряд уголовных дел, в которых стала фигурировать фамилия Артема Тарасова, начались обыски в офисах кооператива и взломы в квартире Тарасова, был нанят уголовный авторитет для физического устранения Артема Тарасова за 12 000 рублей, полученных от МВД.

Все это послужило причиной первой эмиграции АртемаТарасова в 1991 году. В Лондоне А.Тарасов учредил ряд частных компаний, стал консультантом ведущих инвестиционных банков мира. После неудавшегося путча 1991 года — первым добровольно вышел из рядов народных депутатов РСФСР (направил заявление на имя Б.Ельцина в августе 1991 года).

Возврату в Россию помешали разногласия с Е.Гайдаром и его политикой, которую Артем Тарасов прямо критиковал в своих обращениях к официальным лицам и в прессе. По поручению Е.Гайдара подвергся допросам в Лондоне со стороны частного детективного агентства «Кролл Интернэйшнл», нанятого для поиска денег ЦК КПСС, а позднее на компанию Артема Тарасова «Исток» было заведено уголовное дело в России, которое полностью отрезало путь к его возвращению на родину.

В 1993 году, находясь в Лондоне, был выдвинут инициативной группой в качестве кандидата в депутаты Госдумы от Центрального округа города Москвы и, несмотря на отсутствие поддержки Лужкова или каких-либо других официальных органов, победил на выборах 15 соперников и стал депутатом ГД.

Все уголовные преследования были прекращены. Находясь в Госдуме, А.Тарасов стал автором экономической амнистии, принятой Думой в 1994 году, по которой были прекращены дела в отношении 110 000 предпринимателей, обвиненных за хозяйственные преступления во время СССР, а сами они были выпущены на свободу.

В выборах 1995 года принял участие как один из лидеров экологической партии «Кедр», не добравшей нужного количества голосов.

В 1996 году выдвинул свою кандидатуру на пост Президента России, собрал более 1 340 000 подписей избирателей в свою поддержку, однако решением избирательной комиссии часть подписей в поддержку А.Тарасова были признаны недействительными, и в участии в выборах А.Тарасову было отказано. Вместе с Галиной Старовойтовой и другими не зарегистрированными кандидатами А.Тарасов подал в суд на действия избирательной комиссии, но, несмотря на неопровержимые доказательства, Верховный Суд признал действия комиссии правомерными, и ни А.Тарасов, ни Г.Старовойтова к участию в выборах не были допущены.

А.Тарасов не оставил дальнейших попыток сопротивления властям и, собрав 107 подписей депутатов Госдумы, подал иск в Конституционный Суд России (в ноябре 1996 года), требуя признания результатов выборов Президента России недействительными по причине беззаконного отказа в регистрации ряда кандидатов, что фактически лишило прав свободного голосования более 7 миллионов граждан России, чьи подписи были признаны недействительными и просто аннулированы.

Незамедлительно уголовные дела 1989-1990 годов в отношении А.Тарасова были возобновлены. Угроза ареста стала причиной второй эмиграции А.Тарасова из России в начале декабря 1997 года.

А.Тарасов снова вернулся в Лондон в свою кампанию, где продолжал работать до 1998 года. Английское правительство, сочтя обстоятельства жизни А.Тарасова особыми, выдало ему разрешение на постоянное жительство в Англии вне официально требуемых сроков и процедур. В 1998 году в Лондон приехал Президент Всемирной федерации шахмат  FIDE и республики Калмыкия —  Кирсан Илюмжинов и, после встречи с А.Тарасовым, предложил ему создать и возглавить международную компанию по привлечению спонсорства в мировые шахматы. Такая компания « FIDE Commerce» была создана и получила права от Всемирного шахматного конгресса в Стамбуле на коммерциализацию шахмат. По проекту А.Тарасова к 2004 году было запланировано вывести компанию на мировой рынок и провести публичное размещение акций на Нью-Йоркской бирже, что могло принести FIDE пол миллиарда долларов. Кроме того, удалось разработать увлекательный телевизионный формат для показа шахмат по телевидению. Но все планы были разрушены Г. Каспаровым, который поставил условиям возвращения в FIDE – закрытие компании в Лондоне и передачи ему прав на коммерциализацию.

Это фактически оставило мировые шахматы без спонсоров, без телевидения и без денег.

А.Тарасов вернулся в Россию в 2003 году. Участвовал в выборах на должность губернатора Красноярского края, но проиграл А.Хлопонину.

Стал работать генеральным директором во вновь созданной по согласованию с В.Вексельбергом компании «Инновационные технологии Реновы» — ООО «Итерен». По сценарию Артема Тарасова было запущено в эфир телевизионное шоу «Умный нашелся» на канале ТВЦ. Компания стала успешно заниматься отбором и внедрением отечественных изобретений и высоких технологий, помогать российским ученым и изобретателям, содействовать тому, чтобы они не уезжали за границу, а продолжали работать в России.

Это вызвало раздражение у официальных органов власти в России, по совету которых компания «Итерен» была расформирована и тема работы с инновациями закрыта. Было также остановлено телевизионное шоу, которое за время немногочисленного выхода в эфир смогло набрать значительный рейтинг у телезрителей.

Артем Тарасов опять опередил время. В России в 2004 году еще никто не говорил об инновационном пути развития. Все занимались нефтью и другими природными ресурсами.

В настоящее время А.Тарасов живет в России. Теперь его деятельность внезапно получила одобрение и востребованность. Он является генеральным директором ООО «Институт Инноваций» , в котором сосредоточены и внедряются десятки уникальных технологий, имеющих мировое значение в области нано-технлогии, биотехнологии и медицины.

Без всяких дотаций государства и фондов, Артем Тарасов и большая группа ученых вместе с ним, занимаются реальными инновациями в стране, а не распиливанием денег под модную тематику.

Артем Тарасов

В разное время своей трудовой деятельности А.Тарасов имел различные известные достижения и реализовал значительные проекты: он был главным инженером по комплектации строительства «Старого Арбата» (1984 год) в Москве, соучредителем десятков предприятий и кооперативов в России, таких, как сообщество свободных художников «Московская Палитра» (1988 год), газеты «Коммерсантъ» (1989-1990), авиакомпании «Трансаэро» (1990-1991), внешнеэкономического объединения «Союзвнешкооперация СССР» (1991), ассоциаций «Исток», «Вита», «Интерагро» и многих других. В 1993 году по возращении в Москву Артем Тарасов стал родоначальником лотереи-шоу «Русское Лото», которая до сих пор в эфире российского телевидения.

Самое большое переживание А.Тарасова сегодня — о тех изобретателях и изобретениях, которые уехали из страны и навсегда потеряны для России, в период, когда инновационная деятельность жестко пресекалась властями и бизнесом  и приравнивалась, чуть ли не к шпионажу, не представляя интереса для руководства страны.

Увлечение рыбной ловлей является главным занятием Артема Тарасова в свободное время. Он также коллекционирует галстуки с изображением рыб и, по его мнению, обладает самой большой коллекцией в мире (около 700 штук).

Тарасовы

Бурная торгово-промышленная жизнь Москвы манила к себе на исходе XIX века купцов со всех уголков бескрайней Российской империи. Тогда-то в первопрестольную столицу и и перебрались трое братьев Тарасовых, принадлежавших к хорошо известному на Северном Кавказе семейству оптовых торговцев мануфактурным товаром. С тех пор в Москве, принявшей первых выходцев из древней Армении в VXIII веке, поселились Александр, Михаил и Афанасий Таросяны, давно писавшиеся на русский манер Тарасовыми. В 1899 году владельцы складов в крупных северокавказских городах основали «Товарищество мануфактур братьев Тарасовых». Их капиталы быстро переросли начальные четыре миллиона; прибыль от оптовой торговли потекла в разработку нефтяных промыслов, увеличивая и без того внушительные обороты фирмы. Остались в прошлом описанные обстоятельным Петром Щукиным времена, когда братья «жили весьма скромно», замой носили потертые бараньи шубы и ездили в третьем классе с неизменными мешками черных сухарей, которыми питались дорогой. Теперь Тарасовы щеголяли в собольих шубах с бобровыми воротниками, разъезжали в собственных экипажах и бывших еще в диковинку автомобилях. Семья Тарасовых была многочисленной и, подобно всякой прописанной к московскому купечеству фамилии, состояла из нескольких ветвей и поколений. Старшие еще говорили по-армянски, помнили провинциальный Армавир и Екатеринодар, где остались близкие и далекие родственники. Младшие, напротив, совершенно европеизировались, знали несколько языков и уже не мыслили себя вне московского общества.

Первым директором Товарищества стал Гавриил Александрович Тарасов. Воспоминания о злополучных черных сухарях, вероятно, еще были живы, когда Гавриил Тарасов с истинно восточным размахом решил увековечить себя и славный тарасовский род. По его заказу архитектор Иван Жолтовский в 1910 году закончил строительство гигантского дворца, практически повторив для восторженного почитателя искусства Возрождения палаццо Тьенне в Виченце раннего Палладио. В каждой детали московского палаццо, начиная с имитации каменных блоков фасада и кончая последней дверной ручкой, был соблюден стиль итальянского ренессанса. Росписи в духе Веронезе и Тинторетто, выполненные имевшими опыт монументальной живописи Евгением Лансере и Игнатием Нивинским, придали подлинно дворцовое великолепие интерьерам.
Богатые москвичи любили строить китайские погоды и мавританские замки, русские терема и средневековые башни. Все эти причудливые сооружения воспринимались каменной сказкой в сравнении с мощным темно-серым палаццо с латинской надписью по фасаду «Гавриил Тарасов построил». Огромный дом на углу Спиридоновки (ныне ул. Алексея Толстого) и Большого Патриаршего переулка (ныне переулок Мацкевича), вернее, два самостоятельных дома, соединенных между собой вестибюлем и открытыми лоджиями, с конюшней и гаражом для автомобилей, никак не вязался с «московским духом, ни с московским снегом…». Серый, мрачный, холодный и угрюмый, из неподходящего для Москвы материала «пол гранит», он казался современникам «чужеземным гостем, которому не по себе в чужом городе».

Молодой Николай Тарасов – племянник Гавриила Алексеевича – чувствовал себя столь же неуютно и одиноко, как необъятный дом его родственника. Ощущение, что он гость на этом празднике жизни, никогда не покидало его. Потому, наверное, Николай Тарасов не стремился обзавестись собственным особняком, собрать картинную галерею или библиотеку, хотя имел для того все возможности. Капитал самого юного члена дирекции «Товарищества мануфактур братьев Тарасовых» оценивался в три миллиона, а ежегодный доход – в 200 тысяч. Но сказочное богатство, унаследованное им в 23 года, не принесло счастья; в какой-то мере именно оно оказалось причиной трагической развязки.

К своему несчастью, блестяще образованный совладелец нефтяных промыслов и ватной фабрики в Армавире по духу был аристократом. В вечернее время у себя в квартире в доме на Большой Дмитровке он запирался в комнате с томиком Пушкина, а тарасовская контора в московском «сити» на Старой площади пробуждала в нем куда меньше эмоций, чем поэзия, живопись, музыка, но прежде всего театр. Юный Тарасов не сумел устоять перед чарами театра Станиславского, которым начале века бредила вся российская молодежь. История сближения молодого миллионера со МХТом описывалась неоднократно. Тайный поклонник «художественников» вместе со своим неразлучным другом Никитой Балиевым (сыном ростовкого купца Мкртычем Баляном) пережидал неспокойное время первой русской революции в Европе. Там уже появилась труппа МХТ, отправившаяся на свои первые зарубежные гастроли…

И дело заключалось не в тридцати тысячах, которые Тарасов вручил в Берлине запутавшемуся в финансовых делах театру, и не в том, что, вернувшись в Москву, молодой меценат вошел в число пайщиков и стал членом дирекции. (По врожденной деликатности он никогда не вмешивался в дела МХТа, являясь директором лишь номинально, как впрочем, вел себя и в собственной фирме.) театр-кабаре «Летучая мышь» в подвале нарядного перцовского дома-сказки близ храма Христа Спасителя – вот что связывало Тарасова с корифеями Художественного и театральной молодежью. Маленький зальчик с длинными коричневыми столиками, простыми скамьями и свисавшей с потолка матерчатой летучей мышью оказался единственным местом, где Николай Тарасов смог приложить самые разнообразные таланты, которыми его одарила природа.

Выросшая из традиционных мхатовских капустников (с появлением Тарасова и Балиева получивших, кстати, свое втрое возрождение), «Летучая мышь» впервые открыла тяжелую дубовую дверь, ведущую в театральный подвал, в Касьянов день 29 февраля 1908 года. Николай Тарасов не только содержал это «уютное местечко для взаимного увеселения и забав актеров Художественного театра» в поздние часы после спектаклей, но и составлял программы театра-кабаре, сочинял тексты, подбирал музыку, рисовал эскизы костюмов и декораций. При этом он никогда не появлялся на крохотной сцене «Летучки». На ней неизменно блистал невысокий, полный человек с круглым, как луна, лицом, говоривший с южным акцентом, который выдавал в нем ростовского армянина. Им был неудавшийся драматический актер Никита Балиев, нашедший себя в неизвестном до селе в отечественном сценическом амплуа первого российского конферансье.

Автор первого и единственного «жизнеописания» «Летучей мыши» театральный критик Николай Эфрос отметил, что «стихия юмора, сарказма, элегической нежности» была наиболее близка Тарасову. Театр «пародии и гримасы, скепсиса и отрицания» привлекал его не случайно: ведь ирония, которую Александр Блок назвал болезнью своего времени, не могла не поразить тонкую, поэтичную натуру, какой был Николай Тарасов.

Большие деньги позволили Тарасову создать собственный театр. Благодаря «презренному металлу» он мог бы еще многое сделать для отечественного искусства. Но в тарасовских миллионах таилась трагедия московского денди – красивого, элегантного, с неизменным цветком белой гвоздики в петлице, ежедневно в одни и тот же час прогуливающегося по Кузнецкому мосту, источая аромат английских духов, название которых им тщательно срывалось. Тарасов так и не нашел или не захотел найти для себя настоящего дела. К чему бы он обращался – к стихам, пьесам, живописи, — во всем он оставался лишь «одаренным дилетантом». Толи по причине лени, то ли от застенчивости, то ли от преследующей его боязни показаться вульгарным он не решался доводить свои идеи до конца и постоянно мучился своим…богатством. Одна мысль, что не он сам, а его деньги притягивают к нему друзей и женщин, отравляла его существование.

Тарасов не раз признавался, что чувствует абсурдность жизни. За внешней уравновешенностью и спокойствием обаятельного и простого в обращении любимца актеров таился, как говорили тогда, «тяжелый надлом». И ни театром, ни спортивными автомобилями (бывшими его второй страстью) «обмануть тоску» оказалось невозможно. Пресытившись роскошью и всеобщим обожанием, устав от светской жизни, запутавшись в трагическом любовном треугольнике, в который позволил себя вовлечь, утром 31 октября 1910 года Николай Лазаревич Тарасов застрелился.

В день похорон своего двадцатисемилетнего директора Художественный театр отменил спектакль. В очищенной от шутливых плакатов «Летучей мыши» прошла панихида. Автор открытого год назад памятника Гоголю скульптор Николай Андреев, снявший с покойного маску, получил заказ на надгробие. Скульптор уложил бронзовую фигуру с лицом-маской на гранитной ложе, спинку которого поддерживали ангелы-плакальщики, окружил высокой кованной ажурной оградой – райским садом. Подобным сочетанием стилей и материалов Андреев попытался подчеркнуть исключительность личности Николая Тарасова, балансировавшего в своей недолгой жизни между иллюзорным, призрачным миром поэзии и реальной, не терпящей фантазий действительностью.

В законченных в тридцатых голах мемуарах В.И. Немирович-Данченко, повинуясь духу времени, назвал «кончившего расчеты со своей недолгой жизнью «блуждающих огней» Тарасова «классовым врагом». То были пока лишь слова, а делом стала переплавка содранной с надгробного ложа бронзовой тарасовской фигуры. Однако спустя полвека Николай Тарасов вновь удостоился вполне заслуженного им звания мецената. Его портрет вместе с портретом Н.Ф. Балиева украсил сцену возрожденной «Летучей мыши». Армяно-русское просветительское объединение «Северное сияние» взялось за восстановление уникального мемориального ансамбля на Армянском кладбище в Москве. Дело, правда, двигается медленно; нечем платить скульптору. Ждут помощи от внучатого племянника – миллионера Артема Тарасова, втайне надеются на племянника нашего героя льва Тарасова – французского писателя, известного под именем Анри Труайя. Утраченное восстанавливать сложно, но раз на сцене появляются новые Тарасовы — не угаснет род, дающий талантливых и предприимчивых людей, — надежда на возрождение все таки есть. И, сворачивая с Патриарших на Спиридоновку у мрачного палаццо, задумываешься, вглядываясь в выбитую латинскую надпись, что в предложении забрать тарасовский дом у Института Африки АН СССР под что-нибудь «музейно-культурное» есть частица здравого смысла…