Анастасия романцова биография личная жизнь
Почти год назад Ксения Собчак писала после мартовского показа A La Russe: “Уж больно на Улину прошлогоднюю коллекцию похоже:)”
xenia_sobchak Это тоже красивое,ну уж больно на Улину прошлогоднюю коллекцию похоже:)
Фолловеры бурно отреагировали на размещенную Ксенией фотографию
earwings Ульяна номер два. Зачем Романцова вообще считает себя дизайнером?
kohevet @earwings вы зачем такое пишите??? Романцова начала первая заниматься этим стилем. Она делает очень красивые вещи, фото в инстаграме этого не передает в полной мере. Вот зачем Сергеенко считает себя дизайнером – это действительно вопрос
А вчера Собчак вышла в свет в платье от Анастасии Романцовой.
“Спасибо А la russe за прелестное платье:)”, – написала Ксения в инстаграм
Очень похожий стиль, в котором работают два дизайнера – Анастасия Романцова и Ульяна Сергеено – натолкнул на мысль сравнить на только их коллекции , но и биографии, в которых также нашлось немало почти одинаковых страниц.
Анастасия не устраивает громких показов, ее презентации ее коллекций проходит на отечественных площадках, вместо этого дизайнер большое внимание уделяет продажам, открытию новых магазинов и внимательному отношению к клиентам.
Анастасия Романцова родилась родилась в 1983 году в городе Краснодаре, в обычной, далекой от индустрии моды семье. Ее отец работал юристом, а мама экономистом. В семье еще старшая сестра, бабушка и дедушка…
Вот с бабушки и дедушки и начинался интерес будущего дизайнера к моде и стилю.
“Бабушка была воспитана в традициях института благородных девиц”, – вспоминает Анастасия, – “Дедушка был военным, когда они познакомились, так что бабушке пришлось много поездить по стране. Забрав из семьи, он увез ее вУссурийск, где бабушка навела свои железные порядки. Первое, что она сделала, по словам дедушки, сшила себе плащ из его парашюта”.
Как положено благородной девице, бабушка была большой рукодельницей – не только одежда, но и скатерти, полотенца, наволочки, вышитые крестиком, воротнички и манжеты для школьной формы из кружев и с вышивкой ришелье, – все было исключительно рукотворным.
Свои умения и любовь к рукоделию бабушка привила двум своим дочерям. “Главным сокровищем для нее всегда была швейная машинка, и первое, что она дарила своим дочерям на свадьбу, тоже были швейные машинки”, – рассказывает Анастасия, – “А покупка оверлока, как сейчас помню, стала событием века!”.
Традиции и вкусы бабушки определяли почти всё. Одной из главных традиций семьи были воскресные обеды – с накрахмаленными скатертями, фамильным серебром, фарфоровой супницей и соблюдением правил этикета.
Маленькой Насте это все казалось ненормальным, ведь все ее сверстники обедали быстро и бежали гулять, а она принимала участие в этой мало понятной тогда традиции.
Дедушка был настоящим фанатом внучки, общался с ней, как со взрослой, и одевали ее соответственно.
«Сколько помню, гулять я ходила в элегантной шубке, с муфточкой на черной ленте, в шапочках необычных фасонов – тогда мне казалось, что необычных. Естественно, я отличалась от всех детей, была белой вороной, но смирилась, потому что бороться с бабушкой и дедушкой было невозможно».
Благодаря влиянию бабушки, школьные годы Анастасии Романцовой обошлись без гигантских газовых бантов, которые почему-то так любили советские мамы повязывать своим дочкам, – вместо этого были атласные ленты, манжеты и воротнички всегда были лучше, чем у всех.
А первую школьную форму Насте сшила сестра. Она мечтала стать дизайнером и создавала собственные модели одежды и для себя, и для маленькой Насти.
Таким образом, все детство и ранняя юность Анастасии Романцовой прошли в атмосфере творческой, причем творческой именно в плане моды и стиля. Тогда и сформировались главные представления о том, как должна выглядеть настоящая женщина, которые легли впоследствии в основу стиля a`laRusse.
«У настоящей женщины должны быть тонкая талия, высокая грудь, округлые бедра и длинные ноги», – считает Анастасия Романцова, – «И одежда призвана подчеркивать и «лепить» все это».
В 16 лет девушка по настоянию родителей поступила в Кубанский государственный университет на кафедру международных отношений.
На пятом курсе Настя решила перевестись в Москву с потерей курса, но через пару месяцев поняла, насколько это невыносимо: учиться, сдавать разницу в предметах и работать, вернулась обратно, быстро сдала госэкзамены и снова поехала в Москву – на практику в МИД. Тогда уже точно было понятно, что работать в дипломатической сфере она не будет.
Случай прийти в сферу моды подвернулся сам – подруга Анастасии работала в «Артефакте» и предложила ей тоже заняться организацией Недели моды. Так Настя начала знакомиться с дизайнерами и понемногу вникать в суть дела.
Вскоре удача улыбнулась еще раз: на 3 канале запускалась программа «Модный базар», они искали консультанта и обратились в «Артефакт». Так рядовой сотрудник Анастасия Романцова оказалась на телевидении – сначала за кадром, а потом и в кадре, став ведущей передачи.
«Теперь меня даже считают «засланцем», – смеется Анастасия, – «Ведь я во время работы над передачей перезнакомилась почти со всеми нашими дизайнерами, побывала почти во всех шоурумах, узнала почти все о модном бизнесе».
Приезжавшие на неделю моды иностранные эксперты часто говорили о том, что в России не умеют сохранять и развивать свои традиции в сфере моды, а просто копируют западные образцы.
То же самое повторяли и преподаватели ВШЭ, куда Анастасия пошла получать второе высшее образование на кафедре «Маркетинг и менеджмент в индустрии моды». Вот тогда и вспомнились бабушкины скатерти, муфты и воротнички с ришелье…
«К запуску бренда мы готовились год, – вспоминает Анастасия. – Сначала надо было выбрать название. Своим именем называть я не хотела, потому что таких «поименных» марок масса, и они мало говорят о содержании и стиле того, что делает дизайнер. Мне нужно было название, которое говорило бы о том, что бренд – русский, звучать при этом не по-русски и записываться латиницей, потому что у нас со времен Петра Первого для русских все престижное должно звучать инако, быть при этом «на слуху», – требований было много. И в какой-то момент пришло на ум расхожее выражение a`la russe: «в русском стиле» – это наиболее точно выражает то, что мы хотели сказать, звучит на французском, записывается латиницей, и даже тому, кто не знает французский, понятно, что оно значит».
Тем временем 3 канал полностью ушел в политику, и для «Модного базара» в сетке вещания места не осталось. Программу закрыли, – и тогда Анастасия решила, что это – знак. Пора.
Начинали вместе с мамой, сняли мастерскую, наняли пару портних, конструктора, четыре месяца отшивали первую коллекцию.
«Мы ставили задачу заявить о себе сразу ярко, четко, чтобы любой понял, что мы из себя представляем, какой воплощаем стиль», – вспоминает Анастасия, – «И нам это удалось».
Первый показ прошел на «Красном Октябре» в рамках проекта «Русские сезоны» на подиуме, засыпанном искусственным снегом. В подарок гостям достались холщовые медвежата, – в общем, главная «мифическая» символика России присутствовала. Резные деревянные украшения напоминали скифское золото и национальные лубочные картинки. Вся пресса отметила аристократическую утонченность, элегантность и высокое чувство стиля дизайнера, имя которого тогда было почти никому не известно.
Второй показ – коллекции сезона весна-лето 2011 – прошел уже в ЦУМе, среди гостей были звезды, а сама коллекция – менее кутюрная, но по-прежнему вызывающая стойкое ощущение, что смотришь на первую леди страны.
К показу третьей коллекции сезона осень-зима 201112 в ГУМе в рамках Cycles&Seasons by Mastercerd уa`la Russe уже была уверенная репутация люксового бренда с безупречным стилем, свои клиенты и свой бутик на Малой Бронной.
«Идея a`la Russe – это внимание и любовь к самой себе: все скромно, закрыто и просто, никакого эпатажа, никаких кричащих цветов. Это одежда, которая выполняет главную задачу – улучшение пропорций тела и создание ощущения истинной Женщины. Чувство прекрасного, гармония цвета и пропорциональность – то главное, чем мы руководствуемся в своей работе», – говорит Анастасия.
Большое внимание дизайнер уделяет отрезным деталям, рельефным линиям, идеальному крою, – именно это помогает посадить любое платье по фигуре. Гармония цветовых сочетаний и пропорции – два «кита», на которых держится стиль a`la Russe. И все это воплощается в дорогих, часто антикварных тканях, с почти ювелирной точностью и аккуратностью.
«Для меня главное – не мода, а стиль. a`la Russe предлагает не просто одежду, но стиль жизни. У нас нет задачи захватить рынок, стать «брендом всея Руси». Достаточно того, что к нам приходят люди и говорят, что наконец нашли то, что искали везде и не могли найти».
Интервью 2011 года
A La Russe Anastasia Romantsova
Что шьют: женская и детская одежда, меховая линия, крестильная линия, венчальные платья, форма.
Порядок цен: платья от 40 000 рублей, пальто от 50 000 рублей, меха от 80 000 рублей, венчальные платья от 100 000 рублей.
Дизайнером и создателем марки A La Russe, существующей с апреля 2010 года, является Анастасия Романцова, решившая возродить традиции XIX века не только в одежде, но и в общении с клиентами. Гостей принимают в салоне на, обставленном, как старинная гостиная, резной мебелью и антикварными элементами декора. Здесь можно купить уже готовые вещи, но каждый второй посетитель приходит за индивидуальным пошивом. С личными заказами работают портные в помещении через дорогу от салона, а массовое производство расположено в Подмосковье.
– Обычно клиент приходит в бутик и примеряет что-то из готового, потом уже к нему выхожу я, и мы за чашкой чая обсуждаем, что бы ему хотелось от своего наряда. Скажем, недавно клиентка хотела наряд в виде школьной формы. И хотя это совершенно не наша стилистика, нам удалось сделать такое платье, чтобы было не стыдно сказать, что это вещь A La Russe, и ей тоже понравилось
Когда вы запускали бренд с такой необычной концепцией, никто пальцем у виска не крутил?
Когда в 2009 году мы выпустили первую коллекцию, то, естественно, некоторые отнеслись скептически. Говорили, что это «бабушкин сундук». Мол, кому нужны все эти кружева и платья в пол? Но у меня развита интуиция, и я с самого начала знала: наша идея выстрелит.
Сколько человек сейчас работает на A La Russe?
Постоянных сотрудников девяносто шесть, включая всех технических работников. А когда мы начинали, нас было всего семеро: я, мама, трое портных, один конструктор и хозяйственный директор. Чуть позже к нам присоединилась моя сестра Яна. Она ради меня оставила пост топ-менеджера в телекоммуникационной компании. Без нее мы бы не справились и никогда не достигли бы таких высот.
Вы утверждаете, что именно вы ввели моду на «русскость» — то, с чем сейчас работают многие наши дизайнеры?
Пожалуй, да. Вариации на эту тему и до нас были. Но тогда больше работали с лубочными мотивами, фольклором, сказками. Мы же на эту «русскость» взглянули под другим углом. Концепция A La Russe – это мой ответ на вопрос о том, как могла бы выглядеть русская аристократка, не случись революции 1917 года.
Дизайнер и создатель бренда A La Russe Анастасия Романцова рассказала Ксении Вагнер про воспитание сына, роды в Майами и любимые средства в уходе за собой.
– Мой первый вопрос про твой график. Ты живешь в Москве, но по семейным обстоятельствам часто бываешь в Америке, и там в основном живет твой сын. Это даже не Москва-Париж или Москва-Лондон. Как тебе это удается? Какой твой секрет тайм-менеджмента?
– На самом деле в Америку мы переезжаем только на зимнее время, с ноября по май. У меня аллергия на холод, и мне в московском климате зимой тяжело, а с маленьким ребенком – тем более. Я понимаю, это звучит странно, огромное количество людей каким-то образом воспитывают детей в зимний период и не вывозят их заграницу. Но если есть такая возможность, то мне так комфортнее. В центре Москвы экологическая ситуация лично для меня не совсем приемлема. А если ребенок живет за городом, я его практически не вижу. Секрет тайм-менеджмента прост: когда я нахожусь в Америке, я провожу время только с сыном, качественно, полноценно, а не глядя в телефон.
– Ты рожала в Майами, можешь поделиться этим опытом?
– Это был очень приятный опыт. При выборе я отталкивалась не от госпиталя, а от врача. Всего там есть три хороших госпиталя, и, по сути, они одинаковы, примерно одного уровня палаты, медикаменты. У меня был очень веселый и вдумчивый врач, это стало решающим фактором.
– Как ты его нашла?
– У меня был огромный список врачей, из которого я выбирала.
– По какому принципу он был составлен? По рекомендациям знакомых?
– Нет, я интуитивно проходила этот путь. Знакомых, которые там рожали, на тот момент, четыре года назад, у меня не было. Обращалась в консьерж-сервисы и отсматривала списки. Мне надежнее было с доктором-мужчиной, хотя я знаю, многие предпочитают женщин. Моего врача зовут Семён Цинкер. Он выходец из постсоветского пространства, заканчивал университет здесь, а потом много лет учился и работал в Америке в ведущих госпиталях. Это был важный для меня момент – синтез советской школы и американских технологий. Но Цинкер сейчас на пенсии, уже не берет ни при каких обстоятельствах. Мне с ним было очень надежно, весело и легко.
– Что в этом опыте для тебя было самым приятным?
– Мне был важен океан – это был решающий фактор. В какой-то момент меня сильно залечили здесь и ничего было нельзя. Буквально нужно было лечь и ничего не делать. Мне такое решение даже в критических ситуациях не очень подходит. Нужно было что-то менять, и я подумала – куда мне хочется? Хочется туда, где есть океан. Визу я получала в сильно беременном состоянии. В визовом центре мне сказали: «Вы знаете, вы – одна из немногих, кто честно сказал, что едет рожать». Все же обычно это скрывают. Я честно сказала. И мне дали визу и пожелали удачи.
– У тебя были естественные роды или кесарево?
– Естественные. Я здесь занималась с акушеркой. Она учила меня дышать, готовила к самостоятельным родам, и мне это очень помогло. Все прошло очень быстро, от первой схватки и до момента появления малыша – 4 часа. Не успели даже сделать эпидуралку. Я понимала, что если мне будет очень больно, я попрошу. Если не очень, не буду. Но там уже проси – не проси, было поздно.
– Помнишь свои ощущения? В Америке сразу дают ребенка, кладут его на живот?
– Все можно обсудить. Мой врач был приверженцем классической медицины, но я с ним договорилась. Во-первых, я позвала женщину, которая у них называется «доула» – она забирает плаценту. Они стараются всегда принять малыша, быстро обтереть и только потом отдать маме. Ее задача была в какой-то момент преградить им путь, поэтому я сразу получила ребенка, пуповину обрезали, когда малыш был еще на мне. Но это можно было сделать только с Цинкером. Он был против, но я ему сказала: «Доктор, ну вам ли говорить? Вы практически с сигарой у меня роды принимаете. Давайте как-то договариваться». Так и договорились. Мне было важно, чтобы человек был на позитивной волне. Уверенный, спокойный, профессиональный.
– Помнишь свои ощущения в первые часы? Появилось ли сразу осознание, что жизнь полностью изменилась?
– У меня не было такого, что мир поделился на «до» и «после». Я очень ждала момента появления малыша в моей жизни и морально была к нему готова. Я рожала в осознанном возрасте. Конечно, я стала другой, произошла переоценка ценностей во многих вопросах, измененились приоритеты, но я изначально понимала, что, скорее всего, так будет, и была готова уйти на какое-то время в декрет и принадлежать только этому человеку. Заранее так выстраивала рабочую ситуацию, подготавливала окружающих меня людей. Я боялась неконтролируемой послеродовой депрессии, но меня она, к счастью, миновала.
– Думаешь, если бы рожала в 20, такого бы не было?
– Сложно сказать. Я знаю случаи, когда адекватные взрослые девочки не могут контролировать свои эмоции и просто выпадают из жизни на 3 месяца. Я всегда думала – а вдруг у меня тоже так будет? Но, Слава Богу, обошлось. Может, потому что было солнышко и океан, который для меня так важен.
– Получается, ты была с малышом сама? Окружали ли тебя родственники? Часто, когда рождается первый ребенок, родственники окружают со всех сторон, у всех свои советы.
– В основном первое время я была с малышом сама. В этом и был основной смысл. У меня очень ручной, тактильный сын, и первые полгода он провел в прямом смысле на мне, не слезая с рук вообще. Мнение мамы – финальное и основное. Просто не надо идти с близкими на конфликт и говорить: «Вы не правы». Надо сделать мягко, но по-своему. А бабушка все равно наденет лишнюю кофточку или лишние носочки, на то она и бабушка.
– То есть твоя позиция – спокойно это принимать и не переживать, что сделали не так, как ты хотела?
– Мы все контроль-фрики. Любого достанем до печенок – и няню, и бабушку. Чтобы было все, как нам хочется. Но у них тоже есть опыт. Они же все-таки вырастили своих детей. Моя мама вырастила двоих детей и, в общем-то, неплохо. Понятно, что мы – совершенно разные поколения. Мы относимся к поколению, у которого произошла колоссальная переоценка ценностей.
Мы, по сути, тоже экспериментируем на наших детях. Начитавшись психологических книг, ударившись во всестороннее раннее развитие деток, придя к тому, что все должно быть натуральное и свежее, и так далее. Бороться и пытаться доказать правильность своей позиции можно, но не нужно. Зачем?
– Тем более в твоей ситуации. Когда ты, в принципе, на расстоянии и не можешь проконтролировать, что там на самом деле происходит. Или ты следишь за нянями и бабушками по видеокамерам?
– У меня есть видеокамеры, но я легко отпускаю ситуацию и доверяю тем, с кем остается ребенок. Просто если этого не делать – голова здоровой не останется. Я стараюсь находиться в моменте. Если на работе – то концентрируюсь на работе и на том городе, в котором нахожусь. Если с ребенком – я максимально концентрируюсь на нем. Вот мы сейчас делаем интервью, и я полностью отключаюсь от дел, которые будут позже.
Если ты одновременно помешиваешь суп, разговариваешь по телефону, даешь указания водителю – и суп не сварится, и водитель уедет в другой конец, а по телефону ты ответишь полную чушь. И с этим придется повторно разбираться. Поэтому лучше сделать один раз, но наверняка.
– Когда ты подолгу здесь, скучает ли сын? Как происходят ваши встречи?
– Он очень скучает, но тут я благодарна 21 веку за технологии. Мы все-таки можем по нескольку раз в день общаться. Он уже знает, как пользоваться вайберами и вотсапами, звонит, кричит, сообщает что-то или требует. В этом году совпала православная и католическая Пасха. Он мне говорит: «Суббота, почему меня заставляют идти в школу?» Я ему объясняю, что там организуют праздник. «Точно? И сладости будут?». Мы постоянно общаемся по видео.
– А когда он был младше, как ты с этим справлялась?
Все же я не так много и часто отсутствовала, когда он был маленький. Слава Богу, моя профессия позволяет работать на удаленке. Общение с командой шло в основном по скайпу и другим сетям.
Когда была необходимость моего приезда в Москву – я просто прилетала на несколько дней и улетала обратно. Пару раз не проводила более суток здесь. Чтобы малыш не грустил, я старалась просто летать на очень короткий срок. Тут скорее тяжело приходилось мне из-за частых перелетов и смен часовых поясов.
– На сегодняшний день ты не видишь никаких последствий своего раннего отсутствия?
– Нет. Конечно, он расстраивается, когда я уезжаю. И радуется, когда я приезжаю. При своем графике перелетов я очень долго кормила грудью, долго спала с ним рядом. Я жила с молокоотсосом, это был мой главный товарищ и друг. Слава Богу, было много молока. Многие, когда уезжают, говорят – неделю не покормила, молоко исчезло. Я старалась за этим следить, сохраняла молоко. Однажды в Париже мне даже ставили новокаиновую блокаду, потому что начался лактостаз и поднялась температура 40. Французские врачи отказались что-либо делать, нашли русского врача, который организовал мне ванну с содой и поставил 9 уколов в грудь. Я продолжала кормить. Были моменты, когда я на встрече, а у меня два камня вместо груди и уже трясутся руки. Но все решалось.
Наши мамы вырастили нас вообще без всего, а у нас есть все, надо только уметь этим пользоваться.
– Ты мама мальчика, это особенная роль. У тебе есть материнский эгоизм? Думаешь ли ты с некой тревогой о будущих отношениях сына с девушками, с друзьями?
– Я стараюсь воспитывать мужчину уже сейчас. Он уже в два года знал, что нужно уступать место девочкам или женщинам. Знает, что мама не носит за ним его вещи. Сколько он считает нужным положить в свой маленький чемоданчик, когда мы куда-то летим, столько и катит. И какой бы дальше скандал ни был устроен в аэропорту, свой чемодан он катит сам. Мы с ним ходим по воскресеньям на фермерский рынок. У него есть своя маленькая тележка. Конечно, ему 15 минут интересно, а потом интерес пропадает. И «мама, тащи мою тележку». Но у нас совершенно четко, что эту тележку он катит до машины сам. Я сторонник – с определенного возраста – довольно строгого воспитания для мальчиков. Конечно, материнское сердце разрывается. Но надо включать разум и понимать, что в будущем ему от этого будет лучше. Количество невоспитанных, неврастеничных и избалованных мальчиков сегодня пугает.
– Скажи, а как ты организуешь ваше совместное времяпрепровождение? Ты его подключаешь к каким-то своим взрослым делам?
– Могу взять сына с собой на работу, но я не сторонник этого. У малыша должно быть детство, но мама ему постоянно рядом не нужна. Когда он играет, например, я занимаюсь своими делами. Когда к нему подходят или няня, или бабушка – начинают его дополнительно развлекать. Зачем? Если ребенок и так прекрасно себя занимает.
– Какие твои базовые требования к няне?
– Я поздно взяла няню, когда малышу было почти два года. До этого бабушка помогала.
– Она русская?
– Да, потому что дома мы говорим только на русском языке. Заумные няни, которые знают разные методики, меня не интересуют. Мне нужна женщина, которая умеет давать любовь и делает это тепло и красиво. Я не сторонник слишком раннего развития ребенка, считаю, что до определенного момента детей не надо особо ничем нагружать.
– Ты сама коснулась темы раннего развития. Сегодня это тенденция, особенно среди мам, которые занимаются только детьми. Как тебе кажется, как в Америке к этому относятся?
– Мне близко их отношение к ребенку в целом. Это не твое продолжение, не твоя какая-то почечка и не твоя собственность. Это отдельный человек, просто он маленький. У тебя везде есть возможность взять с собой ребенка, переодеть, покормить. У меня ни разу не было проблемы прийти куда-то с коляской. Ты не готовишься выйти в город, как в каменные джунгли, где тебе ребенка надо от всего защищать. Если говорить про дополнительные занятия, то они носят обучающий, но при этом развлекательный характер. Среди них много совместных с мамой, и в целом они организованы удобным образом для мам и пап. Но я бы не сказала, что они сверхпопулярны. В основном родители идут с детьми куда-нибудь в парк, на пляж, в кафе и т.д.
– Давай перейдем к бьюти. Где ты стрижешься и красишься?
– Крашусь и стригусь все-таки чаще в Америке. Если здесь, то у Александра Заводилкина. Он работает в «Берсень». Если говорить про маникюр/педикюр, то хожу рядом с офисом и бутиком A La Russe либо на Бронную в Wax&Go, либо в KYNSI. Макияж мне всегда делает одна и та же девочка – Динара, из агентства The Agent. Мы с ней познакомились на какой-то съемке, мне нравится, как она работает. У нее бесконечное терпение. Она хорошо меня чувствует и понимает. Важно, чтобы совпадала энергетика.
– А косметолог?
– Мне очень нравится Анна Мнацаканова из Nazelie. У них семейный подряд, сестра организовала производство их собственной косметики в Америке. Меня Аня спасла в свое время. У меня смешанная, склонная к жирности кожа, и если меня обсыпает, то по полной. Я что только ни пробовала. Мне совершенно не подходит лазерный пилинг – только провоцирует непонятные воспаления. А после Аниных пилингов кожа даже не шелушится. Клиника называется «Альянс красоты», находится у метро Октябрьская. Aня быстрая, легкая. Не люблю лишнюю мишуру. Когда есть много свободного времени, то волшебное расслабляющее кресло, горячий воротник – все это неплохо. Но, когда ты не расслабляешься, а думаешь, как бы все это сделать побыстрее, – тебя это начинает раздражать. А Аня конкретно, по существу. Пришел, тебя умыли, почистили. Причем она делает чистку вручную – так уже никто не делает. У нее очень легкая рука, после нее нет ощущения, что тебе лицо перепахал танк.
– А спорт?
– Здесь он никак не организован. Я могу дома сделать гимнастику «5 тибетцев». Она есть в интернете, это совершенно нехитрые упражнения. По утрам люблю стоять в планке, могу сделать легкую йогу. Хожу на пилатес. В Америке йогой занимаюсь гораздо чаще, и мне очень нравится Soul Cycle, там я отдыхаю душой и телом. На занятии темно, свет как в хорошем ночном клубе, играет суперзажигательная музыка. Я люблю такую музыку, люблю танцевать. У тебя суперсвет, тренер – практически диджей перед тобой.
Но в целом я все-таки сторонник того, что женщина должна быть мягкой на ощупь. Не рыхлой, но мягкой. Мышцы должны быть в тонусе, подтянуты, ты должен быть здоровым. Но это не значит, что ты должна быть монументальной атлеткой.
– А питание? Есть ли у тебя конкретные правила?
– Если среднестатистический человек попадет ко мне домой, то он, конечно, подумает, что я очень правильно питаюсь. В холодильнике много овощей, фруктов, рыбы, нет молочных продуктов (мы пьем растительное молоко, и малыш любит козье). Хотя был период в моей жизни, когда я пила коровье молоко стаканами, просто очень хотела. Не так давно я была в Индии. У них женщины, в принципе, не занимаются йогой. Потому что йога разжигает огонь, а женщина должна быть водой. У них есть такая теория, что весь организм современной женщины из мегаполиса нужно перестроить на женский лад, потому что он совершенно мужской. Потому что у нас кипит энергия в голове, а не там, где она должна быть. Женщина у них – это луна, вода, молоко. И они начинают тебя выпаивать молоком. Интересно, что то же самое делают на Иссык-Куль, у них есть очистительная программа, где тебя выпаивают кобыльим молоком. Есть разные точки зрения. Это их культура, они с этим живут. И у них все прекрасно работает и функционирует. Но мне лично с растительным молоком живется лучше. Хотя в Индии пью коровье со специями.
Я ем что хочу и когда хочу. Если хочу круассан с кофе, ем круассан с кофе. Если мне очень хочется мяса (что редко бывает), могу целыми днями есть баранину, например. В Москве чаще, чем где бы то ни было, ем мясо и пью красное вино. Важно слушать свой организм, он постоянно меняется. Я правда верю, что мы на 90 % состоим из воды. И не знаем огромного количества влияющих на нас факторов. Я действительно верю, что в Нью-Йорке и в Москве мяса хочется больше, чем на отдыхе, потому что у этих городов такая энергетика. Для меня еда – это энергия. И мой организм очень хорошо сообщает, что ему хочется. Мы с ним договорились, что я эти сигналы слушаю и слышу. Например, долгое время я ела корки хлеба – наверное, так организму было нужно. Потом перестала. Я сидела на твороге, потом отпало. Сейчас у меня хумус. Что там – я не знаю, но мне постоянно хочется хумус. Надо слушать себя. Но это не значит, что сижу на монопродукте, в целом питаюсь сбалансированно и правильно: каши, много овощей и рыба. Обожаю твердый сыр, орехи, сухофрукты и всякие водоросли.
Из последних открытий – матча чай (такой зеленый порошок), взбитый с горячим миндальным молоком. На ура идет с утра вместо капучино.
– Ты часто летаешь. Что из бьюти-баночек всегда берешь с собой?
Вот этот трюк у меня редко работает. Я перепробовала все. Я думала: буду летать как положено – масочку нанесла, патчи наклеила, кремушком намазалась. Но в реальности я так не летаю. Максимум – наношу бальзам для губ и крем для рук и засыпаю. Самолет для меня – это единственное место, где я остаюсь одна. Это пространство, где я могу выспаться. Посмотреть фильм или почитать книжку. Мне должно быть удобно и комфортно – масочка мне как-то мешает. Если прямо с самолета необходимо ехать на мероприятие или на встречу – другое. Тогда обклеиваюсь патчами Hydro-Gel Gold, Mosmake от Натальи Власовой. Не только под глаза, а прямо на все лицо, шею и руки.
– Расскажи о своих любимых средствах? Если ты здесь что-то покупаешь, то куда идёшь?
– Я хожу в Articoli, мне очень нравится их ассортимент, консультанты. У них всегда на все есть пробники. В Америке я все заказываю через интернет.
– А какие-то у тебя есть баночки, к которым ты все время возвращаешься?
– Ну, вот Nazelie. Еще я очень люблю Leonor Greyl – и шампунь, и кондиционер, потрясающее средство для кончиков волос и спрей, который облегчает расчесывание. Мне невероятно нравится их запах. Люблю сухой спрей для объема Oribe, сухой шампунь TIGI. Для тела люблю кокосовое масло. Везу с островов, у нас покупаю самое обычное, которое для еды – без отдушек. На ночь наношу только масло, а утром после душа добавляю каплю в крем для тела Dr Nona.
Интервью и текст: Ксения Вагнер
Фотограф: Евгений Сорбо