Лоран бутонна личная жизнь дети

Фильм  “Jacquou le qroquant.” и др.

   А вот собственно текст интересной и информационной статьи, страницы которой присутствуют вначале записи:
   Галеристка Илона Орел пригласила «Татлер» в дом под Парижем, где они с мужем, композитором Лораном Бутонна, живут как на подмосковной даче.
  Едем на дачу! » —говорит Илона. Черный «лексус» с шофером, загородное шоссе. Все как дома, на Рублевке. За тем исключением, что едем мы не в Горки-8 и не в Барвиху-21, а движемся по знакомой дороге, по которой ездил каждый, ибо ведет она в сторону аэродрома имени президента Шарля де Голля.
   Но времени потребуется больше —поместье Илониного мужа находится в восьмидесяти километрах от Парижа. Это простой скромный замок XVI века, который французский композитор Лоран Бутонна купил двенадцать лет назад. Не то чтобы он с детства собирался, как Генри Форд Второй, приобрести замок во Франции и пить в нем «Шато Лафит», он все-таки француз, который на замки так просто не ведется. Нет, он искал себе загородный дом, ближнюю дачу, но говорит, что, увидев Монтлеруа, испытал coup de foudre —любовь с первого взгляда. Можно ведь работать с блондинками, а полюбить девушку с волосами цвета воронова крыла. Илона рассказывает, что Лоран сменил место жительства, потому что его достали поклонники, чуть ли не заглядывавшие в окна. Бутонна известен как режиссер, снявший несколько фильмов, но больше —как композитор и творец французского эстрадного чуда по имени Милен Фармер. Он искал исполнительницу для песни Maman a tort и нашел светловолосую Милен Готье, которая стала огненно-рыжей Милен Фармер. Потом были «созданы» Натали Кардон и Ализе. Словом, он достаточно известен во Франции, чтобы от этой своей известности успеть смертельно устать.
  Лоран сидит рядом с шофером и смотрит на дорогу вперед, мы с Илоной болтаем на заднем сиденье, а за нашими спинами на черной коже устроилась Эльфи —белая швейцарская овчарка, молчаливая и осторожная, как и положено достойному представителю ее породы, которая умными глазами смотрит на дорогу назад. Это первая собака в семье, и Илона рассказывает, как получилось, что они с мужем решили ее завести.
   —К нам приехала знакомая, профессиональная собачница, с несколькими питомцами. Среди них был молодой боксер, который тут же куда-то удрал. И тогда она сказала своей швейцарской овчарке: «Пойди и приведи его! » И что бы вы думали? Через пять минут овчарка привела беглеца за поводок.
   Так в замке появилась Эльфи. Она живет в доме, а рядом, на принадлежащей дому старой ферме, обитают два доставшихся от прежних хозяев безымянных пони, ослик Пиноккио и корова и бык, известные как Маша и Саша.
   Когда, свернув с «ауторута», «лексус» плавно съезжает на маленькую деревенскую дорожку, шофер звонит и предупреждает кого-то: «Мы уже близко». Неожиданно перед нами возникают высокие, уже распахнутые ажурные ворота. «Привет, Фернандо, саva? » —здоровается Бутонна, и автомобиль ныряет в аллею, ведущую к замку. За нашей спиной Фернандо немедленно закрывает ворота —теперь граница на замке. Подъездная аллея так плотно обсажена рослыми туями, что дом с дороги не виден. Аромат напоминает о Сочи в августе, и эта «ванна» из растворенного в теплом воздухе эфирного масла поднимает настроение не хуже бокала шампанского.
   Машина останавливается в замощенном cour d’honneur – у парадного подъезда, так сказать, и я наконец оглядываю замок. Он построен покоем и “обнимает” двор двухэтажными крыльями-флигелями. В центральной части три этажа, высокая крыша с редкими слуховыми окнами. В очень хорошем состоянии. Не требует ремонта.
“Сколько метров?” – шепотом спрашиваю у Илоны.
“Тысяча”, – отвечает она.
    Входим мы не по главной оси, которая появится у замков после уроков много мудрого реформатора архитектуры Андреа Палладио, а в угловую дверь справа. Так я знакомлюсь с правым флигелем, главным средоточием домашней жизни. За дверью уходит вверх лестница. На ее площадке стоит скульптура девочки, которая, потупив взор, что-то вертит в руках (я так и не понял, что она делает – мучает кузнечика, не иначе), и рыцарские доспехи. Наверху – гостевые комнаты, в том числе и моя.
   Таких комнат в замке шесть, есть еще возможность размещать гостей в левом флигеле, где ремонт закончен, но мебели еще почти нет. “Тех, кто помоложе, мы укладываем там”, – говорит Илона. Я не помоложе, и потому мне положена комната. В ней фальшивый камин и настоящая железная монументальная кровать, рядом с которой стоит детская деревянная лошадка. Это – от хозяина. Антикварная лошадка играла в его фильме “Джорджино”. На стене висит работа ленинградки Ольги Тобрелутс – Кейт Мосс в образе Мадонны. Это – от хозяйки.
   Как она занялась галерейным делом? Илона вспоминает первую выставку. К тому времени она завершала карьеру модели, которая, собственно, и привела ее во Францию. Ее приятель, художник Андрей Молодкин, попросил, чтобы его познакомили с семьей знаменитых Биков, фабрикантов шариковых ручек BIC. Это были знакомые тогдашнего мужа Илоны. Молодкин в своих огромных холстах использует шариковую ручку и потому надеялся на помощь в организации выставки. Бики работы оценили, но художника поддерживать не стали.
   “Мне же нельзя отказывать! – говорит Илона. – Я просто из принципа решила это сделать. И мы организовали первую выставку Молодкина, и не где-нибудь, а в капелле Святого Людовика в Сальпетриер. После вернисажа коллекционеры и журналисты начали звонить мне прямо с утра. Потому что русских художников во Франции не найдешь. Из современных только Олега Кулика знали, а этого недостаточно. Тогда и решила, что открою галерею, и поехала в Москву – знакомиться с людьми и собирать коллекцию”.
   Сейчас у Илоны впечатляющее собрание модных и, в хорошем смысле, коммерческих художников: непременные Владимир Дубосарский и Александр Виноградов, Айдан, Ольга Тобрелутс и Георгий Гурьянов. Ее нынешняя Orel Art – не галерея с секретаршей и билетером, а временные выставки в арендованных пространствах. А для того, чтобы хранить коллекцию есть замок. Художественный запасник расположен под самой крышей, на огромном красивом чердаке. Здесь же – декорации и реквизит из фильмов Лорана и сценические платья Ализе.
   – Ох, если мы с друзьями решим под Новый год устроить маскарад, тут можно столько все го найти! – смеется Илона. Одна из самых любимых работ висит в спальне над кроватью. Это “Обнаженная” Александра Виноградова и Владимира Дубосарского. Когда я ее спрашиваю, почему из девяти известных вариантов она выбрала этот, самый холодный и депрессивный – за окном у тахты, на которой сидит обнаженная девушка, стынут покрытые снегом московские пятиэтажки, – Илона возражает: “И вовсе она не депрессивная. Она ностальгическая!”.
    В правом крыле не только спальни, но и кухня, предмет особой гордости хозяйки.
   “Раньше я не любила готовить, но потом начиталась Джейми Оливера – мы отдыхали в Греции, я нашла там его книжку, кем-то забытую, пролистала и удивилась, как же все просто и вкусно звучит. И взялась за дело. У меня теперь в каждом доме собраны все книги “голого повара”. Это вам не Дюкасса читать. Впрочем, сейчас я могу уже и свою кулинарную книгу написать”.
   Мы ужинаем за длинным деревенским столом, за которым могут усесться человек десять, а если потеснятся, как на сельской свадьбе, то и все пятнадцать На столе —ужин мушкетера: холодная курица, салат, вино. Овощи для салата —только со своего огорода. Хозяева —борцы за здоровый образ жизни. «У нас свои куры, капуста, морковь, помидоры всех цветов —черные, зеленые, оранжевые, полосатые». А еще сад —груши, яблони, слива, черешня. Местный специалитет —«суп де шато», густой бульон из разных хозяйских овощей, взбитый в блендере. Зимой овощи хранятся в подвале —по старинке, в чанах, пересыпанные песком. Даже с муравьями (какой же замок без муравьев) здесь борются натуральными средствами. («Это очень просто, я вас научу: надо посыпать спитым кофе тропинку, по которой снуют муравьи, —они не переносят этого запаха».) На десерт —компот из яблок или ревеня на французский манер. Эти густые фруктовые пюре готовит Лоран. «А я варю супы, делаю кассуле», —рассказывает Илона.
   Конечно, все это не очень похоже на жизнь классического французского замка, но может быть, д Артаньян — отец тоже копался в огороде? У каждого из здешних обитателей свои любимые обязанности, каждый что-то делает по хозяйству. Кухарок нет —все ушли управлять государством, зато есть бытовая техника на любой случай —она помогает сделать йогурт, испечь свежий утренний хлеб, сбить мороженое.
   —У вас все свое? Ничего не покупаете?
   —Сыры! Мы везем их из Парижа, козьи или овечьи. В сезон закупаем сидр. И, конечно, вино.
   Вино мы выбираем в погребе. По двум стенам —стеллажи, на полу ящики —фанерные и картонные.
   —Не горько ли смотреть на эти штабеля и думать: я это никогда не выпью? —спрашиваю я у Илоны.
   —Ну что вы! Таких мыслей у меня нет: здесь частенько гостят русские друзья. Иногда я смотрю и думаю: нужно, наверное, еще подкупить.
   В левом крыле —мужское царство. В подвалах —машинерия, обеспечивающая дворец теплом и водой, разумеется, новая. Три года назад в замке поменяли окна. Легко сказать «поменяли» —стеклопакетами здесь не обойдешься. В XVI веке о стандартах имели весьма относительное представление —и одно окно отличается от другого где на пять сантиметров, а где и на двадцать. Окна огромные, как двери в Кремле, и для работы с ними надо было искать специалистов, каких мало и которые нарасхват в соседских замках. «Зато теперь мы в полтора раза меньше тратим на отопление и у нас тепло даже в сырую французскую зиму». А еще здесь расположены рабочие студии Лорана. В одной идет запись, в другой обрабатывается звук. Студии выглядят как отсеки космического корабля, что придает замку некоторое сходство с резиденцией Бэтмена.
   После ужина —прогулка по участку, благо солнце садится поздно. Мы выходим к озеру с островком. Там живут дикие утки, и мы кормим их припасенными хлебными крошками. Утки, хоть и дикие, едят из рук. «Муж не охотится, —говорит Илона, —поэтому в сезон охоты вся дичь прячется у нас. Прилетают фазаны, прибегают зайцы, раньше даже лани приходили, но их что-то давно не было». В стороне за проволокой (чтобы не поели розы на клумбах) появляются дожидающиеся своих гостинцев Пиноккио и Саша с Машей. За озером —лес, в котором, по уверению Илоны, масса грибов. Французы их не собирают, боятся, а русские, как приедут, отправляются с ведрами в рощу, как жители ДСК «Обрапросовец» в Малаховке.
   —У нас здесь все очень релаксно, —говорит Илона. —Никакого протокола.
   —Но протокол тоже важен. Это как обязательная программа в фигурном катании. Школа!
   —Эту школу я прошла с моим бывшим мужем и, если надо, могу прокатиться даже на одной ноге спиной вперед. Шесть лет дрессировки —что надеть к ужину, какой вилкой есть и почему мороженое подают в середине обеда. Я побывала во всех самых красивых замках Франции. Но есть красивые места, в которых не хочется жить, а у нас совсем по-другому.
   Вечером гости собираются в Красном салоне, где вместо журнального столика стоит низкая кровать из опиумного притона. Но какой тут опиум, когда и так все сладко отравлены кислородом и держатся только из приличия. Нам еще обещан сеанс в салоне «Синема», черно-белом, где оборудован зал с огромным экраном (хозяева обожают кино и терпеть не могут кинотеатры), но ясно, что мы не выдержим и первых двадцати минут.
   —Это точно, —говорит Илона, —мне вот под ужасы лучше всего спится.
   Наутро мне дают в дорогу корзину с морковью, зелень, банку яблочного компота. Теперь я знаю, что такое настоящий французский замок —это типичная, а значит, прекрасная русская дача.
(Текст: Алексей Тарханов. Фото: Влада Красильникова. Журнал “Tatler.”)