Сара бьязини биография личная жизнь

К послесловию. Интервью с Сарой Бьязини

По лестнице к нам спустилась дочь Роми Шнайдер, Сара Бьязини. Она была в чёрных джинсах, чёрном пуловере. На лице никакой косметики, ни губной помады, ни туши для ресниц, только немного пудры. В её лице можно без труда различить черты матери, и всё же она выглядела совсем по другому, более строго, хотя и постоянно улыбается.

— Вас, конечно, всегда спрашивают о Вашей матери, но мы хотим спросить о Вашем отце Даниэле Бьязини, у которого Вы выросли.

— Он всегда был чудесным отцом. Давал мне любовь, которой бы хватило на двоих. И его брат, его родители, брат моей матери и его дочь — все они заботились обо мне. Я получила любви на 200 процентов и была очень счастлива.

— А какие у Вас отношения сегодня?

— Очень близкие. Я всегда звоню ему, если что-то не ладится. Я бы пожелала такого отца каждому человеку.

— А как он узнал, что Вы решили стать актрисой?

— Когда я была школьницей, то убедила себя в том, что должна заняться чем-то другим, и пошла учиться в Сорбонну. Оказалось, что ничего другого нет. Во мне всегда было желание стать актрисой, но я его подавляла. Я сказала себе: время идёт очень быстро, вот исполнится тебе сорок, и ты скажешь: «Я приняла неправильное решение». Нужно это скорее исправить. Мне было 22 года, я жила отдельно от отца и долго не решалась сказать ему об этом и сначала поговорила с его матерью, которая меня, конечно, предостерегла от этого шага. И всё же я решилась поговорить с ним, сказала что-то типа «знаешь, я бы охотно… но уж ладно… буду дальше учиться». «Нет, нет, — ответил он, — если ты хочешь в деревне пасти коров и овец и это доставляет тебе удовольствие — тогда сделай это. Ну а если ты хочешь стать актрисой, тогда попытайся». Я была счастлива. Всё решилось так просто, а мне казалось, что я стою перед стеной. Но посещать актёрскую школу во Франции я побоялась и решила поступить в Институт Ли Страсберга в Лос-Анджелесе. Но мне там не понравилось, учителя пытались научить меня своему методу. Но их методика работы над ролью мне совсем не помогла, и я вернулась в Европу. Вскоре агент нашёл мне роль в телефильме «Жюли, Шевалье де Мопен». Я должна была не только играть, но также петь, танцевать, скакать на лошади, фехтовать. Кажется, я неплохо с этим справилась. Труднее всего было научиться скакать на лошади, несмотря на то, что у меня был чудесный учитель. Трудно держать между ногами живое существо, которое весит полтонны, и при этом ещё фехтовать.

В этом фильме у меня были большие проблемы с «голыми» сценами. Это блокировало мою игру. В первой сцене, которой открывается фильм, Жюли совсем голая. Я думала целый день, как её сыграть. Ведь первые минуты очень важны, они решают, будет ли зритель и дальше смотреть фильм. Больше всего мне бы хотелось сняться у Альмодовара, но это так гипотетически.

— Ваша мать дружила с Аленом Делоном и Мишелем Пикколи. Вы с ними встречались?

— С ними — нет, но у меня была встреча с Клодом Сотэ, который снял пять её лучших фильмов. Я ещё училась в Сорбонне, когда встретилась с ним. Через год он умер — в 2000 году. Я не отважилась сказать ему о моем желании. Он вспоминал о съёмках маминых фильмов, полтора часа мы смеялись и плакали. Моя мать была открытым, простым человеком. Она играла красивых женщин, чувственных женщин и вполне заурядных, простых женщин. И конечно, в ней самой всё это присутствовало: она была чувственной, независимой и очень естественной. Вот почему люди любят её.

— Какой из фильмов Вашей матери Вы больше всего любите?

— Все её фильмы, снятые Клодом Сотэ, особенно «Сезар и Розали», а также комедию «Что нового, киска? ».

— А «Сисси»?

— Без всякого сомнения, это был для неё важный шаг, роль очень подходила ей по возрасту. Всё своё обаяние она отдала этой героине.

— А Вы сами хотели бы сыграть Сисси?

— Нет, я бы не хотела играть Сисси и не хочу, чтобы её кто-то играл. Не люблю ремейков!

— Какие моменты, связанные с мамой, Вы чаще всего вспоминаете?

— Завтрак в постели, как она меня щекотала, как мы с ней боксировали. С папой я тоже это делала.

— Вы, кажется, играете в театре?

— Да. В Париже я сыграла «Босиком в парке», сейчас ищу новую пьесу.

— Все актеры суеверны. А Вы?

— Мне знакомо это чувство, но я стараюсь его преодолеть. Я верю в знаки. Мы с другом были в Португалии и посетили чудесную Синтру вблизи Лиссабона. Год спустя я начала сниматься в «Жюли». Смотрю в план съемок — и вижу в нём Синтру. Разве это не здорово!

(Интервью было дано австрийской газете «Ober?ster-reichische Nachrichten», 23. 09. 2006. )

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Следующая глава >

“Я ничуть не идеализирую”

Как и ее мать – знаменитая во всем мире актриса Роми Шнайдер, прославившаяся в молодости в роли будущей австрийский императрицы Сисси,Сара Бьязини начинает карьеру с костюмно-исторического фильма. Когда умерла Роми Шнайдер, Саре было всего пять лет. И тем не менее у нее сохранились воспоминания детства, связанные с Роми, да и сама она теперь тоже актриса и может высказаться по поводу творческого наследия знаменитой матери… Впрочем, Сара еще далеко не Роми, и сама это прекрасно понимает. И интерес к ней со стороны журналистов и обусловлен прежде всего фигурой ее матери – романтической, драматической, яркой и по-прежнему невероятно популярной. Роми Шнайдер пережила страшную трагедию – смерть маленького сына. Это сильно сократило ее собственные дни – она ушла из жизни в самом расцвете таланта и славы. Потрясение от ее безвременной смерти не прошло во Франции до сих пор. Поэтому и имя Сары Бьязини сейчас очень известно – на нее упал отсвет популярности матери… Как сама будущая актриса относится к этому, станет ли она «звездой»? Мы публикуем с некоторыми сокращениями перепечатку интервью, которое Сара Бьязини недавно дала парижскому еженедельнику «Пари-матч».
– Ведь это ваша первая роль. Вас беспокоит, как вашу работу воспримет публика?
– О, подождите… ведь съемки начнутся только через несколько недель! В настоящее время я полностью в подготовительном периоде. Все это ново и необычно для меня. В ту ночь, которая предшествовала моим кинопробам, я глаз не сомкнула…
– Вы всегда мечтали быть актрисой?
– Ни в коем случае. Я училась в Сорбонне, на факультете истории искусств, если говорить точно – изучала историю начала девятнадцатого века.
– Что же заставило вас изменить планы?
– В один прекрасный день я стала анализировать все годы своей учебы и представлять себе, чем займусь потом. Я задавала себе вопрос, что же я хочу делать в жизни по-настоящему. И чувствовала, что глаза у меня разбегаются, а уже пора принимать решение, которое определило бы мою жизнь на долгие годы вперед. Я изучила много потрясающе интересных вещей, но это не стало моей подлинной жизнью. Я очень долго старалась держаться подальше от кино и театра, а причина совсем простая – я боялась. Это было парадоксально: от моей матери мне передалось желание играть, но именно это чувство общности с ней и заставляло меня бояться, что нас будут сравнивать, что придется выставлять себя на суд чужих людей. Я долго подавляла в себе желание актерствовать. И вдруг поняла, что если не решусь на это сейчас, то не решусь уже никогда. Нужно стремиться быть счастливым. Жизнь длится не больше 80 или 90 лет, и нельзя ее просто так пустить на самотек.
– А помогает ли жить чувство, что вы дочь Роми Шнайдер?
– Это открывает много дверей, и в то же время это палка о двух концах, так как планка уж очень высока. Ни зрители, ни профессионалы не станут преподносить мне подарки только потому, что я дочь Роми Шнайдер. Да я, кстати сказать, на это и не рассчитываю. Но, судя по всему, люди ждут от меня, что я окажусь на высоте.
– Такое родство – тяжкая ноша?
– Я потрясающе горда, что я дочь своей матери. Сравнение с ней – тоже часть моей жизни. Единственное, чего мне хочется, – это доставить публике удовольствие.
– А если бы ваша мама была адвокатом или зубным врачом?
– Ой, вот не знаю… То, что мы есть, заложено в наших корнях. Быть может, если бы мама была адвокатом, мне никогда не пришло бы в голову и подумать о том, чтобы стать актрисой. Наша жизнь очень во многом обусловлена происхождением, но я затрудняюсь сказать, сколько во всем этом генетического.
– Что именно в вас от Роми Шнайдер?
– Думаю – все, что мать могла передать собственной дочери. Еще слишком рано говорить об этом. Возможно, в конце моей жизни, когда я смогу оглянуться назад…
– Вы могли бы изменить фамилию и называться Сарой Шнайдер…
– Ну уж нет! Ни за что! Даже и не думала никогда об этом! У меня есть отец, я ношу его имя и рада этому.