Лодку и его бывшая жена
Снова воспоминания, версии гибели, рассуждения «а если бы…», восхищение мужеством моряков. А они снова остались за кадром, не в фокусе, Родные погибших героев, Которые за эти 19 лет так и не смирились с произошедшим.
Породнившийся с океаном
«Я начала писать о Серёже, чтобы не сойти с ума», – рассказывает Алла Кокурина, мама воронежца, капитан-лейтенанта Сергея Кокурина.
Её сыну Сергею Кокурину теперь навсегда 27 лет. Она будто заново узнавала его, когда писала книгу воспоминаний с обжигающим названием «Сын не умирает – он рядом быть перестаёт».
Сергей Кокурин. Фото: Из личного архива
Серёжа появился на свет 31 июля 1973 г. в семье потомственных моряков – дед по материнской линии Валерий Иванов служил на Северном флоте сменным командиром плавбазы «Фёдор Видяев», отец, Сергей Кокурин-старший, нёс службу на Тихоокеанском флоте.
– Море в жизни сына было всегда. Мы с мужем на Камчатку – и он с нами. Потом Дальний Восток, Баренцево море, Чёрное… Вокруг люди в морской форме, корабли – как естественная часть пейзажа, – рассказывает Алла Валериевна. – В 1986 г. мы переехали в Воронеж, сын окончил школу. А потом он нас удивил: устроился помощником фрезеровщика в Воронежский НИИ связи. Проработал там восемь месяцев, после чего принял решение идти по стопам отца и взял курс на Севастополь.
Очень скоро мать с отцом увидели, как изменился их сын. Да, в нём всё ещё жил улыбчивый мальчишка, который любил кататься на скейте, читать книги про индейцев и морских путешественников, приносить домой то раненого воронёнка, то брошенного котёнка, обожавший мамины «заварнушки» – домашние эклеры. Но в нём уже чувствовался мужчина, который знает, что значат ответственность и дисциплина военной службы.
В Севастополе Кокурин проучился два года. А в 1993 г., после развала Советского Союза, курсантов училища, принадлежавшего теперь независимой Украине, поставили перед выбором: принимать украинское гражданство и присягать на верность новому государству или переводиться в российские учебные заведения. Для Сергея проблемы выбора не было – присягу дают единожды. Он стал курсантом Высшего военно-морского инженерного училища им. Дзержинского.
В 1996 г. молодого лейтенанта Сергея Кокурина распределили на подводную лодку К-119 «Воронеж». Место службы – посёлок Видяево Мурманской обл. – встретило во всех смыслах холодно: суровый климат, бытовая неустроенность. Но всё равно каждую неделю – звонок домой: «Привет, мам! У меня всё нормально». А в отпуске – обстоятельные разговоры с отцом. Общих тем стало ещё больше после того, как Сергей прошёл через две «автономки» – боевые службы в Северной Атлантике и Средиземном море. Первое плавание было отмечено церемонией посвящения в подводники. Чтобы породниться с океаном, надо было в момент, когда лодка опускается на глубину 150 м, выпить плафон морской воды, а затем поцеловать кувалду.
В январе 1999 г. Сергея Кокурина назначают командиром трюмной группы дивизиона живучести электромеханической БЧ-5 АПРК «Курск». В августе 1999 г. он сходил в третью «автономку», после которой ему было присвоено звание «капитан-лейтенант». Об этом походе много говорили. По ТВ показывали, как командир корабля Геннадий Лячин в Кремле докладывал о выполнении боевой задачи президенту Путину. В 27 лет у Сергея было уже три «автономки»! Конечно, родители гордились сыном.
– Помню, собираю его на встречу со школьными друзьями, и вдруг вопрос: «Мам, а что ты будешь делать, если я утону?» Как неожиданно спросил, так же внезапно и отрезал: «Прости, это я ляпнул не подумав», – вспоминает мама моряка.
Новый, 2000 г. Сергей встречал дома. Хотя ещё в 1999 г. получил в Видяеве двухкомнатную квартиру на ул. Заречной. Потом, в страшные августовские дни, из её окна Алла Кокурина смотрела в белую пустоту. Сбивчивые сводки новостей, мучительное ожидание… И сквозь эту пустоту, сквозь вопль матерей, прибывавших со всей страны в Видяево, осознание: «Больше ничего не будет».
Капитан-лейтенанта Кокурина похоронили 17 декабря 2001 г. на Коминтерновском кладбище Воронежа. За мужество и героизм Сергей Сергеевич Кокурин посмертно награждён орденом Мужества. В Успенском Адмиралтейском храме установлена мемориальная доска в память о пяти воронежских моряках-подводниках с «Курска»: капитане 3-го ранга Николае Белозорове, капитан-лейтенанте Сергее Кокурине, капитан-лейтенанте Алексее Шевчуке, старшем мичмане Игоре Ерасове и матросе Николае Павлове.
Все эти годы Алла Валериевна и Сергей Аркадьевич Кокурины собирают воспоминания родных и товарищей членов экипажа АПРК «Курск», издают книги. А на стене в родительской однокомнатной квартире три самые любимые фотографии Серёжи. Он улыбается. Он в морской форме. Он рядом с отцом, а за спиной море.
«Был брат – и нет брата»
Родные мичмана Павла Таволжанского – мать и старший брат – живут в его родном селе Клименки в Белгородской обл., в отдалённом Вейделевском районе, на самой границе с Украиной.
Павел Таволжанский. Фото: Из личного архива
При въезде в село – клумба «Я люблю Клименки», улицы здесь ухоженные, в центре села – недавно отремонтированная школа. Она носит имя Павла Таволжанского – у входа установлен бюст героя, на здании – мемориальная доска, а в школе – музейная комната.
– Я отдала в музей много фотографий, форму Павла, его письма, – говорит мать Антонина Андреевна Таволжанская. – Дома оставила только его кортик и орден Мужества.
О море Павел никогда не мечтал – ему больше нравилось возиться с техникой. Но в армии попал во флот, учился там на техника-гидроакустика. А потом подписал контракт, чтобы служить на подлодке. 2000 г. начинался так счастливо. В феврале в родительском доме сыграли свадьбу: Татьяну Павел встретил в пос. Видяево, где дислоцировалась их часть. Потом молодые уехали обратно.
– 19 лет прошло, а будто вчера всё было – ему же всего 24 года тогда исполнилось, жить бы да жить, – говорит Антонина Андреевна. – У меня до сих пор это перед глазами: вхожу в кухню и слышу, радио передаёт: «Курск» лёг на дно». Ему эта служба по душе была. Кто мог знать, что всё так случится?
Антонине Андреевне 68 лет, говорит: «Живу – день до вечера, и ладно, только болезни замучили». Сыновей в их семье было двое: Павел – младший, Валентин – на 4 года старше, живёт рядом, через два дома от родительского.
С вдовой Павла Татьяной семья поддерживает связь до сих пор, десять лет назад она снова вышла замуж, сейчас живёт под Киевом.
Осенью 2001 г., когда начался подъём лодки, отец и вдова снова поехали в Мурманск. Привезли Павла домой и похоронили 18 марта 2001 г., накануне Дня подводника 19 марта. Могила героя – на сельском кладбище, среди его родных.
У Валентина хорошая семья: любимая жена Лидия и три сына. Сам работает электрослесарем в агрохолдинге.
– Нас было двое, а потом я остался один, – говорит Валентин. – Да, есть и жена, и дети, и друзья, но вот эту пустоту не заполнить. Я смотрю, как жена Лида разговаривает со своей сестрой, а мне не с кем – брата нет. Ведь есть вещи, о которых можно говорить только с братом. И это самое горькое.
Антонина Андреевна в 2015 г. ездила в Видяево, была и в Мурманске, видела там памятник подводникам «Курска» – рубку, настоящую, с поднятой лодки. После подъёма она была уже почти направлена в утиль, но потом решили, что нужно увековечить, и забрали на памятник.
А в его родном селе каждый год в день рождения Павла, 14 мая, и 12 августа возле бюста героя проводятся митинги памяти, а в школе есть сборный кадетский класс с морской направленностью.
Бесконечно влюблённый в море
В небольшой петербургской квартире Софии Петровны Дудко главное место отведено фотографиям сына – старшего помощника командира, капитана 2-го ранга Сергея Дудко.
Сергей на них молодой, красивый, бесконечно влюблённый в море. Ему исполнился 31 год, когда он ушёл в свой последний поход.
Сергей Дудко. Фото: Из личного архива
Раньше в доме был даже небольшой мемориал, но затем большинство личных вещей офицера мать передала в школу № 134 Красногвардейского района Петербурга, которая носит имя Сергея Дудко. Там создали музей «Из истории подводного флота России», а объединение «Адмиралтейские верфи» оборудовало каюту старпома. Она воссоздана такой, какой была у Сергея на «Курске».
Мать подводника делает всё, чтобы люди не забыли о героической субмарине. Три года она проводит фестиваль морской песни «Музыкальная гавань» для подростков от 6 до 18 лет. А несколько лет назад выпустила книгу «Помним всех поимённо…» – о том, какими члены экипажа были в жизни, кого любили, во что верили. На издание книги пришлось потратить большинство сбережений. К счастью, помогли и неравнодушные люди.
– Всё время вспоминала слова сына, который говорил, что не всё измеряется деньгами, – вспоминает София Петровна.
На своей странице в соцсетях она «отмечала» день рождения каждого члена экипажа. Рассказывала, каким был, чем отличался, публиковала фотографии. Особый штрих – приметы, которые оказались связаны с катастрофой.
– Вот посмотрите, турбинист «Курска» Илья Налётов. На школьном выпускном он и его товарищи решили написать, кто кем хочет стать. Записки положили в конверты. Илья свой подписал: «Это моё». Договорились открыть через 5 лет, проверить, сбылась ли мечта. Когда распечатали конверт Ильи, он оказался пустым. Старший мичман Владимир Козадёров, уходя в море, показал жене шрам на ноге: «По нему ты всегда меня опознаешь». О чём он думал тогда? А недавно, накануне Дня ВМФ, моя невестка Оксана сделала удивительный кадр: на красном закатном небе чёткий силуэт подводной лодки. Мы решили: это наши сыновья и мужья идут на парад. Они с нами!
«Мать, я живой!»
«В том, что Алёша стал моряком, есть и случайность, и закономерность,– говорит Виктория Станкевич, мама начальника медицинской службы капитана Алексея Станкевича. – Его прадед водил конвои в Баренцевом море, дед и отец носили офицерские погоны. Однако сам Алёша по натуре был человеком гражданским. С малых лет не терпел приказов. Любил книги, музыку. В Глухове, где мы тогда жили, закончил музыкальную школу, хорошо играл на скрипке. (Сейчас в г. Глухове, на Украине, на доме, где жил герой-подводник, установлена мемориальная доска. – Ред.)
Алексей Станкевич. Фото: Из личного архива
Но от судьбы не уйдёшь. Когда Алёше было 11, семья приехала в Ленинград. Здесь он впервые увидел Нахимовское училище и решил туда поступать. Поступил. Его сразу зачислили в парадную роту и… ансамбль скрипачей.
– Вы бы знали, с какой гордостью он принимал участие в парадах на Красной площади, – рассказывает мать капитана. – А как мечтал стать хорошим нейрохирургом. Выдержал конкурс в Военно-медицинскую академию – 10 человек на место. Затем интернатура. У него была возможность остаться, я уговаривала не уезжать, но он ответил: «Нет, я на флот».
Тогда, в 1999-м, Алексей был полон надежд, рассказывал, что его берут на оснащённую самой передовой техникой подводную лодку. А Виктория Фёдоровна в ответ отчего-то вдруг горько разрыдалась.
– Мне кажется, Алёша погиб не 12 августа,– тихо говорит мать моряка.– Иначе я бы чувствовала. По-настоящему сердце заболело только 14–15-го. До этого, правда, снились странные сны. И почему-то начала выть собака, и голубь постоянно бился в окно. Подумала: какая-то беда случится. Но прогнала эти мысли.
Беда всё-таки пришла. Процедура опознания – как пытка.
– У него не было травм, лежал целый, я его хорошо видела,– не поднимает глаз женщина.– Единственное – лицо… У ребят, надевших маску, оно сохранилось. А он, врач, наверное, понял, что бесполезно. Только продлишь муки…
Сегодня Виктория Фёдоровна на пенсии, живёт в Петербурге, государство дало ей однокомнатную квартиру. На самом видном месте Алёшин портрет, фотографии, гюйс выпускника, где расписались все друзья-нахимовцы, его скрипка. Когда трудно, слушает любимые произведения сына.
– Мне хочется, чтобы мой сын за меня не краснел,– объясняет она. – Поэтому стараюсь жить и встретить старость достойно. Однажды он мне приснился. Будто приехал в отпуск и говорит: «Мать, я живой!» Это правда, для меня он останется живым навсегда.
«Всё, Димка, полетим домой!»
«Утрата не имеет срока давности, а время не лечит» – так говорит Валентина Старосельцева, мама матроса Дмитрия Старосельцева.
Её сын пристально смотрит с портрета на приходящих в дом – глаза в глаза. Этот парень с тонкими аристократическими чертами лица теперь навеки останется юным. Валентина Сергеевна никогда не произносит слово «погиб» – люди для неё не погибают, а уходят. Вот и ребята с АПРК «Курск» (а из 118 членов экипажа было семеро из Курска) ушли как герои. Тогда, в 2000-м, она сразу выехала на место трагедии, ждала, когда сына будут поднимать, участвовала в опознании.
Дмитрий Старосельцев. Фото: Из личного архива
– Я пришла, чтобы его забрать, – делится Валентина Сергеевна. – У меня даже в мыслях не было этого слова – «похоронить». Мне надо опознать и привезти сына домой. Слава тебе, Господи, опознала: да, это моё дитё. Говорю: «Всё, Димка, полетим домой!» Груз 200… Всегда думала: как родителям пережить такое? Оказалось, мне Господь дал и через это пройти…»
Сейчас Валентина Сергеевна живёт с дочерью и зятем. Она оставила работу медика, стала заниматься общественной работой – возглавила совет памяти АПРК «Курск», входит в общественный совет города. Двери её дома всегда открыты для гостей и журналистов, она общается с кадетами, будущими моряками, принимает активное участие во всех мероприятиях, связанных с ВМФ. А ещё часто ходит в храм и каждый день молится о 118 ушедших подводниках.
Подарка не дождалась
В кармане у самого юного члена экипажа АПРК «Курск», 19-летнего матроса Алексея Некрасова, спасатели нашли фото его сослуживца Дмитрия Старосельцева.
Алексей Некрасов. Фото: Из личного архива
Они в жизни были друзья неразлейвода, и смерть их не разлучила – на мемориале ребята лежат плечом к плечу. Улица Первомайская в посёлке Тим, что в 75 км от Курска, стала улицей Некрасова, на родительском доме – мемориальная доска. Так захотели местные жители. Отзывчивого, компанейского, талантливого Лёшу здесь очень любили.
– Муж был подводником, и сын пошёл по его стопам, – рассказывает Надежда Петровна. – Писал: «Папа, теперь я твой прямой последователь, дарю свидетельство подводника. Но главный мой подарок впереди». Я всё думала: что за подарок? Оказалось, они должны были в сентябре на День города приехать в Курск. Это было его последнее письмо…»
Надежда Петровна перечитывает письма сына, его стихи к ней – для них сделали большой альбом. И то самое свидетельство подводника, что сын прислал отцу. В этом году она пережила двойную трагедию – похоронила супруга и маму. Вдова и мать подводников по-прежнему живёт в посёлке. Силы жить ей дают внуки – сын и дочь старшего сына, которых нужно воспитывать, и чувство долга – хранить память об Алёше. Деревенский дом она украсила резной беседкой в цветах – специально для тех, кто приезжает к ней в гости вспомнить героя. Надежда Петровна сама водит машину – часто ездит в Курск к мемориалу, где лежит её сын.
Вечером 9 сентября в Ханты-Мансийском автономном округе на небольшой реке Чёрной в Сургуте произошла трагедия. По предварительной версии, прогулочный катер, не имея должного освещения, шёл в темноте на полном ходу. Рулевой (предположительно, сам владелец судна Владимир Зятьков) не заметил баржу, из-за чего катер протаранил её на высокой скорости. В результате страшного столкновения погибли четверо человек, ещё четверо находятся сейчас в больнице с тяжёлыми травмами. За их жизнь борются врачи.
На пульт спасателей вызов пришёл в 18:27, а уже спустя час на месте происшествия появился заммэра города Алексей Жердев. И, возможно, неспроста: личности отдыхавших на лодке оказались известны не только в Сургуте, но и в Западной Сибири и даже во всей России. Местные СМИ сразу же написали, что катер принадлежал вору в законе Владимиру Зятькову по кличке Зятёк, который являлся одним из самых влиятельных славянских воров в законе и считался так называемым смотрящим за Западной Сибирью.
Кто такой Зятёк?
Зятьков родился в тюменском посёлке Ишим и был осуждён четыре раза. Впервые Зятька отправили в тюрьму, когда ему было всего девятнадцать. Но это не исправило будущего криминального авторитета, и он отмотал ещё три срока за различные преступления. Самый последний в 1977 году — за убийство. Тогда Зятькова осудили на двенадцать лет.
Наказание пришлось отбывать за Полярным кругом — в известной тюрьме “Полярная сова” вблизи посёлка Харп, куда обычно ссылают на пожизненное особо опасных убийц, террористов и маньяков. В Харпе Зятёк приобрёл огромный авторитет среди заключённых и хорошие связи с лагерной администрацией, что помогло ему освободиться условно-досрочно.
Воровской подход (назначение нового вора в законе) к Зятьку совершил легендарный предводитель ОПС “Общак” Евгений Васин из Комсомольска-на-Амуре по прозвищу Джем после его освобождения — в 1992 году. Новоиспечённый вор крепко встал на ноги в родном сибирском краю и управлял местным криминалитетом до преклонных шестидесяти шести годов. По некоторым данным, Зятёк не пускал в Сибирь “пиковых” — авторитетов кавказской национальности — и всегда опирался на местных.
Уважение и авторитет позволили Зятькову спокойно жить на своей земле, пока принадлежавший ему катер не попал в смертельную аварию. Жене вора в законе Татьяне повезло больше. Женщина отделалась сотрясением мозга и не опасными для жизни травмами.
Кто ещё был на катере
Кроме Зятькова в столкновении погибли владелица торгового дома “Стройснаб” Виктория Сулимова и совладелица торговой компании, специализирующейся на торговле лесом, стройматериалами и санитарно-техническим оборудованием, Наталья Братына. Последняя оставила сиротой четырёхлетнего сына, также находившегося в лодке. За его жизнь сейчас борются врачи — у него серьёзные травмы позвоночника, сотрясение мозга, перелом плеча и ушиб живота.
По информации “СПАРК-Интерфакс”, у погибших женщин в последнее время не клеилось с бизнесом: “Стройснаб” Сулимовой, например, задолжал почти 6,5 миллиона рублей. “Сургутстройторг” Натальи Братыны сейчас и вовсе находится на стадии ликвидации.
Фото © СПАРК
Уральское Следственное управление уже возбудило уголовное дело по статье за нарушение правил безопасности движения и эксплуатации внутреннего водного транспорта, повлёкшее по неосторожности смерть двух и более лиц. Следователи работают на месте аварии, проводят все необходимые экспертизы и устанавливают причины смертельного столкновения.
В далёком 1996 году в России возобновили День моряка-подводника – с этого времени его ежегодно отмечают 19 марта. Конечно, быть подводником нелегко, но также сложно и тем, кто выбрал военного в качестве спутника жизни, ведь служба надолго отрывает от семьи.
Мы поговорили с женой моряка-подводника Еленой Леоновой. На данный момент она живёт в Северодвинске. Елена рассказала, что такое ждать на берегу.
Елена Владимировна Леонова — поэт, прозаик и журналист. Член Союза писателей России, член Союза журналистов России. Родилась в Ленинградской области. Окончила филологический факультет Мурманского государственного педагогического университета. С раннего детства жила в столице подводных сил Северного флота городе Гаджиево. Подводный флот является одной из основных тем её творчества. Елена автор книг «Запах счастья» (2008), «Стеклянный мир» (2010), «Четырнадцать прикосновений» (2012), «Бессонница» (2017).
Сейчас наша собеседница работает заместителем директора северодвинского телевидения СТВ24 и продолжает заниматься творчеством.
— Как вы оказались в Северодвинске? И давно ли тут живёте?
— В Северодвинск я перебралась год назад, естественно, как все жёны военнослужащих, мы сюда приезжаем по одной причине — либо экипаж приходит с кораблем на ремонт на один из заводов, либо служить на Беломорскую базу. Мы, скажем так, приехали в длительную командировку и я, надеюсь, что Северодвинск станет для меня родным городом на ближайшие несколько лет
— Как познакомились с мужем?
— Мы с ним одноклассники, в школе я дружила с его лучшим другом, а он, оказывается, меня тайно любил. И уже после школы мы стали переписываться, я влюбилась, и когда он позвал замуж, я с радостью согласилась.
— Из-за того, что ваш папа тоже был моряком-подводником, вы знали на что идёте. Мама отговаривала становиться женой военного?
— Немного да, потому что это довольно непростая судьба. Я это знала. Конечно, девочки, которые растут в этой атмосфере, которые сами из семьи военнослужащих, знают на что идут. Иногда девушки смотрят на погоны, красивую форму, военную стать, неплохую зарплату и всё кажется легким и простым. Но потом, когда начинаются жизненные трудности, к сожалению, некоторые семьи распадаются. Плюс ко всему, испытание жизнью городка, где мало комфорта, определённый образ жизни, когда мужа очень долго нет, смогут пройти не все.
— А про график мужа сможете рассказать? Или эта информация относится к разделу секретности?
— Независимо от того, сколько дней, недель или месяцев его нет, ты всё равно очень переживаешь, потому что профессия опасная, связана с постоянным риском. Конечно, в полной мере это понимают те, кто верит и ждёт на берегу. Эта тема моих рассказов, они рассчитаны на широкий круг читателей, позволяют окунуться в атмосферу военных городков, посмотреть, чем мы там живём, увидеть всё это глазами любящих — тех, кто ждёт на берегу.
— Очень важно знать, что дома – сильный тыл, что есть куда вернуться…
— В одной из своих статей, я сказала, что любовь и верность являются не меньшей составляющей боеготовности страны, чем вся мощь военно-морского флота. Моряку важно знать, уходя в поход, что дома его любят и ждут. Душевное спокойствие очень много значит.
— Чем отвлекаете себя от переживаний, когда муж на работе? Творчеством?
— Видите, какую я себе нашла интересную работу. В журналистике я уже давно. Одна из причин пойти в такую профессию, как раз постоянная занятость. В нашей профессии переживать и накручивать себя абсолютно некогда, особенно телевизионщикам. В новостях я проработала много лет, работа 24/7 и постоянный цейтнот отвлекает от ненужных мыслей.
— Нравится работать на СТВ24?
— Это самый креативный и рейтинговый канал, сейчас мы вышли и на Архангельск. У нас хорошая молодёжная команда, мне очень нравится. Для меня работа в удовольствие. Как говорят, счастливые люди – это те, кто утром с удовольствием идёт на работу, а вечером с радостью возвращается домой. Я как раз такой человек. Мы делаем авторские проекты, показываем новости Северодвинска и Архангельска.
— Во время подготовки к интервью, прочитала, что у моряков-подводников есть приметы, например, такая: подводную лодку нельзя провожать. Есть ли приметы, в которые верит ваш муж и вы?
— Честно говоря, в приметы я не верю, потому что я человек православный, по моему мнению, для лодки один из главных моментов — это освящение. Сейчас, к счастью, возрождается институт военного духовенства. Совсем недавно у нас в гостях программы был священник, который окормляет подводников и освящает строящиеся и ремонтируемые корабли — отец Вениамин. Кстати, в прошлом он сам был командиром подводной лодки. Многие из тех, кто остаётся на берегу, конечно, молятся за своих близких. Муж тоже никогда не говорил о приметах, то есть тема эта в нашей семье не поднимается, хотя моряки считаются суеверным народом.
— А как справляетесь дома одна? Пришлось ли научиться делать мужскую работу по дому? Забить гвоздь, например, чтобы повесить полку?
— Нет, полку весить не приходилось, а вот автомобиль пришлось освоить в полной мере. Сейчас я единственный водитель в семье. Это стало необходимостью.
— Не могу не спросить о вашем творчестве, год назад в интервью Мурманскому телеканалу вы говорили, что у вас есть задумка писать сказки. Удалось ли воплотить мечту в жизнь?
— Да, получилось. Рукопись лежит, ждёт спонсора. Есть даже художник, который готов оформить книгу. В первую очередь, сейчас я хочу переиздать книгу рассказов о подводниках, надеюсь, что к концу лета она увидит свет.
— Северодвинск вдохновляет? Отличается ли он от города детства Гаджиево?
— Я с удивлением для себя отметила, что Северодвинск и Гаджиево — это две точки на карте Русской Арктики. Два арктических города соединились в одно целое, и этим объединяющим началом стал Северный флот. Северодвинск, конечно, очень сильно отличается от Гаджиево. Несмотря на статус столицы подводных сил Северного флота, Гаджиево совсем небольшой городок, сейчас он начал возрождаться. Северодвинск по сравнению с ним — это мегаполис. Мне здесь очень нравится. Он светлый, большой, здесь много интересных людей. Я с радостью приняла такой подарок судьбы — посмотреть на Арктику с другого ракурса и переехать сюда.
— Как моряки-подводники празднуют свой профессиональный праздник?
— К этому празднику себя считают причастными все жители военных гарнизонов. Это наша общая радость. Как говорит мой муж: «Из всех звёзд на моих погонах — половина твоя». И это, наверное, принцип всех семей военных моряков, потому что жёны — это важная составляющая службы. На всех флотах сегодня проходят торжественные построения.
— Как мне известно, у вас в семье — династия филологов, людей любящих и умеющих писать, а у мужа – династия подводников?
— Ну, скажем так, династия начинается с третьего поколения, у мужа отец подводник, то есть получается, что династию начинает наш сын.
— То есть сын пошёл по стопам отца? А какой жизненный путь выбрала дочь?
— Дочь закончила журфак в Мурманском университете, сейчас воспитывает детишек. У меня двое внуков, младшему два года. Пока она работает не по специальности, трудится в системе министерства обороны. Сын сначала решил попробовать себя в гражданском университете, а потом сам принял решение и заново поступил в военное училище. Сейчас он курсант второго курса.
— В заключение хочу спросить, чего бы вы пожелали и посоветовали девушкам, которые решили стать жёнами военных?
— Хочу сказать, что если человека любишь, то совершенно неважно, какая у него профессия, но, конечно, жена военного — это тихий подвиг. Выбирая такую судьбу, ты идёшь на многие лишения, к которым должна быть готова. Есть даже такой шуточный устав для жён, который часто зачитывают на военных свадьбах молодым девушкам. И там практически переложен весь военный устав на шуточный, бытовой лад. Но даже там есть пункт, который не изменён: «Стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы». Действительно, ты идёшь плечом к плечу с мужем. И не стоит бояться переездов в отдалённые небольшие гарнизоны и считать, что это конец света и жизнь на этом заканчивается. Нет, когда рядом любимый человек, сложности переносятся легко. Самое главное — это любить и быть любимым. В этом весь мой совет.
Читайте нас на сайте