Анатолий зверев биография личная жизнь
Анатолий Зверев. АЗ. Художник-нонконформист, представитель второй волны русского авангарда, гениальный живописец советского андеграунда… Это сухие строки информации справочника. На самом деле Зверев не просто художник – явление в русском искусстве второй половины ХХ столетия. Не просто художник. Воплощение самого духа живописи. Вспышка…
«Лучший русский рисовальщик», по мнению Пабло Пикассо, особняком стоял даже среди представителей неофициального искусства. Гению тесно в любом коллективе. Зверь, как звали его близкие, однако, любил общение, потому что боялся одиночества. Но раскрывал свою душу редко и далеко не каждому. Вечно хмельной чудак, о котором ходит много легенд и еще больше анекдотов. Философ и поэт, он словно маг разбрызгивал краску на бумаге, и на глазах хаотичные капли обращались в живописный сюжет. Порой, находясь в гостях и не имея под рукой палитры, он мог написать портрет хозяйки дома за пару минут – при помощи кетчупа и горчицы. Он не получил академического образования, но много времени уделял самообразованию, а главным своим учителем выбрал другого гения – Леонардо да Винчи, в чьих трудах нашел много для себя близкого.
Художник за работой
Портрет О.М. Асеевой
Женский портрет
Автопортрет в кепке. 1950-е.
Кошка
Слон
Собака
Николина гора. Сосны. 1968 г.
Дом среди деревьев. 1961 г.
«В его портретах маски нет – в них он воплощает себя. А в жизни была маска – он был человек-карнавал. Он любил «замесить» карнавал. Гений с магическим кристаллом внутри. Магический кристалл, как известно, – это многоугольник, где ни один угол не равен другому. И зверевские рисунки рождаются с магическим кристаллом, который каждый раз поворачивается новой гранью. Вместе с автопортретами Зверева вы сами каждый раз оказываетесь в другом, новом пространстве».
Его опекал коллекционер Георгий Костаки, обожали друзья, завидовали коллеги-художники. Он стал открытием для иностранцев, которые охотно приобретали его работы, но Звереву был чужд меркантилизм, он не обожествлял дензнаки и все гонорары тут же тратил или раздавал долги. Да и к славе он, ниспровергатель общепринятых норм и канонов, был равнодушен. «Истинное искусство должно быть свободным, хотя это и очень трудно, потому что жизнь скованна». Зверев как мог боролся с этой скованностью. Писал картины, стихи, играл в шашки, рассуждал об искусстве, пил, кутил, ввязывался в драки…
«Познакомил меня со Зверевым в 1976 году художник Лев Рыжов. Как-то позвонил по телефону и сказал, что через час-другой зайдет со своим другом. И вот открываю дверь. Они. Незнакомец представляется: «Христофор Колумб». В руке у Христофора раздутая какими-то нескончаемыми свертками авоська. Через прорванную бумагу одного из них проглядывает большая рыбья голова. Облачен он сразу в две рубашки, и обе – швом наружу. Уже сталкиваясь в среде художников с этой странной модой, спрашиваю: «Скажите, а вы случайно не ученик Василия Яковлевича Ситникова?» В ответ слышу: «У художников, детка, очень нежная кожа, и швы ее сильно трут, вот потому так и ношу».
Брутальный и неряшливый, он бывал трогательно возвышенным со своей музой, вдовой поэта Асеева – Оксаной Михайловной Асеевой, и груб и фамильярен с посторонними, невзирая на чины. За талант ему прощали все: «Зверев не понимает метафизического смысла «космос», не решает «проблемы пространства», не углубляется в понимание «модели вселенной Эйнштейна». Зверь творит на плоскости внутренний космос души, его беспредельность. Движения Зверя молниеносны, одна гуашь или акварель выполняется за несколько секунд, масляный холст – за минуты. Фейерверк красок, безумие образов в период спонтанной экспрессии…» – так описывает его художник Михаил Кулаков.
«В период моих первых встреч со Зверевым у него начался роман с вдовой поэта Николая Асеева – Оксаной Михайловной… Он всегда трогательно покупал ей цветы и буквально засыпал письмами. Как-то он остался у меня ночевать… Утром, пока я еще спал, он стал строчить какое-то жуткое количество писем, в каждом из которых было всего по несколько слов. Он тут же запечатывал их в конверты и просил меня: «Старичок, ты помоги мне все это в ящик попрятать…» И письма все эти были адресованы Асеевой. Мы разносили их по Садовой, Малой Бронной, а на следующий день – все то же самое. Я говорил: «Старик, давай напишем одно длинное письмо. Ведь это ужас какой-то – разносить все это». В ответ я слышал: «Ты в этом деле ничего не понимаешь».
Космос его души и сегодня втягивает зрителя в свои глубины. Оттого, наверное, и не протолкнуться на выставках картин Зверева. «Человечество вечно суетится, пока у него есть время… Но иногда кому-то из нас удается остановить наше неугомонное и ненасытное в делах суеты внимание. И тогда мы оказываемся во власти живописи. Она прекрасна, как сказочная принцесса… через сновидения, в коих часто неимущий получает во сто крат больше имущего… А после все это воспринимается лично самим, но уже ничтожно по сравнению с подобными сновидениями, словно во мраке роковой неизбежности и безумия», – говорил художник. Суровый на вид Зверь философски понимал живопись.
Живопись есть совокупность света и тени, взаимодействующих с цветом, есть сложение цветовой гаммы. Из этого прозаического и получается то, что признают за чудо Божье. Родилась же матушка-живопись из окружающих человека красок природы, особенно из радуги…
Мы уходим в вечность, в пучину волн, вод и пены. Так пропадает корабль нашей жизни и всегда в неизвестном для нас направлении, если, конечно же, исключить то направление живописи, которое придумано нами для того, чтобы как-то сгладить свою беспомощность…
Человечество вечно суетится, пока у него есть время… Но иногда кому-то из нас удаётся остановить наше неугомонное и ненасытное в делах суеты внимание. И тогда мы оказываемся во власти живописи. Она прекрасна, как сказочная принцесса…
А еще он постоянно шутил. Ирония была главным его оружием, так он защищался от враждебного внешнего мира. Когда его спрашивали, хотел бы он, чтобы его работы оказались в Третьяковской галерее, он острил: «Да, если отбирал бы сам Третьяков».
В конце шестидесятых в столице ходили легенды о странном человеке. Он приходил в закусочные и рисовал окурком, обмакнув его в кетчуп, портреты на салфетках. Затем свои работы он продавал за бесценок. Шепотом добавляли, что на Западе рисунки гениального недоучки признаны гениальными. В это верили с трудом. Речь шла об Анатолии Тимофеевиче Звереве.
Его биография началась в 1931 году. На свет будущий живописец появился в Москве 3 ноября. Семья ребенка была далекой от искусства, но сам мальчик рано проявил способности к творчеству. Первая награда за творчество мальчиком получена в четырехлетнем возрасте. Картина называлась «Уличное движение».Рисование ему преподавал знаменитый художник-график Николай Синицын.
Образование Зверев получил в художественно-ремесленном училище. Став высококлассным маляром по художественной отделке, Зверев работал в доме пионеров, парке «Сокольники». Впервые о Звереве узнали благодаря балетмейстеру, танцору и актеру Александру Румневу.
Увиденные им в конце сороковых картины поразили его. Знакомство произошло, когда молодой маляр расписывал забор в Сокольническом парке фантастическими птицами при помощи киновари, белил и самодельной кисти. В 1954 Зверев стал студентом столичного художественного училища памяти 1905 года. Вскоре он оставил обучение.
В личной жизни перемены произошли в 1957. Анатолий Тимофеевич и Людмила Назарова стали мужем и женой. В семье появилось два ребенка, сын Миша и дочь Вера. Брак распался. Зверев построил новые отношения с Ксенией Синяковой.
Художник с 1959 до 1962 принимал участие в квартирных выставках.Персональная дебютная выставка живописца за рубежом состоялась в 1965 в Парижской галерее «Motte», в Женеве. В 1957 в парке Горького была устроена арт-студия. Иностранцы-абстракционисты снисходительно поучали столичных живописцев, рассказывая про чистое искусство. Поразил их русский художник, при помощи швабры почти моментально создавший из пятен краски изысканный женский портрет.
Гравюры работы Анатолий Тимофеевича были показаны на столичной Молодежной выставке, проводимой к VI Международному фестивалю молодежи и студентов. С 1959 на своих страницах репродукции произведений художника разместили новостной журнал «Life». Три акварели кисти Зверева в 1961 приобретены Нью-Йоркским музеем современного искусства.
Выставки мастера проводятся в столицах многих европейских стран. В 1984 прошла единственная персональная выставка живописца на родине. Его творческий путь стал самоотторжением казенщины, общешаблонных норм и представлений об искусстве.
Влияние его новаторства в творчестве ощутимо по сей день. Кульминацией стали пятидесятые-шестидесятые годы. Зверев превратился в воплощение духа свободы в современном искусстве и одного из лидеров нонконформизма. Найти в творческой манере какие-либо исторические корни крайне сложно. Учителем мастер называл великого Леонардо да Винчи. Мастер лишь по небольшим фрагментам мог определить любую картину в Третьяковской галерее.
После шестидесятых Анатолий Тимофеевич картин не писал. Однако даже для развлечения окружающих он сумел создать потрясающие произведения. Его рисунки отличает выразительность штрихов,точность, легкость, свойственная графике мастера. Написанная им в пятидесятых «Сидящая обнаженная» признана шедевром мирового уровня.
Поражают иллюстрации к Апулею, Гоголю, Сервантесу. Однако любое «доктринерство» было не для него. Анатолий Тимофеевич не признавал групповую ангажированность, хотя оставался нехарактерным и его выбор пути андеграундного живописца-одиночки. Он не вписывался в сложившиеся общности.
Картины мастера нередко подделывают. У него нет определенного направления. Все полотна объединяет стилевое единство, но отнести его к какому-либо общепринятому течению невозможно. Зверева называли русским экспрессионистом. Художник выслушивал поучения о необходимости точной передачи жизненных впечатлений, где страсть называли одним из способов донесения их до зрителей.
Не менее готовой картины увлекало ее создание. Живописец предпочитал импровизировать, развлекая окружающих. Работал он подручными материалами: кусочками свеклы, кухонными ножами, бритвенными помазками, пальцами. На полотна Зверев лил краску, размазывая ее обувью либо тряпками. Чтобы не запачкать окружающих, место работы приходилось огораживать.
После художника осталось не менее 30 тысяч работ. Проведение искусствоведческой экспертизы для определения их подлинности осложняется смешением школ, обстоятельств, при которых были созданы полотна. Единственным способом определения подлинности остается «знаточество».
Анатолий Тимофеевич скончался 9 декабря 1986 года. Художник вел дневники, писал стихи. Они подтверждают остроту ума, высокую культуру и истинную аристократичность. Ранимый и душевный человек всегда был готов помогать ближнему.
При этом его сознательным выбором стало одиночество. Он не вписывался в творческие объединения и систему в целом. Называли мастера русским Ван-Гогом, сравнивали судьбу с жизнью Модильяни, Пиросмани.
Своеобразие и масштабность таланта сделали имя художника таким же значимым в культуре. В 2013 в столице открылся частный музей АZ. В нем представлены работы живописца из коллекции Георгия Костаки. По ним люди смогут узнавать удивительный мир Анатолия Зверева.
«Садись , детуля, я тебя увековечу!»
А.Зверев
Как хорошо, что у меня есть подруга-художник, которая не дает мне утонуть в серости зимних пейзажей и рабочих будней, и время от времени выдергивает меня в океанские просторы живописи. Вот недавно она меня вытащила на выставку в Новом Манеже, куда я еще и не особо хотела идти, так для меня-необразованной имя Анатолия Зверева ничего не значило. Но когда я вошла в залы выставки…
Хотя, давайте по порядку. Анатолий Зверев (1931-1986) – художник-авангардист. Жил, творил в эпоху Советского Союза, но широкой публике, т.е. той, которая изо всех сил строила коммунистическое будущее , был практически не известен. И это несмотря на то, что Пабло Пикассо сказал про него – «Анатолий Зверев, лучший русский рисовальщик», а Давид Альфаро Сикейрос в 1957 году присудил ему золотую медаль конкурсной выставки Международного фестиваля молодёжи и студентов. Почему так? Почему его известность не вышла за рамки круга художников , коллекционеров живописи и элитарной публики?
Я считаю, это потому, что Анатолий Зверев был АБСОЛЮТНО свободным художником , он не терпел никакого давления и не хотел никому подчиняться со всеми вытекающими последствиями . Например, о том, что ему присудили золотую медаль на конкурсной выставке не знал никто, кроме участников и жюри. Ведь его даже не допустили к участию в конкурсе – нет диплома! Но во время конкурса он, работая маляром в ЦДХ, зашел в конкурсный зал, разлил на пол два ведра краски разных цветов. И шваброй в несколько движений размазал эту краску по полу. Получился изумительный женский портрет. Сикейрос остановил конкурс и объявил победителя. Но после этого, не только в газетах не опубликовали его имя как лауреата премии, его даже с работы маляра уволили. Дальше – неустроенная жизнь свободного художника-бродяги, прятавшегося от милиции, жившего без паспорта, без денег и славы на родине. Но при этом, его картины выставлялись во Франции, Швейцарии, США, ФРГ, Австрии, Англии, Дании и других странах. Его картины демонстрировались в Париже и Женеве, были приобретены «Метрополитен – музеем» в Нью-Йорке. Актрисы и жены иностранных послов приходили к нему на поклон и просили нарисовать за бутылку их портреты.
А рисовал он , как дышал. Ему не важно было – есть у него краски и кисти, или нет. Он просто не мог не рисовать. Из воспоминаний современников : «…Глядя на его работы, трудно представить, что он создавал их за считанные минуты, пуская в ход не только традиционные кисти-краски, но и все, что под руку попадется, – свеклу, веник, сапожную или зубную щетку, творог, воду из-под акварельных красок…В дело шли бумага, картон, холст, тряпки, деревяшки. Он мог рисовать и красками, и зубной пастой, и окурками. Для него как бы не было преград….». Его друг вспоминал, как Анатолий попросил у него масляные краски, но тот только пожал плечами – кончились, и тогда Анатолий взял подсолнечное масло и пастельные мелки, разлил масло и стал рисовать мелками по маслу. А как он рисовал! Его умение рисовать было потрясающим. Роберт Фальк писал о нем: «Каждый его мазок – наслаждение. Живописцы такого калибра рождаются только раз в столетие…». Или вот воспоминаниия дочери Георгия Костаки Алики: «Он начинал разбрызгивать, ничего не понятно, и через какие-то две минуты появлялись глаза, появлялась мама, например».
Походив по выставке в Новом Манеже у меня сложилось впечатление, что тут выставка не одного художника, а нескольких. Один – авангардист, чья живопись напоминает оптические обманки, где нужно постараться, чтобы увидеть изображение. Подходишь к картине вплотную, смотришь – не понятно, пятна, мазки. Но стоит отойти на несколько шагов и скользнуть по картине взглядом и вот!
А это портрет Роберта Фалька… С чувством юмора. 🙂
В общем, для меня такая живопись – чудо. Но ведь всегда найдутся “критики”, которые скажут “Подумаешь, наляпано”. А тут поворачиваешь голову и видишь совершенно другие вещи другого художника. И эта графика поражает своей… художественностью.
Опять поворачиваешь голову и видишь уже другую графику. Не похожую на другие его работы.
Вроде ко всему привыкла , все видела, но тут… апофеоз графики и серия потрясающих женских образов. Я долго среди них медитировала. Такое движение линии за гранью моего понимания.
А вот это уже больше похоже на суми-е, в котором меня всегда поражала способность художника несколькими линиями и пятнышками передать образ. И не только образ, а еще и настроение.
Понятно, что в публикации невозможно передать весь объем гения художника, но я хотела показать насколько Анатолий Зверев свободный и разный. Если я смогла кого-то заинтересовать и заставить начать искать информацию об этом необычном человеке, то это здорово!
Пока!
Анатолий Зверев (1931–1986) — московский художник, которого Пабло Пикассо называл «лучшим русским рисовальщиком», а Жан Кокто говорил, что он «один прошел весь путь западной живописи». Художник много экспериментировал с техникой и сочетал разные художественные стили, а его работы противоречили существовавшим канонам. Вместе с московским Музеем AZ, который как раз посвящен этому художнику, разбираем главные приемы Зверева.
Неуправляемый бунтарь
Анатолий Зверев, возможно, самая загадочная фигура художественной жизни Москвы второй половины ХХ века. Он потерял отца, будучи подростком, с детства был одиноким и неприкаянным, учился живописи самостоятельно, работал много и практически молниеносно. Искусствоведы говорят, что, если посчитать все его наследие, выйдет по меньшей мере 30 тысяч картин. Зверев рисовал чем угодно и на чем угодно, а еще превратил в творческий акт собственную жизнь. Квартиру в Свиблово называл «Свиблово-Гиблово», практически там не бывал — вместо этого скитался по друзьям и одаривал хозяев квартир собственными работами. Художник не имел постоянной работы (и скрывался от милиции, чтобы не сесть в тюрьму за тунеядство), не вступал в союзы и не ассоциировал себя ни с официальным, ни с неофициальным искусством СССР — и в жизни, и в творчестве был сам по себе, оставаясь бунтарем. При этом в творческих кругах он пользовался страшной популярностью: еще при жизни у Зверева было более 20 выставок за границей (ни на одной из них он не присутствовал) и одна — в СССР. Сегодня работы художника хранятся в лучших музеях мира (от Третьяковской галереи до Музея современного искусства в Нью-Йорке), а искусствоведы по-прежнему пытаются разгадать его творческий гений.
Спонтанные штрихи
Современники называют Зверева возрожденческим человеком. Он писал стихи и поэмы, сочинял трактаты, делал скульптуры и очень много рисовал. Художник увлекся живописью после того, как познакомился с работами Леонардо да Винчи. Зверев признавал его единственным учителем, а всю историю искусств изучал сам. Он был увлекающейся натурой — одновременно сочетал разные стили и работал во многих жанрах. Среди его полотен есть портреты и пейзажи, натюрморты и графика, анималистика и абстрактные картины. Он пробовал себя во всем — при этом работал с удивительной скоростью и, по словам друзей, расставался с кистью разве что во сне. В каждой работе Зверев всегда уделял особое внимание линиям — часто он наносил их спонтанно, и было трудно уловить, как из них возникали лица и пейзажи. Художник говорил своим моделям: «Садись, детуля, я тебя увековечу», — и моментально начинал наносить штрихи, которые за считаные минуты превращались в узнаваемые образы.
Динамика и движение
Художник стремился изобразить движение, поэтому композиции его картин всегда динамичны. Его занимал не столько видимый ритм, сколько душевное состояние. Например, Зверев однажды вспоминал, что в юношестве любил рисовать верхушки деревьев. «Я рисовал их не как с натуры, — говорил он, — а как бы изнутри, как бы я сам был в их середке и оттуда видел их: от основания до кончиков ветвей».
Тот же подход заметен и в его портретах. Настроение героев полотен Зверева можно понять по тому положению, которое они занимают на картине, их позе, по овалу лица и другим линиям. Портреты больше говорят о человеческой сущности, чем о внешнем сходстве. Например, свою главную музу и любовь Оксану Асееву (она была старше художника на 39 лет, и в момент их знакомства ей было 76) всегда изображал молодой рыжеволосой красавицей. Часто позировавшие модели говорили Звереву: «Толя, это не я!» — на что художник отвечал: «Детуля, если тебя написал я, значит, это ты!»
«Мраморное» смешение красок
Одной из особенностей творчества Зверева была импровизация. Художник все время старался экспериментировать, а в конце 1950-х перестал использовать в картинах чистые цвета. Он часто смешивал на блюдце разные краски, в результате чего поверхность его полотен напоминала мрамор. Из-за этого некоторые искусствоведы стали называть этот период в творчестве художника мраморным. Еще иногда Зверев бросал кисть в металлический таз с водой, потом вылавливал ее, поочередно макал в разные слои гуаши и стремительно наносил на холст. Капли краски разлетались вокруг, а кисть в его руках напоминала палочки в руках барабанщика. В последний момент из этой игры линий и пятен на холсте проявлялись понятные образы. Сам художник иногда говорил (возможно, в шутку), что придумал современную абстракцию раньше Джексона Поллока, а еще настаивал на изобретении ташизма. А еще он говорил, что превзошел своего главного учителя — Леонардо да Винчи.
Живопись действия
Анатолий Зверев одним из первых в мире превратил процесс создания картины в перформативное действо. Друзья художника вспоминают, что он всегда оказывался в центре внимания на дачных посиделках, светских салонах и в мастерских. На глазах очевидцев он начинал писать картины, и за считаные секунды из хаоса линий и пятен рождался точно схваченный портрет. При этом работу часто превращал в фарс: приходил к кому-нибудь домой и спрашивал, что изобразить, — в итоге оставался на ночлег, рисовал все, о чем его просили, и в знак благодарности оставлял картины хозяевам. Так коллекционерами работ Зверева становились все, кто с ним встречался и общался больше одного часа.
Нестандартные инструменты и способы нанесения красок
Художник шокировал публику не только методом работы, но и материалами, которые он использовал. Например, мог начать рисовать бритвенным помазком, продолжить ножом, а закончить ботинком. Но это не значит, что Зверев пренебрегал выбором материалов, на самом деле он прекрасно знал их свойства. Смешивая краски с растертыми свеклой или творогом, кетчупом и вином, он добивался удивительных цветов, эффектов и текстур. Вообще, в юности художник учился в ремесленном училище и какое-то время работал маляром по художественной отделке в парке «Сокольники». Друзья вспоминают, что он мог рисовать чем угодно. Например, в его руках инструментами нередко становились окурки, веники, спички или просто пальцы руки. «Настоящий художник, даже если у него нет красок, должен уметь рисовать кусочком земли или глины», — говорил он. А на все скептические замечания о том, что подобные материалы недолговечны, отвечал: «Детуля, не волнуйся: что надо — отвалится, а что надо — останется».
25 октября в Музее AZ открылась выставка «Жизнь и приключения Анатолия Зверева. Молодые годы». На ней можно увидеть более 250 ранних графических и живописных работ художника из коллекции Димитрия Апазидиса. Например, здесь покажут серию пейзажей, портреты, а также иллюстрации Зверева к романам Ильфа и Петрова «12 стульев» и «Золотой теленок». Узнать о выставке подробнее и купить билеты можно здесь.