Характер александры федоровны романовой

 В 1960 г. Ольга Александровна так говорила об Александре Федоровне: “Из всех нас, Романовых, Аликс наиболее часто была объектом клеветы. С навешанными на нее ярлыками она так и вошла в историю.  Я уже не в состоянии читать всю ложь и все гнусные измышления, которые написаны про нее”.  

Прошло немало времени, но положение качественно почти не изменилось.  Возникшие много времени назад отрицательные характеристики, изображающие в самом негативном свете  Николая II, а особенно все это касалось Александру Федоровну.   Некоторые авторы ей приписывают просто демонические черты и даже утверждают, что эта женщина изменила ход современной истории.  Жизнь и внутренний мир последней Императрицы фактически никем беспристрастно не изучался.  Лишь можно было читать цепь разнузданных бесконечных сплетен и умозаключений многих авторов из своей головы, ничего не имеющих общего с истинным миром Александры Федоровны. Даже внешность Аликс, как и память о ней, подвергнута отрицательным характеристикам. Вот, что можно прочитать из воспоминаний министра Н.К. Гире, когда он первый раз увидел Принцессу на балу в Зимнем дворце 29 января: ” Алиса Гес­сенская некрасива, лицо красное и даже под бровями».   Другой сподвижник Ми­нистра рассказывал всем и каждому, что у Алисы «походка неграциозная, средняя часть корпуса слишком выдаётся».
 

Конечно, это была неправда.   Сохра­нившиеся изображения той поры свиде­тельствуют о несомненной красоте юной Принцессы, но люди видели то, что хоте­ли видеть.   В истории жизни Александры Фёдоровны с этой своеобразной зритель­ной и умственной аберрацией восприя­тия приходится сталкиваться постоянно.   Потом, когда Принцесса станет Цари­цей и начнёт олицетворять собой монар­хическую систему, то появятся уже и непримиримо-враждебные «эксперты», которые начнут измышлять небылицы не только касательно Её внешности, но Её духовного мира, умственных способ­ностей и даже психического состояния.  Столичный бомонд придирчиво рассматривал молодую девушку, кото­рая могла стать супругой их будущего Монарха.  Министр В.Н. Ламздорф, зафиксировал в своём дневни­ке мнение света: «Её находят менее кра­сивой, чем её сестра Елизавета, но у Неё более умное и более выразительное лицо, приятная и приветственная улыб­ка.   В значительной степени англичанка,   Она много говорит по-английски, осо­бенно с сестрой.   
 

Впрочем, сохранились и совершенно иные отзывы об Александре Федоров­не, которые принадлежат людям объективным, сумевшим увидеть в молодой царице не только заурядное лицо маленькой немецкой принцессы.   Великий князь Гавриил Константинович в мемуарах так писал о необыкновенной при­влекательности молодой Александры Федоровны: «Она была писаная красави­ца, высокого роста, она держала голову немного вбок.   В ее улыбке было что-то грустное.   Она была очень величественная, очень породистая.   Редко можно встретить такую красивую и вместе с тем такую породистую женщину, с таки­ми изящными манерами».   Но таких глубоких и внимательных наблюдателей, как Гавриил Константинович, среди обитателей петербургского света оказа­лось немного.

Вот еще одно воспоминание о внешности Александры Федоровны, принадлежит флигель-адъютанту С.С. Фабрицкому: “Она была в полном смысле слова красавицей, в которой соединялось все: царственная осанка, правильные черты лица, большой рост, правильная фигура, изящная походка, грация, большой ум, огромная начитанность и образованность, талант к искусствам, прекрасная память, сердечная доброта и т.п.  Но у нее не было искусства очаровывать, не было умения и желания нравиться толпе.

Также как и Государь, Императрица была очень застенчива, не любила парадных приемов, балов, раутов и т.п.  Застенчивость сказывалась на каждом шагу, а в особенности во время торжественных или прадных приемов.  Наружно это выражалось каким то особенным выражением лица.  Получалось со стороны впечатление, что Императрица в это время переживала нечто мучительное.  Поэтому у многих, кто не знал близко  Ее Величества, составлялось впечатление о ней как о женщине нелюбезной и неласковой”. 

Интересные воспоминания об облике Александры Федоровны в день их первой встречи оставила в своих воспоминаниях Лили Ден (подруга Императрицы): “Среди густой зелени неторопливым шагом выступала высокая стройная женщина.  Это была Императрица!  Сердце у меня забилось, я с восхищением смотрела на нее.  Я даже не представляла себе, что она настолько прекрасна.  Никогда не забуду ее красоту, открывающуюся мне в то июльское утро, хотя гораздо глубже в мою память врезался образ Государыни, вынесшей множество невзгод и страданий, – трогательный и святой образ.  С милой улыбкой, глядя на нас с такой лаской, Императрица проронила: “Садитесь, прошу Вас”.  Моей нервозности как не бывало.  Мне даже показалось, что Императрица сама стесняется.  Но, как я узнала впоследствии, Государыне, как и ее кузине, Герцогине Файфской, свойственна была застенчивость в присутствии незнакомых лиц.  Однако в Петрограде светская чернь в излишней застенчивости Александры Федоровны усматривала немецкую заносчивость.  То же вслед за клеветниками, говорили и даже некоторые английские авторы.”

Императрица, выросшая в одной из самых консервативных монарших семей Европы, она до последних дней оставалась верна ее жестким правилам.  “Во многих отношениях Государыня была викторианкой, – писала Лили Ден. – Вместе с бабушкой (королевой Викторией) она разделяла приверженность закону и порядку, верность семейному долгу, неприязнь ко всему “модерновому”.  Свойственна была ей и расчетливость Кобургов, которая так раздражала светскую чернь”.

Царица предпочитала скромные пастельные тона, прекрасно подходившие тону ее мраморного точеного лица и всей ее статной и собранной фигуре.  Излюбленными оттенками были белый, кремовый, шафрановый, нежно-голубой, бледно-фисташковый, сиреневый, светло-розовый, а также лиловый, доминировавший в ее гостиной.

Весьма сдержанно она относилась к модным новинкам.  Терпеть не могла фривольные шмиз а ‘ la directoire с завышенной линией талии и слишком смелым декольте.  Императрица не видела смысла в “хромающих”  юбках, придуманных диктатором моды французом Полем Пуаре.  Она считала неприемлемым экзотический гаремный стиль, не понимала, как дамы могут носить пестрые платья-халаты в китайском вкусе.

Царица предпочитая строгие и слегка консервативные платья с красиво ниспадающими складками, визуально удлинявшими ее фигуру.   В них она выглядела элегантно и даже монументально.  Своим пристрастием к строгим туалетам она нередко вызывала возмущение у вдовствующей императрицы Марии Федоровны, известной любительницы многоцветья и рюшей.  Ольга Александровна так писала об этом: “«Мама нравились броские, с отделкой платья, причем определенных цветов.  Она никогда не учитывала вкусы самой Алики (как ее называла сестра Николая II), —  Зачастую Мама заказывала платья, но Алики их не носила.   Она прекрасно понимала, что ей идут платья строгого покроя…

Во время Высочайших выходов Александра Федоровна надевала парадные, но не слишком роскошные и броские наряды.  В особо торжественные дни она облачалась в традиционное придворное “русское” платье, прозванное  “императорскими доспехами” за тяжесть и неудобство.  В нем она присутствовала на торжествах по случаю 300-летия дома Романовых.  Фрейлина Анна Вырубова сообщала: “Несмотря на усталость, Государыня была поразительно красива в своем голубом бархатном русском платье, с высоким кокошником и фатой, осыпанном жемчугами и бриллиантами; на ней была голубая Андреевская лента”.

Помимо парадных платьев в гардеробе Императрицы хранились формы тех полков, шефом которых она была.  Мундиры ей, бесспорно, шли.  В домашней обстановке царица носила удобные, красивые, но недорогие вещи, чрезвычайно простое, скромное белье из тонкого полотна с незатейливыми, но искусными вышивками.  Императрица старалась обходиться без помощи слуг.   По утрам самостоятельно принимала ванну, прибирала волосы, сидя перед зеркалом, убирала комнату, штопала и вязала как профессиональная мастерица.  В дневных нарядах также ощущалось влияние сдержанного расчетливого викторианства.  Царица предпочитала белые хлопковые или шерстяные платья, ансамбли из строгой блузы и юбки, а также чайные платья для традиционного “файф -о – клок”.  Лили Ден оставила описание одного из подобных нарядов:

“Государыня была одета в белое.  Шляпка была драпирована белой вуалеткой.  У нее было белое нежное лицо, но, когда она волновалась, щеки ее покрывались бледно-розовым румянцем.  Рыжевато-золотистые волосы, синие глаза, наполненные печалью.  Гибкий, тонкий, как тростинка стан.  На шее великолепное жемчужное ожерелье.  При каждом движении головы в бриллиантах ее серег вспыхивали разноцветные искры.    На руке простой перстенек с эмблемой свастики – излюбленным ее символом возрождения, – с которой впоследствии было связано множество всяких домыслов и предположений, будто Императрица была склонна к оккультизму.  Эти неуемные люди просто не понимали, что на самом деле значила для нее эта эмблема”.

В холодное время Александра Федоровна надевала шерстяные и бархатные платья с небольшим количеством ювелирных украшений.  “Императрица тогда была в ожидании наследника (имеется ввиду февраль 1904 г.), –  писала А.Вырубова. – Помню ее высокую фигуру в темном бархатном платье, опушенным мехом, скрадывающем ее полноту, и длинном жемчужном ожерелье.”

Хоть Императрица и считала каждую копейку, любила экономить даже на собственном гардеробе, но пользовалась услугами самых дорогих именитых закройщиц.  Неприлично дорого стоили наряды у мадам Бризак, но отказаться от услуг этой ловкой, хитрой и талантливой мастерицы Александра Федоровна была не в силах.  Среди других салонов-поставщиков Государыни были салон “Мадам Ольга” (принадлежавший Ольге Николаевне Бульбенковой), мастерская дамского портного Павла Ивановича Китаева, располагавшаяся на Невском проспекте д. 68, модная мастерская Надежды Петровны Ломановой-Каютовой в Москве.  Также еще одним поставщиком явл. английский дом моды Redfern, клиентами которого были королева Виктория, принцесса Уэльская, королевы Дании и Португалии.

Императрица весьма внимательно подходила и к выбору тканей.  В 1902 г.  ее верным поставщиком стал купец Василий Иванович Костинский.  Его магазин (Б.Конюшенная д.13) предлагал лучший выбор шелковых и шерстяных тканей, а также высококачественную хлопковую пряжу.  Купчиха Алиса Александровна Гиссер (Галантерейная торговля И.Труфанова на ул. Гоголя дома с 1 по 9), снабжала Императрицу лучшим бельем, английским и французским, а также драгоценными кружевами, шитыми и плетеными.  Меха поставлял купец I гильдии Павел Иванович Лелянов.  Шляпки самых разнообразных фасонов, а также искусственные цветы изысканных форм и оттенков приобретали в магазине Матрены Платоновны Поповой на Караванной улице.

У Царицы часто болели ноги, и она могла носить лишь мягкие, легкие туфельки с длинными чуть заостренными носками.  Атласной она предпочитала замшевую обувь с золотистого, шафранового оттенков или цвета слоновой кости.

В списке императрицы значатся и два парикмахера – Павел Петрович Пинассо и Генри Генрихович Делькроа.  Впрочем, к их услугам Александра Федоровна прибегала в особых случаях, в домашней же обстановке предпочитала укладывать волосы самостоятельно.  Лили Ден свидетельствовала: “Ее рыжевато-золотистых волос никогда не касались щипцы для завивки, прическу она предпочитала самую простую и лишь для праздников и важных приемов изменяла своей привычке и позволяла себе более замысловатую.”

Императрицу сложно было уличить в чрезмерном внимании к себе.  На прически и макияж она тратила минимум времени, не полировала ногтей – маникюр не любили ни она, ни ее муж.  Однако Александра Федоровна прекрасно разбиралась в парфюмерии предпочитала тонкие, цветочные ароматы, в том числе запах сирени и ландыша, прекрасно подходившим ее сдержанным, элегантным нарядам.  “Ее Величество любила всякие цветы, – вспоминала Лили Ден, – но в особенности лилии, магнолии, глицинии, фрезии и фиалки.  Любовь к цветам сродни любви к духам., и Ее Величество не была исключением.  Из духов она предпочитала “Белую Розу” парфюмерной фирмы “Аткинсон”.  Они, по ее словам, были прозрачными, без всякой примеси, и бесконечно ароматными.  В качестве туалетной воды она использовала “Вербену”.

Из драгоценностей Александра Федоровна более всего любила жемчуг, кото­рый украшал ее ожерелья, кольца, броши, серьги.  Одним из самых известных ювелиров конца XIX — начала XX века считался «поставщик Его Императорско­го двора» Карл Фаберже».   Изысканные безделушки, рамки для фотографий, сто­ловая посуда, уникальные ювелирные изделия изготовлялись в его мастерской, чтобы стать украшением европейских королевских дворцов, засверкать на ве­чернем туалете светских львиц, сделаться предметом гордости состоятельных людей.   Сама Александра Федоровна любила драгоценности.  Она умела их носить, знала, что когда, надлежит надеть, а когда украшать себя драгоценностями не следует  . Обладать подобными вещами она стала лишь в России!  В детстве и девичестве, кроме скромных колец и брошей, в ее распоряжении ничего не имелось.   Однако она никогда не хвасталась стоимостью самих драгоценностей, хотя Ей принадлежали и уникальные ювелирные предметы.

Кроме любимого занятия рукоделия, Государыня любила проводить свободное свое время за чтением.   Среди книг императрицы можно встретить многое — от ро­мантических повестей до научных книг и богословских трудов. На ее столе лежали издания по астрономии, философии.   Но основным чтением императрицы остава­лись назидательно-религиозные книги, из которых она старательно выписывала ци­таты и целые главы в свою тетрадь.    Она бессчетное число раз перечитывает книгу Дж. Р. Миллера «Домостроительство, или Идеальная семейная жизнь», переписы­вая оттуда пространные фрагменты: «День свадьбы нужно помнить всегда и выде­лять его особо среди друтих важных дат жизни. Это день, свет которого до конца жиз­ни будет освещать все другие дни. Радость от заключения брака не бурная, а глубокая и спокойная.   Над брачным алтарем, когда соединяются руки и произносятся святые обеты, склоняются ангелы и тихо поют свои песни, а потом они осеняют счаст­ливую пару своими крыльями, когда начинается их совместный жизненный путь…»;   «В устройстве дома должен принимать участие каждый член семьи, и самое полное семейное счастье может быть достигнуто, когда все честно выполняют свои обязан­ности», — вряд ли подобные сентенции могли заинтересовать светских дам, совер­шенно иначе относящихся к семейной жизни и своим обязанностям в ней.

Одной из главных книг для Александры Федоровны всю жизнь оставалась Библия, к которой она возвращалась каждый день.    Любопытно, что на столике около ее дивана Священное Писание трогательно соседствовало с другой ее лю­бимой книгой «Происхождением видов» Чарльза Дарвина…

«Алике читает много, главным образом стихи, философские и религиозные произведения — и, на мой взгляд, слишком много, — вспоминал ее брат Эрни, — но у меня не хватало мужества бороться с этим, потому что в ее ближайшем окру­жении не было никого, кто был достаточно образован, чтобы удержать ее пыт­ливую душу в рациональных рамках».

В детстве Александра, как и все девочки ее круга получила добротное музыкальное образование.  Ее учитель музыки, директор Дармаштатской оперы, высоко оценивал музыкальные дарования юной принцессы.  Главным инструментом Императрицы было фортепиано.  Ее музыкальный вкус выражался в любви к Вагнеру.

Став императрицей, Александра Федоровна не оставила своих занятий музыкой.   Более того, после 1905 г. императри­ца пригласила в Александровский дворец профессиональных педагогов.  Она играла дуэты с пианистом профессором Кюндингером, тот приходил к ней каждую неделю на несколько часов.   Брала уроки пения у профессора Н.А. Ирецкой из Кон­серватории.   Видимо, эти занятия были связанны с желанием императрицы петь дуэты со своими подросшими дочерьми.    Николай II приходил на половину жены послушать, как она и Вырубова в четыре руки играли любимые им Пятую и Шестую симфонии Чайковского.    Те, кто слышал игру императрицы, утверждали, что  «Ее  Величе­ство была великолепной пианисткой и играла с удивительным подъемом».

Александра Федоровна, по словам А.А. Вырубовой, обла­дала «чудесным контральто».   Естественно, бывали и домаш­ние концерты.   С императрицей пели дуэтом баронесса Мария Штакельберг (в девичестве Каульбарс), сестры Танеевы,  гра­финя Эмма Фредерикс, а также «госпожа X и госпожа Z — две известные оперные певицы».   Однако вскоре эти домашние концерты прекратились.   Официальным предлогом стали про­блемы с сердцем, они возникли у Александры Федоровны примерно в 1908 г.

Снова обращусь к воспоминаниям С.С. Фабрицкого: “Императрица  Александра Федоровна была редко образованной и воспитанной  женщиной.  По своим знаниям она была ходячей энциклопедией, при этом отлично рисовала, играла, знала рукоделия и владела несколькими языками в совершенстве.  Любимый язык после русского, на котором через несколько лет царствования Ее Величество говорила и писала свободно и читала наших классиков, был английский, а затем французский.  По немецки во дворце никогда не говорили, хотя Ее Величество владела им в совершенстве.  Между собой Государь с Императрицей говорили на английском с исключительной целью, чтобы Его Величество не мог бы забыть этот язык.  С детьми сначала долгие годы говорилось только по -русски, а затем по очереди по-английски и по-французски, дабы дать возможность Детям изучить практически эти оба языка”.

Использованная литература –

1. Боханов А.Н. “Святая царица”.  -М.: Вече, 2006. – 304с.

2. Хорошилова О.А.   Костюм и мода Российской Империи.  Эпоха Николая II. – М.: Этерна, 2012. – 464с.: ил.

3. Зимин И. Взрослый мир императорских резиденций. – М.: Центрполиграф, 2011. – 560 с.

4. Крылов-Толстикович А. “Последняя императрица. Санни – Аликс – Александра. – М.: Рипол Классик, 2006. – 344 с.:илл.

5.  Император Николай II.  Откровения в подлинных воспоминаниях Свиты Его Величества. – / Сост.В.М. Хрусталев. – М.:АСТ, 2013. – 511 с.

Серия сообщений “Императрица Александра”:
Часть 1 – Александра Федоровна: интересы, вкусы, внешность
Часть 2 – Русская Императрица
Часть 3 – Александра Федоровна и “светское общество”
…
Часть 7 – Религиозность Александры Федоровны
Часть 8 – Императрица и Распутин
Часть 9 – Императрица – Мать