Павел артемьев личная жизнь дети

Уйти из популярной музыкальной группы на пике успеха, чтобы пуститься в сольное плавание – прием в мировом шоу-бизнесе далеко не редкий. В России же отказ от крупного продюсерского проекта в пользу самовыражения и авторского слова зачастую означает уход в никуда. Потерять “Корни” – прямо как в самой известной песне одноименной группы – в 2010 году решил ее солист Павел Артемьев. Правда, в случае с Павлом сойти с накатанного пути было единственным способом пустить корни в новой среде и обрести настоящего себя.

Уже 7 лет Павел выступает с собственным рок-коллективом Artemiev, пишет музыку, в которой есть его личная история, и своими текстами – так говорит он сам – обращается к более зрелой аудитории.

А еще Павел живет так, как нравится только ему, а не кому-то: занимается творчеством, порой часами не выходя из домашней студии; играет в театре “Практика”, открывая себя зрителю как актер; активно занимается благотворительностью; в свободное время, которого определенно стало больше, гуляет по улочкам и паркам старой Москвы, встречается с друзьями.

Насыщенная кочевая гастрольная жизнь осталась в прошлом, зато, выезжая на выступления с группой Artemiev, Павел точно знает: он дает каждому слушателю именно тот материал, за который отвечает “от и до” и которым он по-настоящему гордится.

Павел Артемьев

Павел, с тех пор как ты ушел из “Корней”, прошло семь лет. Помнишь, как закрылась та дверь?

Отлично помню. Мы отыграли последний концерт, это был какой-то корпоратив. Вышли с ребятами на улицу, и я сказал: “Ну вот и заканчивается наша история”. Мы пожали друг другу руки и разошлись. Не было печальных титров, уходящих в закат. Это было как в жизни, правдиво так, мне очень понравилось. Если бы это был хороший фильм, то именно такую концовку и показали бы зрителям. Надеюсь, никто не остался на меня в обиде. Как бы сейчас кто что ни думал, это было действительно мирное решение. Примерно за полтора года до того как закончился контракт, я объявил, что не буду его продлевать и стал собирать собственную группу. Я не выпрыгнул в никуда, и никому этого делать не советую. Группа Artemiev родилась на следующий же день после того, как я закрыл за собой дверь в группе “Корни”.

Что представляет собой Artemiev сегодня?

В нынешнем составе мы работаем года 2-3. Люди приходили-уходили, это был довольно болезненный процесс. С самого начала остались я и Антон Хабибулин, гитарист. Я могу сказать, что сейчас это группа единомышленников. Все – опытные музыканты, все – в этой сфере давно. Сложно себя обеспечивать, играя в одном коллективе, поэтому мои музыканты работают и в других проектах – это правда жизни, так работает индустрия. Если это не продюсерский проект, то, каким бы талантливым ты ни был, все равно приходится постоянно вытягивать себя за волосы из каких-то болотец. Сейчас музыка, в принципе, не на первой строчке интересов у масс. Я надеюсь, у нее будет перерождение, коматозный сон не затянется.

При этом “коматозе” некоторые музыканты все равно собирают “Олимпийский”. Не обидно смотреть со стороны на сцену, где когда-то сам выступал?

Я вижу это так. Сейчас российский музыкальный шоу-бизнес – это засилье хип-хопа. Я не поклонник этого жанра, честно. Есть единицы талантливых артистов, остальных я бы назвал грубыми словами. Талантами в жанре хип-хоп считаю Хаски и Oxxxymiron. А так хип-хоп, как и любой массовый жанр, поразил массу бесталанных артистов, этаких сорняков. Как сказала одна моя подруга, хип-хоперы – как спиннеры, когда-то на их месте были тамагочи. Все это преходящая история. Причем, эти циклы мы наблюдаем во всем. Сейчас такое происходит с винилом – вот почему он вдруг стал интереснее, чем MP3?

В июне этого года Artemiev выпустили второй альбом “Канун начала конца”. Как он создавался и к кому обращен?

История создания этого альбома довольно длинная. Это может прозвучать пафосно и банально, но надо мной несколько лет висело какое-то облако. В сентябре мы приступили к созданию, вынашивали материал 9 месяцев как ребенка, и вот в июне пластинка увидела свет. К этому альбому у нас был абсолютно другой подход, нежели к предыдущему: мы сделали много струнных аранжировок, создали такой музыкальный рассказ. Альбом концептуален, у него есть начало и есть конец, есть свой лирический герой, отчасти это я сам. Но только отчасти.

Сейчас как слушают альбомы – перескакивая от песни к песне. Наша же пластинка создана таким образом, чтобы ее слушали от завязки к завершению. Вижу нашего слушателя как человека лет 30 или около того. Он едет на автомобиле в дальний путь, он вслушивается в слова. Это мыслящий, зрелый человек с уже сложившейся картиной мира.

Я так понимаю, что сейчас у твоей группы нет продюсера. Какие механизмы продвижения планируешь задействовать?

Мы не стали выпускать альбом на каких-то носителях. Единственное, что бы я хотел, – это записать его на виниле. Мне нравится, как он звучит, он классно выглядит, и в целом его культура возрождается. Мы уже представили альбом на музыкальных платформах вроде Google Play, Apple Music, SoundСloud… Конечно, сейчас у меня более сложная дорога – я не сижу круглые сутки в телевизоре, поэтому в нашем случае будут, скорее, работать сарафанное радио и социальные сети. Я противник того, чтобы без весомого повода дергать знакомых: “расшерьте” мой альбом, мой клип, мою песню. Считаю, просить нужно лишь при настоящей необходимости, и вот за этот альбом мне не стыдно. Когда просить не стыдно, когда на благое дело, стеснения излишни. Можно ведь молчать и ничего не добиться.

Ты ведь и сам следуешь этому принципу – помогаешь людям, многие из которых просто не в силах крикнуть о помощи. Я имею в виду твое сотрудничество с “Фондом борьбы с лейкемией”, подопечных которого ты поддерживаешь уже на протяжении 3 лет. Как началась твоя история в благотворительности?

Когда фонд только начал свою работу, ребята обратились ко мне с предложением принять участие в акции “Красная шапка против лейкоза” – в числе других публичных людей я примерил эту шапку, снялся в ней и рассказал об этой акции подписчикам. С тех пор мы успели сделать много совместных проектов – в частности, читали вместе с Любовью Толкалиной на Винзаводе письма от доноров к реципиентам и от реципиентов к донорам. Дело в том, что для многих людей с лейкозом единственный шанс выжить – найти схожего по генетическим параметрам донора для трансплантации костного мозга, но этот процесс очень сложный и требующий астрономических сумм, собрать которые в частности и помогает наш фонд…

На том концерте был полный зал людей, многие из них – бывшие подопечные фонда. Получился такой диалог о спасении. У меня нет никакой личной истории, связанной с этой болезнью, но мне было достаточно просто прочитать эти письма, чтобы понять: я не могу остаться безучастным к этим людям. Все это пронизывает до глубины души, становится твоим личным переживанием, твоей собственной историей. Я остался в числе, если так можно сказать, амбассадоров фонда, потому что по-другому и быть не могло, и с тех пор всегда с радостью принимаю предложения о поддержке тех, кто в этом нуждается.

Мой главный инструмент – это творчество, и поэтому, когда недавно фонд предложил экранизировать чтения, которые мы проводили с Любовью Толкалиной, сделать три мини-ролика, сыграть в них и написать музыку, я посчитал это для себя честью. 24 сентября, в Международный День борьбы с лейкемией, буду также участвовать в большом поэтическом вечере, к которому присоединились многие публичные люди.

Красную шапку с надписью #СамоеВремяЖить можно получить на сайте leikozu.net за пожертвование 1000 рублей для “Фонда борьбы с лейкемией”. “Сопоставимая цена с фирменной шапочкой. А шапка классная, в ней можно бегать, например”, – говорит Павел

Ты сказал, что у тебя нет какой-либо личной истории, связанной с этим заболеванием. Что все-таки побуждает тебя идти по пути благотворительности?

Я считаю, это должно быть нормой в развитом обществе. Не важно, бизнесмен ты, музыкант, актер или просто получаешь зарплату, сидя в офисе, это моральный долг каждого – помогать. И речь ведь идет не только о деньгах, помощь бывает разной. Почему я считаю важным привлекать внимание именно к этому фонду, так это потому, что он помогает именно взрослым людям. В нашей стране на первом месте – помощь детям, а о взрослых мало кто заботится. Видимо, это такой психологический феномен: когда ты видишь глаза ребенка, хочется взять телефон и немедленно отправить смс. Если акция не идет на Первом канале, если нет государственной поддержки, то взрослым никто не помогает, это факт. Между тем, взрослым людям нужна не меньшая помощь, чем детям. Оставшись без работы, без денег, оказавшись в ситуации полного отчаяния и отдавая себе полный отчет в том, что с ними произошло, они страдают так, что невозможно себе представить. И потом, у них тоже есть дети, которые могут остаться без родителей. Если для кого-то важно испытывать именно такого рода сострадание, то достаточно представить себе чувства этих детей.

По сравнению с Западом мы остаемся в вопросах благотворительности на уровне страны третьего мира. За рубежом благотворительность стала массовой, там склоняются в сторону системного решения вопроса. А “Фонд борьбы с лейкемией” несколько месяцев не мог собрать 7 миллионов рублей на аппарат для фотофереза.  Потому что люди не готовы жертвовать средства на какую-то “железку”, не мыслят дальше – что эта “железка” способна спасти тысячи жизней.

В общем, пока благотворительность в нашей стране может существовать лишь в рамках “слезливых историй”, из людей приходится выжимать жалость. Но тем, кто обратился за поддержкой, она не нужна – их и так все жалеют, им нужна реальная помощь и позитивные эмоции. Вот шапка красная, с которой у меня все началось, – это символ жизни. Я готов ее надеть, чтобы люди увидели, заинтересовались, захотели узнать, как они тоже могут помочь. Публичный человек в России – стране, где по-прежнему много тех, кто спекулирует на темах, подобно этой, – гарант того, что деньги дойдут в реальный фонд и будет оказана конкретная, адресная помощь.

В рамках благотворительных акций ты выходишь на сцену и как актер. Насколько я знаю, на актерскую дорогу ты ступил еще раньше и сейчас, например, играешь в театре “Практика”, снимаешься время от времени в фильмах. Как так получилось?

Мне интересны разные формы творчества. Предложили попробовать – я попробовал. При этом я отдаю себе отчет, что мне еще многому предстоит учиться, больше чем другим стараться. Я нахожусь в постоянном процессе самосовершенствования: ездил на курсы в США, периодически посещаю актерские мастер-классы в Москве. В нескольких спектаклях есть музыкальные элементы – моя основная профессия и музыкальное образование мне в этом очень помогают. Я на слух запоминаю тексты, мне хорошо понятны интонации. Я стараюсь, чтобы мои навыки были полезны: к спектаклю “Кольтес”, который мы сейчас, правда, больше не играем, я написал основную музыкальную тему.

В чем еще хотел бы себя попробовать?

Даже не знаю (улыбается). Рисовать пока не тянет – может, когда седина выступит, начну. Раньше увлекался фотографией, потом забросил. Наверное, в чем мне действительно хотелось бы себя испытать, так это в режиссуре. Брать на себя наглость всерьез говорить о большом кино я не стану, но вот клипы потихоньку начинаю режиссировать. Самый свежий – на песню “Колыбельная” – как раз моя работа. В ролике снялись Саша Гудков и Арина Маракулова – мои хорошие друзья. Песня очень грустная, но видеоряд – комедийный, абсурдный, такая пародия на жизнь. В самом начале зрителю смешно, а потом, если вслушаться, может стать жутковато.

Как проходит твой обычный день сейчас?

Все зависит от времени года, настроения и занятости. Когда я веду более или менее здоровый образ жизни, что опять же зависит от времени года и настроения, я встаю, завтракаю, делаю зарядку или бегаю дома на беговой дорожке. Мне нравится, что можно делать это босиком и в трусах. Поотжимаюсь, бывает. Сажусь делать дела, отвечаю на почту – сейчас все в моих руках, я мозговой центр группы. Если это сезон театральный, то я на репетициях и в спектакле. Сейчас готовлюсь к концерту 23 июля, который наконец-то состоится в Москве. Приглашаю всех на площадь Москва-Сити в 18:00. Случается, что хочется расслабиться, выпить, и я себе в этом не отказываю. Ложусь спать поздно – я сова, мне тяжело уснуть. Но творческий процесс чаще всего бурлит именно ночью. Пишется в самый неподходящий момент: например, рано утром вставать на самолет, а тут в 3 часа ночи как попрет! Наверняка этому есть какое-то научное объяснение (смеется).

Павел Артемьев и Дарья Игитян (HELLO.RU)

Твои бывшие коллеги по группе “Корни” давно обзавелись семьей. Ты живешь один?

Да. Я не исключаю, что когда-то и мне захочется иметь семью, но пока у меня самостоятельная жизнь, которая началась очень давно, еще до моего участия в “Фабрике звезд”. Я комфортно себя чувствую наедине с собой. Нравится этот ритм жизни. Я несколько лет колесил по стране, работал в бешеном ритме. Помню, как вернулся из первого турне с “Фабрикой” – мы тогда объездили на автобусе всю страну, это был адский труд, я тогда думал: больше за порог ни ногой. Потом еще раз объездил. Мне, кстати, до сих пор приходят “записочки” из прошлого. Кто-нибудь рассказывает про какой-то очень крутой фильм времен 2003-2004 годов, а я думаю: и как я мог его пропустить? А я столько всегда пропустил! Тогда же даже нормального интернета не было, карточки покупали, чтобы выйти в сеть. Но какая в этом во всем была романтика!

Истинный романтик должен грезить о дороге, но ты, кажется, живешь здесь и сейчас.

Я очень люблю Москву. Если можно так выразиться, я патриот Москвы: обожаю Арбатские закоулки, сад Эрмитаж, влюблен в Басманный район, там такие пыльные грязненькие улочки, что-то осталось еще от старой Москвы. Я – пешеход, машину не вожу: по мне, этот процесс только расшатывает психику, которая и так у творческого человека не самая устойчивая. Я всегда маскировался кепкой, сейчас вот отстриг кудри, которые были моим отличительным знаком, рюкзак за спину – и гулять, могу целый день неузнанным проходить. Но если раньше я считал, что Москва – единственный город, где я смог бы жить, то сейчас понимаю: мог бы и в Берлин переехать, и в Лондон. На самом деле хочется просто иметь свободу. Свободу перемещения, творчества, свободу во всем.