Замира колхиева актриса личная жизнь

«Хочу домой, к маме»

День города, который в этом году в Ярославле пришелся на 23 мая, Ярославский
камерный театр отметил премьерой «Русcкий ланч» по пьесе Ивана Тургенева
«Завтрак у предводителя». Вдову поручика играла Замира Колхиева, которую
местная театральная общественность сейчас считает самой яркой звездой ярославской
сцены. Сегодня актриса Замира Колхиева в гостях у «Иры».

– Замира, вопрос первый, хотя, может, и не очень корректный в свете последних
политических событий: кто вы по национальности и где родились?

– Я себя считаю русской. Иногда. Иногда осетинкой. Все зависит от настроения.
Папа мой – осетин, мама – кубанская казачка. А родилась я на Крайнем Севере,
на Таймыре. Вот представьте, такое случается. В те годы было очень модно
уезжать на край света. И не столько за деньгами, сколько за романтикой.
Кто-то ехал, чтобы найти себя, кто-то убегал от проблем. Я не могу сказать
точно, зачем туда поехали мои родители, наверное, чтобы встретиться и чтобы
я появилась на свет. У мамы до Таймыра уже был брак, но она развелась, оставила
в Майкопе двоих детей своей маме и поехала на Север. Я и моя старшая сестра
родились на Севере, там и жили долго, а каждое лето ездили на юг к бабушкам.
Вот с тех пор меня по свету и бросает.

– А в Ярославль как забросило?

– Когда я училась в пятом классе, мы с родителями переехали жить в Курскую
область. Там я случайно попала в драматический кружок. После окончания школы
я написала письма во многие театральные училища – в Воронеж, в Горький,
еще куда-то. Мне отовсюду пришли ответы, кроме Ярославля. Я и поехала сюда.
О Москве и Ленинграде не только не мечтала, но даже не помышляла. Это был
1991 год.

– У вас в семье кто-то близок к театральной среде?

– Когда меня об этом спрашивают, я всегда отвечаю так: у меня папа на
балалайке играет. И очень веселая, юморная мама. Про таких обычно говорят:
тебе в артистки надо. Но пошла в артистки не она, а я.

– Родители не препятствовали этому? Довольны ли они вашим выбором?

– Родители всегда и во всем оставляли право выбора за мной. Это я считаю
настоящим баловством. А на сцене меня родители впервые увидели этой зимой
– они в Ярославль приезжали. Остались довольны. Мне даже показалось, что
они не ожидали…

– А что значит, национальность зависит от настроения?

– Когда во мне просыпаются бойцовские качества, я говорю, что это осетинское.

– Но женщины Кавказа всегда отличались смиренностью.

– Я могу быть смирной, когда на это есть причины, но если нет – подчиняться
не буду.

– А мужу своему вы подчиняетесь?

– Я скажу так: я не замужем, у меня есть друг.

– Замира, когда вы ушли из Волковского театра в Камерный, у многих ваших
почитателей и критиков был шок, многие тогда просто недоумевали: чего, мол,
ей не хватает? И роли, и признание – все было.

– Если я сейчас скажу, что в Волковском театре первые два-три года я
играла зайчиков, участвовала в массовках, то этого, наверное, никто не вспомнит.
У меня была одна роль в спектакле «Лгунья», поставленном еще при Воронцове
– он меня после училища в театр и взял. Но в том же году, когда я начала
работать, Владимир Александрович из Волковского ушел, и я осталась без ролей.
В последние годы у меня снова появились роли, но я бы не сказала, что меня
как-то особенно в Волковском театре выделяли, но не могу пожаловаться, что
и обижали.

– Значит, в Камерный театр вы перешли из-за режиссера, вернулись к Воронцову?

– В принципе да. Но главная причина во мне: я комфортно ощущаю себя там,
где во мне нуждаются. Когда я этого не чувствую, мне становится неловко.
Возможно, это тщеславие, амбиции. Но это так.

– Замира, я слышала, что многие актрисы больше всего на свете боятся
возраста. Вы боитесь постареть?

– Я вам скажу откровенно: страх в моей жизни играет очень большую роль,
я очень многого боюсь, хотя окружающие меня считают бойкой, смелой.

– А чего вы больше всего боитесь?

– Страха. Это с детства, я часто в детстве видела кошмарные сны, и этот
страх во мне сидит глубоко. А в последнее время я стала бояться своих желаний.

– Вы не пробовали обращаться к психотерапевту? Это сейчас модно.

– Не приемлю. Психотерапия – это схема, созданная другим, чужим человеком.
Как может влезать один человек в другого? И вообще, я не люблю схемы, системы,
не люблю, когда о человеке рассуждают по схеме, например: мужчина должен
быть таким, а женщина такой…

– Согласны ли вы с шекспировским утверждением, что в судьбе мужчин любовь
не основное, для женщины любовь и жизнь – одно?

– Любовь дается не каждому, любовь – это как талант. Любовь – это самый
большой подарок судьбы. Особенно когда ты умеешь любить.

– У вас есть такой подарок?

– Думаю, что да, но я не умею им пользоваться.

– А есть роли, о которых вы мечтаете?

– Мне задумываться о будущем вредно, я ничего не умею планировать. В
то же время, я думаю, что все лучшее у меня впереди. А относительно ролей
…. я думаю, что на сцене мужчина должен играть мужчину,а женщина женщину.

– Замира, а национальный вопрос для вас существует?

– Не могу сказать конкретно, но существует. Мне никто никогда ничего
не говорит, но я это чувствую. И даже моя внешность, не славянская, скажем
так, имеет определенное значение. Но я это отношу к человеческой ограниченности.
Почему, например, все решили, что Офелия должна быть беленькой и кудрявенькой?
Во времена Шекспира черные, смуглые женщины считались некрасивыми, но сам
Шекспир был влюблен именно в смуглую, а значит, она также могла быть его
героиней. Главное для актрисы не внешность, и я в этом убеждена, главное
– внутренняя жизнь.

– Замира, когда вам бывает плохо, грустно, у кого вы ищете утешение?
Есть ли у вас подруги и верите ли в женскую дружбу?

– Если я скажу, что подруг у меня нет, то мои подруги на меня обидятся.
Я опять же не люблю разделения на мужскую и женскую дружбу. Есть вещи, которые
рассказываю только своему другу. Есть вещи, которые я никогда не расскажу
ему. Обычно, когда мне плохо, мне всегда хочется домой, к маме. Когда я
дохожу до точки, у меня словно стон вырывается: хочу домой, к маме. У нас
даже шутка такая есть. Когда меня видят расстроенной и потерянной, спрашивают:
«Что, домой? К маме?»

Ирина ВАГАНОВА. 24.07.2003