Мой муж бывший священник

По понятным причинам, мы не называем настоящего имени и настоящих координат, дабы лишний раз не «сыпать соль» на незаживающую рану в душе человека, который лишился чести быть священником и служить у престола.

Итак, наш собеседник – Александр, теперь уже просто Александр…

Александр, расскажите свою историю. Как случилось, что Вас лишили сана?

— Чтобы была понятна суть, необходимо начать с предыстории. После окончания школы совершенно осознанно я пошёл учиться в духовную семинарию. Всецело жил тогда Православием, мечтал о священническом служении. Даже представить себе не мог, что возможно иначе.

Однажды ко мне обратился епископ, дескать, пора в строй. Давай, говорит, женись, рукополагайся, бери приход и служи. Я отвечаю: «Как – жениться? Мне только семнадцать, со своей девушкой едва знаком». – «Ничего, — торопил владыка, — в деле и познакомитесь».

Тогда меня все отговаривали – родственники, друзья, знакомые, даже семинарское начальство. А я не послушал, поддался увещеваниям архиерея. Так и стал священником, «скороспелым» священником…

Справка: священство есть таинство, в котором через святительское рукоположение на правильно избранного нисходит Святой Дух и поставляет его совершать таинства и пасти стадо Христово (Православный катехизис).

Определили нас с матушкой в один из приходов на Белоцерковщине. Жильё – «шевченковская» хата, покошенная и полуразрушенная. А ещё материальные трудности, которые вскоре спровоцировали семейные ссоры, непонимание и неудовлетворённость. Ко всему – не слаживалось с ребёночком. Годы шли, но лучше не становилось.

И вот однажды жена выдаёт: «Поедем к епископу, обсудим развод». Я за голову схватился: «Как? Почему?» Оказывается, в тех условиях она начала ревновать меня ко всем, даже к моим родителям. Дальше становилось ещё хуже. Что ж, съездили к епархиальному архиерею. А он особо и не удерживал. В таком случае, говорит, разведёшься – и в монахи. Я ему, мол, не готов. Может, обратно на приход целибатом? Владыка ни в какую. «У меня в епархии на приходе целибат? Исключено».

Кроме того, меня не покидало желание иметь семью, детей, чтобы воспитать их настоящими православными христианами. На это мне владыка сказал, что придется оставить свое священническое служение. Вот тогда, не дожидаясь церковного суда, я написал рапорт, вернул в епархию иерейский крест и подрясник.

— Это было для Вас трагедией?

— Даже не то, чтобы «было» – это есть моей личной трагедией.

С детства ведь не знал ничего другого, кроме желания быть священником, служить Богу всеми силами. С другой стороны, я не видел себя монахом, не ощущал и не воспринимал этой стези.

Вот такая дилемма встала предо мною тогда, в неполных 24 года. Конечно, я советовался с близкими людьми. Но они не понимали истинной глубины моих страданий. Дескать, не вешай нос; будешь как все – не лучше и не хуже.

Теперь уж столько лет прошло, я обзавёлся новой семьёй, воспитываю двоих чудесных детей, а всё ещё не нахожу покоя и ощущаю неисправимость ситуации, вину и стыд пред Всевышним. Ведь Он мне доверил, а я не оправдал, отступил, испугался трудностей…

Справка: запрещение в священнослужении останавливает действие благодати через священнослужителя, подвергшегося такому прещению. Действие благодати возобновляется только после снятия запрещения в законном порядке. Св. Иоанн Златоуст дает этому следующее объяснение: «Если бы случилось руке отделиться от тела, дух, (истекающий) из головного мозга, ища продолжения и не находя его там, не срывается с тела и не переходит на отнятую руку, но, если не найдет ея там, то и не сообщается ей» (Беседа на Ефес., XI, 3). Лишение же сана низводит священнослужителя в разряд мирян и делает для него совершение священнодействия невозможным навсегда.

— Но у вас теперь другая жизнь – жена, дети, иные задачи, заботы. Неужели нет больше жизни после священства? Неужели теперь – прозябание?

— Я этого не говорю. Конечно, есть. И эта жизнь, возможно, даже в каком-то смысле счастливая. Но вот в моём случае всё равно ущербная и неудовлетворённая. Я всё ещё продолжаю мерить той мерою, продолжаю сожалеть и каяться в своём малодушии.

Часто задаю себе вопрос: «А можно ли было по-другому – не разрушать, не уходить и не менять духовные приоритеты?» Наверное, можно, но не было такого человека, который бы указал этот путь. Я был ещё совсем молодым, неопытным, несамостоятельным. Можно было терпеть, можно было даже страдать, но остаться до конца верным. Этот грех, наверняка, я пронесу по жизни до смерти.

— Скажите, Александр, а не изменила ли эта драма основоположных взглядов на мироздание. Вы не разуверились, не озлобились вдруг?

— Да нет, что Вы! Сейчас я являюсь рядовым прихожанином, который, правда, хорошо знает внешние проявления и внутреннее содержание богослужения. Теперь я отец, воспитывающий двоих маленьких христиан. Очень надеюсь, что в этой новой ипостаси окажусь достойным, чтобы больше не случалось никаких компромиссов с совестью и верою. Возможно, милосердный Бог заметит, оценит и дарует мне прощение и душевное успокоение…

Скажу больше: в моей ситуации Церковь приобретает вообще колоссальное значение. Только благодаря этому во мне живут вера и надежда. Если бы не Церковь – тогда меня попросту окончательно охватили бы отчаяние и безысходность.

— Что бы теперь, с высоты прожитых лет и приобретенного опыта, Вы посоветовали молодым ребятам-семинаристам, которые спешат воплотить свою детскую мечту о священстве?

— Однозначно, не спешить. Им предстоит уж очень серьёзный шаг, после которого повернуть, развернуться или пойти на попятную будет если не невозможно, то уж, во всяком случае, очень трудно и болезненно.

Бесспорно, канонические правила относительно рукоположения имеют под собой здравый разум и четкую логику. «Зелёные» юнцы перед престолом – это рискованно по сути. Ребятам не хватает опыта и непосредственных знаний, чтобы быть стопроцентными примерами для подражания. Хотя я на этом убеждении не настаиваю. Из меня самого примера тоже не вышло. К сожалению…

Справка: согласно 15-го правила IV Вселенского Собора, 14-го и 15-го правил VI Вселенского Собора и 16-го (22-го) правила Карфагенского собора, повелевается рукополагать пресвитера в возрасте 30 лет, диакона – 25 лет, диакониссу – 40 и иподиакона – 20 лет. 

***

Мы поблагодарили Александра за «трудную» откровенность и искренно пожелали ему счастья, спасения души, пожелали найти нужный духовный стержень, который даст успокоение и вернёт уверенность в своих силах. Он этого достоин, не взирая ни на что. Как известно, праведник не тот, кто не падает, а тот, кто поднимется вопреки обстоятельствам.

Беседовал Александр Выговский

Журнал «Воскресение»

Интервью публикуется в рамках проекта «Лучший материал номера»

Словарь Правмира — Священники, священство

– Добрый вечер,
сегодня у нас тема непростая, о браке и разводе. Брак вроде как есть, а вроде как и нет.
– Да, что говорить, половина браков погибает. Самая острая тема, связанная с разводом, вызвана тем, что этим словом «развод» обозначают не совсем то, что за этим стоит. Брак – это живое существо. Мужчина и женщина, когда они становятся мужем и женой в этот момент своего бракосочетания, они рождают некий новый организм под названием семья. Этот организм живет, он, может, хромает слегка, никто не свободен от хромоты легкой, он может и заболеть всерьез. И эта болезнь может быть излечена, а может быть не излечена. Тогда этот организм умирает. И после этого, когда этот организм умрет, когда брака больше нет, вот тогда совершается развод, как похороны. А некоторым кажется, что развод это есть некое решение, которые люди принимают в тот момент, когда брак болен. Но это аналогия была бы с убийством больного. Представьте себе, больной лежит на кровати и мечется в жару, приходит врач и спрашивает, ну что, прикончить его или пускай пока еще поживет. Применительно к своему браку, к сожалению, люди рассуждают таким диким образом. Они не отдают себе отчета, если брак болен, его надо лечить, потому что он еще жив. Если он умер, тогда его лечить совершенно бестолку. Аналогичная история происходит тогда, когда брак уже ясно, что мертв, но еще продолжаются какие-то сомнения. Вот строки из письма, которое я недавно получил: «Я замужем, муж мой не живет со мной уже много лет и где-то в другом месте у него есть другая семья». Читая такое письмо возникает вопрос, в здравом ли уме эта женщина. Ясно, что мужа нет. Брак этот мертв, и надо женщину спросить, почему до сих пор не оформлен развод. Зачем вы живете в мире фантазий, почему привязаны к этому гниющему трупу? Эта иллюзия врезана в ее повседневное бытие, в ее сердце, в ее сознание, в ее волю. И если с этой женщиной знакомится какой-то человек, она не знает, что ему ответить.
– Да, потому что у нее непонятное положение.
– А значит она не знает, что ответить себе, кто она. Кризис личности. В то же время есть такие мнения острые, которые утверждают, что вообще развод недопустим.
– Вот строки из письма, которое мне отправили: «Муж мне всю жизнь изменяет, мы уже живем 20 лет, и сейчас он продолжает. Терпеть не могу, но батюшка сказал, это твой крест, неси. Хочется бросить, не знаю, хватит ли сил.
– К сожалению, здесь есть еще третий игрок, который подкидывает масло в огонь.
– То есть призыв терпеть. Он говорит семья это крест. Дальше, больше, батюшка. Тебе Господь дал крест, вот и неси. А откажешься, как бы не было бы хуже. Хотя на мой взгляд уже произошла смерть этого брака.
– Извините за аналогию, но это все равно, что лежит покойник, и начался уже процесс разложения, а батюшка говорит, раз ты уже там был, зачем его хоронить, пусть лежит. Вот это слово «крест». Вся жизнь это крест. Вся жизнь это перенесение неких трудностей, скорбей, страданий. Но представьте себе, человек сломал ногу и хочет ехать в травмпункт, а ему говорят, ты сломал ногу – это крест, терпи, никаких врачей, никаких гипсов. Если ты останешься калекой на всю жизнь, значит да, это твой крест. То же самое, дом снесли, нужна новая квартира. А тебе говорят, нет, зачем, Бог дал тебе такой крест, вот и живи на улице.
– Батюшка, но люди здесь ссылаются как бы на Писание. Говорят о том, что нельзя рушить брак, Господь это сказал.
– Нельзя, я согласен. Но некоторые поступают через нельзя. Убивать тоже нельзя, однако у нас убийцы сидят в тюрьмах, и взятки брать нельзя, и воровать нельзя, даже без билета ездить на трамвае тоже нельзя. Да, нельзя рушить брак. Но тут есть более конкретные ссылки в Священном Писании, которые нуждаются в конкретном объяснении. Спаситель говорит, что кто разводится со своей женой, тот прелюбодействует, кроме вины прелюбодеяния, и, кто женится на разведенной, тоже прелюбодействует. Пытаются трактовать эти слова в таком поверхностном смысле, что развод недопустим. Но при этом упускают эту фразу «кроме вины прелюбодеяния», и упускают достаточно неразумно и невежественно ту трактовку этих слов Писания, которую дает нам Церковь в документе, который называется «Основы социальной концепции РПЦ», где сказано: Церковь не поощряет развод, но признает его возможность. Слова Спасителя «кто разводится со своей женой, тот прелюбодействует» обращены к фарисеям. Они характеризуют тут образ сексуальной жизни, который был характерен для состоятельных слоев общества того времени. Ходить в публичный дом и пользоваться услугами проституток было неблагочестиво среди фарисеев, хотя таки вещи там существовали. Но, вместо этого они женщин меняли себе под видом брака. Тогда женщины легкого поведения вступали в брак и разводились. Муж выдавал своей супруге соответствующую бумагу, что я больше в женах ее не числю. Наверное, расплачивался нужным количеством серебряных монет и привет. Так вот такой «брак» Спаситель разумеется осуждает, и осуждает, естественно всю такую практику, связанную с браками и разводами. Ничего общего с современной семьей, с современным состоянием брака эта картина не имеет.
Брак болеет, врач один – Бог, священники – помощники врача, которые могут дать лекарство браку. Здесь и священник, и психолог работают параллельно, осуществляя семейную консультацию. И мне приходилось делать это ни раз, приглашать двоих, мужа и жену для разговора.
– Я всегда говорю, если можно спасти брак, и есть желание двоих, то нужно обязательно это делать, потому что легче всего разрушить. И если вы дошли до такой точки, когда можете сказать, я сделал все, что можно было сделать, а другой ничего менять не хочет, его все устраивает, тогда тот, который мечется, пытается что-то решить, становится перед выбором, что делать дальше. Хорошо, когда супруги идут друг другу навстречу, вместе осознают проблему и вместе лечат.
– По моему наблюдению, это условие, необходимое для излечения. Чаще всего это бывает жена, которая страдает от болезни брака. Ищите консультанта, найдите такого человека, который был бы авторитетен, приемлем для вашего мужа. Если он с вами пойдет на консультацию, это уже хорошо. Если он не пойдет, это будет симптомом брака умирающего.
– Но тут бывает так, что когда один человек начинает в себе что-то менять, то меняется и система. Семья ведь и рассматривается как система. Один начинает менять свое поведение, может измениться и поведение другого. Но не всегда это так. Все-таки обоюдное желание и стремление очень много значат. А какие признаки живого брака? Это умение быть открытым, искренним, уметь обсуждать вместе, решать вместе. Иногда люди молчат, он в одной комнате, она в другой, и так годами, между ними нет супружеских отношений – ни сексуальных, ни эмоциональных, ни духовных…

Иеромонах Макарий Маркиш и психолог Синодального Миссионерского отдела
Маркелова Виктория Борисовна – Руководители проектов “Добрый Вечер” и “Советы психолога” в соцсети “Елицы”