Елена образцова биография личная жизнь дочь

Сестра Елены Образцовой, Ирина Образцова, рассказывает об отношениях  Елены Васильевны с ее  единственной дочерью и судьбе ее наследства.

У Ленки был счастливый характер: она умела прощать. Прежде всего, конечно, имею в виду ее историю отношений с дочерью: сестра смогла простить ей холодность и многолетний бойкот. Но до конца жизни переживала, считая себя виноватой.

…К несчастью, за любовь к Альгису (второй муж певицы) сестре пришлось дорого заплатить. На нее давило огромное чувство вины: Лена-маленькая — так мою племянницу зовут домашние — не простила матери уход из семьи. Даже сегодня возмущенно твердит: детей не бросают! Но позвольте, на момент развода ей исполнилось уже пятнадцать лет. Не грудным младенцем была, а вполне сформировавшейся личностью. Да и бросать ее сестра не собиралась, о разводе не думала.

Она честно рассказала мужу и дочери, что полюбила Альгиса, и попросила ей помочь, то есть поддержать, попытаться всем вместе справиться с чувством. Но Слава и Лена-маленькая решили по-своему. После ее признания вышли из комнаты, а потом просто перестали общаться с Леной. Понимаю, для них ее слова прозвучали как гром среди ясного неба. Но объявлять бойкот — не разговаривать, отказываться от встреч, не принимать подарки… Не могу этого понять. Как дался развод самой Лене, она никому не рассказывала. Но по тому, как она резко похудела, я догадывалась, насколько ей больно.

Племянница даже сегодня, после смерти матери, продолжает ковырять старые раны. Не скрою: отношения у нас довольно прохладные. Когда Лены-большой не стало, на даче были уничтожены все фотографии Альгиса. А ведь раньше они были расставлены повсюду. И при его жизни, и после. Сегодня о них напоминают лишь выцветшие квадраты на обоях да следы от гвоздей. Откуда столько неприязни к человеку, с которым сестра счастливо прожила долгие годы? Возможно, это просто банальная ревность.

Лена-маленькая утверждает, что именно ее отец Вячеслав Макаров сделал Образцову тем, кем она стала. Самоотверженно взял на себя ребенка и быт, предоставив сестре возможность заниматься исключительно творчеством. Это, мягко говоря, неправда. Слава Макаров — кандидат наук, он тоже всегда много работал: в теоретическом отделе Института общей физики РАН, в «Бауманке», где преподавал физику. Когда я разбирала архивы Марьяны (старшей сестры), наткнулась на детское письмо племянницы. Она пишет тетке: «Папа на работе, мама в театре, я сижу одна…» Конечно, сестра часто подолгу отсутствовала — выступала по всему миру. Но тем самым она хорошо зарабатывала: ее дочь никогда ни в чем не нуждалась.

Слава не был ангелом. И никогда не был «добреньким». Он довольно строго воспитывал маленькую Лену. Запомнила такую сценку. Я была у сестры в гостях, когда племянница вернулась из школы. Скинула пальто, разбросала сапоги, зашвырнула куда-то портфель. Увидев это, Макаров вскипел: «Немедленно за дверь! Зашла, разделась, аккуратно все развесила. Снова оделась, вышла, зашла. И так десять раз». Что девочка и сделала. Но теперь строгости забылись. В своих гневных обвинениях дочь сестры «забывает» сказать, что Слава не такой уж бедный и несчастный: после развода он недолго оставался одиноким, женился второй раз, у него родился ребенок. К слову, только тогда, видимо, почувствовав себя ненужной, Лена-маленькая стала общаться с матерью, приняла ее помощь.

Племянница — человек довольно специфический. Ей скоро пятьдесят, но она до сих пор эльф — играет в ролевые игры толкинистов. Эльфы — самые умные и вечно молодые, им никто не указ. Так Лена-маленькая, видимо, себя и ощущает, руководствуясь по большей части только собственными желаниями. Вначале училась в МГУ на факультете журналистики. Бросила. Потом поступила в «Гнесинку». Уехала в школу Монтсеррат Кабалье, с которой сестра была очень дружна. В Испании отлично выучила язык, подрабатывала гидом. Там же нашла мужа Джорди, красавца-каталонца, Лена-большая называла его «наш мучачо». У них родилась малышка Элиа. Джорди — очередной Ленин супруг. От первого брака у нее есть сын Саша, которому сейчас двадцать восемь лет.

Внука сестра обожала! Когда тот жил в Испании, Лена посылала ему всю пенсию, около тысячи долларов. Но Саша не стремился ничем заняться. Сейчас он вернулся в Россию и по-прежнему живет одним днем. Не стал даже получать водительские права. Съездил пару раз на занятия, потом отказался: «Слишком рано вставать». Несмотря на то что сестра предлагала устроить его на работу, возможностью не воспользовался.

Вернувшись в Москву, Саша поставил руки в боки:

— Ну, тетя Ира, будете меня уму-разуму учить?

— Это твоя жизнь, я тебя видела двадцать лет назад и, может, еще двадцать не увижу. Поступай как знаешь.

— О! Вы единственный адекватный человек! — обрадовался внучатый племянник.

Только после смерти Лены внук взялся за ум: сейчас он работает в фирме своего отчима Джорди. Сестра бы порадовалась.

Сразу после поминок племянница забрала ключи и от подмосковного дома. Они были у Любы Рощиной, которая последние двадцать лет считалась правой рукой сестры. Помогала с бумагами, заказывала билеты, писала электронные письма, следила, чтобы Лену никто не «доставал», особенно в день концерта. Люба помогла привести в порядок нотный каталог и фонотеку, перепечатывала Ленины стихи. Им всегда было о чем поговорить, ведь Люба — математик с ученой степенью.

Сегодня Лена-маленькая не приветствует приезды Рощиной на дачу. Иногда Люба пробирается туда тайком, чтобы покормить и приласкать собак. А ведь сестра умерла у нее на руках: в последние дни Люба вместе с певицей Олей Балашовой были рядом неотлучно. От Любы я и узнала о смерти Лены: она позвонила через час после того, как сердце сестры остановилось.

Через пару месяцев после похорон Фонд Елены Образцовой обратился к мэру Москвы. Иосиф Кобзон и Валентина Терешкова лично передали ему письмо за подписями многих деятелей науки и культуры с просьбой сделать из квартиры на Патриарших прудах музей. Но Лена-маленькая наотрез отказалась ее продавать. Напротив, переехала туда сама — будто назло (Саша живет в однокомнатной квартире матери). Создается впечатление, что детская травма по-прежнему дает о себе знать. А между тем квартира большая и содержать ее дорого. Сестру освободили от квартплаты, так как она была «гертруда» — имела звание Героя Социалистического Труда. А ее дочери никаких льгот не полагается.

Насколько мне известно, маленькая Лена собирается взять фамилию матери — Образцова. По документам всегда была Макаровой, зачем вдруг такая рокировка? Непонятно. Мы никогда не ссорились, но держим дистанцию. Не знаю, почему она не идет на сближение. Мне кажется, тем, кто продолжает дело сестры, хранит ее память, стоит объединиться. Тут не место каким-то недомолвкам и конфликтам. Хочется, чтобы в Культурном центре Елены Образцовой на Невском проспекте продолжала кипеть жизнь, чтобы там выступали молодые актеры и певцы.

– В сентябре в Петербурге должна открыться Международная Академия Музыки Елены Обрацовой, с которой она связывала большие надежды. У нее была своя программа и свой метод преподавания, которые она планировала там реализовать. Насколько эти планы теперь осуществимы?

– Много лет мама добивалась этой Академии. Ее коллеги открывали свои школы, академии… И только ей то не давали землю под строительство, то не давали здания. Это тянулось годами, что очень обижало маму. В итоге, не в Москве, а в Питере все-таки нашлось помещение рядом с Гостиным двором на Невском проспекте. Сейчас начинается период согласований, написания учебных программ и вообще впереди горы бумажной, но творческой работы. Не знаю, насколько мы успеем с открытием в августе, хотя, конечно, очень хотелось бы хотя бы Малую Академию для талантливых ребятишек. Надеюсь, все, что она задумала реализуется. В этом году обязательно пройдет юбилейный 10-й конкурс молодых оперных певцов Елены Образцовой. А в следующем году пройдет еще и детский конкурс.

– Судя по количеству дел, которыми занималась Елена Образцова, у нее действительно были грандиозные планы. Насколько неожиданным был ее уход?

– О том, что мама борется с тяжелой болезнью, знали немногие. Полтора года назад ей поставили диагноз: начальная стадия лейкоза. Тогда врачи сказали, что надо делать пересадку костного мозга. Но мама ответила: «Нет». Она хотела работать, петь, хотя и понимала, чем может закончиться ее отказ от операции. Но взвесив все «за» и «против», решила, что пока возможно, она будет жить нормальной жизнью и заниматься любимой работой. У нее было много концертов, она играла в театре. До ее болезни, мы приезжали с одних гастролей, и сразу упаковывали чемоданы, чтобы ехать на следующие. Ее держала работа. Наверное, при другом отношении к профессии, она бы не стала тем, кем она была…

А летом случился рецидив, несколько месяцев она провела в Центре гематологии в Москве. На фоне лейкоза началось воспаление легких. Ее спасли наши врачи и снова зашел разговор об операции, которую надо было делать в университетской клинике Лейпцига, лучшей клинике, где лечат лейкоз у пожилых людей. Да и с донорскими клетками в Германии ситуация лучше, чем в России. И снова она сказала, что подумает… Это было ее право, ее выбор.

И только после очередных анализов, когда ей сказали, что в Лейпциг надо ехать завтра, она согласилась.

– Возможно, она боялась операции…

– Она вообще ничего не боялась. Часто говорила: «Бог не любит боязливых. Как я могу бояться, если я верующий человек».

Благодаря Правительству Российской Федерации, которое полностью оплатило ее лечение, вопрос с немецкой клиникой был решен в течение одного дня. В Лейпциге врачи сделали все, что могли. Но, к сожалению, это заболевание коварно и непредсказуемо. 30 декабря маме сделали пересадку костного мозга, а на следующий день на фоне проснувшегося сепсиса (накануне трансплантации иммунную систему пришлось «убить», чтобы не было отторжения донорской ткани) наступило ухудшение. Врачи ввели ее в искусственную кому. И уже вывести из нее не смогли. Из-за заражения крови начали отказывать внутренние органы. Этот процесс остановить было невозможно…

– В последние годы вы много выступали вместе с мамой. С ней было легко на сцене?

– У нас были совместные концертные программы, мы пели в оперных спектаклях. На сцене с ней было легко, она была хорошим партнером. Но с ней трудно было в процессе репетиций, подготовки программы. Мама была очень требовательной.

– Поэтому в свое время в учителя вы выбрали Монтсеррат Кабалье, а не Елену Образцову?

– Я никого не выбирала, так случилось. Монтсеррат Кабалье меня пригласила к себе учиться, когда я закончила третий курс Московской консерватории. Я с детства мечтала стать певицей. Но после школы поступила на журфак МГУ. Это был не столько мой выбор, сколько уступка родителям. Мама была убеждена, что до 19 лет, пока окончательно не сформируется организм, девушке не нужно идти в консерваторию. Скорее всего, это была ее уловка, чтобы меня от этой мысли отвадить. И уговорила поступать на журфак, поскольку считала, что я неплохо пишу. Но в итоге журфак я бросила и поступила туда, куда и стремилась – на вокальное отделение консерватории. А когда начала учиться у Монтсеррат Кабалье, приезжала в Москву только сдавать экзамены. Через год обучения мама услышала меня и наконец признала, что, наверное, поторопилась отправлять меня на журфак.

– Еще в советские времена Елена Образцова одна из первых оперных певиц стала самостоятельно, а не с театром, выезжать на гастроли за рубеж. Как думаете, почему западные импресарио приглашали ее чаще других?

– Приглашали не только маму. На гастроли выезжали Владимир Атлантов, Евгений Нестеренко, Тамара Милашкина, Юрий Мазурок… В тот период они были лучшими в своем репертуаре, безотказными, жадными до работы. Они могли быстро влиться в новые постановки и выучить партию в сжатые сроки. Без высокой работоспособности в этой профессии делать нечего. Дело ведь не только в таланте. Петь на оперной сцене – это большой физический труд и зависимость от двух маленьких связок. За спектакль можно потерять до нескольких килограммов. И всегда, все время надо учиться, читать, слушать музыку, ходить в картинные галереи, изучать историю, литературу той эпохи, в которую тебе предстоит перенестись. Мама привозили с гастролей огромные альбомы по живописи. Изучала их в том числе, когда готовилась к своим ролям. Очень много читала, до последнего дня занималась. Она никогда не думала о карьере. Она хотела петь, выражать свои эмоции, чувства через голос. Для этого необязательно было выступать в «Ла Скала» или Метрополитен-опера. Она с тем же вдохновением пела на маленьких сценах.

– Был период, когда ваши отношения с мамой разладились. Ваши родители расстались. Вы заняли сторону отца. Елена Образцова вышла замуж за дирижера Альгиса Жюрайтиса. Кто сделал потом шаг навстречу?

– Мне было 16 лет, когда родители развелись. На мой тогдашний взгляд, у меня была идеальная семья и вдруг оказалось, что она не настолько идеальна. Поэтому для меня мир разделился на «до» и «после», на тех, кто виноват и тех, кто не виноват. Отца обвинять было не в чем. Он посвятил свою жизнь маме, тому, чтобы она могла петь, взял на себя все хлопоты по хозяйству, заботы обо мне. Мама часто была на гастролях. Но папа меня так воспитывал, что мне хватало даже немного общения с ней. У меня было ощущение, что я живу в очень счастливой семье. Когда мама решила с отцом развестись, любой человек, наверное, в той ситуации занял бы позицию, которую заняла я. Три года мы с мамой не виделись, не разговаривали. Как она это выдержала, я до сих пор не могу понять. Но постепенно отношения наладились. Главным образом благодаря отцу. Он до последнего дня сохранил уважение к маме, хотя у него уже другая семья и после развода они почти не общались. Когда мама умирала в больнице, мы с отцом созванивались каждый день. И он очень тяжело переживал ее уход.

Но на самом деле мне кажется, что за 30 лет, прошедших с развода моих родителей, моя мама спела сыграла и сделала столько, что это с лихвой должно было бы перекрыть этот странный интерес к событию столь далекому и глубоко личному. А спрашивают почему-то все еще про это. А не про тридцать лет прекрасной, полной находок, удач, радости творчества музыкальной жизни. Обидно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Умерла лучшая в мире Кармен

В Германии на 76-м году жизни скончалась народная артистка СССР Елена Образцова.

Всего два месяца назад Елена Васильевна дала концерт в Большом театре. Свой последний концерт. Но тогда этого никто не мог предположить. Это был юбилейный и праздничный вечер к ее 75-летию, которое актриса отметила в июле. Елена Васильевна пела партию графини из «Пиковой дамы». Наверное, она уже неважно себя чувствовала. Ей помогли выйти на сцену. Усадили в парадное кресло. А сцена, как известно, лечит. Вместо запланированной одной партии, она на бис исполнила еще несколько. Зал не давал ей уйти. Как будто бы чувствовал, что слушают этот завораживающий голос лучшей Кармен всех времен, великолепной Амнерис и таинственной Графини, в последний раз (читайте далее).

Елена Образцова завещала дочери: Ленка, когда помру, сделай так, чтобы всем было не грустно

Прощание с Еленой Образцовой проходило на Исторической сцене Большого театра. Играл симфонический оркестр. Над сценой звучал ее великий голос. Весь зрительный зал до верхних ярусов был заполнен публикой, которая несла актрисе цветы. На гражданской панихиде выступали официальные лица: Ольга Голодец, Владимир Мединский, Михаил Швыдкой, Александр Жуков, коллеги певицы: Иосиф Кобзон, Тамара Синявская, Маквала Касрашвили, Александр Ширвиндт, Николай Цискаридзе. Многие говорили, что Елена Обрацзова была лицом и голосом русской оперы. Еще студенткой она вышла на эту сцену. А последний раз ей аплодировали здесь всего два с половиной месяца назад. Вспомнили ее грандиозный дебют в Метрополитен-опера в середине 70-х, когда зал рукоплескал ей стоя больше десяти минут. А потом было ее восхождение на лучшие оперные площадках мира. Ее именем назвали планету, хотя Образцова и есть планета, целый космос, который вмещал беззаветную преданность профессии, огромную любовь к жизни, искрометный юмор, талант дружбы, преданность ученикам…(подробности)