Моего ребенка украл бывший муж

«Комсомолка» в публикации «Богатые мамы заказывают похищение своих детей» уже рассказывала о появлении в России организации, которая предоставляет женщинам услугу – силой отобрать своего ребенка у бывшего мужа. История увезенного в Израиль при помощи таких «волонтеров» из организации STOPкиднеппинг 4-летнего Родиона Голубкова вызвала целую бурю откликов, как со стороны защитников, так и противников «похитителей». Наша газета решила предоставить слово тем и другим.

МЕСТЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

Любовь Ермолова, мать двоих детей, Подмосковье, 35 лет:

– Я, мой муж Дмитрий Аносов и его прежняя жена Олеся работали вместе. Однажды она выгнала Диму на улицу, забрав троих совместных детей. А еще через год мы с Димой расписались. Олеся поздравила меня так: «Целью моей жизни станет месть». Мой муж часами стоял под окнами, пытаясь хоть как-то увидеть своих детей- в дом его не пускали. А однажды дверь оказалась открыта, внутри была только нянечка. Средний сын Никита обрадовался папе и уехал с ним. Тогда за Никитой члены STOPкиднеппинга развернули настоящую охоту. В итоге Олеся с «крепкими обученными парнями» выследили нас и украли Никиту на наших глазах. Ребенок так испугался, что обмочился. Я никогда не забуду этот момент: кто-то в черном подбегает к нам и к продуктовой тележке в магазине, в которой сидел ребенок, силой его выдергивает, Никита начинает кричать… и первая моя мысль: «Что я скажу маме Никиты?» То, что Олеся была там же, мы не сразу узнали.

Моего супруга неизвестные мужчины повалили на землю и разбили ему ногами голову. Он потерял сознание. А потом на его работу посыпались письма с шантажом: заплатите долги Дмитрия по алиментам или увольняйте его. Это такая тактика STOPкиднеппинга- массовая атака письменными жалобами на человека его работодателям. Теперь у Димы и у меня больше нет работы, он- банкрот, за нашей семьей продолжают следить члены этой «секты»: выслеживают, пугают уже моих детей, требуют деньги. Прошлой осенью сотрудники полиции по несуществующему решению суда посадили мужа в спецприемник, полгода назад судебные приставы инсценировали ДТП в отношении Дмитрия (а их представителем в суде оказался юрист STOPкиднеппинга Максимилиан Буров). Эти «волонтеры» открыто нам говорят, что не отстанут, пока Дима не перепишет на бывшую половину квартиры и не откажется от совместных с ней детей, которых не видел почти 3 года.

КАК Я УМЫВАЛСЯ КРОВЬЮ

Данила Селютин, юрист, житель Московской области, 32 года:

– В 2005 году я познакомился в интернете с секретаршей по имени Надежда. В 19 лет меня не смущало, что новая знакомая старше на 6 лет. Родились две дочки. Я был счастлив. Но в 2016 году жену словно подменили: она сошлась в Москве с женатым тренером по теннису. Я увозил ее с нашими дочками в Турцию, Таиланд, Испанию, чтобы сохранить семью. Но однажды на глазах у детей она ударила меня ножом в шею. Спасло меня то, что я подставил пальцы. Дети смотрели, как я умываюсь кровью. Вернувшись в Москву, Надя стала уходить из дома, бросала детей по ночам. Прошлой зимой она сама отдала моей матери дочек. И ушла. Но вскоре позвонили из психиатрической клиники и заявили, что супруга лежит под капельницей. А еще через какое-то время она сообщила, что сделала аборт и прислала мне чек на 28 тысяч рублей.

Я отказал – мы с ней уже давно не были близки. После этого в моей жизни объявились юристы STOPкиднеппинга Буров и Сиднев. Они заявили, что представляют интересы супруги. За мной следят: недавно уехал в Оптину Пустынь. И через два дня получил от Нади фотографии моей машины на парковке у монастыря. Сейчас через суд Надежда требует передать ей детей, переписать на каждую из дочерей по квартире и оплачивать ежегодные поездки за границу. Идут нападки в соцсетях – не только меня, но и моей матери и отца, а они простые пенсионеры…

МУЗЕЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ

Владлен Абдуллин, безработный, Московская область, 37 лет:

– С 18- летней украинкой Мариной Воронцовой я познакомился 10 лет назад. Тогда я крепко стоял на ногах, работал специалистом по визуальным эффектам на «Мосфильме», мои работы многие знают по картине «Ночной Дозор». А в 2013 году создал свое видеоагентство – с Мариной снимали свадьбы по всему миру. Жена мечтала стать дизайнером, шила платья. В 2014 году у нас родился Глеб. А потом я поймал Марину на измене с каким-то диджеем. Стал дома оставлять включенным диктофон. Послушал и ужаснулся: Марина общается с мужчиной по телефону, на просьбы сына в это время не обращает внимания или материт. А когда мальчик начинал рыдать, Марина колола его иголкой. Лишение меня ребенка было четко срежиссировано. Сначала из дома у меня похитили компьютер с фотографиями клиентов, и я лишился заказов. Потом на «переговорах» с Мариной группа неизвестных меня избила. Сломали мне руку, чтобы я не мог снимать. Все делалось, чтобы я не мог платить алименты и можно было лишить меня родительских прав. Как похищали ребенка: члены STOP киднеппинга окружили дачу, обещали разбить окна, взять дом штурмом. Я испугался за сына. Пришлось открыть сотруднику полиции. Забирая Глеба, Марина пообещала, что даст мне встречаться с ним. Но обманула: я не видел сына с марта. А руководитель STOPкиднеппинга Екатерина Шумякина (бывший сотрудник столичной милиции, а ныне помощник депутата и глава детективного агентства- ред.) заявила, что я больше никогда не увижу сына. Да кто она такая, чтобы принимать такие решения?! Сейчас моя бывшая жена готовит фотовыставку на тему похищения детей. На снимках избитые мужьями матери, которых защитил STOPкиднеппинга. Это прямо насмешка какая-то! Это ведь я сына не видел полгода!

«В КОМАНДИРОВКУ НА ЛУНУ»

Артем Яцевич, строитель, Подмосковье, 34 года:

– После развода наш 7-летний сын Ярослав остался жить с мамой. Я приезжал в Санкт-Петербург по выходным. Но сына по разным причинам мне не давали. Однажды услышал от него страшные слова: «Папа, а мне сказали, что ты больше не приедешь…» На меня несколько раз нападали, сломали нос и проломили голову.

После очередного нападения мы с сыном перебрались в Одинцовский район Подмосковья. Но в мае 2018 года адвокат Буров из «STOP киднеппинга» приехал с моей бывшей супругой к детсаду, куда ходил Ярослав. Буров соврал директору садика (см. видео на сайте «KП»), представившись отцом годовалой девочки и 7-летнего сына (уровень адвокатуры: младшему в сад еще рано, а старшему уже поздно. – Ред.). Но забрать незаметно Ярослава не смог: полицейские и приставы ему объяснили: ребенкок не хочет к маме, с ним должен работать психолог. Но Буров бросился к детскому домику, где прятался Ярослав. Сын пытался спрятаться, но Буров схватил его за ноги и силой вытащил из домика и потащил куда-то. Приставы и полиция еле остановили издевательство над моим сыном. Мать забрала его позже во время встречи с приставами, пыталась лишить меня родительских прав. Я не видел сына уже больше месяца. А Буров требует от меня алименты и видеообращение к сыну, в котором я должен сказать ребенку, что уехал в командировку на Луну, а ему надо жить с мамой. В моем поселке на 200 домов, кроме меня, проблемы со STOP киднеппингом есть еще у двух отцов.

ПОСТСКРИПТУМ

В прошлой статье про STOP киднеппинг мы рассказывали о борьбе архитектора Роберта Голубкова за своего сына Родиона, которого мать обманом увезла в Израиль. С момента той публикации суд Израиля вынес постановление вернуть сына отцу в семидневный срок, а ей самой покинуть страну. Доводы Натальи, что отец не давал ребенку нормально питаться, признаны недостоверными. В понедельник такое же решение устояло после апелляции в Мособлсуде, и вступило в силу. И вот вам новые истории, новые трагедии. По заявлениям самого STOPкиднеппинга, богатые отцы не отдают детей Надежде Поповой и Ларисе Копьевой. Но почему членов STOPкиднеппинг интересуют дети состоятельных родителей? Не потому ли, что с помощью конфликта в семье можно сломать не только психику, но и бизнес? А для чего истории этих семей раскручиваются на телевидении? Правозащитники, что открыто поддерживают STOPкиднеппинг, заявляют, что весь этот шум создается для того, чтобы ужесточить законодательство: лишать за малейшее нарушение решения суда разведенных родителей свободы, а их детей отправлять в приют. Так, как это делают в ряде стран Европы, где подобные «волонтеры» нашли свою нишу в местной ювенальной юстиции. Действительно, а зачем все эти следователи, полицейские, приставы, психологи, если есть вот такие «волонтеры» с личным опытом разбитых семей?

КОММЕНТАРИЙ СЛЕДОВАТЕЛЯ

Старший помощник председателя СК РФ Игорь Комиссаров:

– В связи с деятельностью организации STOPкиднеппинг в Московской области расследуются два уголовных дела. Первое: о самовольном вывозе матерью своего ребенка в Израиль. И второе: с насильственным вывозом двух малолетних детей с дачи в Истринском районе. К сожалению, по моему многолетнему опыту зачастую выясняется, что дети для бывших супругов оказываются всего лишь пушечным мясом для сведения личных счетов.

СОВЕТЫ ПСИХОЛОГА

Директор Академии прикладной психологии и психотерапии Александр Сухотин:

– Александр Александрович, вот в таких запущенных семейных конфликтах с детьми должны привлекаться психологи?

– Пристав решает: позвать на исполнительные действия по передаче и отобранию ребенка от одного родителя к другому или нет. В Москве и Московской области в таких случаях психолог привлекается всегда. В регионах редко.

– Роль психолога в семейном конфликте?

– Оказать содействие приставу в правильном исполнении судебного решения, при этом минимизировать риски причинения психической травмы ребенку. Ребенок ввиду своей незрелости вынужден занимать позицию родителя, с которым живет.

– Как чаще всего все выглядит?

– Должник заявляет, что ребенок не хочет общаться с взыскателем, ребенок начинает кричать «не хочу», «уходи», «ты плохой (плохая)». В инструкции пристава четко написано, что исполнительные действия не могут идти вопреки интересам ребенка. И если привлеченный специалист-психолог установит, что отказ ребенка от общения с взыскателем является самостоятельным мнением ребенка, то пристав может обратиться в суд с заявлением о прекращении исполнительного производства в связи с утратой возможности его исполнения.

– Такие ситуации возможны на практике?

– На практике чаще всего отказ ребенка не является его самостоятельным мнением.

– Как чаще всего ведут себя детки?

– При остром конфликте дошколята вдруг начинают говорить взрослыми словами о тех вещах, о которых в их возрасте даже не принято задумываться. «Знали бы, что так будет, отказались бы записывать папу в свидетельство о рождении». «Мы из-за нее не доедаем. Потому что папа алименты платит ей за меня и сестру». На вопрос, – а как он об этом узнал или почему так решил, ответ простой: мама сказала (или папа, или бабушка).

– Что же делать в таком случае?

– Вытекает очевидная для экспертов и практиков необходимость создания института системного психологического сопровождения разводящихся семей. Которые бы присутствовали при всех подобных конфликтах и их урегулировали.

– Что мешает психологам выполнять свою работу более качественно?

– Как ни странно, сегодня психолог, который должен дать оценку состояния ребенка, не имеет права знакомиться с материалами экспертиз, материалами исполнительного производства. Чаще всего привлекается приставом непосредственно в день совершения исполнительных действий и работает в детских садах, школах, на лестничных клетках. В таких условиях в короткие сроки оценить психологическое состояние ребенка и дать рекомендации не просто.

– Что надо менять в работе приставов?

– Академия прикладной психологии недавно провела всероссийскую конференцию с участием судей, приставов, адвокатов, психологов и юристов. Мы пришли к выводу о том, что для приставов нужно разработать методические рекомендации, которые они будет применять при исполнении решений суда.

– Есть организация STOP киднеппинг, которая, возможно, уже использует какие-то методички…

– С проектом STOP киднеппинг мы столкнулись в апреле на заседании Общественной палаты России. Недоумение вызвали высказывания некоторых экспертов о том, как надо исполнять судебные решения. Им бешено аплодировали взыскатели-матери, которых пригласили на «круглый стол», чтобы показать значимость проблемы. Через ту же инициативную группу STOP киднеппинга и в их присутствии член Общественной палаты РФ Юлия Зимова озвучила 17 августа 2018 года, что ими проводится разработка поправок с предложениями по введению уголовно-правовой ответственности для должника, который не исполняет судебного решения.

– Ваше мнение?

– Идея убрать спецсубъект из ст. 315 УК РФ (Неисполнение приговора суда») и ввести наказание в виде лишения свободы от четырех лет, после чего всех начинать сажать за неисполнение судебного решения, достаточно креативна и вместе с тем абсурдна, так как можно сразу прекратить существование исполнительной власти – ФССП России. Зачем тогда нужны приставы? По их логике, получится так: вынесли решение судьи, вступило в законную силу, в срок не исполнил должник – и сразу следователь возбуждает дело по УК РФ, после чего заключает виновного в тюрьму.

– Кто же будет детям алименты платить? Действительно, что может быть креативнее, чем посадить за решетку одного из родителей!

– Я задавал вопрос на той встрече: а нет ли желания подумать о детях, о том, как им было бы лучше и что для этого надо сделать? Но, к сожалению, в центре внимания проекта STOP киднеппинг и Общественной палаты только защита прав матери (по мнению эксперта Общественной палаты, именно их права чаще нарушаются), причем, как правило, в ущерб правам отцов.

– К чему ведет вмешательство STOP киднеппинга в отношения бывших супругов?

– На практике после передачи ребенка матери при содействии проекта STOP киднеппинга, отец практически теряет связь с ним. Довольно странная ситуация, когда второй родитель может увидеть после исполнения судебного решения в агрессивной форме, с причинением психической травмы ребенку, своего малыша только на фотографии в социальной сети проекта STOPкиднеппинг с комментариями о том, как тому хорошо с матерью. А фото детей с ФИО, сканы документов детей – все становится достоянием общественности. Каково этим детям будет в школе, где у каждого ребенка смартфон? Захотят ли они жить в такой известности, ведь в итоге многое в жизни взрослого человека зависит от особенностей протекания его детства.

– Какие меры нужно принять?

– Важно любыми путями обеспечить сохранение у ребенка привязанности к обоим родителям. Судебные приставы должны привлекать психологов еще на подготовительном этапе к совершению исполнительных действий задолго до исполнительного производства. Органы опеки могут чаще советоваться с психологами: возможно, нужно чаще откладывать исполнительные производства. И в случае долгого периода разлуки родителя с ребенком работать над восстановлением детско-родительских отношений. И, конечно, на стадии судебного процесса важно назначать разводящимся семьям комплексные судебные психолого-психиатрические экспертизы, чтобы еще в судебном процессе установить все важные психологические категории. Чтобы решение было вынесено с их учетом, и в интересах ребенка.

– Что не допустимо при передаче детей?

– Например, в нашей практике есть случай, когда мать наняла нескольких мужчин с целью отобрать сына. Они же избили отца на глазах у ребенка. При этом аргументация проста: «Она мать, у нее судебное решение есть». В другом случае мать, после того как не видела два года своего ребенка, привела Бурова в детский садик. Несмотря на то, что судебный пристав и наш психолог предупредили, чтобы они не трогали гуляющего мальчика, они бросились на него, схватили его за руки и ноги. Мальчик был шокирован поступком незнакомых ему людей. Считаю, что подобные действия совершенно недопустимы. У нас есть судебные приставы. И никакие общественные проекты или волонтерские объединения, никакие добровольцы не вправе брать на себя функцию исполнительной власти с игнорированием реальной угрозы причинения вреда психическому здоровью детей.

– На что следует обратить внимание законодателям?

– Беспокоит укрывание ребенка от контактов с другим родителем: смена места жительства, перевод на домашнее обучение, сутяжнические жалобы в суд, органы исполнительной власти и в СМИ с попыткой очернить образ второго родителя. Подобное поведение еще больше усугубляет риск нарушений психического развития ребенка.

– Дайте совет родителям.

– Надо уметь отпускать… Нельзя делать ребенка объектом манипуляций, вовлекать его в конфликт, настраивать против бывшего супруга, иначе семейный спор и препятствия исполнению судебного решения становятся своеобразной формой продолжения отношений между уже бывшими супругами. Необходимо переступить через свой эгоизм и наконец стать родителями для своих детей и сородителями в общении друг с другом.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Брачные игры: почему мужья и жены обвиняют друг друга в похищениях собственных детей

– Мы живем, как в дешевом российском сериале про ментов и бандитов, – передо мной в редакции «КП» сидят 6 мам. Все, как на подбор, будто из модельных агентств. Только глаза на мокром месте. Все они испытали в своей жизни такое, что ни одной из нас не приведи господь – расставание с ребенком. Детей у этих женщин похитили собственные мужья. (подробности)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Жириновский призвал вернуть славянам многоженство

По его мнению, оно действенней материнского капитала (подробнее)