Аня шаркунова биография личная жизнь

— Как ваши дела?

— Нормально.

— Я так понимаю, в творческом процессе небольшая пауза.

— Наоборот, очень много работы. Очень много корпоративов.

— Не надоело вам? 

— Надоело.

— А что остается делать…

— Женщине есть что делать. Это мужчине — кормильцу — деваться некуда.

— Знаете, слышал я недавно про вас такое мнение… 

— Мнение или сплетню?

— Сплетни на то и сплетни, чтобы их не озвучивать. Мнение, что вы бы могли стать отечественной Ланой дель Рей, если бы не связались с миром белорусской попсы. 

— Ха-ха-ха. Могла бы стать, если бы не связалась со злым Кубышкиным, который заставил меня петь форматные песни и сделал меня популярной в каких-то узких кругах. Какой кошмар!

Лана дель Рей мне очень близка по духу: я все же лирическая певица, и у меня даже есть одна песня, похожая на композиции Ланы. Может, и могла бы… Последние мои песни отличаются от того, что было раньше. У меня есть своя градация песен, которые я люблю, уважаю и горжусь. А есть такие, которые я не очень-то люблю, но они, к сожалению, работают и нравятся зрителю. Вот, например, песня «Сердце красавицы» работает при любой погоде. Я не знаю почему. Но она слишком простая, я люблю немножко другую музыку. А песни, к которым отношусь серьезно и которые мне нравятся, как-то хуже воспринимаются.

Но здесь нужно разделять: если ты приезжаешь в маленький городок, на концерт приходят люди постарше, и им эта современная Лана дель Рей… Заскучают на концерте. Меня это очень расстраивает.

— Люди там не избалованы посещением каких-то крупных концертов. 

— Я слышала, что у них куча мероприятий. Афиши кругом, не все даже могут выступить из-за плотного графика. И Лешка Хлестов говорил, что все занято — тяжело концерт запланировать.

— Да, вот и Калина жалуется, что уже не везде аншлаг. 

— Калина не собрал зал? Он просто не обращался в профсоюзы! Может, он просто каждый месяц хочет туда приезжать?

— А вы как часто сейчас даете билетные концерты? 

— Очень редко. В этом году у меня, наверное, был один билетный концерт. Я не хочу! Не хочу делать ерунду и имею полное право себе это позволить. Люди ни в чем не виноваты, им нужен праздник. Но я имею право выбирать. То есть мне нужно ехать в маленький зал и думать: брать с собой звукорежиссера или нет, потому что выхлоп минимальный. Иначе просто поедешь со своей флешкой, подключишь и будешь петь на фоне штор, красного ковра и двух ваз. Мы же смотрим, как проходят шоу нормальных артистов, и все к этому стремимся. Но не получается возить с собой даже балет, потому что это невыгодно. А мне хочется привезти музыкантов, хороший свет, какой-то «ветродуй»… То есть я должна работать себе в ущерб. Надеюсь, вы меня понимаете. Десять лет мы ездили с Вовкой [продюсером Владимиром Кубышкиным. — Прим. Onliner.by]: утром выезжали и возвращались ночью, а следующим утром снова отправлялись в дорогу. В настоящих экономических условиях я просто решила этого не делать. Конечно, могла бы устроить концерты в больших городах, притащить туда музыкантов… Но я стою столько, что работы крайне мало. Бывает, что говорят: «Анечка, мы хотим ваши песни, но вы приезжайте, пожалуйста, сама, потому что бюджет у нас ограничен».

— А сколько вы стоите?

— С музыкантами, честно говоря, даже не знаю. Я же себя не продаю: работала всегда бесплатно.

— Прям уж бесплатно. 

— Ну есть такая постановка вопроса: че, тебе трудно? Мне не трудно, но есть люди, с которыми я постоянно работаю, и им нужно платить. Сто, двести, триста… У меня около $400 только «расходника», чтобы приехать. Всегда. То есть должна его заплатить людям. А еще я езжу на своей машине, и это по-хорошему тоже нужно считать.

А работать за $50? Я могу, мне это даже прикольно. Но это неправильно, потому что каждый труд должен оплачиваться. Согласитесь, существует очень мало белорусов, которые готовы пойти работать просто так — ради работы. Я бы очень хотела посмотреть на таких.

Кто-то скажет: «Вот они тут хотят деньги зарабатывать!» Конечно, хотят! Песни — дорогое удовольствие, и мне хотелось бы зарабатывать, потому что я все деньги вкладываю. Если бы я зарабатывала больше, у меня были бы клипы круче, могла бы себе позволить другую команду.

— Но у вас же был вариант и с Россией, и с США даже… В прошлом году вы строили с Кубышкиным большие планы. 

— Так Кубышкин нормально, в Штатах.

— Немножко в другой сфере. 

— Подумаешь. Человеку тепло, уютно, хорошо!

— Так что у вас не срослось? 

— Первый раз мне предлагали уехать в Москву в 26 лет. Было три серьезнейших контракта с такими бюджетами, от которых у продюсеров обычно кружится голова. Я знаю, что Вовка меня никогда за это не простит… Ну не хочу я жить в Москве! Не хочу. Это мое сознательное решение. Я приезжаю туда на корпоратив, и это другая атмосфера, энергетика — меня просто ломает. Может быть, я слабая, может быть, недостаточно амбициозная. Может быть. Я работаю для совершенно других целей, точно не для того, чтобы на корпоративах мне вилками аплодировали. Я песни люблю делать и этим живу.

А неделю назад опять объявились… Говорят, можно жить здесь, а работать там. Вот вы сами в это верите? Это нужно либо родиться в какой-то правильной семье, или иметь сумасшедшую крышу, чтобы позволить себе делать что хочешь. Я уверена, что если бы подписала бумаги, началась бы сумасшедшая пахота. Россия — это не Беларусь. Могу только догадываться, как артисты каждый день там выступают, где они живут, в каких условиях… Хорошо, если самолет. А если заказчик экономит и ты едешь на поезде на Камчатку? Не хочу я туда.

Мы с Вовкой очень плотно работали восемь лет, и я все это прекрасно помню. Кроме альбомов и песен, я заработала себе кучу психических заболеваний. Это состояние, когда тебе нужно что-то отдавать, а уже нечего. Людей не волнует, есть ли у тебя силы и настроение.

— Обычно в таких случаях начинается допинг. 

— Да, люди ищут какую-то поддержку. Или «винчик» по вечерам, или что-то еще похуже. В общем, психосоматику не обманешь: я заработала себе проблемы, которые буду решать не один год. Поэтому представить сейчас, что я рвану в Москву и начну там вкалывать… Короче, я ленивая. Ужасно ленивая! Я себя, конечно, за это корю. Могла бы сделать гораздо больше даже в Беларуси. Могла бы… Но перманентно хочу заниматься другими вещами, которых пока у меня в жизни нет. Я делала конкретный выбор перед Москвой, потому что семья у меня всегда была на первом месте. Сколько я смогу плясать и танцевать?

Тем более я не Уитни Хьюстон и трезво оцениваю свои возможности. Мировой звездой не стану, а мне это и не надо. Существуют какие-то более сильные и глобальные вещи, которых у меня пока нет, но я верю в то, что они появятся.

— Как раз недавно разговаривали с Катей Иванчиковой. Она вспомнила про случай, когда на одном из концертов к ней подошел Кубышкин и внезапно сказал: «Аня не хочет так, как ты». Что он имел в виду? 

— Понимаете, Катя уехала в никуда и десять лет мы о ней ничего не слышали. Как она жила все это время? Хоть кто-то интересовался тем, что она преодолевала, к кому она ходила, пока не выбилась к серьезному контракту? Никто об этом не думает. Сейчас мы просто хвалим группу за то, что у нее получилось. Успех не приходит просто так, ему нужно соответствовать, а у Кати все для этого было. Все сложилось, и потому мы об этом говорим. Десять лет назад я бы не думала и поехала, потому что, когда тебе 22, ты веришь в себя — у тебя куча сил и энергии. Наверное, не нужно было терять время, но я еще ни разу не пожалела о том, что отказалась в свое время подписывать бумаги.

— Вот вы говорите, что не любите, когда вам вилками аплодируют. Вам вообще комфортно на корпоративах? 

— Они бывают разные. Разные события, разные люди, разная энергетика. Конечно, когда приезжаю выступать, а там даже сцены нет — один шест, — напрашивается вопрос: кого вы вообще приглашаете? Безусловно, мне некомфортно, и я очень сильно переживаю. На билетный концерт люди сами идут и знают, зачем это делают. Тогда, конечно, сказочная атмосфера: тебя уважают и любят.

— Ну, и пригласят уже не просто красивую девушку попеть, а пойдут именно на Шаркунову.

— Что вы имеете в виду?

— Ну вот мужской коллектив, корпоратив. Они же не Хлестова позовут, правильно? 

— Вот зря вы так. Меня больше девочки любят слушать. Хотя на выступлениях я стараюсь, чтобы в балете были длинноногие девушки: отвлечь от себя внимание. Я работаю не вот этим… Я по-другому с публикой держу контакт. Если буду слишком откровенной, а у меня была парочка таких нарядов, то потеряю людей, это не мое совершенно. Я чуть-чуть кривая, чуть-чуть смешная и не кукольная совсем.

— Мне кажется, вы кокетничаете. 

— Нет, вы просто не знаете. Если я веду себя кукольно-пафосно (я совершала такие ошибки), то теряю людей однозначно. У меня работают другие фишки, поэтому мне просто прикольно быть собой.

— Вот вас же даже регулярно включали в рейтинги самых сексуальных певиц.

— Вы что-то путаете. Были рейтинги самых стильных, а вот список самых сексуальных… Вы чего? У нас нету секса в стране!

— Как так? 

— Нет, на самом деле он есть, просто все боятся. Мы сильно зажаты ментально, это даже в музыке отражается очень четко и конкретно. Неважно, будут у нас деньги или нет, все равно вряд ли что-то исправится. Просто я надеюсь, что следующее поколение будет без рамок, это моя надежда и мечта. А человека сформировавшегося уже не исправишь.

Хотя даже Америка привнесла в меня очень много свободы. Я начала писать свою музыку, несмотря на то, что раньше очень сильно этого боялась. Постепенно мне стало неинтересно просто покупать песни, я хочу делать свои. Там, где я была, совершенно другой подход к работе. В Беларуси мы покупаем песни, авторы четко выверяют каждую нотку и слово, ты учишь, приходишь на студию, и тебе мило и настойчиво указывают, как ты должна спеть. А в Америке тебе дают текст и бит, и ты придумываешь свою мелодию. Приходится варьировать шаблон, основу. У меня сначала было шоковое состояние: как это, я должна что-то придумать? Если бы в Беларуси все было именно так, песни не были бы похожи друг на друга. Процесс работы шел бы по-другому, и каждый артист привносил бы что-то свое. Это однозначно работает.

— Так почему артисты ни разу не взбунтовались? Как это так? Мы тоже хотим быть творцами, а не безропотно выполнять чьи-то указания! 

— Я вообще не думала, что может быть по-другому! Возможно, до этого тоже нужно дойти со временем. Просто я всегда рассуждала так: ну кто я такая, откуда мне знать наверняка, как и что нужно делать? А сейчас понимаю, что самые мои удачные песни — те, в которые я привносила что-то свое. С последними композициями так и было: я оставляла из первоначального варианта только пару аккордов, и авторы со мной соглашались. «Конечно, мой вариант лучше, но делай то, что хочешь!» — так они говорили.

— Мне кажется, эти авторы конкретно забронзовели и что-то в этой схеме давно пора менять.

— А зачем? Чтобы работать еще лет десять по городам и селам, не надо ничего менять. Нет ни конкуренции, ни роста. Ничего! Да, ты не будешь в каком-то топе, но работу себе найдешь. Особенно если цены опустишь до адекватного уровня. Но если мы работаем на более прогрессивную публику — сознательных и думающих людей, — тогда нужно что-то делать и к чему-то стремиться.

— А если рассматривать музыку не как ремесло, а как творческий процесс? 

— Я уверена, что всем артистам нравятся их песни. Это ужасно, но это факт. Творческий процесс… Если бы вы послушали «демку» и конечный вариант, то удивились бы. Они, как правило, очень сильно отличаются друг от друга: просто небо и земля. Это дико расстраивает, потому что ты потратил деньги и время. А это очень долго! Господи, как долго делаются песни!

— А какой процент ваших песен нравится вам самой? 

— Очень большой. Да, меня многое не устраивает, но вы никогда не узнаете, чего я хотела на самом деле и какой должен был быть конечный результат. Все очень относительно. Чтобы песня стала взрывом… Эту формулу знают немногие, даже в России. Но вы думаете, что там публика прогрессивная? Да, Москва. А кроме нее?

Я бы, может, и хотела стать героем молодежи, но вряд ли что-то из этого выйдет: нужно будет все начинать заново, полностью переделывать программу, пиариться, чтобы завоевать внимание молодых и прогрессивных людей.

Это можно делать, но нужно ставить конкретные задачи. С другой стороны, какая молодежь? Я спокойная женщина: мне нравится Сэм Смит, Эд Ширан, Джесси Уэйр.

— Вот давайте вернемся к теме секса, которая успешно культивируется, кажется, везде, но только не у нас. Казалось бы, вариант беспроигрышный, а в Беларуси дефицитный…

— Да вы посмотрите, какое у нас количество герлз-бэндов! «Топлесс»! Вот я смотрела недавно «Песню года», и они выглядели достойно.

— А кто еще? 

— Ну, надо свежее мясо! Новая кровь!

— Так где эта новая кровь?

— У нас огромное количество герлз-бэндов. Посмотрите «Песню года», напрягитесь. Значит, это покупают на какие-то корпоративы.

— Да, все это на корпоративы и работает, но не на широкую публику. 

— Ну а что работает на широкую публику? Spice Girls — единственный, наверное, удачный пример.

— Ну та же Рианна. Кроме того, что талантливая певица, так ей еще и есть что показать. И она показывает! 

— Я представляю себе Рианну в каком-нибудь советском зале с красным ковром… Мы не виноваты, нам с этим жить: не хватает денег на то, чтобы все это снести и построить что-то современное. И если Рианна приедет в этот зал… У нас тоже звезды пытались надевать трусы и танцевать. Но это смотрелось комично! Потому что надо же это все еще и снимать грамотно, и свет покупать, и номер выстраивать, и музыка должна соответствовать. А если мы оторвемся от какой-то передачи, где свет более-менее, и поставим артистку в ту реальность, которая у нас есть, смотреться все будет просто кошмарно. Это будет просто трэш! Я боюсь, что вам даже Рианна не понравится.

Косметика по уходу за лицом в каталоге Onliner.by

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by

Ровно 10 лет назад Аня Шаркунова впервые появилась на наших экранах в передаче «Звездный дилижанс» (аналог «Фабрики звезд»). Удивительно, но вместе с ней тогда начали карьеру Дмитрий Колдун, Дима Карпинчик (нынче Герман), Катя Иванчикова (теперь IOWA), Лена Пищикова и многие другие. Именно на «Звездном дилижансе» продюсер Владимир Кубышкин увидел Аню и решил попробовать с ней поработать. Песни, написанные для Шаркуновой в то время, на слуху до сих пор. И вот, на днях у Ани выходит новый (всего лишь второй) альбом…

– Аня, перерыв между альбомами был целых 7 лет. Что глобального было между ними?– Аня, перерыв между альбомами был целых 7 лет. Что глобального было между ними?

– Замуж я не вышла, детей нет. Напишите, что занималась внутренним ростом. А в материальном плане… ну да. Машина, квартира. Но все это я заработала своим трудом.

– Помню, 10 лет назад, когда ты впервые появилась в «Звездном дилижансе», ты была со щечками. А сейчас их нет.– Помню, 10 лет назад, когда ты впервые появилась в «Звездном дилижансе», ты была со щечками. А сейчас их нет.

– Тогда я сидела на диете, а сейчас – нет. Я жутко поправлялась, потому что ела одни белки и клетчатку, не знала, как правильно питаться. Володя говорит, что я раньше злая была, потому что ела собачий корм (смеется – авт.). А сейчас вообще перестала загоняться по поводу еды – что приготовила, то и съела. Правда, и сейчас случается у меня дым из головы – как-то купила таинственные таблетки для похудения. Оно мне надо было?

– А что говорят, будто тебе в доме на Троицком квартиру олигарх Чиж подарил?– А что говорят, будто тебе в доме на Троицком квартиру олигарх Чиж подарил?

– Правда так говорят? – Аня застыла в немой паузе. – Это вот в том доме, где Дарья Домрачева? Нет у меня там квартиры. За все время не было случая, чтобы нам подарили и 100 долларов. Жаль, но это так. Партнеры были, и мы отрабатывали, а спонсоры – нет. Все заработали сами.

– Но квартира все же есть, расскажи о ней?– Но квартира все же есть, расскажи о ней?

– Хорошая трехкомнатная квартира, большой зал…Но мне за нее еще год кредит выплачивать. Я очень горда собой, что сама ее построила. Ремонт пока не делаю – некогда совершенно. Но и дом пока полностью не заселен даже. Моими соседями будут певица Марина Некрасова с мужем – голкипером минского «Динамо» Александр Гутором. А моя самая любимая квартира, кстати, была самой первой в Минске. Очень маленькая, в доме под снос. Купить ее помогли когда-то мои родители. Где живу сейчас? У своего любимого человека.

– Нет. А кто больше зарабатывает – ты или он?– Нет. А кто больше зарабатывает – ты или он?

– Конечно, он! Но вообще я очень самостоятельная.

– Еще один слух – что врачи запрещали тебе петь живьем, потому что у тебя проблемы со связками.– Еще один слух – что врачи запрещали тебе петь живьем, потому что у тебя проблемы со связками.

– Хорошо, что не с алкоголем, – смеется Аня. – Что за бред! Пару раз зимой мне доставалось за то, что не берегу горло. Но вообще такие слухи распространяют завистники.

Я сильная!

– Как альбом будет называться?– Как альбом будет называться?

– «Я сильная», так? (Аня вопрошающе смотрит на своего продюсера Владимира Кубышкина – авт.). Его название меня интересует меньше всего. Мне важно, какие песни в него войдут. Эти песни написаны за 7 лет. Тексты, в основном, Вовы Кубышкина, а также по одной песне – Владимира Пугача (J:Морс) и Елены Ярмолович.

– Володя, для меня всегда было загадкой – как ты пишешь стихи от имени женщины?– Володя, для меня всегда было загадкой – как ты пишешь стихи от имени женщины?

– Песни и стихи – не одно и то же. Песни – это чистая математика. Я пишу не так много, как другие. Одну песню «просчитываю» не меньше месяца – устаю страшно. У меня есть возможность подумать над ней, потому что не пишу на заказ, для меня это не конвейер.

– Я в кои-то веки написала песню! – перебивает Аня. – Прошу его: посмотри, пожалуйста, доведи ее до ума. А он отказывается.– Я в кои-то веки написала песню! – перебивает Аня. – Прошу его: посмотри, пожалуйста, доведи ее до ума. А он отказывается.

– Просто я абсолютно четко понимаю, какую высокую планку мы подняли, и сделать что-то хуже просто не могу. Но убежден, что автором музыки для третьего альбома будет Аня Шаркунова. Все последние песни очень сильно трансформировались под ее влиянием, а некоторые она вообще переделала. Надеюсь, новое звучание будет для авторов песен приятным сюрпризом.

– Презентация пройдет во Дворце Республики 31 мая?– Презентация пройдет во Дворце Республики 31 мая?

– Да, это будет оркестр и живой звук. У нас будет духовая секция, они как заиграют – сразу мурашки по коже, полный восторг! Кстати, один из 4 трубачей – Влад Сенкевич из «ляписов» – наш старый друг, и оттуда же барабанщик Александр Сторожук.

– А кто еще петь будет?– А кто еще петь будет?

– Валерий Дайнеко, Георгий Колдун, Тео, Герман, это будут как дуэты со мной, так и сольные выступления.

Едем в Америку писать песни

– Сразу после концерта во Дворце Республики вы едете в Америку? На гастроли?– Сразу после концерта во Дворце Республики вы едете в Америку? На гастроли?

– Надо понимать, что русскоязычные зрители в Америке – это люди в возрасте, – говорит Владимир Кубышкин. – Молодежь старается как можно быстрее ассимилироваться, а их родители ходят на Крутого, Киркорова. Была попытка организовать совместный тур «Песняров», «Верасов» и «Сябров» – и он не оправдался. Логистика, визы, билеты, переезды для такого количества артистов просто не окупаются.

– Тогда что же?– Тогда что же?

– Будем записывать три песни на английском, плюс еще одну песню, которую я сочинила сама. Снимать клип с американским режиссером, уже и декорации построены. Запланированы две фотосессии. Нам всего день дают на то, чтобы прийти в себя после смены часовых поясов, а дальше две недели расписаны от и до.

– Мы ни о чем не просили. Американцы нашли нас сами, – продолжает Кубышкин. -Они убеждены, что для такой певицы, как Аня, у них есть ниша. В США сейчас тысячи артистов, которых мы не знаем – но они зарабатывают миллионы долларов. Например, как-то ехали мимо огромного стадиона на 40 тысяч человек, заполненного до отказа. Люди пришли на концерт какой-то совершенно незнакомой нам женщины. Спрашиваем, кто это? Нам говорят – эта певица исполнила саундтрек к мультфильму«Frozen»… Она там superstar.

– У Володи жена, у Ани – любимый мужчина, и вы вдвоем на две недели едете в Америку… Вас спокойно отпускают ваши половинки?– У Володи жена, у Ани – любимый мужчина, и вы вдвоем на две недели едете в Америку… Вас спокойно отпускают ваши половинки?

– Ну, мы же знакомы, ходим друг к другу в гости, – удивляется Володя. – Это поездка по работе. Бывает, что моя жена спрашивает, когда возьмем ее с собой. Я отвечаю, когда денег заработаем.

– А у меня так вопрос вообще не стоит, – смеется Аня.– А у меня так вопрос вообще не стоит, – смеется Аня.

– Мы хоть увидим результат вашего пребывания в США?

– Конечно, есть же интернет. Мы не строим пока воздушных замков, но и отказываться от такого шанса не хотим. Пока видим, что там четко знают, что делать. Принимают нас очень достойно. Они уверены, что Аню там можно продавать. Но вопрос, насколько нам самим это будет интересно. По белорусской наивности хочется, чтобы Аня была такой же популярной, как Бейонсе. Но так не бывает.

– Есть перспектива уехать в Америку насовсем?– Есть перспектива уехать в Америку насовсем?

– Так она есть у любого! Если там начнется реальная работа, вопрос об этом может стать. Давайте посмотрим, что получится.

А могла открывать Олимпиаду в Сочи…

– В «Евровидении» будете участвовать в следующем году? Если уж Аня на английском запела…– В «Евровидении» будете участвовать в следующем году? Если уж Аня на английском запела…

– А зачем? Испытать судьбу? Вернуться к себе и попытаться этот шанс использовать? Кстати, американцы вообще не понимают, что такое белорусский или российский шоу-бизнес, они о нем без улыбки не говорят.

– На всякий случай, спрошу – у тебя, Володя, с Аней есть контракт?– На всякий случай, спрошу – у тебя, Володя, с Аней есть контракт?

– Бумаги мы не подписывали. У нас пацанское соглашение.

– Аня же хорошая, Аня Вову не бросит, – подшучивает Шаркунова. – Он мне все время подсовывает какие-то бумажки, говорит – подпиши. Я даже не смотрю, я ему верю.

– Это обычно счет в кафе. Аня все время говорит – я кошелек забыла, – смеется Володя.

– Вы говорили, что у Ани было еще какое-то грандиозное предложение?– Вы говорили, что у Ани было еще какое-то грандиозное предложение?

– Были, как минимум, две возможности попасть в первый эшелон российского шоу-бизнеса, – признается Аня. – Последнее предложение – открывать Олимпиаду в Сочи. Несколько раз мы ездили в Москву на переговоры с людьми, которых только по телевизору видели. Они к шоу-бизнесу не имеют никакого отношения, это очень влиятельные люди. Бюджет был таким, что просто в голове не укладывается. Они мониторили постсоветский рынок, им нужна была профессиональная артистка с репертуаром, которая может сразу выйти на сцену и работать. Если бы мне сказали об этом лет 10 назад, я была бы счастлива. А сейчас уже хочу пожить для себя. Мне пришлось бы по контракту вкалывать каждый день в новом городе. В России на самом деле дефицит новых лиц…

– А как же телешоу «Голос», «Большая сцена» – это же россыпи талантов!– А как же телешоу «Голос», «Большая сцена» – это же россыпи талантов!

– Голоса шикарные, а у кого есть репертуар? Что они будут петь?

– Например, берутся песни Кубышкина и Алейникова, продаются в Россию…– Например, берутся песни Кубышкина и Алейникова, продаются в Россию…

– Такой вариант тоже был. Мы решили, что найдем блондинку, очень похожую на меня, и она поедет работать, – шутит Аня. – Я хочу семью, детей, а не жить в самолетах!