Мария георгиевна жукова биография личная жизнь

2 декабря 2006 года отмечалось 110-летие со дня рождения великого полководца современности, Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова.

Для всей мировой общественности он навсегда войдет в историю как человек, победивший Гитлера. История ставит его имя в один ряд с великими полководцами России – Александром Невским, Дмитрием Донским, Александром Суворовым, Федором Ушаковым, Михаилом Кутузовым. Незабываема для многих весна 45-го, Парад Победы, кадры хроники: всенародный любимец на белом коне принимает исторический парад победителей. Могуч, статен, красив: таким он вошел в историю. Но был и другой Жуков. Человек с зорким умом, добрым сердцем и несгибаемой волей, Человек, умеющий жертвовать собой и побеждать. Человек, имеющий веру, унаследованную от предков. К 60-летию Великой Победы в издательстве московского Сретенского монастыря вышла книга «Маршал Жуков – мой отец», автор которой Мария ЖУКОВА, младшая дочь мар-шала. Мария Георгиевна – редактор этого издательства, член Союза писателей России, член президиума Комитета памяти маршала Жукова, наследница авторского права отца.

Мария Георгиевна третий год подряд принимает активное участие в кинофестивале «СЕМЬЯ РОССИИ» как член жюри, почетный гость, автор первого выпуска журнала «Семья России»… На церемонии закрытия III Всероссийского кинофестиваля «СЕМЬЯ РОССИИ» в Костроме, в концертном зале «Губернский» Марии Георгиевне Жуковой был вручен «Орден Святой равноапостольной княгини Ольги» за вклад в духовно-нравственное развитие нации.

«Однажды, когда мне было лет пятнадцать, отец неожиданно сказал: «Ты напишешь обо мне книгу». И, несмотря на мои возражения, также мягко и настойчиво добавил: «И назовешь ее «Маршал Жуков – мой отец«», – рассказывает Мария Георгиевна. В течение многих лет Мария вспоминала слова отца, но приступила к написанию книги только тогда, когда осознанно вошла в Церковь, когда стала переосмысливать свою жизнь и иными глазами смотреть и на подвиг маршала, и на судьбу любимого родителя. Выполняя завещание отца, дочь заново страничку за страничкой открывает миру нового Жукова. Я осознала, что главная задача моей жизни – работа над папиными архивами и книгой, которую он поручил мне написать. Незадолго до смерти, видимо, понимая, что конъюнктурные писаки переврут всю его жизнь, папа завел со мной разговор о том, чтобы я, когда вырасту, написала правдивую книгу.

– Мария Георгиевна, когда же отмечается день рождения вашего отца, 1-го или 2-го декабря?

– Отец всегда отмечал 2-го. Он родился 19 ноября 1896 года по старому стилю, что соответствует 2 декабря по новому. Но примерно в 1985 году по решению каких-то инстанций (кажется ЦК) решили официально отмечать 1-го, объяснив это какими-то астрономическими вычислениями. Но есть православный календарь, он незыблем. Я не раз пыталась объяснить, что только он верен. Отец родился 2-го, по православным канонам нарекается имя младенцу на 8 день. 9 декабря празднуется святой Георгий Победоносец, римский полководец, в честь которого отец назван. Все очень просто.

– Мария Георгиевна, каким вы запомнили отца?

– Двумя словами не скажешь. Говорят, о человеке можно судить по осени его жизни. Мне, наверное, из трех его дочерей, выпало самое большое счастье. Я родилась поздно – отцу было 60 лет. Я наблюдала его последние годы, видела мудрого, бесконечно благородного, доброго, великодушного человека. Конечно, в те годы он был для меня просто папой, не больше и не меньше. Такой же папа, как у других детей, любящий, нежный, сильный. Вспоминаю, как в раннем детстве он держал меня на руках, подбрасывая вверх, как в более позднем возрасте мы вместе пели песни. В юности он был для меня как старший друг, я дорожила его советами. Пока я была маленькой, я плохо понимала, что мой отец – выдающийся человек. Это открытие произошло на просмотре фильма «Если дорог тебе твой дом», снятого на нашей даче К. Симоновым. Увидев отца на экране, я закричала: «Это же папа! Мама, смотри, это же папа!» В зале раздался понимающий смех: Мне чаще всего вспоминается его теплая улыбка… А когда меня просят рассказать об отце, я всегда затрудняюсь, с чего начать. Все мне в нем кажется важным и достойным подражания. Его жизненный пример важен не только для меня, как мне кажется. Особенно сегодня, когда Россия переживает трудное время. В юбилейные дни журналисты задавали мне вопросы, как дочери: что он любил поесть, какие у него были привычки дома. Разве это вопросы для того, чтобы нарисовать портрет личности такого масштаба? Мне не давали и не дают сказать то, что я считаю важным и нужным, уводя разговор в сторону, не выпуская на экран, искажая мои слова. Вот почему я написала книгу, где сказала то, что считала нужным.

– В книге «Маршал Жуков – мой отец» Вы открываете нам Жукова, как глубоко православного человека. Сегодня ведутся споры о верующей душе вашего отца:

– Однажды меня пригласили выступить с воспоминаниями об отце перед военными. После моего рассказа ко мне подошел один офицер и сказал: «Мне кажется, что вашего отца можно рассматривать только с православных позиций, иначе ничего в нем не поймешь». Я ответила, что давно так думаю. Написанная мною книга показывает отца с неизвестной стороны, говорит о том, что в безбожные времена он оставался православным христианином по делам, по сердцу своему. Кому-то это не нравится, но я не навязываю своего взгляда никому, это мой личный, дочерний взгляд. Таким я знаю отца. Отец был по рождению своему и воспитанию, по самому своему мировосприятию православным человеком, как православны были его солдаты, вместе с ним перед боем говорившие: «Ну, с Богом!» Этими же самыми словами благословляла его в детстве мать, когда провожала из деревни в Москву… Он не был «родом из Октября».

– Есть историки, которые считают, что Жуков был иногда слишком жесток:

– Эту войну невозможно было выиграть иным путем. Она была обречена быть кровавой, потому что установкой Гитлера было тотальное истребление всего, что стояло на его пути. Это было победоносное шествие массового убийцы, который быстро покорил всю Европу. На месте Москвы и Ленинграда хотел сделать море. Превратить русских в рабов. Почему не говорят сегодня об этом? Почему не говорят о жестокости Гитлера, о зверствах фашистов? Какие меры можно было противопоставить тому, чьей целью было массовое истребление мирного населения: женщин, стариков, детей? Какие «мягкие» меры можно было применять против того, на чьей стороне был колоссальный военный потенциал покоренных стран? Ход войны показал, что остановить Гитлера, не будучи готовым нести тяжелые людские потери, было нельзя. Альберт Акселл, англичанин американского происхождения, написавший недавно неплохую книгу «Маршал Жуков. Человек, который победил Гитлера», вышедшую в Англии и США, вот что говорит на эту тему: «Существует весьма распространенное заблуждение, что если бы было принято решение отступить, сдать Москву, сдать Ленинград, Сталинград, то не было бы столь огромных человеческих потерь. Это – ошибка. Потерь было бы в итоге вдвое больше. И, к счастью, Жуков понимал это. Есть только один принцип в войне, гарантирующий победу: не отступать и не сдаваться врагу». В своей статье «Величие нашей победы и бессилие фальсификаторов истории», к которой неплохо было бы обратиться сегодня некоторым, отец называл таких историков, которые стараются исказить факты, в частности американца Г.Солсбери, невежественными и наглыми. В ней есть такие слова отца: «Я глубоко уважаю труд историков, имея в виду серьезных и честных представителей этой древнейшей науки. Но, по-моему, нет оснований уважать тех не в меру бойких, малокомпетентных журналистов, которые считают, что правду можно легко разменять на дешевые сенсации и что поверхностное знание фактов дает им право на обобщения и поучения. Но, собственно, о чем говорить? Видимо, надо было в минувшей войне поручить командование господину Солсбери, и он-то уж показал бы, как надо разбивать армии Гитлера «небольшими силами» и, по его выражению, «утонченной тактикой». К счастью, в годы войны корреспондент одной из американских газет, Г.Солсбери, войсками не командовал…» И еще. Если бы Жуков был так уж жесток, как его рисуют сегодня, его бы не любили так солдаты. И его полководческий талант, его операции не изучались бы в военных академиях многих стран мира, в том числе в США, на Кубе, в Сирии. Адмирал В.Михайлин, который был капитаном крейсера «Куйбышев» (на нем отец, будучи министром обороны, следовал в 1957 году в Югославию) рассказывал, что когда они проходили через Босфор, то не только турки семафорили на борт крейсера, приветствуя «великого Маршала», но и американские эсминцы, крейсера и авианосцы приветствовали его салютом наций. Говоря о той клевете, которая возводится и на отца, и на историю войны в целом, необходимо сказать, что та дегероизация, которая происходит сегодня, имеет цель подорвать наше национальное самосознание, а значит и обороноспособность нашей Родины.

– А вы помните его ближайших соратников, может быть, генералов, маршалов. С кем-то из них Вам приходилось общаться, разговаривать об отце после его смерти?

– Конечно. К сожалению почти всех уже нет в живых. Это было удивительное поколение. Поколение победителей! Богатырей! Их слова я храню и в своем архиве, и в своем сердце. Если бы их цитировали сегодня, то не ходили бы те злобные «байки» о Жукове, которые я слышу на каждом шагу, и чем дальше, тем больше.

Помню генерала Белобородова, легендарных летчиков Покрышкина и Кожедуба, маршала Баграмяна, верного друга отца генерала Антипенко, его зама по тылу на 1 Белорусском фронте и многих других. Все они относились к отцу с глубочайшим уважением. Хорошо об отце говорил маршал Василевский, которого с отцом связывала многолетняя дружба: «Это был человек железной воли, большого личного мужества, выдержки и самообладания. Даже в невероятно трудные, критические моменты мне не приходилось видеть его растерянным или подавленным. Наоборот, в таких ситуациях, в такой обстановке он был весьма энергичен, собран и целеустремлен… «Много хорошего рассказывал мне начальник личной охраны отца, недавно умерший полковник Сергей Петрович Марков. Он подчеркивал всегда, что никогда не видел в отце грубости или хамства, а тем более жестокости к людям. Любил его всем сердцем и сохранил человеческую верность ему до конца дней. Перед смертью он, служивший с отцом с 1943 по 1958 год, со слезами на глазах повторял: «Кто я такой? Простой деревенский парень из Новгородской области, а довелось служить с самим Жуковым!?»

– Мария Георгиевна, как сложилась Ваша жизнь после смерти отца?

– Я потеряла родителей почти одновременно. Мама умерла раньше отца на полгода, хотя была моложе на 30 лет. Я осталась с бабушкой, маминой мамой. Она постаралась сделать все, чтобы выполнить наказы родителей, и в первую очередь, чтобы я получила образование. Закончила Московский Государственный институт Международных отношений, вышла замуж, в 1979 году родила сына Георгия, названного в честь отца. Занималась архивом отца, общественной работой, связанной с его памятью, публикациями. По специальности не работала, чувствуя, что это не мое. По-настоящему нашла себя, только придя в Сретенский монастырь и начав работать там, в издательском отделе. Стала писать книги.

– А как пришли к вере?

– О вере в нашем доме в прямом смысле, в силу понятных причин не говорилось. Зато вся жизнь семьи строилась на православных началах. Всей своей жизнью, всем, что мне дали мои родители, они подвели меня к православию. Я наблюдала и впитывала с ранних пор тот дух, который царил в нашем доме: любовь, гостеприимство, жертвенность и бережное отношение друг к другу. Видела, как родители относятся к людям. Примером было их бескорыстие, стремление жить для людей. «Я скоро умру, но с того света я буду наблюдать за тобой и в трудную минуту приду», – сказал отец, чувствуя приближение неотвратимого конца, мне, шестнадцатилетней тогда девочке, оставшейся без матери. Много лет пришлось мне осмысливать эти слова. Они всегда были в моем сознании. Мне казалось это самым важным, что оставил он после себя. Только много позже я осознала, что этими (странными, как мне тогда казалось) словами посеял отец во мне веру в вечную жизнь души. Это для меня самое дорогое наследство, оставленное отцом, духовное. Только оно одно может сделать человека счастливым. Только православие отвечает человеку на вопросы: зачем, для чего жить на свете и как жить. Без этого человек блуждает в потемках: Я сознательно крестилась в возрасте 33 лет (так же уже после смерти отца крестились и мои старшие сестры Эра и Элла, в крещении Варвара и Анна). Шла к этому неотступно много лет и считаю, что это произошло по молитвам отца.

– Какие качества отца Вы открыли для себя, став православным человеком?

– Не то, чтобы открыла. Скорее осознала, открыла, осмыслила. Это, конечно, огромный труд его души. Вся его жизнь – большой внутренний труд, чтобы приумножить таланты, которые заложил Господь в его душу. Отец сформировался как личность еще в царской России. Закончил с отличием церковно-приходскую школу. В детстве ходил на службы в храм Христа Спасителя и в Успенский собор Кремля. Он служил в царской армии, имел два Георгиевских креста за храбрость и ранение. Он как разведчик добывал «языков». Тогда произошло его первое знакомство с немцами. Мне особенно дорого его самозабвенное служение народу, стране. Оно продолжалось всю жизнь. «Я всегда чувствовал, что нужен людям, что постоянно им должен», – говорил он. И называл это смыслом человеческой жизни. Если бы сегодня таких людей было много (а раньше их было много в России), то мы не пришли бы к сегодняшнему развалу. До конца жизни отец оказывал помощь нуждавшимся, причем не любил об этом говорить. Рассказывают, в дни битвы под Москвой отец, командовавший тогда Западным фронтом, ехал к себе в штаб в Перхушково и увидел двух девочек, которые были настолько голодны, что выбирали зерна из лошадиного корма. Отец велел остановить машину, разобрался, чьи это дети (оказалось, что их семья действительно бедствовала), и принял меры, а в первую очередь распорядился накормить… Казалось бы, какой груз лежал тогда на его плечах, какая ответственность, а тут чьи-то девочки!.. Я помню, как он заботился о людях, непременно спрашивая, накормили ли водителя, распоряжался отдать свои новые полуботинки сыну ухаживавшей за ним медсестры, помогал получить квартиру или провести телефон. Но я никогда не слышала от него рассказов о его благодеяниях. Кроме того, хочется подчеркнуть его скромность. В нем никогда не было высокомерия, чванства, которые бывают у людей, достигших в жизни каких-то высот. Отец был увенчан большой славой, отмечен многими высшими отечественными и зарубежными орденами, а был скромного о себе мнения. Он всегда считал себя солдатом в первую очередь. А любовь людей, особенно солдат к себе ценил, она питала и согревала его, давала силы. Это они назвали его спасителем России. Они любили и любят его потому, что он сам любил людей. Именно любовь, вот что важнее всего на белом свете, потому что Бог – это любовь. Еще я отдельно отмечу терпение. Недаром в народе жива пословица: «Терпение и труд все перетрут!» Более подробно обо всем этом можно прочитать в моей книге.

– Скажите два слова о ней. Вы получаете отклики?

– Много, очень много. И из России, и из стран СНГ. Недавно моей книгой заинтересовались даже православные китайцы. Кстати, она переиздается за два года уже в третий раз. Главное, что люди благодарят за правдивый образ Жукова, который их вдохновляет. Еще великий наш Пушкин учил относиться к истории: «Нет истины, где нет любви». Неплохо бы именно такой взгляд усвоить некоторым историкам. Я уже не говорю о том, насколько это важно для подрастающего поколения. В школьных учебниках, выпущенных на деньги фонда Сороса, говорят, что не мы победили в войне, а американцы.

– Что, на Ваш взгляд, помогло вашему отцу сохранить перечисленные Вами качества до конца своих дней, несмотря на трудности, подлость и предательство?

– Коротко это называют силой духа.

– Есть сведения, что судьба победителя была предсказана Жукову старцем?

– Вот что пишет об отце архимандрит Кирилл (Павлов): «Душа его христианская: Печать избранничества Божия на нем чувствуется во всей его жизни: и Промысл Божий избрал его быть спасителем России в тяжелую годину испытаний». В 1993 году было опубликовано мое «Письмо отцу», в котором были такие строки: «Семилетней девочкой повез ты меня в Троице-Сергиеву Лавру. Из памяти стерлись подробности той поездки, но помню, что был большой церковный праздник. Так впервые я побывала у преподобного Сергия. Потом я узнала, как Димитрий Донской сражался на Куликовом поле, а Сергий благословил его, сказав «ты победишь». Я иногда задумываюсь, кто же был тем Сергием, шепнувшим в страшные дни 1941-го: «Ты победишь». Откуда ты черпал уверенность в победе? Когда многие пали духом, ты, не колеблясь, сказал: «Москву мы не сдадим. Костьми ляжем, но не сдадим». На тот риторический вопрос «кто же был тем Сергием?» я, к великому удивлению, получила ответ. Им, как стало недавно известно, был последний Оптинский старец Нектарий. О том, как приезжал к старцу Жуков, тогда командир полка, рассказала дочь хозяина дома, у которого жил отец Нектарий, Екатерина Андреевна Денежкина (ныне уже покойная). Старец Нектарий, видя духовным зрением неисповедимые пути Господни, открыл моему отцу путь его служения Богу, Родине и людям. И не просто открыл, а благословил, сказав, что везде ему будет сопутствовать победа. «Ты будешь сильным полководцем. Учись. Твоя учеба даром не пройдет». Это было в 1925 году.

– Какие примеры веры отца вы можете привести?

– Кроме уже сказанного, можно упомянуть о предании, что Жуков возил по фронтам Казанскую икону Божией Матери. В Киеве есть чудотворная Гербовецкая икона Божией Матери, которую маршал Жуков отбил у фашистов. Один человек рассказывал, что в начале войны Жуков прислал в их деревню под Нарофоминском машину со священником, чтобы окрестить всех детей. Священник из села Омелец Брестской области в письме к Жукову, поздравляя его с Победой, пожаловался о том, что все колокола с церкви были увезены оккупантами. Вскоре от маршала пришла посылка весом в тонну – три колокола! Такого благовеста еще не слышала округа! Колокола висят там по сей день. А прихожане хранят письмо маршала. Сразу после войны, в июле 1945 года, отец узнал о бедственном положении православного храма-памятника русской славы в Лейпциге и многое сделал для его восстановления. Приехал на открытие храма, и возжег в нем лампаду. Недавно водитель отца Н.Мешанин, которому 87 лет, рассказал о том, как встретил отца, когда уже не работал у него. Он с женой жил тогда в стесненных условиях, в коммуналке. Отец сказал ему: «Молись Богу, Коля, чтобы я стал министром обороны, тогда у тебя будет отдельная квартира». Мешанин смутился, – тогда о Боге говорить вообще запрещалось. Отвечает: «Нет, Георгий Константинович, не поможет». А отец ему: «Нет, Коля, иногда и Бог помогает!» Такие свидетельства говорят о многом. Незадолго до смерти отец слушал «Всенощную» Рахманинова по радиостанции «Голос Америки», так как подобная духовная музыка была под запретом. Да и его фраза «Я скоро Богу душу отдам» тоже о чем-то говорит!