Денис киселев бывший муж ясиной
Когда в тридцать пять лет у нее обнаружили рассеянный склероз, болезнь, которую невозможно вылечить, она сначала подумала о том, что больше незачем жить, но потом нашла в себе силы взглянуть на себя с другой стороны и зажить другой жизнью. Муж Ирины Ясиной Денис Киселев, как только узнал, что она стала инвалидом, сразу ушел от нее к другой женщине, хотя и пообещал помогать Ирине и дочери материально. О том, что он изменял раньше, Ирина догадывалась, но не думала, что он будет способен на такое предательство.
Со своим будущим супругом она познакомилась еще во время учебы на экономическом факультете МГУ, в студенческие годы они поженились, и тогда же у них родилась дочь Варя. Тогда ее карьера, да и личная жизнь, были в полном порядке – после учебы она стажировались в Соединенных Штатах, позже Ирина стала директором департамента общественных связей Центрального банка, а ее муж – заместителем председателя правления этого же банка, потом – гендиректором компании «Альфастрахование».
Новость о том, что у Ирины рассеянный склероз прозвучала, как гром среди ясного неба, хотя она и раньше замечала некоторые симптомы этой болезни, но списывала это на обычное недомогание. Когда у мужа Ирины Ясиной родился сын от любовницы, он начал жить на два дома, а потом все дольше задерживался у Ирины. Она сначала терпела, а потом сказала мужу, чтобы он уходил совсем, хотя в тот момент ей было неизмеримо тяжело.
Ясина знала, что рассеянный склероз не лечится никакими лекарствами, но продолжала надеяться до последнего и даже обращалась за помощью к знахарям и магам, и только, когда угас последний луч надежды, она начала искать спасения в другом – занялась активной общественной деятельностью.
Ирина Ясина начала сотрудничать с «Открытой Россией», а после ее разгрома написала пронзительную повесть, в которой рассказала о борьбе с собственной болезнью. Кроме того, она продолжила распространять идеи «Открытой России» среди журналистов и студентов, встречаясь с известными людьми, которые не боятся говорить правду.
В то же время болезнь брала свое, и Ирина Евгеньевна была вынуждена сесть в инвалидную коляску. Болезнь, хоть и повлияла на ее личную жизнь, не помешала ей снова выйти замуж. Второй муж Ирины Ясиной бизнесмен, состоятельный человек, с которым она прожила восемь лет, стал для нее опорой и поддержкой на все эти годы. Инициатором развода на этот раз стала сама Ирина – она ушла от мужа, а через полгода он умер, не дожив до пятидесяти лет.
Ирина Ясина родилась в обеспеченной семье бывшего министра экономики Евгения Ясина. Отец всегда был для нее непререкаемым авторитетом и идеалом мужчины. С самого детства он внушал дочери, что, поскольку она принадлежит к элите общества, то имеет гораздо больше обязанностей, чем привилегий, и об этом Ирина старается не забывать. Когда Ясина оказалась прикованной к инвалидной коляске, она начала бороться за права инвалидов, которые лишены не только многих достижений цивилизации, но даже элементарных бытовых удобств.
Она старается не распускаться, следит за модой и никогда не появляется на людях небрежно одетой. Ирина Ясина всегда красиво одета и хорошо выглядит, никогда не выходит на улицу с не уложенными волосами, и все этого для того, чтобы не вызывать у окружающих жалостливое впечатление. Сегодня она вспоминает, что в самом начале болезни словно потеряла почву под ногами, но общественная деятельность помогла ей вернуть веру в себя и осознать, что она много может добиться. Ирина уже не в состоянии справляться с домашней работой – готовкой, стиркой, но продолжает писать статьи, много читает, смотрит телевизор. Она живет одна в загородном доме по соседству с родителями, дочь Ясиной живет в Москве.
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 21 апреля 2020;
проверки требует 1 правка.
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ясин.
Ири́на Евге́ньевна Я́сина (род. 18 мая 1964 года[1], Москва) — экономист, публицист, правозащитник, в 2008—2011 годах — член президентского совета по развитию институтов гражданского общества и правам человека. Известна своими выступлениями в защиту прав инвалидов[2].
В прошлом — директор фонда, образованного предпринимателем Михаилом Ходорковским, директор программ фонда «Открытая Россия», руководитель Клуба региональной журналистики, начальник департамента общественных связей Банка России, вице-президент фонда «Либеральная миссия», член «Комитета 2008».
Биография[править | править код]
Отец — бывший министр экономики России Евгений Ясин (р. 1934). Мать — Ясина (Федулова) Лидия Алексеевна (1939—2012). Дед по матери — Федулов Алексей Степанович (1906—1942), участник Великой Отечественной войны, попал в плен, погиб и похоронен в концлагере Берген-Бельзен[2].
Ирина выросла в атеистической семье. Была крещена в двухлетнем возрасте бабушкой втайне от родителей. Впоследствии вспоминала, как её «Господь Бог спас два раза в течение одного вечера»; крестила свою дочь Варвару по соображениям «исторической преемственности». Важной и счастливой в жизни встречей считает знакомство со священником и историком Георгием Чистяковым[3].
В 1986 году с отличием окончила экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова.
В 1990-х годах — начальник департамента по связям с общественностью Центробанка РФ.
В 2000—2006 годах возглавляла ряд общественных структур Леонида Невзлина и Михаила Ходорковского («Открытая Россия» и др)[4].
С 2006 года по приглашению Егора Гайдара — в штате Института экономики переходного периода[5].
С начала 2000-х годов активно занимается правозащитной деятельностью, критикует судебные процессы над М. Ходорковским и П. Лебедевым[6], отстаивает права инвалидов.[2]
В 2006 году в Петербурге участвовала во встрече представителей российских неправительственных организаций с президентом США Джорджем Бушем-младшим, где обсуждалось состояние демократии в России, сидела рядом с ним по левую руку и была приятно удивлена его рыцарским отношением к инвалидам[4].
В 2008 году при Дмитрии Медведеве назначена членом президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека[2][6].
В марте 2011 года вошла в Наблюдательный совет, контролирующий сбор пожертвований для издания доклада «Путин. Коррупция»[7].
В 2011 году в журнале «Знамя» опубликована автобиографическая повесть Ясиной «История болезни»[4] (диагноз: рассеянный склероз). Из повести стало известно, что опасной болезнью, приведшей её к инвалидному креслу, Ирина заболела в 1999 году в возрасте 35 лет[2]. Повесть, в которой автор поделилась своим опытом выживания и преодоления тяжёлого недуга,[3] отмечена премией журнала «Знамя» за 2011 год[8].
8 декабря 2011 года, вместе с тележурналисткой Светланой Сорокиной, объявила о выходе из состава президентского совета по развитию институтов гражданского общества и правам человека в знак протеста против фальсификации результатов выборов в Госдуму РФ 4 декабря 2011 года[9].
3 февраля 2012 в ходе открытого голосования по литературной премии «НОС» (Новая словесность) за 2011 повесть «История болезни» получила максимальные баллы, однако победителем был объявлен другой автор, которого выбрало жюри. Данное решение вызвало неоднозначную реакцию общественности[10].
4 февраля 2012 выступала на «антипутинском» протестном митинге на Болотной площади, где присоединилась к требованию освободить всех политзаключённых[11].
В марте 2014 года подписала обращение против политики российской власти в Крыму[12].
В настоящее время — обозреватель РИА «Новости»[2].
Автор книги «Человек с человеческими возможностями»[4].
Член общественного совета Российского еврейского конгресса.
Член Общественного совета при Департаменте труда и социальной защиты населения города Москвы.
Личная жизнь[править | править код]
Имеет дочь Варвару (род. 1989 г.) от первого брака с Денисом Киселёвым, бывшим зампредом Центробанка РФ и бывшим гендиректором компании «АльфаСтрахование»[13]. Второй муж, бизнесмен, «состоявшийся и состоятельный человек», с которым Ирина прожила восемь лет и которого в своей повести называет «мой неулыбчивый спутник», скоропостижно скончался в конце 2010 года, не дожив до 50. Ирина рассталась с ним за полгода до кончины, о чём потом сожалела[4].
Примечания[править | править код]
Ссылки[править | править код]
- Ясина Ирина Евгеньевна
- yasina — Ясина, Ирина Евгеньевна в «Живом Журнале»
- Денис Киселёв, зампред Центробанка, который никогда не расстаётся с женой
- Ясина Ирина Евгеньевна Biografija.ru
- Ясина на Эхо Москвы
- Ирина Ясина. История болезни
Леночка, дочка советских инженеров, очень рано потеряла отца. Он умер, когда ей было пять лет. Мама вышла замуж второй раз. Отчим был прекрасным человеком, они всей семьей ходили в байдарочные походы и любили друг друга. Но опять беда — отчим умер от рака, когда Леночке было 14.
Леночка помогала маме, отводила маленькую сестру в детский сад, а потому сама перешла из английской спецшколы в обыкновенную, но рядом с домом. В обычной школе ей не нравилось — мальчики при девочках ругались матом. Леночка была в шоке. Дружила по-прежнему со старыми одноклассниками. И дружит до сих пор.
Рисовала с детства. Кружок в клубе, кружок во дворце пионеров, фигурное катание, как у всех хороших советских девочек. Ездила сама, некому было провожать. На троллейбусе, на метро, пересадка на Площади Свердлова, третий вагон, вторая дверь, чтобы прямо напротив перехода.
Ключ на шее, суп на газовой плите.
Поступила в художественное училище. Школьная подруга позвала после ее первого курса в Историко-архивном поехать в Восточно-Крымскую археологическую экспедицию. Работали на раскопе за еду. Там познакомилась со своим будущим мужем.
Первая любовь, все прекрасно. В 20 лет вышла замуж и сразу же, как положено, родила дочку. Муж работал в школе учителем истории, а Леночка сидела дома с двумя детьми — дочкой и младшей сестрой-школьницей. Работала художником в кооперативах. Брала 20 одинаковых картонок: снег, пригорок, церковка, сосны — благостно. Или Левитан — речка, березки золотятся, церковка. Хозяин кооператива ее уволил якобы за прогулы. А на самом деле он на нее орал, а когда она попросила не повышать на нее голос, сказал, что это у него голос такой, а вовсе он и не орет. Как все хамы.
Леночка заметила, что это у него не голос, а воспитание подкачало. Вот и уволил.
Ближе к сорока родила еще дочку. Дочке было почти шесть лет, когда из-за ее отита сорвалась поездка в Крым на майские. В бассейн ходит — успокаивала себя Леночка — вот и отит. И синяков у Соньки было много — но она же на фигурном катании бьется. Леночка не видела, сколько синяков у других девочек из Сонькиной группы, а то бы забеспокоилась раньше.
А дочка болеет и болеет — вроде инфекция, потом воспаление легких. Забрали в больницу. Очень плохая кровь. Медсестра сказала Леночке, что тромбоциты всего 25. А сколько должны быть? Почти 300. То есть у ее Соньки «отдельно плавающие тромбоциты». Забрали в Морозовку — старейшую московскую детскую больницу. Увидев надпись «Онкогематологическое отделение», Леночка отказалась поверить, что это происходит с ней. С ней и с ее зайчонком. Оказалось — с ними.
Лена чувствовала себя яблоком, из которого выбили сердцевину.
Ребенка на кровать не брать и к ней в кровать не ложиться, палату мыть с хлоркой по часам, вне палаты носить маску… Вспомнила давно снившийся страшный сон — все гуляют с детьми, а она одна. Кто-то спрашивает — где Соня? А она отвечает — а Сони нет. Снился давно, но как все неприятные сны, вспоминается.
Плакать нельзя. При ребенке нельзя, дочь должна видеть, что мама весела и уверена в том, что скоро, очень скоро все будет хорошо. Плакать нельзя при старшей дочери, при муже, при матери — иначе они все рассыпятся на фрагменты. А горе выливать надо.
В случае Леночки горе вылилось в ее собственную опухоль. Лежала она после операции в больнице очень долго. Сонькину болезнь никто тоже не отменял.
Детские друзья, одноклассники по той самой английской спецшколе скинулись и купили Леночке «Жигули». Четверку. Не бог весть что, но возить Соньку в больницу дважды в неделю подойдет. Заниматься с инструктором по вождению было страшно, водить страшно — но надо! Леночка так вцеплялась в руль, что выступала кровь на кистях рук, через истонченную от вечных септиков и антисептиков кожу.
Многие лекарства нужно было покупать за свой счет. Денег не было. Друзья помогли сделать сайт. Организовали сбор средств на лекарства для Сони в социальных сетях. Леночка не понимала, как могут помогать совершенно чужие люди, которые не видели ни саму Соню, ни Сонину маму.
Но это доверие обволакивало и давало силы. Деньги собрали. Лекарства помогли. Соня вошла в ремиссию.
Про доверие… Она удивлялась, но сама была точно такая. Когда-то 17-летняя Леночка позвала переночевать в свою московскую квартиру попутчиков, соседей по купе, с которыми ехала из Киева. Семья перебиралась куда-то на Севера, в Москве пересадка, надеялись переночевать в гостинице. Лена уговаривала их взять ее домашний телефон на случай, если в гостиницу они не попадут. Совершенно чужие люди. Переночевали у нее. И поехали дальше.
У неё много регалий, но громко об Ирине Ясиной заговорили, когда небольшой публикацией в толстом журнале вышла её автобиографическая повесть «История болезни» – рассеянного склероза, который поражает нервную систему и за несколько лет парализует весь организм. История о том, как жизнь 13 лет день за днём дёргает за ниточки и проверяет на прочность. Текст, который – невероятным образом! – кончается хеппи-эндом. Исповедь женщины, которая бесстрашно смотрит вперёд.
«Первое время я ненавидела всех»
И.Я. : – Первое время после диагноза я от всех всё скрывала, пряталась, не хотела и не умела рассказать о себе, о своём горе… Все силы уходили на поддержание иллюзии меня прежней, тогда как тело постепенно переставало слушаться. Я упрямо не слезала с высоких каблуков. Хромая, врала, что подвернула ногу. Потом придумывала разные объяснения, почему я с тростью…
Она уже давно сняла маску. «Красивая женщина в инвалидном кресле. Невиданный зверь на московских улицах» – это Ирина Ясина, занятая, деловая, востребованная, о себе. Коляску с красивой женщиной за столик ресторана вкатывает молчаливый водитель-помощник. В окна глядит храм Христа Спасителя. Мы говорим о жизни и смерти. И я чувствую разницу: ей приоткрыты карты…
«АиФ»: – Врачи говорят, что существует пять стадий осознания неизбежного, переживания горя: отрицание, гнев, торги, депрессия и, наконец, принятие…
И.Я. : – Да, и я все их прошла. Особенно помню вторую, всю эту злость, которая меня разъедала: я в принципе ненавидела всех здоровых людей, завидовала им страшно. Такое было вокруг количество людей, стоящих на своих ногах, счастливых уже только этим!
«АиФ»: – Ещё говорят, что до последней стадии добирается не больше двух процентов…
И.Я. : – На этот путь ушло несколько лет. У меня было 2 варианта: или уйти в тень, засесть дома, или продолжать работать, то есть быть на людях – но тогда уже со всеми «атрибутами». И я выбрала второе. Сначала ужасно стыдилась, когда, впервые увидев меня на коляске, задавали идиотский вопрос: «И когда это закончится?», злилась, когда предполагали: «Ты что, ногу сломала?» Теперь отвечаю просто: «Нет, не сломала. И это не закончится. Никогда. Будет только хуже и хуже. Если не изобретут лекарство».
В какой-то момент меня вытащили слова всё того же моего друга, Рубена Гонсалеса Гальего, практически полностью парализованного, который написал о своей жизни книгу «Белое на чёрном», став лауреатом Букеровской премии. Когда я встретилась с ним в Мадриде, он вслед за своей бессмертной фразой о дерьме дал мне следующий совет: «Чем быстрее ты признаешь себя инвалидом, тем проще тебе будет жить». Это оказалось действительно так.
Из «Истории болезни»: «Бродить по городу, лесу или вдоль моря, гнать на велосипеде. Сворачивать куда захочешь. Или ещё проще – одной пойти в магазин. Или накупить на рынке продуктов, загрузить их в багажник машины. Заехать на заправку… Помыть окна. Раньше я обожала мыть окна. Стоять на подоконнике, совершенно не боясь упасть. И чтобы играла музыка… Купить, а лучше самой нарвать цветов… Я бы снова пекла. С каким удовольствием я бы опять нажарила сковородку сырников, напекла блинов».
Чем невозможнее, тем больше манит… Вот оно, счастье. Чем обыденнее, тем ярче. Красивая женщина в инвалидной коляске, сидящая напротив меня, как будто наводит резкость – пальцами, которым уже сложно твёрдо держать вилку или мобильный телефон. А я отмечаю то, о чём не думала раньше: мои сжимают карандаш – легко и послушно…
«Мы истосковались по искренности»
И.Я. : – Моя повесть как раз и написана для тех, кто всё время ноет, жалуется на жизнь! У меня столько знакомых, для которых головная боль или, например, муж нахамил – уже всё, конец света! Хотя на самом деле у них всё в шоколаде. Посмотрите на меня: мне будет 48 лет, я на коляске, первый мой муж ушёл, когда я заболела, второй умер раньше меня…
«АиФ»: – И при этом ваша книга оставляет ощущение совсем не трагическое, а как раз наоборот! В финале вы оказываетесь в Африке, там есть такие строчки: «Меня будет носить на руках в океан и из него чернокожий красавец Салим…» Вас никак не хочется жалеть…
И.Я. : – Да пожалейте меня, погладьте меня по голове! Что, разве жалость – это плохо? Глупости, наследие советского прошлого! Жалость – замечательное чувство! Кто сказал, что мы должны быть сильными?! Каждый человек, рождаясь и умирая, плачет. И между рождением и смертью он плачет тоже… И это нормально. Ненормально другое: если я в России встречаю на улице человека на коляске и мы пересекаемся взглядами, он, как правило, отводит глаза, тогда как за границей мне машут, радостно приветствуют. А у нас стесняются, потому что исторически так сложилось: быть слабым стыдно. Если спросить наших бабушек и дедушек, окажется, что после войны было очень много безногих, ветеранов, молодых ещё мужчин. А потом они вдруг все исчезли, потому что товарищ Сталин решил не портить вид социалистического города, и все инвалиды оказались на острове Валаам… Так вот ещё с тех пор жив этот комплекс слабого. Когда я перестала строить из себя сильную, бояться быть немощной, моя жизнь стала удивительным открытием для меня самой, а вокруг оказалось так много людей, готовых помочь…
«АиФ»: – Рассказанная вами история – на редкой высоте откровенности. Отношения с мужчинами, которые оказывались неизменно слабее, поиски панацеи от болезни и горечь разочарования – и всё это на фоне постепенного предательства тела…
И.Я. : – Мама предостерегала меня: люди будут смеяться, злорадствовать, говорить: «Так ей и надо». В результате нашёлся всего один человек, который написал: «А это вам за то, что ваш папа-рыночник (бывший министр экономики Евгений Ясин. – Ред.) в 90-е понаделал!» Сочувствующих же и благодарных писем не счесть.
Мне кажется, моя история задела именно своей искренностью. О чём мы сегодня можем откровенно прочитать? О жизни поп-звёзд, и то чаще всего выдумки да сплетни. Мы не привыкли к открытости, мы не доверяем друг другу, прячемся. Семьдесят лет социализма не прошли даром: нам внушили, что мы друг друга очень любим, но на самом деле это была видимость, потому что первое, что сделал бывший советский человек, – поставил вокруг своих шести соток трёхметровый забор, чтоб не видеть и не слышать никого вокруг. Но оказывается, что на самом деле мы уже истосковались по искренности, мы готовы услышать чужую боль… И рассказать о своей.
Из «Истории болезни»: «Ему, любому живому, по-прежнему так много дано. Лицо своего ребёнка. Мамины смеющиеся морщинки. Солнце на щеке. Кошка мурчит. Запах нарциссов. Но я часто думаю, наверное, даже мечтаю о быстрой смерти. Поэтому не боюсь ни самолётов, ни лодок, ничего такого. Но так было бы слишком просто. Моя пьеса так решительно не закончится».
Красивую женщину из инвалидного кресла легко поднимет молчаливый помощник-шофёр и пересадит в джип, а коляску положит в багажник. А я пойду к метро – пятно солнца на щеке – и буду думать о том, что жизнь проверяет любого из нас каждый день.
Просто до поры до времени мы об этом не знаем.
Смотрите также:
- Траур по расписанию, или Миша форева →
- Отар Кушанашвили: Тату для Лёни →
- Крым — полуостров свободы →