Вера глазунова биография личная жизнь

9 июля стало известно, что на 88-м году жизни скончался художник Илья Глазунов. Его творчество вызывало множество вопросов, знатоки искусства кривились и говорили, что его работы к настоящей живописи отношения не имеют – мол, это “полусуррогатный реализм и выморочная эклектика”.

А близкие художника обсуждали совсем другие вещи. “Умер Илья Глазунов… с ним была связана загадочная и трагическая история нашей семьи, – написала на свой странице в социальной сети двоюродная правнучка художника Юлия Гончарова. – Нина Виноградова-Бенуа, двоюродная сестра моего деда, вышла замуж за безвестного тогда молодого художника, когда ей было 18. Родители ее считали брак мезальянсом. Но как-то ведь они прожили вместе 30 лет… пока Нина не покончила с собой”.

“В нашей семье всегда довольно жестко озвучивалась совсем другая версия. И все, все родственники со стороны деда перестали с Глазуновым общаться после похорон… Я пыталась вытащить хоть какие-то подробности, но тема оказалась, как заколдована – закрыта для обсуждения раз и навсегда. Написала сегодня маме СМС: умер Илья Глазунов. Получила в ответ: жернова господни мелят медленно, но верно…” – продолжает Юлия.

Что же за трагедия случилась в семье? 22 сентября 1986 года в Ленинградском манеже должна была открыться персональная выставка Глазунова. А накануне столицу облетела страшная весть: погибла жена мэтра – Нина Виноградова-Бенуа. Ее бездыханное тело нашли под окнами мастерской знаменитого “дома Моссельпрома” в Калашном переулке. Говорили, что из-за неизлечимой болезни у нее мог помутиться рассудок и она решила покончить жизнь самоубийством.

По другой версии, Нине “помогли” выпасть из окна… Но смерть женщины так и осталась загадкой. Как и то, зачем она перед прыжком надела шапку. Хотя этому факту есть объяснение: Нина боялась, что муж увидит ее обезображенное лицо. 

“Спустя полгода мне принесут из 83-го отделения милиции ее обручальное кольцо с привязанной к нему картонкой – на бирке простым карандашом было написано: Нина Александровна Виноградова-Бенуа, год рождения 1936, умерла 24 мая 1986 года… Били по мне – попали в нее. Я плохо помню сквозь черный туман горя те страшные дни ее гибели… Почему ее обручальное кольцо мне не отдавали полгода?” – много лет спустя вспоминал сам Глазунов.  

Нина – представительница прославленного рода Бенуа, будучи талантливой художницей по костюмам, искусствоведом, отказалась от карьеры ради служения живописцу. В трудные времена она даже сдавала свою кровь, чтобы купить мужу краски для работы. Про Глазунова же говорили, что молодой художник “примазался” к знаменитой фамилии, чтобы войти в мир искусства. 

Он, кстати, был, как судачат сплетники, далеко не идеальным семьянином – то и дело менял женщин. А Нина все твердила: “Для творчества ему нужно постоянно находиться в состоянии влюбленности”. В 1969 году в семье родился сын Иван, а через три года родилась дочь Вера. Но художник не остепенился… 

Наверное, на вопрос о том, что случилось в центре Москвы майским днем 1986 года, уже не найти ответа. Возможно, его знал только Глазунов. И унес эту страшную тайну в могилу…

ЧИТАЙТЕ “ДНИ.РУ” В “ТЕЛЕГРАМЕ” – ИНТЕРЕСНЫЕ НОВОСТИ И ПОДАРКИ

Снаружи дом Веры Глазуновой прост, строг и даже аскетичен, но, переступив его порог, мы перенеслись в уютный и изысканный мир дворянской усадьбы, хранящий память нескольких поколений семьи нашей героини. Она – наследница прославленных фамилий Глазуновых и Бенуа, представители которых сыграли знаковую роль в истории русской культуры, – живет как бы в двух ипостасях: в историческом прошлом и в дне сегодняшнем.

анкета

Хозяйка дома: Вера Глазунова, художник
Время строительства дома: 1997 год.
Любимое место в доме: столовая. Это сердце дома, где собирается вся семья
Любимый предмет в доме: икона Божьей Матери “Взыскание погибших”. Она со мной с младенчества.
Что хочется изменить в доме: мне бы хотелось сделать большую мастерскую.

– Вера, давно ли вы обосновались в этом доме? Какова его история?

 – Дом был построен в 1997 году. Собственной интересной, богатой историей он пока не обладает, поскольку минуло не так много времени. Для меня значимо само место, где он расположен: это ностальгически любимая деревня, в деревянном доме, что стоял здесь когда-то, прошло мое детство. Потом за деревней развернулось строительство дороги, и наша семья уехала. Однако мне всегда хотелось вернуться сюда.

Спустя одиннадцать лет эта мечта осуществилась: мой отец, Илья Сергеевич Глазунов, решил порадовать меня и преподнес прекрасный подарок – дом в дорогом моему сердцу месте. Он «вырос» всего за год. Пока дети (прим. ред.: Полина, 6 лет и Илья, 5 лет) были совсем маленькими, мы находились здесь постоянно.

Сейчас в течение рабочей недели мы живем в Москве, а сюда приезжаем на выходные. Я думаю, каждому человеку знакомо «ощущение дома». Мест жительства может быть много, но ДОМОМ становится только одно.

Вот это наш ДОМ, наше сердце, мы всегда возвращаемся сюда, сколько бы ни было дел в Москве, мы не оставляем его надолго, потому что дом – это живой организм, который нуждается в хозяевах, требует постоянной поддержки, подпитки.

 – В выборе проекта дома, архитектурного и стилевого решения вы полностью положились на Илью Сергеевича?

Вообще, для меня архитектурное решение менее важно, чем интерьер дома, антураж, предметы, при помощи которых можно превратить любое пространство в уютное гнездышко. Если бы строительство дома началось сейчас, я изменила бы кое-что в проекте: отказалась бы от некоторых помещений, сделав комнаты больше и просторнее. Однако я люблю этот дом таким, какой он есть, и бесконечно благодарна отцу за него.

В России само слово «интерьер» продолжало оставаться иностранным еще в начале XX века, мой двоюродный прапрадед Александр Николаевич Бенуа писал его по-французски – intérieur. Узких специалистов, которые занимались бы только интерьерами, тогда не было, дворянские усадьбы оформляли художники. Человек, который пишет картины, создает театральные декорации и костюмы, может заниматься и разработкой интерьеров.

Для меня как для художника создание интерьера собственного дома не составило особого труда: предметы искусства, старинную мебель нужно было просто правильно расставить, художественно скомпоновать. Тот образ, что вы видите здесь,– не придуманный, сочиненный дизайнерский проект, это наш маленький мир, в формировании которого нашли отражение и традиции семьи, и любовь, и бытовые предпочтения.

Дом, квартира – это «гнездо», где защищен от воздействий внешнего мира, который не всегда совпадает с твоим внутренним миром, и это «зеркало души». Порой возникает желание обновить интерьер, передвинуть мебель, перевесить картины, но сути это не меняет.

 – Ваш дом пронизан духом старины, в нем чувствуется время: антикварная мебель, светильники, предмеры декора… Как собирался интерьер?

Мой интерьер по-настоящему фамильный, пронизанный духом времени, он хранит историю моей семьи. Я не смогла бы жить в пространстве, решенном в стиле хай-тек, хотя считаю, что он был придуман очень талантливыми людьми. Он чужой для меня, холодный, поверхностный, мне неуютно в мире, где нет глубины.

 – Какие предметы обстановки особенно любимы вами?

Такие вещи очень памятные. В моей спальне вы можете видеть два шкафа. Один из них сопровождает меня всю жизнь, когда-то он стоял в моей детской. Шкаф украшен иллюстрациями Ивана Билибина к русским сказкам. Это уникальная вещь, созданная в талашкинских мастерских, для его декорирования была применена очень сложная техника: выжигание и роспись.

Круглый столик с бронзовыми ножками в стиле ампир тоже живет со мной много лет, поверхность столешницы инкрустирована разными породами дерева. А вот китайский комод, декорированный полудрагоценными камнями, появился в моей спальне не так давно, увидела его – и не устояла перед покупкой.

Он прекрасно вписался в интерьер, собранный из предметов в стиле модерн. Это во вкусе дворянских гнезд. Все эти вещи обладают и художественной, и исторической ценностью, но для меня они значимы, в первую очередь, тем, что перешли ко мне от отца, от мамы.

 – Может ли в вашем интерьере появиться современная мебель?

 – В детской комнате стоит кровать в виде машинки – сын хотел именно такую. Предметам старины приходится с ней «уживаться». Я долго не могла к ней привыкнуть – слишком очевиден был контраст, например, с историческими детскими креслами, что стояли когда-то во дворце (это подарок нашего знаменитого дедушки, он привез их из Петербурга).

Думаю, что это временный предмет в нашем интерьере. Вообще, современные предметы могут сосуществовать со стариной, образовывать красивые, эффектные союзы. Например, кухня должна быть современной, и она может гармонично сочетаться со столом начала XX века. Без таких бытовых вещей было бы невозможно жить, ведь интерьер должен быть не только красивым, но и удобным, функциональным.

 – Вы росли в окружении произведений искусства, стали художником. В доме много картин. Какие авторы, образы наиболее значимы для вас?

Это очень трогательная работа, и она абсолютно точно передает дух времени – «оттепели», которая дала надежду на перемены, и эта надежда светится в их глазах. Справа от камина висит копия картины итальянского живописца Себастьяно дель Пьомбо, жившего в XVI веке. В Российской Академии живописи, которую создал мой отец, нас учили на примерах произведений старых мастеров, мы очень много копировали их.

Этот портрет напоминает о том времени. Я особенно люблю романтичную, даже сентиментальную картину, на которой изображены две девушки: одна из них плачет, прочитав письмо, вторая утешает ее. Она создает эффект окна, окна в прошлое, в ампирный мир русской усадьбы. Это копия работы XIX века. Может быть, эта картина не имеет музейной ценности, но я вижу в ней редкое соединение духа прошлого, настроения с композиционной цельностью и красотой колорита.

Вообще мне дорога каждая вещь, картина, репродукция, что находится в доме. Я могу говорить о них бесконечно. В доме много черно-белых фотографий. Они создают настроение и дороги мне как память: это прошлое, это детство.

 – А ваши собственные произведения?

 – Единственную картину я повесила в комнате детей над кроватью сына – это портрет их отца, моего мужа. У художников как-то не принято украшать стены своими работами. По крайней мере, я никогда не встречала такого. Каждый художник самокритичен. Неудовлетворенность тем, что сделано, – нормальное чувство для человека творческого. Оно стимулирует двигаться дальше, стремиться к чему-то новому.

 – Вы представительница уникальной семьи, родиться в которой – это и большое счастье, и огромная ответственность…

По его проектам было построено множество зданий в Москве, в Петербурге, по всей России, даже в Европе. В последние годы жизни он был ректором Императорской Академии художеств. Моя мама Нина Александровна Виноградова-Бенуа известна как театральный художник. Она создала костюмы для опер «Пиковая дама» Чайковского, «Князь Игорь» Бородина, «Сказания о Граде Китеже» (более 150 костюмов), в 80-е годы вместе с отцом они работали в берлинской Штатц-опере.

Мама была большим знатоком русского костюма, написала о нем книгу и этим достойно продолжила линию своего двоюродного деда, Александра Бенуа. Мы с братом, Иваном Ильичем, продолжили династию художников.

Кстати, он много работал на Урале: храм Успения Божьей матери в Верхней Пышме был расписан по его эскизам, он руководил бригадой художников и сам принимал участие в создании фресок. Иконы кисти Ивана Ильича есть в храмах Ганиной Ямы. В Кировограде он расписывал иконостас храма Амвросия Оптинского.

 – Наверно, интерьер дома ваших родителей сыграл не последнюю роль в формировании ваших стилистических, художественных предпочтений, повлиял на выбор профессии?

Отец создал свой стиль интерьера, он вобрал в себя традиции оформления русских усадеб, искусство Древней Руси и имперский стиль. Ему было доверено воссоздание интерьеров Большого Кремлевского дворца. В числе его работ интерьеры русского посольства в Мадриде, Академии художеств, его галереи на Волхонке 13.

Мне кажется, очень важно с детства прививать любовь к красоте (а в старине, в классике и есть истинная красота). Это не только формирует некие ценностные ориентиры в жизни, но и создает крепкую основу, защитный панцирь, с которым невозможно быть уязвимым.

Меня всегда очень трогали иллюстрации из дореволюционных книг, изображения на старых открытках – добрые, невероятно трогательные, красивые. Мысль о создании собственной «детской» серии работ пришла, когда я рисовала картины для Полины и Ильи. Потом я имела счастье познакомиться с руководителем салона «Кенгуру» Лилией Минкевич, и мы решили сделать проект по оформлению детских комнат моими картинами.

Так появилась серия «Детские сны». Это очень приятная для меня работа. Мне кажется, детей должны окружать трогательные, гармоничные вещи в интерьере, которые будут и успокаивать, и наводить на размышления.

 – Вера, вы строгая мама?

Однако они и сейчас могут прыгать до потолка на диване XIX века, и я не стану их за это ругать, потому что это все-таки предмет, а есть вещи более важные…

совет от Веры Глазуновой:

 Не заостряйте внимание на дизайнерских проектах. Дом – это, прежде всего, «гнездо», в котором отражается индивидуальность человека. Не воплощайте в своем доме идеи чужих людей, навязанные вам. Каждый человек знает сам, как обустроить свой дом. Планируя интерьер дома, квартиры, прислушайтесь к себе!