Регина лялейките личная жизнь муж дети

     Для кого-то из нас она была другом. Для кого-то – изумительным партнером по сцене.  Для кого-то – любимой актрисой, солнечной, покоряющей. Ее ранний уход  – это какой-то сбой небесной программы, слишком жестоко лишивший нас такой красоты и теплоты.
Этот материал наша коллега, театровед Татьяна Ткач написала при жизни Регины. Мы даже почти не меняли настоящее время на прошедшее… 

      Многие режиссеры настаивают на том, что сегодня их интересуют актеры, чей   масштаб личности всегда ощутим на сцене. Но тех,  кто готов отвечать за себя,  за других,  за все, что вокруг – по совести, по-человечески, как должно – невероятно трудно найти.
    Именно к этой немногочисленной актерской когорте и принадлежит Регина Лялейките. И не случайно режиссеры, приглашенные  на постановки  в театр-фестиваль  «Балтийский дом», охотно занимали ее в своих спектаклях.
     В этот театр актриса пришла почти тридцать лет назад, сразу по окончанию    театрального  института. Явилась она  в «звездном» ореоле славы: спектакль-концерт «Ах, эти звезды»  выпускников  мастерской А.И. Кацмана и Л.А. Додина прогремел тогда на  всю страну, заглушив  песенным разноголосьем суровые  исповеди  «Братьев Карамазовых» в их же постановке.
      Персонажи  Лялейките  в тех дипломных работах были столь  несхожи, что саму актрису  на сцене многие попросту  не узнавали.
     Ее вызывающе одетая жгучая брюнетка Лайза Минелли –  в короткой юбчонке, позволяющей артистке во всей красе демонстрировать стройность длинных ног – держа микрофон в руке,  с вызовом ступала каблуком на изогнутую спинку стула  и в тот же миг,  оказавшись уже на  подмостках эстрады,  победительно завершала шлягер о силе злата и монет. Азартное исполнение в Учебном театре  «Money-money» из еще неведомого тогда в СССР знаменитого фильма Боба Фосса казалось зрителям  предвестьем очень скорых  перемен и звучало  манифестом еще  чуждой морали.
        А вот  полоумная  маменька  из спектакля «Братья Карамазовы» в исполнении Регины Лялейките была всем очень хорошо известна. И не только как персонаж романа  Ф.М. Достоевского, но и как одна из обитательниц родных питерских коммуналок. Ее нелепая и жалкая Снегирева, прикованная к креслу, постоянно вспоминала  прошлое,  все пытаясь рассказать, как блистала на балах –  эту  абсолютно немощную  женщину, сохранившую королевски гордую осанку, глодала мысль о благородном происхождении.
    Юная актриса уверенно повелевала стихией лицедейства.  А вот ее истинного лица зрители так и не знали. Регина Лялейките  умело говорила чужими голосами – но не своим.
      Четыре года проучившись,  прожив в атмосфере бойцовского соперничества, работая до седьмого пота над ролями и собой,  Регина в двадцать лет уже хорошо знала  цену подлости, благородству, силе духа и малодушию. И она научилась к тому времени укрощать актерские амбиции, без которых в мире театра не обойтись.   
      И педагогам, и однокурсникам, и немногим присутствующим на занятиях гостям   надолго запомнилась  ее  самодовольная  Коробочка из гоголевских «Мертвых душ». А вот Грушеньку в  дипломных  «Братьях Карамазовых» играла не она, хотя  в роли этой  русской шалой бабы учитель А.И. Кацман видел поначалу литовскую девчушку  Лялейките…
     Ее  звучное королевское  имя  Регина и звонкая, будто веселый весенний напев,  фамилия – с ликующими, летящими, как ноты, «ля», «лей», с кокетливо растянутым  «ки» и звенящим колокольцем «те» –  казались ленинградцам непривычными. А ведь  ее героини были настолько своими, что ни о какой чужеродности и речи быть не могло.                                   Героини Лялейките впечатляли  своей яркой  внешностью. Многочисленные  красавицы сказок  и кикиморы всех мастей, г-жа Киже в «Надежде империи» по Ю.Тынянову,  Капиталина в «Чонкине» Войновича, провинциалка Надя в «Чардыме» Н. Садур … Бабы, бабенки, бабищи, девки, девахи и девчонки…  В  списке  регининых ролей даже  андерсеновские Свинья-Копилка из «Стойкого оловянного солдатика»  и капризная Принцесса из «Свинопаса»….
    Впервые Регина Лялейките прочитала отзыв о себе после премьеры по шекспировской комедии  «Как вам это понравится». В том спектакле  пастушка-хромоножка  Одри из проходного персонажа превратилась у Лялейките в яркое летнее виденье. Будто  из  звенящих  зноем воздушных масс вдруг возникало неведомое никому создание – то ли  смеющаяся озорная королевна полей, то ли деревенская девочка-ведунья… Одри  актрисы Лялейките, коронованная огромным венком из ярких полевых цветов и множества трав, в холщовом оранжево-солнечном   сарафане, казалось,  излучала  свет и радость самой жизни.  Так же внезапно, как появлялась, эта эфемерная фея цветущих  луговых просторов невесть куда почему-то исчезала. 
        Присущие  Регине Лялейките свет и радость изумляли всех, кто ее знал. Ими был пронизан  воздух ее детства.  Чистый, прозрачный, пахнущий многотравьем, настоянный на любви… Он напитал ее светлой силой на всю дальнейшую жизнь.  Этим свойством она щедро награждала своих героинь.
     В их семье  было пятеро детей. Мама – сельская учительница из зажиточных хуторян. Папа влюбился в нее, придя учиться в вечернюю школу. С грамотой он был не в ладах, хотя имел дворянскую родословную. Но его родители  умерли от туберкулеза, а вслед за ними ушли из жизни сестры маленького Ляона.  И потому с  четырех лет Ляон Ляляйкис  батрачил, позже торговал в сельской лавке. Вопреки любым невзгодам он имел свойство всегда быть счастливым, без которого, наверное, не смог бы справиться  с доставшейся ему  по наследству болезнью, изумив всех врачей – у него разорвалось легкое.

Регина с Натальей Кутасовой и однокурсником Александром Калининым.

       Регина стала  четвертым  ребенком в дружной семье. Она обожала  быть в центре внимания. И потому вопрос, кем быть перед ней не стоял. Конечно же, артисткой! Чтобы петь, танцевать и радовать собой. Но в год окончания школы набора на актерский факультет в Вильнюсской консерватории не было.  Что надо делать,  подсказали свыше. Регине приснился сон, будто упала  ей на ладонь звезда и позвала в дальний путь….
       И тогда Регина отправилась в Ленинград. Но хотя в Литве, как ей казалось, она  блистала знанием русского языка, в  России ее с трудом  понимали. Когда статная блондинка в розовом платье до полу, громко объявила,  улыбаясь  членам комиссии,    что будет читать «По всей земле горят костры воспоминаний» Константина  Ваншенкина, раздался смех.
   То, что ее не взял к себе на курс народный артист СССР И.О. Горбачев, конечно же, расстроило Регину. Но не настолько, чтобы поколебать  веру в  призвание. И чудо случилось. Смешную большеротую девчонку, уже получившую за готовность всех поддержать  любовное прозвище Ляля,  впихнули вместо кого-то на консультацию.
       В сарафанчике-клеш, с двумя  хвостиками  на голове и предстала светлоглазая Ляля  перед знаменитым педагогом по сценической речи Валерием  Николаевичем  Галендеевым, ее будущим Пигмалионом. Решившись на эксперимент, тот сумел  сделать невозможное: избавить смешную девчонку от литовского акцента, считающегося у  специалистов неисправимым.
         За этой фантастической победой стоял огромный труд обоих. Регина по ночам будила подруг зычной дробью скороговорок «был бык тупогуб, тупогубенький бычок…»… сама же  при этом спала беспробудным сном.
      К третьему курсу она говорила без малейшего акцента. И, что самое невероятное,  стала чувствовать по-русски! А ведь долго-долго никак не могла понять, как  же русские женщины могут любить пьяниц,  все им прощать, напрочь забывая о себе ради какого-то разгильдяя…  Да и зачем?! И вдруг однажды, встав поутру с кровати, ощутила, что она –  в  родной России, что Россия стала Родиной, а не чужбиной. Все вмиг переменилось. Ощущать и чувствовать она  стала иначе.
    Но за ней, красавицей, которую на курс брали как героиню, к тому времени закрепилось амплуа острохарактерной актрисы, деревенской простушки, не боящейся на сцене быть нелепой. Оказалось, что языковый барьер – не  вербальная преграда и даже не ментальный рубеж – у актера, наверное, как у поэта, чужой  язык, чужая речь  на сцене блокируют какие-то сущностные свойства личности.
        «Ляля» в переводе с литовского – кукла, и Лялейките  означает «кукольная», «игрушечная». Но внешность бывает обманчива. У этой «куколки» Регины с   распахнутыми миру  серо-голубыми  глазами за кокетливой  пухлогубой улыбкой  упрятаны огромная сила духа и какая-то врожденная мудрость. Что с годами становилось все очевидней.
         Ей довелось много испытать. Она скиталась по коммуналкам, где воевала с алкашами, их же  их опекала, жалеючи глупые создания, попадала в переделки, которыми была богата перестроечная пора. Позже эти бытовые невзгоды  Регина вспоминала со смехом,  охотно о них рассказывая и показывая  особо колоритные  персонажи.    
          …Курс лечения Регина проходила между спектаклями. Чтобы ее Кристина сияла пшеничным  золотом волос в стринберговской «Фрекен Жюли»,  заказала роскошный парик – и из крохотной роли заскорузлой крестьянки возник образ, ставший нравственным камертоном случившихся в пьесе мрачных  событий. 
         Спектакль начинался придуманной Региной сценой ворожбы. В ночь на Ивана Купала Кристина гадала на жениха… Так гадали девушки в счастливом литовском детстве, где все любили друг друга, а молодые люди  ждали чуда, желанного и столь пугающего  чувства. Это таинство ивановой ночи издавна было знакомо Регине,  и свои ощущения  она смогла   передать  зрителям – шорохами, заговорами, напевами, ворожбой и  магическими  ритуалами.  В том  была  тайна  чистой Любви. Страсть же вела  к страданиям других – Фрекен и Жака.  А Кристина у Лялейките твердо знала, что воскресенья без службы в Храме  не бывает.  И потому из  мрака пережитой ночи шла к Богу. И слово Правды –  последнее слово – оставалось   за нею.
     Эту правду несут в себе все героини Лялейките. С их лиц исчезли маски. Своим героиням Регина Лялейките сострадает и даже чуть-чуть любуется ими – даже  нелепыми и глуповатыми.  Она видит, зачем эти женщины были призваны  в жизнь, как много им было дано, но ими не  реализовано. Ее Полина Андреевна в «Чайке» режиссера Й. Вайткуса живет любовью, обращая возвышенные чувства сначала к мужчине, потом  – к дочери. Смешно? Конечно. Но и печально…   
      Да, ее героини  нередко  печальны. В спектакле Клима «Сон об осени» по пьесе Юна Фоссе Лялейките сыграла  образ трагический и скорбный. Сродни античным персонажам стала и ее Кабанова в «Грозе» А.Н. Островского – все понимающая, предвидящая неизбежный исход.
    Но саму актрису редко кто видел грустящей. Улыбкой Регина Лялейките  обращается к людям, неся обретенное ею знание, которым ей как актрисе,  как человеку так  важно поделиться…
 
Татьяна Ткач