Доход руслана белого

Стендап сегодня — главный юмористический жанр, отдельный вид искусства и быстро развивающаяся индустрия, хотя он и пришел в Россию с опозданием. В Америке стендап известен с середины XX века, а популярность комиков, среди которых Луи Си Кей, Джордж Карлин, Эдди Иззар, сопоставима с популярностью рок-звезд. Российской стендап-комедии всего около 10 лет. Начиналось все с неловких концертов перед несколькими зрителями с шутками, больше похожими на миниатюры из КВН. Сейчас звезды ТНТ Павел Воля и Руслан Белый собирают «Крокус Сити Холл», YouTube-комик Данила Поперечный — Ледовый дворец и полные залы на гастролях по городам России, а на «открытые микрофоны» — шоу, где может выступить каждый желающий, — записываются даже 14-летние школьники. 

Forbes Life пообщался со сценаристом и одним из первых российских стендаперов Николаем Куликовым, основателем и владельцем «Стендап клуба #1» Эльдаром Гусейновым и комиком Василием Медведевым о профессии и заработке комиков.

Я начал выступать с шутками еще в 2006 году, когда стендапом в России занимались человек семь. Мой товарищ, сценарист Рома Кантор учился во Франции в киношколе, и он оттуда присылал какой-то актуальный стафф, в том числе стендап Эдди Иззарда. Я тогда пытался писать сценарии и когда посмотрел Иззарда, то понял, что мне не нужны актеры, режиссеры, продюсеры — я могу сам выйти на сцену, вот моя форма кинематографа. У Иззарда нарративный тип шуток, у него много историй, это мне было близко. Я заказал на Amazon книжек, скачал весь стендап, который мог найти, и из-за этого поначалу у меня в голове все перемешалось: и британцы, и американцы, и актуальные комики, и зубры из 80-х. В одной книжке говорилось: прежде всего выбейте себе выступление, чтобы потом вы не могли не писать. Я договорился с одним клубом и начал писать себе шутки. 

Надо понимать, что в середине 2000-х были только КВН и «Камеди клаб». В Питере была тусовка, которой рулил Антон Борисов, но это был больше «камедиклабный» формат — либо миниатюры, либо человек с листочком зачитывает тоном ведущего: «25 признаков того, что вы настоящий петербуржец. Первое — вы никогда не были на экскурсии по рекам и каналам». Постепенно стали появляться YouTube-комики типа Хованского, который без живой аудитории на камеру читал чужие шутки. Мне кажется, как раз благодаря YouTube стендап в России сделал такой мощный рывок. 

Поначалу на мои концерты и на начинающих инди-комиков билеты стоили по 200-300 рублей. Можно это назвать монетизацией? Самая большая сумма, которую я заработал на одном выступлении, — около 40 000 рублей. В «Атриуме» тогда был детский театр, и мой товарищ, театральный продюсер, помог организовать там выступление. Как-то так получилось, что зал мест на 200 был битком, а билеты стоили примерно по 400 рублей. Дальше ты вычитаешь часть, которую потратил на аренду площадки, на печать афиш, на такси, на реквизит, и оставшееся берешь себе. 

Я вижу две принципиально разные модели, как заработать на стендапе. Первая: комика берут в телевизор. Например, в StandUp на ТНТ. Он становится частью «Камеди Клаб Продакшн», и дальше его раскачивают профессиональные продюсеры, плюс он сам должен фигачить нечеловечески. 

Вторая модель: когда комик вроде ИП и сам себе продакшн. Он выступает, где договорится, снимает видосы, нарабатывает себе базу зрителей, ведет Twitter, Instagram, тик-ток и что там еще. Потом он едет в тур или собирает Ледовый дворец — как Поперечный. Математика такая же, как у любой музыкальной группы: есть часть дохода от продажи билетов или мерча, далее ты часть отдаешь менеджменту, который тебя возит, что-то оставляешь себе. Плюс от роликов в Youtube какой-то доход. 

Если ты сам по себе не пробивной человек, то хорошо бы стать частью какой-то банды, которая помогает тебе становиться крепче и известнее — например, «Стендап клуб №1» на Арбате. Ты там фактически живешь несколько лет — сначала ты работаешь на эту площадку, потом площадка работает на тебя. 

И, конечно, комик еще может вести свадьбы — если он хочет набрать больше материала или просто мазохист. 

Я ушел из стендапа, потому что понял, что у кино по моему сценарию аудитория — это миллионы человек, а у моего стендапа — в лучшем случае тысячи. Второе, что я понял: чтобы нормально зарабатывать комедией, нужно много ездить по России. Я пробовал, мне не понравилось. Ты большую часть времени проводишь в дороге, в не самых комфортных условиях. Я разговаривал с другими комиками — некоторые любят такую жизнь, все эти проблемы по дороге, эти убогие «гостишки», приключения. Кому-то нравится приезжать домой к жене и детям после месяца в туре, а мне нравится быть дома сразу. Работа сценариста и продюсера это позволяет. 

Специально кого-то из российских комиков я не смотрю, но, когда натыкаюсь, смотрю с удовольствием: Денис Чужой, Алексей Щербаков, Витя Комаров, Бебуришвили, Илья Соболев, другие комики из «Прожарки». Идрак Мирзализаде и Артур Чапарян крутые — Чапаряна вообще уже копируют. Вот эти ребята — future. Если не сойдут с этого пути, через 10 лет все у них будет нормально. Русские комики набрали критическую массу. Количество перешло в качество.

У ТНТ была монополия на комедию: ты либо на ТНТ, либо катись отсюда. А я люблю комедию, и поэтому я сходил на ТНТ. У нас с моим другом Вовой (Владимир Бухаров, совладелец клуба. — Forbes Life) был дуэт «Облачко», мы прошли пять выпусков «Смеха без правил», и я подумал, что в принципе все, моя жизнь устроена. Потом стало понятно, что это не так. Мне сразу не понравилось отношение, там [на ТНТ] какая-то грызня, а комедией надо заниматься как будто бы в кайф. Поэтому мы решили, что будем развиваться сами.

Раз в неделю мы делали стендап-вечеринки в баре «Радио-сити» на Маяковской. Зрителей приходило человек 30. В 2011 году писать на афише «стендап-шоу» было бессмысленно. Сначала люди шли на имена. Мы с Вовой сразу это поняли и запартнерились с Незлобиным [шоумен Александр Незлобин], который уже рассказывал в «Камеди» монологи.

С самого начала мы делали платные мероприятия, но это были такие смешные деньги, что даже стыдно. Мы абсолютно все раздавали комикам, получался гонорар в 2000-3000 рублей за выступление раз в две недели. Первый раз, когда мы подумали, что на этом можно зарабатывать, было первого апреля. Вечеринку должен был вести Незлобин, но в самый последний момент он не смог и договорился с Павлом Волей. Народа на Волю пришло так много, что люди стояли.

Вообще тогда это привлекало энтузиастов типа нас, а не чуваков с деньгами. Все думали, что это никому не надо. Стендап как жанр в России никому не нужен, это здесь не приживется, говорили нам продюсеры на ТВ, когда мы приходили со своими идеями. Потом канал ТНТ передумал. Они собрали лучших комиков, на которых держалось наше шоу, и год готовил первый сезон телевизионного стендапа. Мероприятия в «Радио-сити», понятно, закончились, потому что некому стало выступать. Мы нашли новых людей, перешли в «жесткий андеграунд» — стали делать вечеринки на «Красном октябре», в заведении без вывески. В какой-то момент решили, что Москва готова, и провели неделю стендапа. 

В 2014 году, когда наши комики стали круче, мы поняли, что сейчас снова может прийти ТНТ. А кто мы такие? Организаторы мероприятий. Тогда мы с Вовой решили открыть стендап-клуб. Встретились с людьми, которые раньше занимались ночными клубами. Их заинтересовало, что у нас есть связи с ТНТ. Так появились инвесторы.

Сначала все было сложно и непонятно. В первый год мы даже закрывали клуб на две недели летом, потому что не было продаж и денег на гонорары комикам. Мы пришли к чувакам и сказали: «Парни, вы можете не выступать сейчас у нас, но потом и негде будет выступать». И они остались. Бороться приходилось еще и с тем, что в сознании большинства людей стендап был передачей на ТНТ. Первые два года из зала постоянно слышались выкрики: «Где Белый?! А Белый будет?» 

Сейчас все более-менее стабильно. Конечно, это не те деньги. Если бы я хотел только деньги зарабатывать, я бы не пошел в комедию (за пять лет стендап-бизнес вышел в прибыль. Точных сумм Гусейнов не называет, но по оценке Forbes Life, за одну вечеринку только на билетах клуб может заработать 300 000 рублей. —Forbes Life). Я стараюсь быть на каждом нашем мероприятии и хожу на стендап, когда бываю в другой стране. Западные комики выигрывают за счет подачи, потому что там в целом народ более открытый, а сами шутки у наших ребят ничем не хуже, во многом даже лучше, понятнее российскому зрителю.

Устаешь ли от юмора? Нет. В какой-то момент жизни ты понимаешь, что все это ты уже ел, пил, видел, но приходит новый комик, приносит что-то свое в комедию, и ты думаешь, блин, так у нас еще никто не делал.

Популярность стендапа растет, тусовка становится все больше. Сейчас подтягиваются совсем молодые ребята по 14-15 лет. Я так понимаю, люди просто посмотрели стендап на Youtube, и им это настолько понравилось, что они записываются на наши открытые микрофоны, приходят после школы и выступают. С одной стороны, какие у тебя могут быть проблемы, чтобы о них рассказывать? С другой — если есть желание в 14 лет начать шутить, то нужно приходить и шутить. Правда, я видел, как маленькие комики рассказывают о своих школьных проблемах, и это все прикольно, а потом они вырастают и теряют индивидуальность. Как и во всем, в стендапе нужно работать.

На меня, наверное, раз в год находит желание выйти на сцену, но мне нелегко совмещать это с продюсерской деятельностью. Есть страх показаться несмешным, причем не перед зрителями, а перед комиками, с которыми мы каждый день работаем, которым я сам советую: «Вот это у тебя не очень смешно, лучше убрать». Но я с детства обожаю комедию, и хочу ей заниматься, и материал пишу, иногда помогаю ребятам добивать их шутки. Это тоже особый кайф — стоять в зале и слышать, как шутка, которую добил ты, зашла зрителям. Это создает иллюзию, что ты мог бы, если бы старался и работал так же, как комики. А вообще все мое время уходит на клуб, на то, чтобы делать его лучше как бренд. Я постоянно что-то пытаюсь исправить, малейшие штуки, даже вот давайте дверь эту смажем, что она скрипит во время шоу. 

Кроме стендапа, меня волнует политическая ситуация в стране. Мы были на митинге (митинг 27 июля «За свободные выборы». — Forbes Life) с комиком Идраком Мерзализаде, чтобы не оставаться в стороне, к нему подходили люди, фотографировались, жали руку, говорили спасибо за творчество, спасибо за позицию. С этим как раз и связан подъем интереса к стендапу. В телевизоре же ничего не говорят, при этом все все видят и понимают, а стендап — это место, где ты можешь выйти на сцену и сказать: «Ну что за п***** [неприятная ситуация] в стране». В тот день у нас было мероприятие, ведущий начал с каких-то слов о митинге, и люди в таком едином порыве его поддержали, хотя к нам на большие мероприятия ходит платежеспособная аудитория, у которой все хорошо. В обществе сейчас большой спрос на политические шутки, мы это ощущаем даже просто по комментариям. Люди пишут: наконец-то кто-то про это говорит. Но шутка должна быть умной, а не просто оскорбляющей. 

Комики, как и все, отдыхают в каких-нибудь барах. Я вот хожу в «16 тонн», потому что это рядом с моим домом. Часто тусовка начинается прямо здесь, в клубе, после ночного открытого микрофона, так как комики — достаточно одинокие люди, и никого, кроме друг друга, у них нет. Да, сюда идут люди, которые хотят быть услышанными, и которым, возможно, этого не хватает в обычной жизни. Только не пишите, что все комики одинокие и несчастные.

Я выступаю каждый день от трех до девяти раз за вечер на разных площадках. Большей частью эти выступления бесплатные. Нужно выходить на сцену, чтобы привыкнуть, проверить, обкатать, додумать шутки. За какие-то выступления я получаю деньги. Я пробовал говорить, что десять минут моего материала стоят 10 000 рублей, но не все организаторы могут столько платить. Вообще гонорар зависит от того, какое это мероприятие и где оно проходит. В «Стендап-клубе #1» на платных вечеринках комики зарабатывают от 6000 рублей. А недавно нам организовали концерт в Питере. Мы выступали вдвоем по 25 минут и получили по 10 000.

Первые деньги? Это было лет пять назад, когда я только начинал заниматься стендапом. Скорее всего, меня позвали куда-нибудь за МКАД выступить за тысячу рублей. Появился какой-то парень, который нам организовывал концерты по Подмосковью, но это всегда было очень страшно: места ужасные, какие-то странные рестораны. У нас однажды прервалось выступление, потому что зрители между собой стали драться, и мы ждали, пока они успокоятся. Самое мое неприятное выступление тоже было в ресторане в Подмосковье. Я туда согласился поехать, потому что выступать было негде, а новый материал надо постоянно проверять. Поработал буквально за еду. Вышел, начал рассказывать шутки, там было что-то про порно с животными, а в зале люди сидят в пиджаках, за круглыми столами со скатертями, у них банкет. Я тогда еще не проводил никаких границ, рассказывал то, что мне нравится, и не смотрел, перед кем я выступаю.

На мой недавний сольный концерт в клубе «Гоголь» пришли 12 человек. Мне в принципе понравилась публика: это плюс-минус мои ровесники — и девушки, и парни. Больше всего зрителей — полный Standup store — пришли на мой концерт на фестивале «Панчлайн», правда, вход туда был бесплатным. 

Перед Новым годом я ездил в офис одной рекламной компании писать им шутки. Они хотели, чтобы на корпоративе их самый харизматичный парень выступил со стендапом про коллектив. Мне рассказали все, что у них в офисе происходит, и я докрутил это до смешного. Сколько заплатили? Хотелось бы больше. Молодые комики много не зарабатывают, поэтому если им поступит заказ написать шутки, они с удовольствием за это возьмутся. Потому что они берутся и за более странные вещи. Я знаю ребят, которые пишут дурацкие вайны кому-то в Instagram. Им самим, возможно, не нравится, но деньги за это платят.

Один из самых очевидных способов заработать на стендапе — это корпоративы. Но я плохой комик для корпоративов, потому что у меня много шуток, которые могут напрячь отдыхающих людей, да и вообще это неприятно. Люди не на стендап пришли, это ты к ним пришел, они могут быть вообще не заинтересованы в том, что ты говоришь, а ты должен как-то всех их повеселить, так что я выступил бы на корпоративе только за миллион. Комиков из моего окружения не приглашают на такие мероприятия, а вот у ребят с ТНТ, более известных, думаю, много предложений. 

Стендап занимает почти все мое время, я стараюсь делать что-то еще — играть на пианино или чаще ходить в кино, но серьезно не получается. Может, кому-то и не надо так много выступать, но про себя я знаю, что мне нужно выступать каждый день максимальное количество раз. Тогда я увереннее чувствую себя на сцене и больше могу себе позволить. В кино я хожу на все, что есть. Могу вообще на случайный фильм пойти, в зависимости от того, какой ближе будет по времени. А понравиться мне могут очень разные вещи: и мультик «Тайная жизнь домашних животных», и «Дом, который построил Джек» Ларса фон Триера.

Если я чувствую, что мне не хватает вдохновения, я смотрю хороший стендап. Могу пересмотреть старый концерт кого-то из зарубежных комиков, могу что-то российское. У всех, кто много работает, со временем появляется что-то, чему можно научиться. Я на Костю Пушкина стараюсь равняться. Для меня важно, чтобы были какие-то размышления, которые могут немного изменить твое мировоззрение, чтобы ты смотрел и не понимал: почему я сам об этом раньше не задумывался. 

Никому из моих близких не нравится, что я стендап-комик. Раньше родители думали, что это хобби, потом смирились с тем, что у меня серьезные намерения. Им хотелось бы, чтобы то, что я делаю, приносило мне деньги, и чтобы мне было хорошо в жизни. Если бы мне это вообще ничего не приносило, наверное, они бы до сих пор настаивали, чтобы я занимался чем-то другим. По образованию я, кстати, картограф. Через пять лет я хочу сделать хороший сольный концерт, снять его и выложить куда-нибудь в интернет. Но пока это сложно, потому что я и 10 минут не могу сделать так, чтобы мне все в записи понравилось. На Netflix есть проект Comedians of the world, было бы круто даже на русском языке записать стендап и продать туда.