Сергей калинин биография личная жизнь

Ваша регистрация на талант-шоу была довольно неожиданной. Это такой пиар-ход или осознанное желание покорить еще и сцену?

Это – самая настоящая авантюра! А я, честно говоря, в реальной жизни – авантюрист. Просто так сложилось, что на экране выгляжу как-то очень серьезно и сдержанно…

Как коллеги из “МастерШефа” отреагировали?

Они еще не знают!

Всегда хотелось узнать, какие у вас отношения с другими судьями шоу?

С Эктором Хименесом-Браво я познакомился еще до своего прихода в проект. У нас были своеобразные соревнования на программе “Все будет хорошо”. И первый раунд я ему проиграл. Но когда мне все-таки удалось взять у него реванш, то Эктор меня чуть ли не возненавидел, он был просто в шоке, что кто-то может его победить. Но когда я уже пришел на “МастерШеф”, все стало на свои места. Я почувствовал только уважение и готовность помочь. Мы много смеемся за кадром. Меня и Таню Литвинову Эктор в шутку называет одесской мафией, потому что мы оба из Одессы.

А как вы на самом деле поете?

Не буду так сразу открывать карты. Скажу только, что в свое время я серьезно думал о карьере музыканта. Окончил музыкальное училище по классу трубы. Даже когда был помощником повара в лагере, я одновременно был и в составе музыкального отряда. После окончания училища я понимал, что работа для музыкантов была только на похоронах, в ресторанах или на пароходах… Причем основная работа всегда была у гитаристов, клавишников и вокалистов, а я трубач. Такая специальность была у нас практически не нужна. Поэтому пришлось отложить эту свою мечту на много лет… Ну, а сейчас мне ничего не мешает!

Вы отложили музыкальную мечту, чтобы реализоваться в кулинарной? Когда вы начали готовить?

Могу смело заявить – в 6 лет! Пытался брать пример с бабушки. Жарил яйца и варил манную кашу… Бабушка ела и хвалила, а потом тихонько подкармливала этим всем добром собаку. А мне не признавалась. Но и, слава Богу, я узнал правду уже только тогда, когда в 9-м классе решил пойти на повара в учебно-производственный комбинат. В то время обучение в этих комбинатах для всех школьников старших классов было обязательным. Все наши мальчишки-одноклассники пошли на слесарей и токарей, а я – готовить … И только после учебы я смог наконец-то по-настоящему удивить бабушку своими вкусностями!

А почему не маму?

Не очень люблю говорить на эту тему, но пообещал быть откровенным, поэтому расскажу. У меня было непростое детство. Но не потому, что меня обижала бабушка. Наоборот – она вложила в меня всю душу. Могу даже сказать, что это – самый дорогой и родной для меня человек на земле. Просто у моих родителей отношения не сложились. А после развода меня отдали бабушке. К сожалению, я не видел ни маминой, ни папиной любви или заботы …

Это закалило или поломало в детстве?

Тогда я очень переживал и скучал по родителям. Я не понимал, почему к одноклассникам на собрания приходят родители, а моих никогда нет. Почему выходные дети проводят время с мамой и с папой, а я всегда с бабушкой… Почему я не такой, как все? Может, я что-то сделал не так, что-то такое, что мама и папа меня больше не любят?

Но сегодня я понимаю, эта ситуация в детстве сильно закалила. Я очень рано стал самостоятельным. Хотя, возможно, достаточно закрытым … Но я научился бороться со всеми трудностями еще со школы, даже до крови.

Ого, до крови и в школе?

Сам от себя такого не ожидал. Я всегда был тихим и спокойным, никогда не буянил и не был хулиганом. Но в 15 лет я влюбился. Тихо и спокойно, как всегда. А предмет моей любви обидели. Там в районе была шайка хулиганов, причем – немаленькая. И я пошел к ним, чтобы выяснить отношения. Хотя понимал, что сейчас получу. Но тогда я даже и не догадывался, насколько сильно. Меня избили так, что шрамы остались до сих пор. Но я не жалею. Честь девушки отстоял, а эта шайка стала меня уважать и больше никогда не трогала.

Вы рассказали о первой любви, а почему ничего не известно о личной жизни Сергея Калинина сейчас?

Я почти никогда не говорю о личной жизни. Возможно, потому, что нечего было рассказывать?.. Я всегда ставил на первое место работу, был убежден, что человек просто обязан сначала хоть что-то достичь, а потом уже заводить семью. Сегодня я достиг многого, теперь дело осталась за семьей.

А есть с кем создавать?

Я верю в химию чувств: ты можешь не знать человека вообще, но достаточно одного взгляда – и все, ты пропал … Любовь нельзя контролировать или планировать, это либо есть, либо нет.

Как зрители на шоу?

Если как зрители на моем мастер-классе в рамках всеукраинского тура “Магистр домашней кулинарии”, то я самый счастливый человек на Земле! Я даже не подозревал, что люди могут так бурно реагировать, все записывать и фотографировать. Но главное – впитывать! Все они помогают мне реализовать проект всей моей жизни – изменения культуры питания каждой украинской семьи. И спаcибо им за это огромное!

Сергей Калинин — один из тех хоккеистов, кто пострадал от введения жесткого потолка зарплат. Олимпийский чемпион еще в 2018 году подписывал четырехлетний контракт с ЦСКА, но спустя два года армейцы его расторгли, чтобы уместиться в допустимые 900 миллионов. В межсезонье Калинин перешел в «Трактор», став самым титулованным игроком челябинской команды. В предсезонных матчах он выходил на лед в статусе капитана черно-белых. Мы поговорили с Сергеем о новой роли и новом вызове.

— Все идет к тому, что вы не только на предсезонке, но и в сезоне будете капитаном «Трактора». Это самый ответственный момент в карьере?
— Конечно. Быть капитаном для меня — это большая честь и большая ответственность. Хотя было, если честно, немного неожиданно.

— Сергей Плотников говорил, что еще в «Локомотиве», будучи молодым игроком, чувствовал себя лидером. У вас похожая ситуация?
— Я во всех командах пытался быть лидером, вне зависимости от того, есть нашивка или нет. Пытался брать на себя инициативу. Это не появляется с нашивкой, это должно быть у тебя внутри.

— Капитан в 22 и капитан в 29 — разные ощущения?
— Безусловно. Тогда никто не ожидал подобного назначения: ни в команде, ни в городе. В «Авангарде» были опытные ребята, которые этого заслуживали как минимум не меньше меня. Они впоследствии брали на себя часть моих обязанностей как капитана.

— Кто для вас был ролевой моделью в плане поведения в коллективе?
— Наверное, Свитов и Ковальчук. Это два ярко выраженных примера. Хочется им соответствовать.

— Свитова молодые боялись?
— Нет, он отличный мужик. Именно мужик. Никогда ничего не скажет за спиной, только в лицо. Всегда помогал по жизни. Будь то денежная помощь или моральная — всегда старался выручить.

— На последнием чемпионате мира показалось, что Ковальчук — своего рода клей между молодыми и ветеранами.
— Наверное, меня там не было. Илья в моем понимании всегда был «клеем» между тренером и командой. Он никогда не боялся брать ответственность на себя.

— В этом плане контакт с Анваром Гатиятулиным вы уже наладили?
— Да, он с первых дней был хорошо расположен. Сказал, что тренерская всегда открыта. Приходите, мол, обсудим. Тренеры все-таки не всегда могут видеть полную картину того, что творится в коллективе. Им нужно все правильно донести.

— Во время переговоров общались с руководством «Трактора» или с тренером?
— Самый первый позвонил именно Анвар Рафаилович. Обсудили задачи для меня, его взгляды на хоккей.

— Когда переходили в «Трактор», понимали, что здесь трудно стать своим? В Челябинске хорошая школа, всегда возносят своих воспитанников.
— На самом деле, это хорошо, что здесь особое отношение к своим воспитанникам. Не во всех клубах так. В Омске, к счастью, местные ребята тоже всегда были звездами для своего города. Будет ли сложно мне? Не знаю, посмотрим.

— У «Авангарда» одна из целей — 13 воспитанников в составе за два года. Вы для выполнения этой задачи им бы очень пригодились.
— Не знаю, возможно. Но сейчас я игрок другой команды. Говорить не о чем. Я лишь надеюсь, что все, что они запланировали, у них получится.

— А за все время, что вы выступаете вне Омска, были варианты вернуться в родной клуб?
— С момента моего возвращения из Америки был лишь один контакт, через моего агента. В это межсезонье. Да и то шанс на возвращение был мизерный. Руководство «Авангарда», насколько я знаю, видело меня в иной роли, нежели в «Тракторе».

— Я правильно понимаю, что вам важно играть в топ-6 нападения?
— Если так посмотреть, я почти всегда был на ведущих ролях. Даже в НХЛ в первый сезон я играл в топ-6. Конечно, мне как нападающему всегда хочется забивать, отдавать передачи, получать удовольствие от хоккея, в конце концов.

— Мне всегда казалось, что хоккеистам довольно сложно переключаться с роли на роль. Таскать рояль, если ты привык к большинству как Гусев и наоборот. Вы сейчас с этим сталкиваетесь? Ваша роль в последние годы была отлична от той, что ожидается в «Тракторе».
— Пока что у нас из-за коронавируса состоялось не так много игр. Но когда я выходил на лед, то чувствовал себя комфортно. Может быть, какое-то время уйдет на перестройку, но, надеюсь, это продлится недолго.

— Смена команды это всегда стресс. Когда меняли из СКА и ЦСКА эмоции были другие? Сейчас осознанное решение, тогда — решили за вас.
— Конечно, здесь большая разница. Тебя же могут поменять куда угодно! Мне везло, что я при обменах попадал в хорошие клубы. Сейчас же я принял свое взрослое решение. Я им доволен.

— Кто-то скажет, что «Трактор» после СКА и ЦСКА — это шаг назад в вашей карьере. Чем ответите?
— Я так не считаю. Жизнь покажет. В Челябинске я хочу получить больше игрового времени. Но при этом понимаю, что его нужно заработать.

— По результатам анонимного опроса КХЛ Знарка признали самым любимым тренером среди хоккеистов. За что его уважаете лично вы? Для журналистов он не самый приятный человек.
— Честность. Если характеризовать его одним словом. Он всегда говорит все прямо. Если ты сачкуешь на тренировках — он не будет стоять и терпеть, выскажит все в глаза. Точно также как если нужна будет какая-то помощь или совет — он никогда не отвернется. Знарок не просто тренер, а настоящий наставник. Думаю, люди, которые играли у него, поймут о чем я говорю.

— Это, наверное, сильно отличается от того, как принято строить отношения в Америке. Там тебе сегодня улыбаются, а завтра молча выставляют на обмен.
— Вы правы. У меня тоже была похожая ситуация в НХЛ. Говорили, какой я клевый, а потом оказалось, что это не совсем так. Считаю, что лучше быть честным. Всегда. Не только в хоккее, а вообще по жизни.

— К вам приехал Понтус Оберг. О нем много разговоров. По первым тренировкам и играм уже поняли что за игрок?
— Техничный парень. Пока привыкает к новой системе. Видно, что Понтусу сложновато пока. Он один здесь, без семьи. И иностранцы, и я ему стараемся помогать. Важны не только игровые навыки, но и быт.

— Вы, съездив в Америку, стали больше понимать легионеров из наших клубов?
— Отчасти. Но немного разное отношение к иностранцам здесь и там. В России оно более лояльное. Конечно, здесь тоже легионера долго держать не будут, если он не дает результата. Но в НХЛ ты должен быть на голову выше местных, чтобы закрепиться. К тебе относятся как к чужаку, или в лучшем случае как к равному.

— В КХЛ часто звездами становятся ахаэловцы. При этом АХЛ как лигу принято считать прямолинейной. В чем парадокс?
— Я не знаю, кто говорит про АХЛ, что это прямолинейная лига. То, что я видел, в «Торонто Марлис» было много талантливых молодых ребят. Можно было собрать три звена игроков, которые не затерялось бы в АХЛ, а то и в НХЛ. Все они по разным причинам не пробились наверх, но при этом обученные, с хорошим пониманием хоккея.

— В НХЛ вы работали с Джоном Хайнсом. Понимаете, почему у Гусева с ним были проблемы в «Нью-Джерси»?
— Да. Абсолютно. Я это все знал. Никита молодец, что дотерпел до увольнения. Может, так и неправильно говорить, но не думаю, что останься Хайнс, Гусеву удалось бы так удачно закончить сезон. Этого тренера очень сложно понять. Даже если ты все выполняешь на сто процентов — он найдет, к чему придраться.

— Для него без разницы русский или американец, игровичок или чекер?
— Не знаю, присутствовал ли в моем случае русский фактор. Я тогда мог больше забить, но в целом первым сезоном скорее доволен. Играл большинство и меньшинство, получал бесценный опыт. Но с начала второго сезона меня поставили в четвертое звено и выше уже не поднимали.

Getty Images

— Предостерегали Гусева? Не отговаривали его от поездки в «Нью-Джерси»?
— Нет, зачем? У каждого свой путь. Если ребята спрашивают совета, то я рассказываю свое мнение, делюсь своей историей. Но если нет, то зачем мне со своим караваем лезть?

— К вам сейчас должен приехать Кравцов. У него в прошлом сезоне было сразу несколько путешествий туда и обратно через океан. У вас тогда было желание или возможность вернуться?
— Порывы, конечно, были. Поступали предложения из России. Меня готовы были забрать посреди сезона. Но… Это сложно все. Большое уважение тем, кто закрепился в НХЛ. Значит они справились со сложностями. Или им помогли справиться. Что касается меня, то единственное что я сейчас сделал бы по-другому — это не стал бы просить обмен в другую команду и доиграл бы сезон в «Нью-Джерси».

— Еще недавно вы говорили, что не закрываете для себя вариант со второй попытки заиграть в НХЛ. Контракт с Трактором это исключает?
— Нет, нет! Я по-прежнему придерживаюсь такого плана. Не знаю как все будет в будущем. Для начала мне нужно показать свою лучшую игру в Челябинске и помочь «Трактору» забраться как можно выше.

— Директор «Трактора» Иван Савин не скрывал, что благодаря потолку зарплат удалось подписать некоторых игроков, в том числе и вас. Клубы рады потолку зарплат. А вы уже осознали, что лига и мир в целом изменились?
— Ха, а как вы думаете? Я ведь тоже попал в эту ситуацию. У меня был контракт с ЦСКА еще на два года. Никто не мог предположить, что ситуация будет развиваться именно так. Но это новая реальность. К ней надо привыкать.

— Некоторые менеджеры говорят, что готовились к потолку, другие — что не ожидали, что все всерьез. Вы, когда подписывали длительный контракт, держали в голове грядущий потолок?
— Еще когда в Питере подписывал длительный контракт, мне сказали, что через два года будет потолок. Но я не думал, что на мне это как-то скажется. Когда у тебя на руках четырехлетний контракт, ты как-то не предполагаешь, что через два года с тобой могут расстаться.

vk.com/hccska

— Вы согласны с Алексеем Терещенко, что клубы и лига должны были учитывать мнение игроков при установлении потолка?
— Понятно, что все хотят получать больше. Я зарабатываю деньги своим здоровьем. Эти деньги будут кормить меня и мою семью всю оставшуюся жизнь. Нужно ли спрашивать о таких вещах у хоккеистов? Возможно, должен был собраться какой-то совет игроков.

— Ну был ведь профоюз под управлением Андрея Коваленко. Но в один прекрасный момент из него все вышли.
— Судя по ситуациям, которые происходили с некоторыми игрокам, этот профоюз не работал. Если профсоюз и нужен, то только независимый. В КХЛ, как я понимаю, такое не предвидится.

— Расскажите, что за человек Александр Попов. Для журналистов он загадка.
— Это человек с большой буквы. Еще в «Авангарде» он был одним из первых, кто подошел к нам, молодым, хотел сделать нашу жизнь в команде как можно более комфортной. Тоже самое он продолжил делать и в ЦСКА. То, что мы год назад хотели выиграть Кубок Гагарина во многом для него, не преувеличение. Это был очень трогательный момент. Попов — не балагур, не тамада в раздевалке. Но такие люди в коллективе нужны. Он всегда готов поддержать разговор на любую тему. Умный игрок и умный человек.

— Ваш друг Никита Пивцакин поехал в «Куньлунь», до этого был долго без контракта. Нет ощущения, что ваше поколение уже начали списывать?
— Я надеюсь, у него все получится. Никита игрок высокого класса. Любой, кто с ним играл, это подтвердит. Но ситуация сложилась так, как она сложилась. Через это нужно пройти.

— У вас есть этому объяснение? Выросла конкуренция в лиге? Или вам и вашим ровесникам начали заглядывать в паспорт?
— Не думаю, что это возраст. Мы еще молодые — 29 лет! Какие-то команды идут на омоложение. Возможно, это даже правильно. Но я согласен с мнением, что молодой игрок должен выгрызать себе место, а не получать его.

— Как считаете, вы бы заиграли на высоком уровне, если бы не Раймо Сумманен?
— В нашем случае с Никитой нам помог лимит на молодых игроков. Который причем действовал на протяжении нескольких лет. Еще неизвестно, если бы не этот лимит, получилось ли бы у нас. Это, наверное, противоречит моим словам, что игроки должны выгрызать место. Тренеру тогда было удобно наигрывать молодых два-три года, а не привлекать новых перед каждым сезоном.

— С какими чувствами вы читали новости о Сумманене, когда он дрался возле стрип-бара, попадал в другие неприятные ситуации?
— Мы приезжали в Финляндию и встретились с ними в отеле. Раймо рассказал, что в той ситуации журналисты перевернули факты. На самом деле было все иначе. Мне в это верится.

— Вам не показалось, что он выглядит человеком потерянным и не совсем психически здоровым?
— Нет, но это было два года назад. На тот момент у него было куча идей. Сумманен — сильный специалист. Один из самых сильных, с кем я работал. Жаль, что его проблемы не позволили закрепиться в КХЛ. Он амбициозный человек. Наверное, именно поэтому у него не получилось после Омска. «Авангард» все-таки всегда бился за чемпионство, приглашал звезд вроде Ягра. После такого клуба сложно сделать шаг назад.

— Мне всегда казалось, что у Сумманена получилось в КХЛ, потому что он по менталитету немного русский.
— Не сказал бы. Ну, только если взять в общих чертах. Раймо ближе к нам по менталитету, чем некоторые другие иностранцы. Но при этом его модель игры была скорее североамериканской. Ее иногда было сложно понять, но она работала. Это главное.

— Вам та медаль, завоеванная в Баффало, помогала в карьере? Мол, чемпион мира.
— Конечно. Без этого не обошлось. Это для всех нас был большой толчок в карьере. Один из тех моментов в жизни, который ты никогда не забудешь.

— Что ярче: Баффало или Пхечнахан?
— Олимпиада есть Олимпиада. Я даже не буду сравнивать эти турниры.

— Казалось, что в Пхенчхане игроки были максимально сконцентрированы и даже зажаты.
— Конечно, было много моментов внутри и вокруг этого турнира, о которых никто не знает. Смешно слушать специалистов, которые называют ту Олимпиаду Евротуром. Все матчи были очень тяжелые. Немцы в финале сыграли свою лучшую игру. Германия тогда удивила всех.

— После Олимпиады хоть раз промелькнула мысль: ну все, жизнь удалась?
— Нет. У меня лично нет. Есть еще цели, но я не буду о них говорить.

— На чемпионате мира в Москве вы искали журналиста, который вам ставил плохие оценки. Что бы вы тогда сделали?
— Сейчас уже ничего, а тогда… Неприятно, когда человек предвзято относится. Искал тогда его не только я, но и другие ребята из команды. Люди, которые не смотрят хоккей, зайдут на сайт, увидят оценку и подумают, как вообще этот игрок попал в сборную. Я считаю, таких журналистов нельзя допускать до такой работы. Нужно быть профессионалом.

— Тем журналистом, которого вы искали, был я.
— А, да? Надо было раньше сказать. Перед интервью.

— То есть это миф, что игроки и тренеры не читают прессу?
— Всякое бывает. Но я стараюсь как можно меньше читать. Особенно комментарии под статьями. Люди там, как правило, собираются обозленные. Не хочется тратить свои эмоции на негатив.

— В чем чаще всего ошибаются журналисты и болельщики при оценке игры?
— Наверное, роли в команде. Нельзя иметь в составе 25 Капризовых, которые забивают голы. Ни одна команда еще ничего так не выиграла. У каждого игрока есть своя роль. Каждый получает свои деньги за свою работу. Уважение заслуживают не только снайперы, но и те, кто ложатся под шайбу, выходят в меньшинстве.