Актриса анастасия боброва личная жизнь

Анастасия, когда читаешь вашу биографию, то складывается впечатление, что ваш путь в театр был прямым и ровным: театральная студия – в школе, Витебское художественное училище, работа в Национальном академическом театре в Витебске, Академия искусств в Минске, и сразу после – Республиканский театр белорусской драматургии. Как будто вы все заранее запланировали…

Только кажется, что путь был ровным. Никакого решения связать жизнь с театром не было. Но вот в школе я была влюблена в одного эстрадного певца, телевизионного персонажа. Мечтала, чтобы он приехал в Полоцк с концертом. Я, конечно, попала на его концерт; тогда-то и пришла мне мысль: я стану актрисой, и он узнает про меня.

Конечно, через год я про этого певца совершенно забыла – но зерно было посеяно: я пошла в театральную студию.

Родители были категорически против. Мама негодовала: она хотела, чтобы я пошла или в ин. яз., или на юриста. Хоть я и сказала, что в школе преподавать не хочу, а с документами сидеть мне скучно, я и о театре всерьез не думала тогда.

Но однажды я ощутила вкус сцены. Проходило какое-то массовое представление, очень многолюдное, на городской площади, кажется, Масленица. И вот я выхожу на сцену – а передо мной огромная-огромная площадь, многотысячная толпа. Именно в тот момент я почувствовала сильную энергию, идущую от людей, которые на тебя смотрят.

Сцена из спектакля РТБД “Бегчы з Эльсінору, або Гамлет навыварат”

Вот тогда я заболела сценой. Когда получаешь такую колоссальную энергию, сразу же хочется отдавать. Отдавать все на свете: себя, свою жизнь, свои эмоции… И после этого я точно решила поступать в театральный.

Родители все еще были против; сказали: если и в театральный, то только на режиссуру. Отец поехал со мной в Минск: я была еще ребенком, школу я окончила в шестнадцать лет.

Когда я зашла на режиссуру, меня спросили: «Деточка, сколько тебе лет? Шестнадцать? Деточка, вы понимаете, на режиссуру приходят люди уже взрослые, с опытом, после училища – серьезные люди приходят!»

Вот и начались трудности…

Да, ничего без боя не дается. Так я и не поступила в тот раз. Работала год на швейной фабрике. Пришла на фабрику с корочкой после школьного УПК, теоретический специалист. Меня поставили на раскройку, я семь часов стояла, согнувшись; болели ноги, болела спина, я плакала… Но, наверное, тут и проявилось мое основное качество – упорство; готовность любое дело довести до конца.

На церемонии открытия ММКФ “Лістапад-2012”

Поэтому на следующий год я успешно поступила в Витебское училище – провалив перед этим, правда, экзамены в Минске: и в Академии, и в Институте культуры.

А из Витебска я уже и не собиралась ехать в Минск. У меня было все хорошо, все устроилось… почти. Меня разозлил один человек. И я сказала своей подруге: «Ты едешь в Минск? Возьми меня с собой». Назавтра в восемь утра я выехала в Минск автостопом, приехала без копейки в кармане – и поступила.

Я прошла отборочный тур на режиссуру, несла подавать документы, шла по коридору – и это был очередной знак – мне навстречу из дверей выскочил парень. А я без двух минут режиссер: несу макет спектакля, какую-то экспликацию… Парень хватает меня за руку: быстрее, быстрее, там последнего человека принимают! А я шепчу: куда принимают? Что там делать надо? Оказалось, отборочный на актерское.

Сцена из спектакля РТБД “Бегчы з Эльсінору, або Гамлет навыварат”

Втолкнул меня парень в аудиторию, я примостила куда-то свои котомки и говорю комиссии: «Здравствуйте!» Так я и познакомилась с Андреем Викторовичем Савченко, моим будущим педагогом. Была там и Светлана Аникей.

Я абсолютно не была готова, не было никакой програмы. Я же не собиралась поступать на актерское! Решила: ай, повеселюсь напоследок.

Что же вы читали?

Что-то придумывала на ходу. Андрей Викторович потом говорил мне: «Анастасия, я никогда не забуду вашего выступления. Такое не забывается». Но это потом – а после моего так называемого «отборочного тура» он сказал: «Не вижу оснований не подписать…»

И вот я оказалась с двумя бумагами в руках: одна – на режиссуру, вторая – на актерское. Вот, Настя, и здравствуй! И что делать?

У меня даже была мысль поступить сразу на оба отделения. Я придумала жуткую аферу: приготовила очки, парик, сделала две справки, два комплекта документов… А потом в расписании совпали экзамены. И тогда пришлось вспомнить, что изначально-то я собиралась на актерское! А режиссуру я выбрала под давлением родителей.

И вот я в последний день, в последний час подала документы на актерское – и поступила с самым высоким баллом среди девушек.

Ну тогда-то вы уже поняли, что театр – ваша судьба? Ведь такое стечение обстоятельств вряд ли можно назвать случайным…

Я отыграла два сезона в РТБД и уже играла третий, как вдруг ощутила, что это не просто моя профессия – это моя жизнь. Я не могу не выходить на сцену. Я не могу не сниматься в кино. Это понимание пришло ко мне, когда я уже стала взрослым человеком.

Сцена из спектакля РТБД “Дажыць да прэм’еры”

 

Что для актера главнее в профессии: обмен энергией с залом? А как же слава? Мечтают актеры о славе?

Один мой педагог сказал однажды: все вы амбициозны; не бывает в этой профессии неамбициозных людей.

Мы все получаем неимоверные эмоции, мы отдаем себя полностью, на сцене мы умираем. Иногда за полтора часа ты можешь похудеть на три килограмма. Колоссальная отдача энергии! Конечно, актер хочет быть признанным.

Но для меня важнее быть честной: в профессии, в жизни, с людьми… Я должна установить контакт с персонажем, а через него – с залом, кого бы я ни играла: сегодня – проститутку, завтра – девочку двадцати лет, послезавтра – актрису Катерину, – она совершенно сумасшедшая! Вот, к примеру, послезавтра я буду играть алкоголичку. Неважно, какой образ: интересно его пощупать. Ведь мы узнаем людей через своих персонажей. И очень важно – попасть в зрителя. Потому что только тогда я получаю обратную реакцию. Те самые эмоции, о которых мы говорили. Любовь, счастье… Да, я счастье получаю от зрителя, на самом деле.

Анастасия, а для вас важно то, что вы принадлежите к актерскому сообществу именно Беларуси?

Нет. Вернее, так: я принадлежу просто к актерскому сообществу, единому для всего мира. Я много снимаюсь, работаю в международных проектах; среди моих друзей есть и знаменитые актеры, например, из Москвы; а сейчас я работаю в проекте «Хэппи Валентайн» хореографа Ольги Скворцовой: этот спектакль, совершенно неформатный, взяли в репертуар нашего театра. С этим проектом нас уже пригласили на фестиваль «Март-контакт». Едем и в Киев. Наш театр постоянно ездит на фестивали, нас очень хорошо принимают: никто не смотрит на нас таким образом: а, это какой-то народный белорусский театр, сейчас покажут нам белорусское народное искусство. Нет, на нас смотрят как на театральную единицу в мировом театре. Мы – международный театр.

Сцена из спектакля РТБД “Бегчы з Эльсінору, або Гамлет навыварат”

То есть, за уровень белорусского театра можно не волноваться?

За уровень белорусских актеров! Я никак не комплексую по поводу того, что я белорусская актриса. У нас достойные актеры, прекраснейшие – и их много в Беларуси!

Как-то вы разделили театр и актеров…

Мне кажется, что наш белорусский театр – не РТБД – в какой-то степени идет на поводу у зрителей. И это не проблема театра. Мы боимся показать продукт, который не соответствует запросам публики. Помню, пару лет назад по всем театрам пронесся клич: «Комедии, нам срочно нужны комедии! Зрителя надо веселить, иначе зритель к нам не придет!» Да и я знаю зрителей, которые утверждают: «Нам так надоела эта драма!» То есть, люди не хотят думать. И я счастлива, что в нашем театре такая политика, при которой у нас очень много экспериментальных работ; появились спектакли, из ряда вон выходящие на первый взгляд; не соответствующие…

Конъюнктуре?

Кстати, о конъюнктуре: ни один театр не хочет быть конъюнктурщиком, каждый хочет быть оригинальным, хочет быть творцом. И что получается? Работают прекрасные актеры, интересные режиссеры; а какие художники! Для меня многие – просто кумиры. Все качественно делают качественный продукт. Но понимаешь, что получается как-то слишком традиционно… Я очень мало удивляюсь, приходя в театры на постановки коллег. Я безумно их люблю; они потрясающе работают, они предельно честные! Но когда заходит речь о новых тенденциях в театре… Мы немного законсервированы. Я не берусь утверждать, плохо это или хорошо: так есть.

В чем же причина этой нашей театральной законсервированности?

Мы боимся, что потеряем зрителя, что напугаем кого-то; что не поймут. И ведь на самом деле не понимают…

Комментари в интернете читаете?

И комментарии, и статьи каких-то критиков… На самом деле, некоторых критиков мне даже сложно назвать критиками. После одной статьи в газете мне даже захотелось написать открытое письмо примерно такого содержания: я, актриса Анастасия Боброва, спрашиваю: кто вы, критики? Какое у вас образование, опыт? Почему вы выносите на страницы газеты свое субъективное мнение: «Мне не понравилось!»

И при этом московский кинорежиссер, мой хороший знакомый, после того же спектакля – я пригласила его на свою премьеру – вышел под таким впечатлением! Благодарил: «Спасибо тебе, что привела меня! Боже, какие вы прекрасные! Я как набрал воздуха, я глубоко вздохнул!» И я понимаю, что это не лесть знакомого со мной человека, а мнение нейтральное и независимое. Конечно, критика всякая нужна, – но этот случай показывает, что действительно публика не вполне понимает…

И я хочу извиниться: я очень люблю зрителя, всегда очень честно к нему отношусь, честно ему отдаюсь. Но обидно слышать: «Я не понял, значит, плохой спектакль». К счастью, есть и те, которые говорят: я не понял – значит, мне нужно что-то новое узнать.

И это очень здорово. Как раз сейчас у нас в театре появились спектакли разных направлений, абсолютно… сумасшедшие! Но я их безумно люблю – потому что они развивают людей, расширяют кругозор, человек начинает по-другому мыслить…

А в этих спектаклях есть любимые роли?

Все любимые. У меня к роли такое отношение: если я не полюблю своего персонажа, я не знаю, как играть. Не понимаю, что мне делать. Бывают нелюбимые спектакли – а персонаж все равно любимый. Люблю каждую роль: помню, сколько сил ей отдавала, сколько бессонных ночей… Про каждую роль могу рассказывать часами.

Сцена из сериала “Вольф Мессинг: видевший сквозь время”

 

На съемках сериала “Вольф Мессинг: видевший сквозь время” с Евгением Князевым

 

Кроме театра, вы еще и много снимаетесь в кино; наверное, об этом уже много раз сказано, и тем не менее: чем для вас отличается работа в кино от работы в театре?

Безусловно, кино – это абсолютно другая техника. Но все равно это наша актерская профессия. Кино требует не других навыков, нежели в театре, – а дополнительных. Когда я попала в кино – мне пришлось учиться; я и сейчас учусь. Ведь что такое кинопробы для театрального актера? Тебе дают сцену, и ты начинаешь страсти разыгрывать: честно рвать на себе рубашку, что-то доказывать! И слышишь: «Девочка, девочка, театр убери!» И я очень долго не могла понять: что же я не так делаю?

Кино – это крупный план. В театре тебя видят в объеме, с руками-ногами и головой. А в кино ты чуть повел глазом – и на экране произошло что-то невероятное.

Кадр из фильма “Дела семейные”

 

На съемках фильма “Обратная сторона луны”

 

А в кино вы попали тоже по «счастливому случаю», как и с поступлением на актерское отделение?

В кино я попала благодаря тем людям, которые меня учили и продолжают учить. Есть потрясающий кинорежиссер, Владимир Аркадьевич Краснопольский, я его называю своим крестным отцом в кино. Я у него вначале снималась в маленьком эпизоде без слов. А через год он опять приехал снимать фильм в Беларуси и сразу сказал: «Найдите мне эту девочку, не помню ее фамилии, но ее зовут Настя». Мне звонил ассистент из киностудии и говорил: «Актриса Боброва, а что вы такая за актриса, что я вас не знаю, но вас ищет режиссер из Москвы?»

А в театре кто ваши наставники?

Не могу назвать одного: я учусь у каждого человека, который появляется в моей жизни. У каждого актера, у каждого режиссера. Я им бесконечно благодарна. Учусь у своих коллег – потому что мы вместе выходим на сцену: учусь партнерству, взаимопониманию, любви… Однажды вечером ко мне зашли друзья, спросили: «Настя, а можно на сцену?» И я очень хорошо помню, как мой друг зашел в зал, подошел к сцене – и вдруг сказал: «Я не могу! Не понимаю, что со мной происходит! Я чувствую энергию, которая исходит от этого места – мне страшно на нее ступить! Я испытываю трепет, только к ней приблизившись, – а еще на нее стать!»

Потому что театр нужно любить. Потому что сцена – живая.

С Анастасией Бобровой беседовала Евгения Паращенко

Биография и роли Анастасии Бобровой в театре

Фильмография Анастасии Бобровой